indrik2015syria_1

К примеру, Н. К. Гирс, выпускник Царскосельского лицея, в 1882– 1895 гг. министр иностранных дел, имел в послужном списке и должность генерального консула в Египте (1856–1858).

И все-таки консулы, в том числе и генеральные, достаточно редко назначались на дипломатические посты. Среди сирийских консулов, кажется, только К.М. Базили, А.Ф. Бегер и М.К. Ону стали дипломатами. К.М.Базили после службы в Сирии в возрасте 46–47лет выполнял ответственные дипломатические поручения — при А.М. Горчакове

вВене в 1855 г. и при А.Ф. Орлове на Парижском конгрессе, но был на второстепенных ролях3. А.Ф. Бегер в 1869 г. (также в 46 лет) был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Тегеран, где оставался до 1876 г. М.К. Ону начинал службу в качестве секретаря-драгомана консульства (в частности, в 1862 г. в Дамаске); благодаря хорошим знаниям языков и культуры народов Ближнего Востока он дослужился до должности советника при посольстве в Константинополе, а в1889 г. достиг ранга посланника и полномочного министра в Афинах.

Персональные сведения о консульских служащих можно найти

вформулярных списках сотрудников Министерства иностранных дел. Как известно, такой список заводился на каждого чиновника, вступавшего на государственную службу. Более того, копии послужного списка родителя представлялись в учебные заведения, куда поступали сыновья4.

Формулярный список открывался графой «Чин, имя, отчество, фамилия, должность, лета от роду, вероисповедание, знаки отличия и получаемое содержание». В процессе службы большинство этих данных изменялось, как и сам чин, определявший положение чи-

дипломатическую миссию, возглавляемую посланником. Иными словами, статус генерального консула в Египте изначально был престижнее и значительнее, чем в Сирии.

3Потомки К.М. Базили хотя и остались безвестны, но сделали более успешную карьеру: сын Александр Константинович Базили занимал в 1897–1900 гг. пост директора Азиатского департамента, а внук Николай

Александрович в 1912–1916 гг. — вице-директора канцелярии МИД.

4В Архиве внешней политики Российской империи, например, хранятся копии послужных списков сенатора, князя Н.И. Шаховского «на предмет представления в Лазаревский институт восточных языков при определении в оный сына Бориса». (АВПРИ. Ф. 159. ДЛС и ХД. Оп. 749/1. Г. 1875. Д. 316. Л. 212–225) и статского советника В.А. фон Циммермана «на предмет определения сына его Владимира студентом учебного Отделения восточных языков. С[анкт]-Петербург. Мая 27 дня 1875 года».

Часть I

новника на службе. Неизменной оставалась весьма важная запись «вероисповедание» — понятие, заменявшее «национальность» и отчасти «подданство».

В XIX в. большинство чиновников Министерства иностранных дел исповедовали православие, но были на службе и инославные. Сам министр иностранных дел К.В. Нессельроде был лютеранином; не все консулы, служившие в Османской империи, происходили из православных семей и исповедовали православие. Генеральный консул в Египте Александр Осипович Дюгамель, швейцарец по происхождению, по-видимому, оставался католиком и был похоронен при костеле. Отец консула В.В. фон Циммермана, Владимир Андреевич, инженер по образованию, служивший воспитателем в Александровском (Царскосельском) лицее, так же как Ф.К. Гирс, крупный землевладелец и государственный деятель, брат Н.К. Гирса, принадлежали к евангелическо-лютеранскому исповеданию.

Тем не менее во второй половине XIX и начале XX в. все 18 консулов, служивших в Сирии, были российскими подданными православного исповедания. В подавляющем большинстве они были русскими. Исключение составляли болгарин Константин Дмитриевич Петкович, молдаванин Михаил Константинович Ону и трое «обрусевших»: Александр Федорович Бегер — внук саксонского горного рабочего, выехавшего в Россию в 1779 г., и сын генерал-лейтенанта, горного инженера; Владимир Владимирович фон Циммерман (девичья фамилия его матери Войцехова-Гусевич, «жена и дети вероисповедания православного»); Николай Николаевич Демерик, записанный православным, но получивший первоначальное образование в Санкт-Петербургском реформатском училище, его отец сохранил французское подданство.

Несмотря на то что толерантное отношение к инославным сохранялось в Министерстве иностранных дел, православное исповедание, по-видимому, создавало более благоприятные условия для поступления на дипломатическую и консульскую службу.

Вследующей графе формулярного списка, второй по значимости, отмечалось сословное происхождение («из какого звания происходят»). Известно, что представители дворянского сословия предпочитали военную или дипломатическую карьеру. Но представление, что к дипломатической службе допускались только дворяне, ошибочно.

ВXIX — начале XX в. как в России, так и в международной практике, назначения на все высшие дипломатические посты традиционно

глава 2

получали дворяне, преимущественно из титулованной знати. Из 14министровиностранныхделРоссийскойимпериитолькочетверо — Н.К. Гирс, Н.П. Шишкин, А.П. Извольский и С.Д. Сазонов — не имели знатных титулов, однако происходили из старинных дворянских семей. Из 16 посланников и послов — полномочных представителей России в Константинополе — шесть обладали знатными титулами: барон (позже граф) Г.А. Строганов, барон (также позже граф) А.И. Рибопьер, граф (позже князь) А.Ф. Орлов, светлейший князь А.С. Меньшиков, князь А.Б. Лобанов-Ростовский и граф Н.П.Игнатьев.

На консульские посты в восточных государствах в XVIII — начале XIX в. назначали местных жителей или европейцев, знакомых с местной ситуацией и обычаями. Во второй половине XIX в., когда были подготовлены собственные кадры, положение изменилось. Благодаря демократизации российской общественной структуры расширился доступ разночинцев к государственной службе. На сословный состав МИД повлиял либерализм эпохи реформ. В частности, министр А.М. Горчаков рекомендовал при подборе служащих учитывать деловые качества претендента на должность. Учебные заведения, готовившие кадры для консульской службы, не ограничивали набор учащихся по сословному признаку. В результате среди консулов в Сирии были выходцы из разных сословий.

Титулованную знать представляли князья Александр Александрович Гагарин (1862–1919)5 и Борис Николаевич Шаховской (1870– 1926), которых И.Ю.Крачковский с некоторой долей иронии именовал «сирийскими князьями». Судя по скромной начальной военной карьере (на железнодорожной службе в Туркестане), своему переходу в Министерство иностранных дел и относительно успешному прохождению консульской службы А.А.Гагарин был обязан светским связям: по словам А.Е. Крымского, его крестным отцом был великий князь СергейАлександрович6. Борис Николаевич Шаховской, хотя и обладал благодаря тем же связям придворным чином камергера (А.А. Гагарин был только камер-юнкером), сделал вполне традиционную карьеру и не занял в обществе такого же высокого положения, как его родители. (Те владели в Рязанской губернии крупными наследственными и благоприобретенными землями. Отец, князь Николай Иванович Шаховской, выпускник Училища правоведения, был сенатором, а мать, урожденная княгиня Наталья Алексеевна Трубецкая, — фрейлиной.

5Дату смерти А.А. Гагарина любезно сообщила М.Ю. Сорокина.

6Крымский А.Е. Письма из Ливана. С. 48.

Часть I

По словам И.Ю.Крачковского, Б.Н.Шаховской был племянником графини П.С. Уваровой7.)

К старым российским дворянским родам принадлежали также камергер Георгий Дмитриевич Батюшков (1866–?), Владимир Семенович Ионин (1838–1886), Констан- тинНиколаевичЛишин(1851–1905), Николай Яковлевич Мухин (1805– 1873), Трофим Павлович Юзефович (1840–1883), Владимир Владимирович фон Циммерман (1854–?). Иностранцы — болгарин Константин Дмитриевич Петкович (1827–1897)

и молдаванин Михаил Константинович Ону (1835–1901) — также происходили из знатных фамилий. Дворянином всего лишь во втором поколении был Александр Федорович Бегер (1822–1895), но его отец благодаря быстрому взлету по служебной лестнице обеспечил сыну достаточно успешную карьеру. Неясно происхождение Николая Дмитриевича Мокеева (1823–?), по-видимому, тоже из дворянства, хотя его отец имел всего лишь чин

губернского секретаря, и Измаила Григоровича (ум. 1903 г.), о котором сказано, что он — сын княгини Н.Б. Шаховской. Иными словами, почти три четверти сирийских консулов происходили из дворян. Остальные вышли из разных сословных групп. Впрочем, дослужившись до чина титулярного советника (IX класс), они имели право на личный статус дворянина, а достигнув чина V класса, т. е. статского советника (с 1856 г. — IV класса, действительного статского советника), получали наследственное дворянство.

Из духовного сословия происходили Михаил Иванович Якиманский (ум. 1897) и Алексей Петрович Беляев (1859–1906). Первый из них имел духовное образование. Уволенный по собственному прошению «из духовного звания», он был в 1863 г. переведен на госу-

7АВПРИ. Ф. 159. ДЛС и ХД. Оп. 749/1. Год 1875. Д. 316. Л. 481–482; СПФ Архива РАН. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 5. Дневник И.Ю. Крачковского. Л. 124 об.

глава 2

дарственную службу титулярным советником; в 1883 г., уже будучи статским советником и консулом, назначен в Алеппо, где оставался до 1897 г.8 Об А.П. Беляеве речь шла в главе 1. По словам А.Е. Крымского, Беляевы были «неинтеллигентным семейством»9; жена Беляева происходила из купеческого рода, была внучкой богатого купца Фролова. (Следует заметить, что согласно Уставу о службе 1857 г. чиновник, намеревавшийся вступить в брак, был обязан получить особое разрешение от ведомства, в котором он состоял10.)

Выходцем из купеческого сословия был Алексей Федорович Круглов (1864–1948), чей отец, глава многодетной семьи, происходил из крестьян Угличского уезда, крепостных графа Шереметева, но сумел стать петербургским купцом первой гильдии. Алексей Федорович окончилклассическуюгимназию,физико-математическийфакультет «разряда естественных наук» Санкт-Петербургского университета и Учебное отделение восточных языков11. Он сделал обычную карьеру — разве что консулом в Алеппо (1903–1908) был назначен только к 40 годам, но вскоре стал генеральным консулом в Иерусалиме (1907–1914). Купеческое происхождение, видимо, не третировалось в Министерстве иностранных дел, хотя, возможно, тормозило продвижение по карьерной лестнице. Во всяком случае, Михаил Михайлович Лыткин (1867–1913),незаконнорожденныйсынпетербургскоймещанкиМарии ВасильевныЛыткиной,коллежскийасессор,застрявшийвдолжности секретаря-драгомана консульства в Алеппо (1902–1907), перед окончанием Восточного факультета Санкт-Петербургского университета был зачислен «по определению Казенной палаты Санкт-Петербурга в Гдовское второй гильдии купеческое сословие»12. Возможно, так было надежнее получить место в ведомстве иностранных дел.

10Устав о службе по определению от правительства // СЗРИ. Т.3. СПб., 1857. (Цит. по: Сафронова Е. В. Становление и развитие консульской службы. С. 155). Поскольку молодые люди, как правило, отправлялись на службу за границу до брака, они нередко женились на иностранках. Так, Константин Николаевич Лишин, начавший службу в Константинополе, женился на красавице-гречанке, дочери богатого греческого предпринимателя. Их дочь Ольга, впоследствии вышедшая замуж за графа А.П.Капниста, из-за болезни матери совсем юной начала выполнять обязанности хозяйки салона во время приемов в доме генерального консула — непременное занятие жен дипломатов и консулов.

11РГИА. Ф. 14. Оп. 3. Д. 22 500. Л. 1, 3, 36.

12Там же. Д. 24 768. Л. 1, 2, 15, 16.

Часть I

Два консульских служащих в Сирии, Николай Николаевич Демерик (1855–?) и Евгений Германович Ларош (1874–?), просходили из семей представителей свободных профессий. Н.Н. Демерик, статский советник и генеральный консул в Бейруте (1902–1905), сын французского подданного, доктора медицины, в шесть лет лишился отца. Его воспитывал отчим — артист Русской оперной труппы И. Ратковский13. Отец Е.Г. Лароша, служившего в те же годы (1903–1906) в Бейруте секретарем-драгоманом генерального консульства, — известный музыкальный и литературный критик Герман-Август Ларош, еванге- лическо-лютеранского вероисповедания, получивший по окончании консерватории звание «свободного художника». Восприемником при крещении будущего консульского служащего, мать которого была православной, стал Модест Ильич Чайковский, брат Петра Ильича14.

Относительно «низкого» происхождения — из «обер-офицер- ских детей» — был Николай Григорьевич Иванов (1828–?), консул в Алеппо в 1871–1883 гг. Этой должности он достиг только к 39 годам и, похоже, выше не поднялся, что не помешало ему дослужиться до чина действительного статского советника.

Третья — шестая графы формулярного списка чиновника («есть ли имение» с уточнением «у него самого и у родителей», «у жены, буде женат», родовое или благоприобретенное) характеризуют его материальное положение. Напомним, что в первой графе формулярногоспискаимеласьзаписьо«получаемомсодержании»,т.е.размере жалованья, квартирных денег и других выплат, столь существенном для тех, чьим источником дохода была служба. Поскольку в России, в отличие от большинства европейских государств, не существовало имущественного ценза для занятия консульской и дипломатической должности15, то вопрос об имении, если не был данью традиции, слу-

жил показателем сословно-социального положения чиновника. Судя по всему, большинство консулов не обладало имениями, приносившими доход. Так, отрицательно на этот вопрос отвечали В.А. фон Циммерман, А.А. Гагарин. Известно, что землями и крепостными владел А.Ф. Бегер16; К.Н. Лишину оставил в наследство небольшое

13Там же. Д. 18 060. Л. 26–33.

14Там же. Д. 30 132. Л. 1–4.

15Сафронова Е.В. Становление и развитие консульской службы. С. 166, 169.

16В январе 1862 г. А.Ф. Бегер обратился с прошением об отпуске для улаживания дел после смерти отца и «устройства быта крестьян, ему принадлежащих». (АВПРИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Оп. 517/ 2. 1862 год. Д. 1310. Л. 38).

глава 2

имение в Черниговской губернии его отец, герой Отечественной вой­ ны 1812 г. генерал-лейтенант Н.Ф. Лишин17. По-видимому, в родительском имении (деревня Варваровка Бобровского уезда) появился на свет «дворянин Воронежской губернии» Владимир Семенович

Рождественская елка в консульстве в Дамаске. А.П. Беляев в окружении семьи и персонала консульства.

С фотографии А.А. Гагарина. 1890-е годы

Ионин18. Этим исчерпываются имеющиеся в нашем распоряжении сведения о неслужебных доходах сирийских консулов.

Жалованье российского консула было невелико. К.М.Базили жаловался А.Н. Муравьеву, что вынужден был за короткое время пребывания консулом в Бейруте потратить капитал, который он накопил благодаря своим научным и литературным трудам19. Материаль-

17Лишин Константин Николаевич // Мглинский край. — URL: http//mglinkrai.narod.ru/imena/lischinkonstantin.htm

18АВПРИ. Ф. 159. ДЛС и ХД. Оп. 464. Д. 1558. Л. 1–4.

19Переписка Константина Михайловича Базили и Андрея Николаевича Муравьева (1839–1852) / Подгот. текста И.Ю. Смирновой // ППС. Вып. 103.

Часть I

ные соображения побуждали его добиваться должности генерального консула20. За последующие полвека положение не изменилось. А.П. Беляев сетовал на трудности содержания семьи в отеле дачного ливанского селения21. В свою очередь, В.В. Циммерман ради увеличения дохода стремился совместить службу консула с должностями агента РОПиТ и Добровольческого флота. Условия жизни консулов и их семей в Сирии не отличались роскошью.

Российская практика совершенно расходилась с европейской, где возможность поступления на дипломатическую службу определялась имущественным цензом. Среди претендентов на службу

вМинистерстве иностранных дел встречались «недостаточные», получившие университетское или гимназическое образование за казенный счет. Так, Н.Н. Демерик22, исключенный из университета за неуплату за обучение, был восстановлен по ходатайству декана Восточного факультета В.В. Григорьева, получив стипендию МИД и освобождение «от платы за слушание лекций по бедности»23, а Измаил Григорович, по-видимому, по той же причине числился стипендиатом МИД, а затем Главного педагогического института. Мать В.В. фон Циммермана, вдова, жившая на пенсию, ходатайствовала об определении сына «в седьмой класс Императорского училища правоведения на казенное содержание»24.

Седьмая графа формулярного списка посвящена образованию и карьере: «Где получил воспитание и окончил ли в заведении курс наук, когда в службу вступил и с какими чинами в каких должностях и где проходил оную». Затем следовали пункты о наградах и наказаниях (был ли под судом и следствием и т. п.).

Испытания, которым подвергался претендент на поступление

вМИД, предполагали знания в объеме университетского курса. Но к высокой дипломатической карьере готовили закрытые привиле-

М., 2005. С. 67–68. К.М. Базили сообщал, что все его содержание — и это принеобходимостиприниматьгостей,раздаватьбакшишиит.п.—состав- ляло всего 3100 руб. серебром в год.

20Согласно «Ведомости о распределении чиновников по статусу миссии» на июль 1842 г. жалованье генерального консула колебалось от 4500 до 6500 рублей в год, у консула составляло 2500 рублей и на наем дома 600. Драгоманконсульстваполучал1000;вице-консул—1200иеще300рублей квартирных. (Кудрявцева Е.П. Русские на Босфоре. С. 327–331).

21Крымский А.Е. Письма из Ливана. С. 204.

22РГИА. Ф. 14. Оп. 3. Д. 1150. Л. 1–6.

23Там же. Д. 18060. Л. 1–3, 30–33.

24Там же. Ф. 355. Оп. 1. Д. 3375. Л. 1, 3.

глава 2

Часть I