Shaub_I_Yu_Mif_kult_ritual_v_Severnom_Prichernomorye_VII-IV_vv_do_n_e

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

Таким образом, рассмотренные тер­ ракоты72 могут являться свидетельством синкретизации с IV в. образа Артемиды на Боспоре (ср.: также найденную в пантикапейской гробнице терракоту в виде женского бюста во фригийском колпаке, выходящего из листьев аканта: Шкорпил, 1911, с. 86, рис. 27; Ходза,

представлена восседающей на олене с факелом в руке (ОАК, 1868, табл. I, 2, 3; Hadaczek, 1903, S. 40, Abb. 74; Minns, 1913, р. 397).

Геката

Одной из ипостасей Великой маДоазийской богини, божеством, в ряде аспектов весьма близким Артемиде, была Геката (см.: Kraus, 1960; ср. Gruppe, 1906, S. 1297; Nilsson, 1967, S. 722 ff.; Mitropoulou,

72 В Пантикапее (в могилах) также обнаружены две терракоты, изображающие Ар­ темиду. Одна, коринфского производства первой четверти V в., представляет богиню с луком в левой иланью вправой руке (см.: ОАК, 1872, с. 61, табл. III, 4; Силантьева, 1972,

с. 33, рис. 2). Другая, неизвестного центра производства, изображает Артемиду с ланью и гранатом в руках (Силантьева, 1974, с. 18, табл. 5,4). Вероятно, не только хтонический атрибут — гранат — обусловил помещение этой терракоты в могилу; как справедливо отмечает Ш. Пикар, все ипостаси Великой Матери, становящиеся постепенно богинямиспасительницами, не ограничиваются только покровительством земной жизни смертных, но распространяют его и на загробный мир (Picard, 1922, р. 383).

350

Глава VII. Религиозная жизнь населения Боспора

V

1978, р. 21). Кроме святилища Гекаты, обнаруженного Бегичевым, о ее культе на Боспоре в интересующее нас время ,,могут свидетель­ ствовать только теофорные имена: ‘Екатаюс; (КБН, № 1137, Б .1.8; Б.2.26; вероятно, граффито ‘Еката[ на обломке дна солонки IV в. из Пантикапея (Толстой, 1953, с. 179) и аналогичное граффито из Мирмекия (инв. № М 64/1077) представляют собою надписи собственни­ ков с аналогичным именем) и ‘Екатсоуц^ос; (КВН, № 993). Любопыт­ но, что имя Гекатей носил синдский царь, муж меотянки Тиргатао (Polyaen. VIII, с. 55; ср.: Ростовцев, 1915, с. 64). Остальные (скульп­ турные и эпиграфические) памятники, связанные с культом Гекаты на Боспоре (преимущественно в Пантикапее), относятся к III в. до н. э. — I в. н. э. (Акимова, 1983; Толстиков, 1987).

Родина Гекаты — Малая Азия, точнее Кария (см.: Kraus, I960; ср.: Laumonier, 1958, с. 421). Поэтому неудивительно, что в Милете она пользовалась большим почтением. Она была svispevioc; Эвос; в милет­ ском Дельфинии (Bilabel, 1920, S. 96), а также почиталась в Дидимее с эпиклесой ‘Y7ioXdp;rcsipa (Preller 1894, S. 323). Все эти факты сви­ детельствуют, что культ Гекаты был перенесен на Боспор, скорее всего, из Милета, хотя нельзя исключить и афинское влияние (о куль­ те Гекаты в Афинах см.: Simon 19856, S. 271 ff.). Необходимо упомянуть также посвящение Гекате, «владычице Спарты», найденное на горе Митридат (КБН, № 22. По характеру письма — III в. Ср.: Сокольский, 1959, с. 302). По мнению Книпович и Гайдукевича, издавших эту надпись, спартанец Батилл, который посвятил алтарь, пребывая на Боспоре, пожелал почтить таким образом богиню-покровительницу своей родины (см. также: Гайдукевич, I960). Геката, по их мнению (ср.: Стефани, 1869, с. 181), в данном случае выступала как двойник Артемиды, которая широко почиталась в Спарте. Однако ни культ Гекаты, ни ее имя в качестве эпитета Артемиды в Спарте не засвиде­ тельствованы (во всяком случае, в известных нам источниках).

Кибела

Великая малоазийская богиня Кибела (Мать Фригийская)73 была очень близка к Артемиде Эфесской, Гекате, критской Рее, троянской Афродите, сирийской Атаргатис (Fauth, 1969, S. 383; James, 1959,

73 По справедливому замечанию К. Боша, слово «Кибела» принесли в конце II тыся­ челетия фрако-фригийцы, но мистерии Великой матери существовали от каменного века

До наших дней: «от грота Лоссель до грота в Лурде» (Bosch, 1931, S. 449).

351

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

р. 161 sq.; ср.: Rose, 1959, р. 45, 46), с которыми она иногда просто отождествлялась (Hanfmann, Waldbaum, 1969, р. 264 sq.), манифе­ стируясь в необозримом количестве локальных ипостасей.

Распространение культа этой богини в ионийском мире относит­ ся ко второй пол. VI в. (Alexandrescu Vianu, 1980, р. 264). Древнейшим свидетельством культа Кибелы на Боспоре является граффито-по­ священие из Мирмекия на обломке донышка чернолаковой чаши конца V в. — [’a]v80r|K8V тт| Мг|тр1 (Opi>yiai)'8[copov] (Гайдукевич, Михайловский, 1961, с. 135, 136).

В Пантикапее найдены надпись времени Перисада II, посвященная Матери Фригийской жрицей этой богини (КБН, № 31, и постамент от статуи с сильно поврежденным посвящением той же богине, от­ носящимся к тому же периоду (КВН, № 23).

Еще к IV в. относятся три граффити на доньях чернолаковых сосу­ дов, обнаруженных в Пантикапее: Мг|т (одно в лигатуре) и Мтусро (Толстой, 1953, № 216, 226, 235), которые, скорее всего, являются сокращениями теофорного имени Метродор. Граффито Мг|тр (в лига­ туре) найдено и в Феодосии (Штерн, 1897, № 14). О распространении этого теофорного имени красноречиво свидетельствует тот факт, что од­ ного из сыновей царя Сатира I звали Метродором (Polyaen, III, 55).

Под влиянием культа Кибелы появляется на Боспоре и имя ’Аттш; (’Аттцс;) (КБН, № 1102: надгробная стела V в. из Корокондамы; КБН,

№1056: список имен из Гермонассы).

Свидетельством наличия культй Кибелы в Нимфее является ряд

терракот и форма V в. для изготовления терракот, найденная в «свя­ тилище кабиров» (Худяк, 1962, табл. 14, 4); в Фанагории — террако­ та IV в. из местной глины, изображающая богиню (Кобылина, 1978,

с.32, рис.2).

М.И. Максимова (1954, с. 285) полагает, что богиня, изображенная в центре композиции келермесских зеркала и ритона, является Кибелой. Однако, на наш взгляд, более правильно называть богини такого типа, как представлена на зеркале (см.: рис. 5 в гл. IV), Владычицей зверей74; что касается крылатого персонажа с грифонами на повреж­ денном ритоне, то поза коленопреклоненного бега и крылья на ногах позволяют предполагать здесь изображение Медузы Горгоны75 (тот незначительный плохо сохранившийся фрагмент лица богини, по

74Radet. 1909; Студничка называет подобных богинь «персидской Артемидой» (Studnizcka, 1890, S. 153 ff.).

75 Ср.: изображение Потнии Терон— Горгоны со змеями в руках на халцедоне нач. V в. из погребения на Юз-Обе (рис. 18; Boardman, 1970, р. 378: Неверов, 19766; с. 16).

352

Глава VII. Религиозная жизнь населения Боспора

которому были сделаны два варианта прорисовки: один с глазом в фас (см.: рис. 66 к гл. IV), другой в профиль (см.: рис. 6а к гл. IV), в настоящее время рассмотреть невозможно; если правилен первый, более ранний вариант с глазом в фас, то предположение о Горгоне становится единственно допустимым). Как бы то ни было, скифы, для которых были изготовлены эти вещи, судя по всему, видели в изобра­ жении богини со зверями свою Великую богиню (см.: гл. IV).

Несомненно, что культ Кибелы был принесен греками-колони- стами из Малой Азии. Но особая популярность ее культа в Пантакапее может объясняться тем, что греки построили свой храм Кибелы на месте, где местное население поклонялось своей богине еще до возникновения Пантикапея как милетской колонии (Gajdukevic, 1971, S. 175). Весьма вероятно, что именно отсюда происходит засвиде­ тельствованный Гесихием эпитет Кибелы «киммерийская богиня».

Деметра

Боспорский культ Деметры неоднократно рассматривался иссле­ дователями (Блаватский, 1953; Кобылина, 1961; Передольская, 1962; Сапрыкин, 1983; Русяева, 2001; Скржинская, 2002 и др.). Однако спорность интерпретации отдельных памятников, а главное — отсут­ ствие ясности в вопросе о значении этого культа для боспорян, побу­ ждают подробнее остановиться на данной теме (см.: Шауб, 20056).

Устойчивое представление о земледельческом характере Деметры (а также всех божеств элевсинского круга), об обеспечении плодородия зерна как смысле ее культа базируется на прозрачной аллегории мифа

оДеметре и Коре, бытовавшей еще в античности: Кора — это зерно, которое, чтобы получить новый урожай, необходимо бросить в землю. Поскольку такая трактовка мифа не согласуется со средиземноморским земледельческим календарем, М. Корнфорд (Comford, 1913) и М. Нильс­ сон (Nilsson, 1935) модифицировали ее таким образом, что судьба Коры оказалась аллегорией подземного хранения посевного зерна в жаркие летние месяцы. Это гораздо лучше отвечает экологическим условиям Средиземноморья, однако сами эллины никогда этот миф так не осмы­ сляли. Поэтому В. Буркерт (1985, р. 160) полагает, что здесь речь идет

одогреческой, может быть, еще неолитической, эпохе.

Против такой сугубо материалистической трактовки подобных культов справедливо выступал еще в начале XX в. выдающийся Русский писатель-эрудит Д. С. Мережковский. Так, по поводу одно­

353

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

типного с почитанием Коры культа Адониса он писал: «Благочести­ вые люди еще упорно ищут смысла в мифе — жизни в трупе; но лучше б не искали: мнимый смысл хуже бессмыслицы. “Жатву со­ зревших плодов означает убиение Адониса”, по Аммиану Марцеллину, а по бл. Иерониму, Адонис умирающий — в хлебном семени, а воскресающий — в колосе. Вся религия Адониса — только “зем­ ледельческий культ плодородья” — это нелепое кощунство останет­ ся незыблемым от V века до XX. Ну, конечно, Адонис — хлебный злак, умирающий и воскресающий, но совсем не в том смысле, как думают “натуралисты”, от бл. Иеронима до Фразера, а в том, как учит ап. Павел, “что ты сеешь, не оживет, если не умрет... Так и при воскресении мертвых... Говорю вам тайну... ”» (Мережковский, 1992 (1930), с. 230).

Эту тайну попытался раскрыть талантливый религиовед Е. А. Торчинов (1997, с. 119). По его мнению, ритуалы, подобные элевсинским, следует рассматривать в трансперсональном ключе как опыт пережи­ вания смерти и возрождения, имеющий интегрирующее воздействие на психику (неслу чайно эффектом мистерий является катартическое переживание). Поскольку «для мифологического мышления природ­ ные явления как бы несут в себе отпечаток причастности к некоему образцовому, парадигматическому событию... объяснять миф и ри­ туал богов смерти и воскресения через сельскохозяйственный цикл так же нелепо, как видеть причину гипертонии в головной боли...».

Представляется, что и земледельческий, и хтонический и сотерический аспекты присутствовали в образе Деметры, причем, в нераз­ рывном единстве. Даже тогда, когда речь, казалось бы, идет о «чисто земледельческом» аспекте богини, даруемый ею урожай (постоянно вызревающий и собираемый) соприроден человеку (Jung, 1928, р. 124). Естественно, что в зависимости от конкретных обстоятельств в разных областях ойкумены (и в разные эпохи) в ее культе какойлибо аспект мог выходить на передний план.

Как уже упоминалось, по свидетельству Павла Оросия (Adv. Pag. VI, 5), на Боспоре существовал праздник Цереры (Деметры), в ко­ тором принимал участие царь Митридат. Судя по археологическим данным, которые мы рассмотрим ниже, этот праздник существовал здесь задолго до Митридата. О том, что в Пантикапее этот царь, а также жители города всячески старались культивировать лавр и мирт «хотя бы для священных обрядов, но безуспешно», рассказывае! Плиний (NH VI, 137). О гораздо более ранних попытках пантикапейцев выращивать эти растения «ради священнодействия» упоминает Теофраст (Hist. Plant. IV, 5, 3).

354

Глава VII. Религиозная жизнь населения Боспора

V

Лавр нужен был боспорянам, несомненно, для ритуалов в честь Аполлона; мирт же мог использоваться в культе как Афродиты, так и Деметры.

Археологические свидетельства о культе Деметры на Боспоре многочисленны и разнообразны.

Общепринято, что Деметра почиталась на Боспоре как податель­ ница урожая, богиня хлеба (об этом аспекте Деметры см.: К ет, 1901, Sp. 2748 ff.), от которого в большой степени зависело благосостояние боспорян, поэтому ее популярность кажется здесь вполне естествен­ ной. Однако, в связи с этим обращает на себя внимание полное от­ сутствие образа Деметры в боспорской нумизматике.

Кроме найденных в Пантикапее посвящений жриц Деметры (КБН, № 8, 14; обе относятся к IV в. до н. э.), которые свидетельствуют о наличии в столице Боспорского царства храма этой богини, находка здесь же базы мраморного алтаря с изображением женской процес­ сии, а также посвящение Деметре Тесмофоре (КБН, №18: время Спартока III), позволяют сделать вывод о существовании в Панти­ капее праздника Тесмофорий. Этот самый распространенный гре­ ческий праздник (Nilsson, 1906, S. 313), в котором могли принимать участие только женщины (Allen, Halliday, Sikes, 1936, р. 120), был связан с земледелием, плодородием, брачной жизнью (Богаевский, 1916, с. 127; Nilsson, 1967, S. 463).

Очень важным памятником культа Деметры в Пантикапее, скорее всего, происходящим из ее святилища, является уникальный мра­ морный посвятительный рельеф (рис. 94), вероятно, аттической работы последней трети V в. до н. э. (Саверкина, 1986, с. 154) с изображением Деметры, Коры и культовой процессии (ПешловБиндокат (Peschlow-Bindokat, 1972, р. 116) датирует данный рельеф концом V в.; Риджуей (2000, с. 38) — началом IV в.).

Данный рельеф имеет ярко выраженные элевсинские черты, рав­ но как и знаменитая «элевсинская пелика», обнаруженная в Павлов­ ском кургане (см.: Стефани, 1859, с. 31 сл.; Mylonas, 1961, р. 210 sq.; Simon, 1966). Однако, на наш взгляд, ни эта пелика, ни другие най­ денные в боспорских могилах вазы (и их фрагменты) со схожей тематикой, равно как и росписи трех склепов начала нашей эры, иллюстрирующие миф о Деметре и Коре, сами по себе еще не явля­ ются доказательством посвящения их владельцев в Элевсинские мистерии (ср.: Скржинская, 2002).

Культ Деметры на Европейском Боспоре засвидетельствован также граффито: ‘ispov Ат|[|лт|тр6с;] на обломке поддона чернолако­ вого блюдца V в., обнаруженного в Пантикапее (Толстой, 1953,

355

Глава VII. Религиозная жизнь населения Боспора

V

связываются на Боспоре более всего с культом Деметры. Греческая Деметра потому и получила особенно широкое распространение на Боспоре, что этот культ, принесенный сюда переселенцами-греками, встретился здесь с близким по содержанию культом местного жен­ ского божества» (1961, с. 29; ср.: Сапрыкин, 1983, с. 71, 72).

Действительно, Деметра, которая, будучи в историческое время по преимуществу богиней зерна, плодородия и женской жизни, вы­ ступала также как одна из ипостасей Геи, сливаясь с Реей-Кибелой (Famell, 1907, р. 30 сл.), воспринималась вообще как богиня жизни и смерти ( Allen, Halliday, Sikes, 1936, р. 115), вследствие чего она могла вполне соответствовать религиозным потребностям обитате­ лей Таманского п-ова. Однако, судя по полному отсутствию здесь эпиграфических свидетельств культа Деметры при многочисленных данных о культе Афродиты, можно предполагать, что многие функ­ ции Деметры на Азиатском Боспоре имела Афродита. Поэтому, судя по всему, женские терракотовые статуэтки без атрибутов должны были восприниматься прежде всего как изображения Афродиты. (Сходная ситуация — полное преобладание над прочими одного женского божества (Персефоны) — наблюдалась в это время в Си­ цилии; см.: Zuntz, 1971).

Следуя за М. М. Худяком в его интерпретации святилища на ниж­ ней террасе городища Нимфея как святилища Деметры, В. М. Скуднова, издавшая терракоты этого святилища, только на одном этом основании подавляющее большинство ранних протом и изображений сидящей богини отнесла к культу Деметры и Коры (Скуднова, 1970,

с.83 сл).

Вто же время известно, что ранние терракоты не отличаются богатством образов. Преимущественно это богини, сидящие в тор­ жественной позе, в калафе или стефане с накинутым сверху покры­ валом или погрудные изображения богинь в таких же одеяниях; эти богини могли иметь разные имена, в зависимости от того, какое божество особенно почиталось в том или ином городе (Силантьева, 1974, с. 7). Частое отсутствие у этих богинь атрибутов, а также тот факт, что при раскопках культовых комплексов, связанных с почи­ танием разных божеств, встречаются однотипные терракотовые статуэтки, очень осложняет их интерпретацию .87

78 Еще Уолдстайн, публикуя терракоты из архаического святилища Геры в Аргосе, отмечал, что, поскольку в раннее время определенные атрибуты у тех или иных божеств отсутствуют, трудно отличить Геру от Деметры или Артемиду от другой богини (Waldstein,

1905, р. 13, 14).

357

Шауб И. Ю. Миф, культ, ритуал в Северном Причерноморье

Несомненно, что в определенных контекстах безатрибутивные протомы и статуэтки сидящей богини воспринимались как изобра­ жения элевсинских богинь. Однако, на наш взгляд, только следующие терракоты могут рассматриваться как изображение Деметры и Коры вне зависимости от каких-либо других обстоятельств. Это аттические статуэтки второй пол. V в., изображающие стоящую Деметру, дер­ жащую на плече Кору, у которой на голове калаф. Подобные терра­ коты обнаружены в Пантикапее (ОАК, 1876, табл.VI, I) и Фанагории (Кобылина, 1970, табл. 19, 5). Также важна статуэтка неизвестного центра 2-й пол. V в. из Феодосии, изображающая Деметру и Кору, которые одеты в длинные хитоны и спускающиеся с головы покры­ вала; они несут на плечах крылатого младенца Иакха (Кобылина, 1970, табл. 23,5).

Возможно, Деметру и Кору изображает найденная в Фанагории статуэтка аттического производства конца VI в. в виде двух стоящих рядом полуобнаженных женщин. На голове каждой — стефана с рельефными розетками (Кобылина, 1974, табл. 21, 1). Полной ана­ логией этой статуэтке является терракота, найденная в святилище поселения Береговое 4 на Тамани. Однако, как данная статуэтка, так и ряд других обнаруженных здесь, несомненно, культовых предме­ тов (см.: Завойкин, 2002, 2003), не дают достаточных оснований для интерпретации этого объекта как святилища именно элевсинских богинь.

С культом Деметры можно связать также терракоты в виде сви­ ней— священных животных богини (Keller, 1909, S. 400). Эти родосские терракоты VI-V вв. обнаружены в Пантикапее (Кобылйна, 1961а, с. 35-36).

На основании анализа двух статуэток, происходящих, вероятно, из Керчи, А. А. Передольская пришла к выводу, что эти терракоты, изображающие старух с разбитым горшком у ног, представляют участниц земледельческого обряда «всезерния» (Передольская, 1964). По ее мнению, с которым солидаризируется С. Ю. Сапрыкин (1983,

с.67), данные статуэтки свидетельствуют о распространении на Боспоре этого и подобных ему земледельческих обрядов. Однако эти статуэтки, судя по всему, являются подделками (Денисова, 1981,

с.9).

По свидетельству античных авторов, в Милете существовало святилище, а также праздник Деметры Тесмофоры (Steph. Byz. s. v. МШусос;; Parthen. VIII, 1). Близ Милета находилось святилище Де­ метры Элевсинии, основанное, по преданию, одним из основателей этого города (Hdt. IX, 97).

358

Глава VII. Религиозная жизнь населения Боспора

V

Несмотря на то, что культ богини Деметры был одним из самых популярных в греческом мире, не исключено, ч?о почитание этой богини было принесено на Боспор из Милета. В то же время ряд характерных особенностей боспорского культа Деметры говорит о местном его развитии. Так, многие памятники культа Деметры на Боспоре являются частью погребального инвентаря или каким-либо образом связаны с заупокойным культом, что свидетельствует о наличии здесь ярко выраженных хтонического и сотерического ас­ пектов в ее культе.

Сторонники мнения о повсеместной популярности культа Демет­ ры на Боспоре ссылаются для доказательства своей точки зрения прежде всего на погребения кургана Б. Близница, где, по их убеж­ дению, захоронены жрицы этой богини. Действительно, в склепе I найдены золотые бляшки с изображением Деметры и Коры, однако, как мы попытались показать в специальном исследовании, посвя­ щенном этому комплексу (Шауб, 1987а), прочие находки в погребе­ ниях и тризнах этого кургана позволяют сделать иные выводы, а именно: погребенные здесь жрицы, принадлежавшие к местной сильно эллинизированной знатной семье, служили Великой местной богине, которая идентифицировалась как с Деметрой, так и с други­ ми греческими богинями.

Полное отсутствие образа Деметры в Боспорской нумизматике, на наш взгляд, может являться еще одним аргументом в пользу на­ шего предположения о том, что функции Деметры на Боспоре в значительной степени были «узурпированы» Афродитой (см.: Шауб, 1987; 1987а).

Афина

Господствует мнение, что в отличие от Ольвии, где культ Афины имел официальный характер, и Херсонеса, этот культ совершенно отсутствовал на Боспоре (см., например: Шелов, 1956, с. 72). И дей­ ствительно, у нас нет эпиграфических свидетельств этого культа, а изображение совы на синдских монетах V в. и голова Афины на феодосийских рубежа V-IV вв. скорее относятся к области полити­ ки, чем к религии (Шелов, 1949, с. 112; 1956, с. 72; ср.: Шилов, 1951, с. 204 сл.). Тем не менее имеется ряд фактов, безусловно говорящих о том, что Афина играла определенную роль в религиозной жизни жителей Боспорского царства.

359