indrik2015syria_1

глава 2

ческие и торговые», и по гимназическому аттестату был определен на службу в Азиатский департамент канцелярским чиновником. Год спустя он был направлен в Иерусалим исполняющим должность се- кретаря-драгомана консульства28. Наконец, М.И. Якиманский, о ком также уже была речь, закончил Санкт-Петербургскую духовную академию29.

При всем различии сословно-социального положения, национального происхождения и особенностей образования, продвижение сирийских консулов в чинах и по службе, за редким исключением, не имело кардинальных различий. Большинство будущих консульских служащих заканчивали учебные заведения к 22–24 годам, впрочем, можно отметить разброс между 20 (Григорович), 28 и 29 годами (Мухин и Мокеев). Первые год-два они оставались на канцелярской работе при Азиатском департаменте или направлялись студентами в Константинопольскую миссию, а затем — секретарями-драгоманами консульств. Далее иногда следовало назначение управляющим консульством.Какправило,междупоступлениемнаслужбуиназначением консулом проходило 10–12 лет, в течение которых выслуживались чины, т. е. претендент имел возраст 33–37 лет (как Беляев, Демерик, Мокеев, Тухолка). Самыми молодыми (в 31 год) это назначение получили Ионин и Петкович, дольше других, до 38–39 лет, пришлось ждать Батюшкову, Иванову, Шаховскому. Исключительно медленно продвигался по службе В.В. Циммерман: 15 лет (1880–1895) он оставался секретарем-драгоманом в Трабзоне и Эрзеруме, еще два года (1896–1898) был вице-консулом в Самсуне и только в 1898 г., в возрасте 43 лет, был назначен консулом в отдаленную Джидду. Его перевод консулом в Алеппо состоялся в 1907 г., когда ему исполнилось 52 года, и сопровождался с его стороны жалобой. Циммерман писал товарищу министра иностранных дел Н.В. Чарыкову: «За 32 года честной службы и 9 лет мученичества, сопряженного с опасностью жизни, в Джидде, меня назначают в новую такую же трущобу, Алеппо, и даже простым консулом». Его просьба назначить кандидатом «на первую вакансию генерального консульства, особенно в Бейрут и Конею» не увенчалась успехом. Он оставался в Алеппо до начала Первой мировой войны30.

28АВПРИ. Ф. 159. ДЛС и ХД. Оп. 464. Д. 3786. Л. 1–22.

29Там же. Д. 3816.

30АВПРИ. Ф. 159. ДЛС и ХД. Оп. 25. Д. 34. Л. 84 об.; Оп. 719. Д. 18. Л. 240 об.; Д. 67 а. Л. 17 об.; Д. 223. Л. 198 об.; Оп. 336/2. Д. 508. Л. 84 об.; Д. 510. Л. 4.

Часть I

Назначение генеральным консулом могло последовать примерно через 10 лет службы в должности консула: в возрасте 42–46 лет его получили Батюшков, Круглов, Лишин, Мухин, Петкович; но Круглов, например, стал генеральным консулом в 39 лет, а Григо-

Бейрут. Сад аль-Хамидийя. С фотографии А.А. Гагарина. 1890-е годы

рович — почти в 58, хотя оба возглавляли консульства. Отнюдь не все чиновники достигали этой должности: так, Циммерман в 59 лет оставался консулом, Иванов пробыл консулом 16 лет до своей отставки по болезни в 55 лет.

Безусловно, из этой общей схемы были исключения. М.К. Ону, который окончил Лазаревский институт и поступил на службу драгоманом в Министерство иностранных дел в 14 лет, замещал консула

вДамаске в 27, но ранг посланника получил только в 54. А.Ф. Бегер по окончании лицея в 19 лет сразу оказался в министерстве, но

вдолжности чиновника по особым поручениям, в 36 был назначен генеральным консулом в Бейруте, а в 45 — посланником в Тегеран.

глава 2

По-видимому, начальным толчком в карьере Бегера было окончание закрытого привилегированного учебного заведения, но свою роль сыграли положение и связи отца. Крестник великого князя Сергея Александровича А.А. Гагарин, окончив в 22 года военное училище, девять лет прослужил в армии и в чине штабс-капитана в 31 год вышел в отставку. Решительно сменив военную карьеру на дипломатическую, он был «определен в службу» в Министерство иностранных дел и назначен драгоманом Политического агентства в Бухаре. И в дальнейшем карьера А.А. Гагарина отклоняется от общей схемы: через полгода после назначения в Бухару он был «переименован в титулярные советники», а спустя полтора года, 33-х лет, назначен се- кретарем-драгоманом генерального консульства в Бейруте. С отъездом Петковича в декабре 1896 г. и до прибытия в конце 1897 г. вновь назначенного генерального консула Лишина он исполнял должность управляющего генеральным консульством; затем в декабре 1897 г. его направляют секретарем в генеральное консульство в Марокко, а в августе 1900 г. в возрасте 38 лет назначают консулом в Нагасаки и по выслуге лет производят в надворные советники. В 1903 г. Гагарин «пожалован в звание камер-юнкера Двора Е[го] и[мператорского] величества» и год спустя командирован в Бейрут для управления генеральным консульством, а 11 ноября 1905 г. назначен генеральным консулом в Бейруте «с оставлением в придворном звании»; только 1 ноября 1908 г. он произведен в статские советники31.

Мы не знаем, что сдерживало карьерный рост Иванова, Лыткина, Григоровича и Циммермана; первые два имели низкое сословное происхождение, а третий до поступления на службу испытывал материальные трудности (впрочем, подобное же положение не помешало Демерику дослужиться до ранга генерального консула). Иными словами, определенная корреляция между карьерным ростом и сословносоциальным положением наблюдается, но с бóльшей уверенностью можно говорить, что карьере сирийских консулов способствовали, помимо выслуги лет, связи в бюрократическом мире и высшем свете.

Без сомнения, к дипломатическим служащим предъявлялись идеологические требования. Они должны были быть верноподданными сторонниками самодержавия, государственниками и патриотами.Многиеизнихпридерживалиськонсервативныхполитических

31Затем в 1911 г. Гагарин был перемещен в генеральные консулы в Геную и в

1914 г. — в Барселону. (АВПРИ. Ф. 159. ДЛС и ХД. Оп. 464. Год 1914. Д. 785. Л. 1–10).

Часть I

взглядов, в чем можно убедиться, в частности, из текстов донесений. Однако это им не мешало критиковать порядки в Министерстве иностранных дел и в посольстве в Константинополе.

По-видимому, многие после 1917 г. оказались в эмиграции32. На дипломатической службе советской власти остался Б.Н. Шаховской. Согласно официальному некрологу, помещенному вжурнале «Советский филателист», он «вполне искренне приветствовал Советскую власть и отдал затем Наркоминделу свои знания и долголетний опыт по работе в странах Ближнего Востока». До 1924 г. Шаховской находился в Анкаре, а возвратившись из Турции, состоял «ответственным переводчиком НКИД»33.

Российских консулов в Сирии, как и большинство дипломатических служащих, отличала большая культура, широкие интересы и образованность. Об этом свидетельствуют их внеслужебные занятия и увлечения. Не удивительно, что многие из них проявляли интерес к истории и культуре страны, где проходила их служба. Продолжая, по существу, традиции К.М. Базили и Порфирия Успенского, И.Г. Григорович и Г.Д. Батюшков, ученики В.Р. Розена и В.А.Жуковского,собиралирукописидлябиблиотекиУчебногоотделения восточных языков МИД. А.А. Гагарин, по словам А.Е. Крымского, владелец «ценной библиотеки», передал в Восточную комиссию Московского археологического общества сирийскую рукопись VI в. (по датировке М.В. Никольского)34, он же предоставил в Восточную комиссию предназначенные для продажи «ассирийские цилиндры» с надписями35. Благодаря этому А.А. Гагарин стал членом Московского археологического общества. Попутно он увле-

32Впрочем, в Предварительном списке российских дипломатов, оставшихся в эмиграции после Октября 1917 г., из сирийских консульских служащих, доживших до революции, упомянуты только А.А. Гагарин и С.В. Тухолка.

33Советский филателист. 1927. № 1. С. 31. Вопреки этикетно приукрашенному содержанию некролога, судьба Б.Н. Шаховского была драматичной: в 1920 г. в Бутырской тюрьме скончался его сын Николай (1904 г. рождения), ученик шестого класса гимназии, работавший с 1918 г. конторщиком в Гражданском промышленно-техническом отделе Госконтроля. (ГАРФ. Ф. Р-8419. Оп. 1. Д. 273. С. 90). Видимо, и сам Борис Николаевич не ощущал свое положение в качестве «ответственного переводчика» как устойчивое.

34Крымский А.Е. Письма из Ливана. С. 99.

35Там же. С. 125. Приобретение и коллекционирование древностей могло стать также дополнительным источником дохода.

глава 2

кался входившей в моду фотосъемкой, до нас дошли выполненные им многочисленные фотографии Бейрута 1897 г.36

К.Н. Лишин был увлеченным садоводом, он разбил парки при генеральных консульствах в Бейруте и Аддис-Абебе. Кроме того, он серьезно интересовался историей и археологией, был членом Русского археологического общества в Константинополе. Будучи страстным нумизматом, во время службы в Адрианополе он собрал коллекцию фракийских монет (часть его нумизматической коллекции была продана в Эрмитаж). Ученик В.А. Жуковского Б.Н. Шаховской стал известным филателистом37, членом Российского общества филателистов.

Многие донесения сирийских консулов представляют собой фактически научные работы, созданные на основе, так сказать, полевых наблюдений в тех арабских странах, где они служили. Некоторые из них, принадлежавшие перу А.Ф. Круглова, А.А. Гагарина, С.В. Тухолки, А.П. Беляева, публиковались в трудах Министерства иностранных дел, главным образом в Сборниках консульских донесений38. Мы упоминали о сочинениях К.М. Базили и К.Д. Петковича, ставших важным вкладом в изучение истории и культуры Сирии39. М.М. Лыткин, чьи донесения отличались­ глубиной, состоял членом Общества русских ориенталистов (ОРО), включавшего начинающих исследователей и молодых востоковедов40.

36Шестьдесят фотоснимков А.А. Гагарина хранятся в архиве Государствен­ ного музея истории религии (эти сведения любезно сообщила сотрудник Русского дома зарубежья им. А.И. Солженицина Елена Викторовна Кривова, за что мы ей весьма благодарны).

37Ему принадлежит работа «Почтовые марки ангорского правительства» (Советский филателист. 1923. № 11–12 и 1924. № 4, 6).

38Круглов А. (консул в Багдаде). Торговля Мухаммеры // Сборник консульских донесений­ . 1899. Вып. 1. С. 14–33; Гагарин А. (секретарь генерального консульства в Танжере). Торговля Марокко // Там же. 1900. Вып. 3. С. 200–208; Тухолка С. (управляющий консульством в Джедде). Русские мусульмане в Хеджазе // Там же. 1901. Вып. 6. С. 479–484; Беляев А. (генеральный консул в Дамаске), Тухолка С. (секретарь консульства в Дамаске). Сиро-яковиты, сиро-католики и мелькиты. Там же. 1902. Вып. 2. С. 91–101.

Осталосьв рукописи, по-видимому, подготовленное к печати, объемное (45 листов) донесение Г. Д. Батюшкова о железных дорогах в Сирии и об открытии движения по Хиджазской железнодорожной линии.

39См.: примечание 37 к главе 1 и примечания 89, 104 к Приложению 3.

40Дзевановский В.М. Несколько слов о том, как создавалось Общество Русских Ориенталистов // Ирано-Славика. 2015. № 2. С. 48.

Часть I

Общекультурный уровень, знание и понимание общественно-поли- тической обстановки, практический опыт работы, связи российских консулов, служивших в Сирии, с местной элитой, формировавшиеся годами, обепечили в целом высокий профессионализм консульского корпуса. Однако общественно-политический кругозор консулов кначалу XX в. уже не вполне отвечал запросам социально-экономиче- ского развития России. Консульский корпус подвергался критике со стороны российских деловых кругов за гуманитарный характер образования, слабую экономическую и правовую подготовку и дворянские вкусы и интересы.

При всех этих недостатках расстановку кадров в Сирии накануне и в период Младотурецкой революции можно признать удачной. А.А. Гагарин (генеральный консул в Бейруте в 1905–1911 гг.), не обладавший университетской востоковедной подготовкой, был европейски образован и приобрел за более чем десятилетнюю службу на Востоке немалый опыт. Впрочем, Бейрут к тому времени был уже заметно европеизированным городом. К тому же, вероятно, небесполезным для Гагарина стало общение с находившимся в 1896–1897 гг. на стажировке в Бейруте молодым талантливым выпускником ЛазаревскогоинститутаиМосковскогоуниверситетаА.Е.Крымским.В.В.фон Циммерман оказался в Алеппо (1907–1914) после долгой службы в городах Малой Азии и в Джидде, что, вероятно, благоприятствовало более глубокому восприятию современной восточной политической жизни; да и Алеппо, этот северный центр культуры и торгово-ремес- ленной деятельности Сирии, еще с конца XVIIIв. испытывал влияние Европы. Наконец, безусловно, на своем месте в Дамаске (1907–1914) был Б.Н. Шаховской, прошедший курс востоковедной подготовки на факультете восточных языков Санкт-Петербургского университета. Он глубже, чем кто-либо другой, понимал методы воздействия традиционной элиты на городской люд там, где были прочно укоренены исламские формы социально-политической жизни.

глава 2