Раздел II. Выборы органов власти в россии в современный период

Рассмотрение коренных преобразований избирательной системы в России, практики выборов органов власти происшедших в последнее десятилетие, мы предворим кратким обзором содержания и исторических форм политического представительства, имевшим место в истории нашей страны, образование, функционирование и прекращение деятельности которых обусловлено развитием и сменой форм государственности, политического курса и режима, национальными экономическими географическими, и другими особенностями. Поэтому выборы в представительные органы власти нельзя рассматривать в отрыве от общеполитического процесса.

Устойчивое представление о России как стране с глубокими авторитарными традициями, сложившееся и в нашем обществе и за рубежом явно односторонне, так же как и убеждение в том, что все демократические формы государственного устройства Россия заимствовала у Запада. Наряду с различными историческими формами авторитаризма - княжеским единовластием, царским самодержавием, всевластием коммунистической монопартии - в России возникали различные исторические формы представительной демократии: Новгородское и Псковское вече, Земские соборы, земские собрания, Государственные Думы, Советы. Становление, развитие и исчезновение этих форм мы будем рассматривать в контексте развития российской государственности.

Глава 1. Содержание и исторические формы выборов в России

Формы представительной демократии России (до 1917 года). Политический строй древней Руси характеризовался своеобразным сочетанием двух начал: княжеского и демократического - вечевого. Русский князь был правителем, главой войска, высшим судьей, но его власть ограничивалась народным собранием (вече). Народ назначал князя, и снимал, если его правление вызывало недовольство.

В ряде случаев, как, например, в Новгородской республике, вече становилось верховным органом власти. Оно избирало руководителей правительства, решало вопросы внутреннего управления и внешних связей, приглашало князя начальником вооруженных сил. Это же относилось и к древнему Пскову. Вечевой строй русских земель был подорван монгольским нашествием. Длительное подчинение Орде с ее деспотическим режимом существенно ослабило зачатки демократических (вечевых) свобод, существовавших в древней Руси, усилив княжеское единовластие с признаками азиатского деспотизма.¹

В XVI в. в Московском царстве начинают собираться земские соборы - своеобразные совещания царя с выборными от населения людьми. В 1598 г. Россия на земском соборе впервые избрала себе монарха - царя Бориса Годунова, а в 1613 г. нового царя - Михаила Романова. До 1653 г. земские соборы собирались регулярно, были представительными и в определенной мере ограничивали самодержавную власть. По оценкам историков в России в XVI-XVII вв. функционировало не менее 57 соборов.² Земские соборы аналогичны представительным образованиям ряда западно-европейских стран, но различие, по заключению В.О.Ключевского, было в том, что “наш собор родился не из политической борьбы, как народное представительство на Западе, а из административной нужды”.³ Потребность управления обширной страной при недостатке возможностей со стороны центральной власти привела к необходимости придания функций государственного управления местным общинам и их выборным представителям. Об этом свидетельствуют государственные функции, выполняемые соборами.

В годы правления Ивана Грозного (с 1549 г.) соборы созывались в основном царской властью и имели совещательные функции. После его смерти (1584 г.), когда в стране наметился кризис самодержавия, соборы выполняли функцию избрания на царство. В 1610-1613 гг. в период народной борьбы с иностранной интервенцией соборы превращаются в верховный орган власти, решающий вопросы внешней и внутренней политики. После этого соборы опять выступают в качестве совещательного органа при царе, подготавливая решение важных государственных вопросов. С середины XVI в., параллельно с переходом России от сословно-представительной монархии к абсолютизму, происходит постепенное затухание деятельности земских соборов.

Земские соборы, несмотря на ограниченный характер сословного представительства, продолжали традицию участия отдельных общественных групп в управлении государством и явились зачатком народного представительства. Выборы депутатов-соборян происходили по избирательным округам, которыми считался каждый город со своим уездом. Выбор осуществлялся по сословиям. Характер представительства соборов менялся, но постоянно включал в себя представителей высших и средних сословий. Лишь собор 1613 г. имел в своем составе посадских и сельских обывателей. Но уже тогда было понятно, что представительство сословий в соборе и представительство интересов сословий - вещи разные. По словам Ключевского, в то время “иначе не понимали народного представительства, как в смысле собрания разностепенных носителей власти, органов управления, а не уполномоченных общества или народа”.⁴

Сравнение земских соборов и сословно-представительных учреждений европейских средневековых государств показывает, что это представительные органы власти единого порядка, возникновение и развитие которых подчиняются общим политическим закономерностям. Это касается порядка их созыва, состава представителей, продолжительности действий. В то же время земские соборы имели свою специфику. Можно отметить более позднее оформление сословного представительства, связанное с возникновением в России сословно-представительной монархии, отсутствием устойчивых сословных палат, слабостью “третьего сословия”, которая обусловлена недостаточным развитием городов того времени.

Эволюция российского государства во второй половине XVII в. от сословно-представительной монархии к абсолютизму, привела к “затуханию” деятельности земских соборов, что не умаляет их исторического значения как первых, пусть и ограниченных, институтов представительной демократии в России.

Следует отметить, что демократические традиции имели и образовавшиеся в XVI в. на юге России казацкие республики - "Великое войско Донское", Терская и Яицкая. Казаки избирали верховный орган управления, который в свою очередь избирал и сменял атамана, есаулов, послов.

Естественным направлением политической эволюции в европейских странах стал переход от абсолютной монархии к монархии конституционной и развитие парламентаризма. В России предпринимались попытки привнести в существующую политическую систему элементы народного представительства. В первой половине XIX в. в России зарождается движение за ограничение власти самодержца и борьба за конституционную монархию. В 1855 г. К.Аксаков в записке на имя Александра II пишет о необходимости восстановления представительных органов - земских соборов - для выполнения совещательных функций и отражения мнения народа власти: “ Земский собор непременно полезен для государства и земли, и нужно пройти некоторому только времени, чтобы правительство могло воспользоваться мудрым указаниям древней Руси и созвать земский собор”.⁵

В 60 гг. в России начинает зарождаться земское движение. Думы и земские собрания состояли из “гласных” - депутатов, избранных тайным голосованием и пользующихся правом решающего голоса на собраниях. Они же выбирали из своей среды членов и председателя исполнительного органа - управы. Земские собрания⁶ 1884-1890 гг. были общесословными, в них присутствовали на равных основаниях гласные от дворян, крестьян, купцов, мещан.⁷ Предпринимались попытки на основе земства сформировать всероссийский представительный орган, увенчивающий местные самоуправления- общероссийское собрание, где собирались бы и обсуждались интересы страны, давались советы правительству.⁸ При Александре II был разработан проект собрания комиссии выборных представителей губернских земских собраний и городов, которая со временем должна была получить широкое распространение и превратиться во всероссийское законодательное собрание. Этот проект, который должен был дать импульс для перехода к конституционной монархии, одобрил и подписал Александр II. Но смерть царя-реформатора не позволила ему осуществиться.

Изменения, происшедшие в социально-экономическом положении России в конце XIX - начале XX вв., требовали изменений в форме государственного правлений. Лишь после неоднократных попыток создать правовые основания для развития представительных органов власти (проект политического устройства России, предложенный в 1904 г. министром внутренних дел Святополком-Мирским; царский документ от 18 февраля 1905 г. о необходимости создания нового высшего представительного учреждения) в августе 1905 г. издаются документы об учреждении Государственной Думы и Положение о выборах в Думу (они дополнены в октябре 1905 г. Манифестом “Об усовершенствовании государственного порядка” и в феврале 1906 г. Манифестом о реформировании Государственного Совета). Формально создавались условия для создания двухпалатного парламента и конституционной монархии. Провозглашалось, что “император осуществляет власть в единении с Думой и Госсоветом” и“ никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы и воспринять силу без утверждения государя-императора” (Статья 7 и 86 февральского Манифеста).

Представительный характер Думы был весьма ограничен: в многоступенчатых выборах по сословным и имущественным группам не участвовали женщины, военные, молодежь до 25 лет, нацменьшинства. Выборы были неравные - один выборщик приходился в землевладельческой курии от 2 тыс. ее избирателей, городской - от 4 тыс., крестьянской от 30 тыс., от рабочей - от 90 тыс. Причем выборы от рабочей курии проводились лишь на предприятиях с числом работающих не менее 50 человек. Эти цензы ограничивали наполовину число избирателей.

Слабость политических партий не позволяла создать думского механизма принятия решений на основе консенсуса. Политическая культура населения в начале века еще не готова к парламентаризму и восприятию принципа разделения властей. Поэтому легитимность Думы в глазах населения невелика, а реальная власть продолжала оставаться у императора. С созданием представительного органа власти фактически не произошло разделения властей. Император оставался одновременно главой государства и правительства, высшим судьей и законодателем. Практически отсутствовала система сдержек и противовесов в лице представительных органов. Поэтому практический парламентский опыт 1 - 4 Государственных Дум показывает, что парламентаризм в России не был “желанным ребенком” для правящих кругов, а его становление происходило в острой борьбе с авторитаризмом, самодержавием, самоуправством чиновничества исполнительной власти.⁹ Тем не менее был накоплен и определенный опыт законотворчества, и борьбы с авторитарными тенденциями. Но действительной парламентской системы в стране в начале ХХ века создать не удалось. История распорядилась так, что России не суждено было пройти эволюционным путем через преобразования политической системы, способом, характерным для большинства стран Запада.

Следующий период истории России связан с возникновением и трансформацией системы Советов, как новых представительных органов народовластия. Ниже мы подробно остановимся на системе выборов в органы власти в СССР. Сейчас отметим, что модель Советов, как органов прямой демократии в своем классическом понимании на практике осуществлена не была. Главный посыл модели Советов - принципиальная идентичность правителей и управляемых. Группы, делегирующие своих представителей в органы государственной власти, постоянно контролируют работу своих избранников и могут их в любое время отозвать, каждый гражданин постоянно участвует в разработке всех решений, отсутствует разделение властей и разделение общества и государства.¹⁰

Выборы в системе социалистической демократии. Стихийно возникшие в 1905 г. как органы классовой борьбы, Советы получили широкое распространение в 1917 г. в период кризиса российской государственности, выступая как органы самоуправления. После свержения Временного правительства и захвата власти большевиками Советы претерпевают существенную трансформацию. Из органов самоуправления они преобразовываются в строго централизованную систему государственного управления. В течение десятилетий в основе деятельности Советов лежала идея соединения законодательства, управления и контроля. Реальную же власть осуществляла правящая партия.¹¹ Система Советов, созданная в СССР, ничего общего не имела с реализацией принципов прямой демократии и представляла собой псевдодемократическую структуру, скрывающую механизм реализации власти монопартией.

Развитие социалистической демократии имело несколько этапов, которые связаны с жесткостью политического режима в СССР, изменявшегося от тоталитарных до авторитарно-демократических форм. С определенной долей условности их можно соотнести с принятием конституций.

Первая советская Конституция, Конституция диктатуры пролетариата 1918 г., лишала избирательных прав активных и пассивных лиц, не занимающихся общественно-полезным трудом - "нетрудовых элементов" (их даже людьми не считали - элементы). Таким образом лишались права голоса по политическим мотивам в разные годы от 3 до 9% граждан.¹²

Для "трудящихся" устанавливались нормы представительства: для рабочих - большие, для крестьянства - меньшие. Избирательная система в соответствии с Конституцией РСФСР 1918 г. предусматривала многоступенчатые (непрямые), неравные, невсеобщие выборы открытым голосованием. В 20-е - первой половине 30-х гг. фиксировалось участие в выборах от 40 до 80 процентов имевших право голоса. Причем подсчеты велись только тех, кто голосовал “за”.

После ликвидации "остатков эксплуататорских классов" "соцдемократия" расширила свои границы. В Конституции СССР 1936 г. отменены предыдущие цензы, декларировались основные права и свободы граждан, вводилась избирательная система, основанная на прямом избирательном праве при тайном голосовании. Но эти изменения носили декоративный характер. Механизм реализации власти изменен не был. Известны реальные результаты “соцдемократии”, проявившиеся в практике сталинских репрессий.

В 1977 г. принята Конституция, отражающая новые идеологические установки монопартии, но кроме чисто косметических вещей (например: “Советы депутатов трудящихся” переименовали в “Советы народных депутатов”), она ничего существенного в изменение избирательной системы не внесла.

Таким образом на территории бывшего СССР в течение семи десятилетий действовала специфическая избирательная система. Рассмотрим некоторые вопросы, касающиеся сущности избирательного процесса доперестроечной России с его устоявшимися формами и особенностями, характерными для политической системы того времени.

Всеобъемлющее планирование, социальный контроль, не оставляющий места для индивидуальной автономии и свободы, всесильная и абсолютная власть монопартии распространялись на все сферы жизни общества. Поскольку партия контролировала все властные структуры, то естественно, что в СССР существовала жесткая система формирования представительных органов власти всех уровней. Скрытый от глаз большинства населения механизм заключался в следующем. По решению высшего партийно-государственного руководства партаппаратом подготавливалась так называемая "сетка" кандидатов. В ней содержались необходимые профессиональный, образовательный, половой и социальный состав депутатского корпуса, а также партийное представительство и представительство от общественных организаций. После ее утверждения высшим партийным руководством, "сетка" приобретала обязательный характер, превращаясь в разнарядку, которую партийный аппарат на местах наполнял конкретными людьми.

Особое внимание уделялось составу партийных и административных руководителей, которые включались в разнарядку автоматически. Заполненная "сетка" передавалась на утверждение вышестоящим партийным органам и после этого вновь “спускалась” вниз в виде директивы, обязательной для исполнения. По существу, после заполнения "сетки", все включенные в нее кандидаты практически становились депутатами. Однако для соблюдения видимости легитимности производилась процедура "выдвижения". Выдвижения "кандидатов" осуществлялись на собраниях трудовых коллективов. Намеченные кандидаты предлагались собраниям, как правило, партийным или административным руководством предприятий и организаций и почти всегда единогласно выдвигались. Причина такого единодушия заключалась в том, что состав собравшихся был управляемым со стороны партийного руководства, а “выдвигаемые” кандидаты для большинства безразличны.

Но иногда в накатанной системе “выдвижения” возникали сбои. В 1958 г. при выдвижении кандидата в депутаты Верховного Совета СССР, коллектив учителей в одной из школ в Костромской области проявил инициативу и в дополнение к разнарядке выдвинул А.Т.Твардовского. После этого последовала “разъяснительная работа” со стороны высокого партийного руководства, а также поиск и наказание виновных, позволивших нарушить предложенную разнарядку. В итоге порядок выдвижения восстановили.¹³

Поэтому, если возникали проблемы, связанные с проявлением собственной инициативы избирателями, то намеченный кандидат мог быть выдвинут другим собранием, или, если он не входил в состав партийных и советских руководителей, то заменялся другим кандидатом, соответствующим параметрам "сетки". Таким образом, несмотря на наличие формального права избирательной инициативы у трудовых коллективов, реальное право избирательной инициативы, а, соответственно и выбора кандидатов, находилось у партийной бюрократии.

Тоталитарная политическая система всегда претендует на выражение народной воли, воплощение демократии “высшего типа”. На деле же она использует безальтернативные формы демократии, создающие видимость всенародной поддержки, но не позволяющие оказывать реального влияния на процесс принятия решения. Формирование представительных органов власти в СССР нельзя назвать выборами в истинном смысле этого слова, так же как и население, имеющее право участвовать в выборах, нельзя было назвать избирателями. Происходило настоящее назначение кандидатов, выбранных партийно-бюрократическим аппаратом, оформленное для видимости легитимности на заключительном этапе процедурой голосования с абсолютно предопределенным исходом. Так, с помощью псевдодемократических институтов власти, в стране обеспечивалась высокая политическая мобилизация и партиципация (участие) в политических акциях в том числе и в голосовании.

В 1926 г. в выборах в местные Советы участвовало 50,8% от общего числа избирателей, в 1934 г. их число увеличилось до 85%, а начиная с 1939 г. по 1987 г. во всех выборах участвовало свыше 99% избирателей.¹⁴

Столь высокая активность голосующих достигалась целым комплексом мер идеологического, организационного, психологического и материального воздействия на избирателей и организаторов избирательного процесса.

Идеологическое воздействие заключалось в том, что населению, не знающему истинного механизма формирования системы представительных органов, через систему партийной пропаганды настойчиво внушалась мысль, что путем "выборов" происходит формирование народных органов власти, что "выборы" - это торжество социалистической демократии. Полная идеологизация всей общественной жизни, монополия на информацию, контроль за СМИ создавали условия для партийной монополии на истину, воспитания у населения слепой веры в правильность всех принимаемых партией решений, в том числе и касающихся выборов.

Партийно-государственные структуры создавали организационные основы выборов: избирательные участки, агитпункты, атрибуты голосования. К этой работе в составе избирательных комиссией и агитаторов привлекалась значительная часть политически активного населения. Существовал жесткий контроль со стороны органов внутренних дел за списками "избирателей", которые уточнялись путем личной встречи с жителями. Была налажена жесткая система оповещения населения о времени и месте выборов.

Советские люди, в полной мере познавшие на себе весь арсенал мер репрессивного воздействия органов власти, окутанные сетью взаимного доносительства, испытывали постоянный глубинный страх, как бы неучастие в выборах не было расценено властями как протест против советского строя со всеми вытекающими отсюда последствиями. Власти же стремились к созданию в день выборов атмосферы праздника, к приданию голосованию видимости традиции, ритуала, в котором участвует большинство, поэтому игнорировать их считалось ненормальным. В день выборов, как правило, на избирательных участках создавались временные торговые точки, торгующие дефицитным товаром по сниженным ценам. А члены избирательных комиссий получали бесплатное питание и послевыборный банкет, премии, подарки и т.д.

Все эти меры, вместе взятые, приводили к необходимому для партийно-государственной бюрократии результату: почти поголовному участию избирателей в голосовании, а следовательно, видимому торжеству социалистической демократии.

Несмотря на то, что ни в одном из нормативных актов социалистической демократии, связанных с избирательной системой не закреплялось включение в бюллетени единственного кандидата, на практике это стало общепринятой нормой. Поскольку на один депутатский мандат претендовал только один выбранный партийной бюрократией кандидат, то "выбор" "избирателей" заключался в возможности трех вариантов действия:

• не участвовать в голосовании;

• участвовать и голосовать за кандидата;

• участвовать и голосовать против кандидата.

О неприемлемости для большинства населения первого варианта сказано выше. Но как объяснить то, что обычно избирался второй вариант, почему большинство избирателей голосовали "за" предложенного им кандидата?

Здесь можно выделить несколько факторов. Во-первых, все формы и средства пропаганды были направлены на этот результат. Во-вторых, несмотря на тайну голосования, у многих людей срабатывал инстинкт самосохранения, требующий лучше проголосовать так, как предлагают власти, для того , чтобы избежать ненужного риска. В-третьих, избиратели чувствовали, что настоящая власть находится не у депутатов, а поэтому от их выбора ничего не зависит. В-четвертых, большинство избирателей не знали ни кандидатов, ни их программ. И, наконец, партийный аппарат стремился к тому, чтобы депутатами были не самые плохие люди. Итак, с одной стороны, действовал жесткий механизм партийно-государственного контроля за голосованием, с другой - смесь страха и безразличия у избирателей.

Только в июне 1987 г. впервые в порядке эксперимента провели выборы в некоторые местные Советы по многомандатным избирательным округам и даже в Совет национальностей по одному из округов Ворошиловградской области. У мизерной доли жителей СССР впервые за 70 лет появилась реальная возможность стать избирателями и избирать одного из нескольких кандидатов. Однако этот эксперимент показал, что в условиях авторитаризма выдвижение не одного, а двух, трех и более кандидатов само по себе не являлось панацеей от аппаратных методов проведения выборов. Инерционное стремление во что бы то ни стало выдержать заданные пропорции представительства в Советах различных социальных слоев и групп, устная разнарядка парткомам - кого надо выдвигать - привели к замене прежнего формализма новым.¹⁵

Выборы без выбора позволяли правящей партии решать следующие задачи:

• создавать видимость возможности равного представительства в органах власти коммунистов и беспартийных. В действительности, выборы давали возможность обеспечивать в составе депутатов доминирующие позиции членов КПСС. Так, в 1987 г. доля членов КПСС среди 2 321 766 депутатов избранных в состав местных Советов составляла: 43,3%, а беспартийных - 56,7%, Но учитывая удельный вес коммунистов в составе населения, можно констатировать, что представительство беспартийных в органах власти было в 5 раз меньшим. Причем с повышением уровня Советов норма партийного представительства возрастала;

• для населения создавались видимость легитимности формирования органов власти и кажущаяся возможность повлиять на политические решения, а для международной общественности создавался способ показать демократизм существующего государственного строя. Правда, для стран с развитыми институтами демократии эта видимость была очевидна. Демократия в СССР означала полный политический контроль, охватывающий все сферы социальной активности, деятельности социальных групп, не допускающей никаких проявлений оппозиции и критицизма, не ставящей перед собой цели содействия развитию интересов рядовых граждан и организаций. Существующему политическом режиму была свойственна усиленная массивная пропаганда "преимуществ" форм политического мессианства. При этом формальность всегда выдавалась за действительность. Конституции, которые по своей природе означали договор государства и населения, в СССР носили характер ширмы, скрывающей действительные политические механизмы, поскольку существующий режим никогда не ограничивал себя им же самим установленными конституционными правилами.

Принятая система выборов приводила к усилению концентрации государственной власти в руках небольшой части партийно-государственной олигархии. Так, в 1984 г. в составе Верховного Совета было 1449 депутатов. В их состав входило все высшее партийное руководство (все члены и кандидаты Политбюро и Секретариата ЦК КПСС, первые и вторые секретари компартий союзных республик, первые секретари крайкомов и обкомов, заведующие и первые заместители заведующих отделами ЦК КПСС (23+24+157+19=223), все высшее государственное руководство (заместители Председателя Совета Министров СССР, министры СССР, Председатели Советов Министров Союзных республик и их первые заместители и заместители министра обороны, другие высшие военачальники, заместители Председателя союзного КГБ и председатели республиканских КГБ (12+78+27+16+53=186), все высшее советское руководство (Председатели Президиумов Верховных Советов союзных республик (14), президент и вице-президенты АН СССР, президенты АН союзных республик, руководители ВЦСПС и творческих союзов (17+15). В целом эта группа за немногими исключениями совпадала с совокупным составом ЦК и ЦРК КПСС.¹⁶

Существовавшая система формирования органов представительной власти неизбежно вела к их законотворческому непрофессионализму. Мог ли Верховный Совет исполнять функции законотворчества, если в его составе находилось только два юриста - министр юстиции и генеральный прокурор? Но политический режим, в котором реальная власть принадлежала не Советам, а партийно-государственному аппарату, и не нуждался в профессиональном законодательном органе. Единственное, что от него обязательно требовалось, - полная управляемость и предсказуемость в деятельности. Стоит посмотреть стенограмму любой сессии любого созыва, как в ней обнаружится по всем пунктам повестки дня обязательная запись - “кто за? Прошу опустить. Кто против ? Нет. Кто воздержался? Нет. Принимается единогласно.” В действующей системе власти ВС СССР была предназначена роль органа единогласного проштамповывания решений ЦК КПСС и Совмина, обладающих реальной властью. Очевидно, что формализм выборов находил свое продолжение в формализме деятельности представительных органов власти.

Для объяснения якобы существующего истинного народовластия в СССР понадобился специальный термин "социалистическая демократия", которая противопоставлялась демократии буржуазной. Это позволяло ряду исследователей политической системы в бывшем СССР характеризовать “социалистическую демократию” как "демократию силы" или "харизматическую демократию".¹⁷

Семидесятилетняя история выборов без выбора, когда номенклатурная система формирования партийно-государственной элиты скрыта ритуалом выборов, привела к тому, что у большинства населения выработалось ритуальное, а не реальное понимание участия в политической жизни.

Реформа системы представительной власти современной России: направленность и противоречивость. Начало процессу перехода от тоталитаризма к демократии в России было предопределено логикой общественного развития. В 1983-85 гг. стало ясно тупиковое движение СССР как государства, основанного на командных принципах. Появление М.С.Горбачева во главе партии, лидера с неограниченными властными полномочиями, ориентированного на реформы, способствовало началу процесса обновления и коренной перестройки социалистического государства. Сложность реформ объяснялась тем, что в стране был селектирован слой партийной, государственной и хозяйственной бюрократии, для статуса, карьеры, жизненного уровня которого демократия крайне противопоказана. Нужно было, избегая гражданской войны с политическим классом, разоружить политократию, идеократию и бюрократию.

Не вдаваясь в подробности хода преобразований политической системы, можно обобщенно отметить, что сущность политического процесса происходящего в современной России - многофазовый переход от тоталитаризма к демократии. Десятилетняя история преобразований политической системы России (до 1992 г. в рамках СССР) уже сейчас позволяет выделить, по крайней мере, три фазы в формировании представительной власти.

• 1987-1991 гг. - период радикального реформирование системы социалистической демократии. Первые действительные выборы в органы законодательной власти СССР и РСФСР. Выборы президента России и президентов бывших союзных и автономных республик.

• 1991 г.-1993 г.(сентябрь-октябрь) - период “замораживания” принципа выборности в России. Противостояние представительных ветвей власти законодательной (ВС и Съезда народных депутатов РСФСР) и исполнительной (президента России). Приостановка выборов глав администраций (избраны только в 6 субъектах Федерации).

• 1993 - 1996 гг. - активизация реформы избирательной системы, всеобщая выборность органов власти. Принятие новой Конституции, выборы депутатов Госдумы 5 и 6 созывов, выборы Совета Федерации 1993 г. и его формирование в 1995 г. Выборы законодательных органов власти всех уровней. Выборы президента в 1996 г. Переход к выборности руководителей исполнительной власти всех уровней.

Особенность развития избирательного процесса в России состоит в асинхронности применения принципа демократических выборов представителей законодательной и исполнительной власти, что ведет к значительным материальным и правовым издержкам. Переход от избирательной эйфории первого периода через кризис второго периода к избирательной системе оптимальной для современной России - тоже довольно сложный, весьма противоречивый процесс. Нельзя согласиться с тем, что особенностью процесса реформирования политической системы в России является низкий уровень управляемости, вызванный отсутствием какой-либо общей реальной программы развития, приемлемой для общества. Выборность представительной власти была подчинена общему процессу реформирования политической системы.

Общая концепция реформирования политической системы России опиралась на либерально-демократическую систему ценностей. Но политическая практика показала, что механическое перенесение их на российскую почву, что попытались сделать на первом этапе реформ, невозможно. Специфика России накладывала свои требования на либерально-демократическую парадигму.

Во-первых, многонациональное государство с федеративным устройством требовало представительства в высших органах власти интересов всех субъектов Федерации и, одновременно, интересов России в целом. Представителями регионов могли стать только люди, получившие свои полномочия в ходе процедуры демократических выборов.

Во-вторых, необходимо было учитывать слабость политических партий и создавать условия, стимулирующие политический плюрализм, и основное из них - состязательность за право представлять интересы социальных общностей, которое могло осуществиться только в ходе демократических выборов.

В-третьих, российская авторитарная традиция налагала определенные условия к созданию сильной исполнительной власти, а требования ее легитимности и представительности вели к необходимости выборного руководства исполнительной власти всех уровней.

И, наконец, переходный характер современной политической системы, объективные условия, влияющие на темпы и характер трансформации политической системы, особая роль субъективного фактора в достижении конечного результата реформирования, также приводили к необходимости применения принципа выборности при формировании представительной власти.

Все эти факторы обусловливали противоречивость процесса трансформации политической системы современной России и одновременно увеличивали значение демократических выборов как одного из основных социально-политических инструментов этих преобразований.

Несмотря на то, что объективные условия реформирования российского общества и государства привели к стержневой проблеме - осуществлению ряда последовательных выборов, распространяя принцип выборности на все уровни законодательной и исполнительной власти, для большинства жителей России самоценность выборов органов власти очевидна. Народ как единственный источник власти имеет право на свободные выборы, периодичность которых закреплена Конституцией¹⁸, на “родимые пятна” социалистической демократии и инерционность авторитарного мышления, превращают каждые новые выборы в России в серьезное испытание для граждан, партий и особенно для руководителей государства.

Основная причина “борьбы за выборы” в том, что их проведение имеет негативные последствия для ряда влиятельных социально-политических сил России, которые, пользуясь несовершенством законодательства, низким уровнем правовой культуры и широко распространенным правовым нигилизмом, непрерывно ведут борьбу за перенос очередных выборов в высшие представительные органы: Госдуму, Совет Федерации, президента. Например, неоднократно заявлял о необходимости переноса выборов в ФС бывший спикер верхней палаты российского парламента В.Шумейко.¹⁹ Особую остроту вопрос о переносе выборов нового состава Госдумы приобрел весной 1995 г., накануне их официального объявления. Депутат Госдумы, крупный предприниматель О.Бойко от лица "пула из 7-8 крупнейших банков" настаивал на том, что российское общество от выборов ничего не получит.²⁰ Депутат Госдумы Ю.Гусман, выражая мнение значительной части фракции ДВР заявил: "Очевидно, что выборы не нужны, что они могут принести непостижимые бедствия. ...Новая избирательная кампания вызовет только зло, дикие траты и кипение страстей... Но эти выборы пройдут, хотя они выгодны только врагам демократии и реформ".²¹ Очевидно, что не стремление к демократии, а конъюнктурная целесообразность скрывалась за этими высказываниями и действиями политиков “переходного периода”.

Аналогичная ситуация повторилась накануне выборов в Госдуму в конце 1995 г. когда, лидеры микропартий (И.Хакамада, В.Никонов и др.) призвали изменить избирательное законодательство, снизив 5% барьер. Они мотивировали свое предложение тем, что в противном случае непредставленными в парламенте окажутся более половины избирателей. В действительности речь шла о своих узко партийных и личных интересах.²²

Накануне выборов президента весной 1996 г. среди ближайшего окружения Б.Ельцина (А.Коржаков и др.) снова стали поступать предложения о переносе выборов с целью сохранения общественной стабильности. В действительности за этим скрывалась неуверенность в победе ”нужного кандидата”, а не стремление к демократии.

Проанализируем аргументы, высказываемые сторонниками переноса выборов. При выборах в Госдуму они сводились следующему:

1. Несовершенство избирательного законодательства и необходимость его неспешной доработки. Действительно, избирательное законодательство не бывает совершенным, но оно ставит в равные условия всех участников избирательной “игры”, а практика выборов позволит выявить слабые стороны законодательства и пересмотреть их.

2. Существующий состав Думы не использовал свой потенциал. Конечно, двухгодичный срок определенный конституцией на переходный период для парламента мал, но тем, кто проявил себя достойно в глазах избирателей сможет рассчитывать на их доверие и соответственно дальнейшую парламентскую карьеру.

3. Опасность фальсификации результатов выборов. В странах с неустойчивым равновесием сил - государства и гражданского общества, небольшим опытом демократических выборов всегда существует вероятность фальсификации. Но для ее снижения надо не переносить или отменять выборы, а совершенствовать работу по созданию их организационно-правовой структуры.

4. Сохранение наметившейся политической стабильности. Проведение выборов в России в самом деле пока чревато усилением политической нестабильности, но их перенос или отмена будут восприняты значительной частью населения как ущемление гражданских прав, что повлечет стихийные выступления и гораздо большую социально-политическую нестабильность.

5. Опасность прихода в Думу левых сил. Репрезентативные выборы отражают интересы и настроения различных социальных групп, и общества в целом. Представительство этих интересов приведет к соответствующему составу парламента.

6. 5-процентный барьер оставит без парламентского представительства значительную часть избирателей. В долгосрочной перспективе эта норма приведет к объединению близких социально-политических сил, созданию крупных партий и стабильной многопартийной системе.

Очевидно, что часть этих аргументов имеет объективные основания, но часть представляет собой стремление во что бы то ни стало сохранить свое место в Госдуме, остановить демократические преобразования.²³

Что касается переноса президентских выборов 1996 г., то за всеми аргументами явно прослеживалась опасность для некоторых социально-политических сил ухода действующего президента.

Надо отдать должное Б.Ельцину, который все-таки смог противостоять линии “политической целесообразности” и неоднократно предпринимать усилия для выполнения того, что закреплено Конституцией РФ (проведение выборов в Государственную Думы в декабре 1995г. и выборов президента Российской Федерации в июне 1996 г.).²⁴ Нельзя не согласиться с председателем ЦИК Н.Рябовым, что "сегодня надо быть авантюристом или глубоко ненавидеть свой народ и государство, чтобы вести разговор о переносе выборов" поскольку проведение выборов - для граждан России сегодня единственная легитимная возможность повлиять на власть.²⁵

Представляется, что прошедшие выборы депутатов Госдумы и президента РФ, активизация избирательного процесса на региональном и местном уровнях позволят в дальнейшем перейти к периодичным спокойным выборам как к нормальной социальной практике формирования представительных отношений. “Всеобщее избирательное право не только необходимо, но и эффективно. Оно дает абсолютно ясную картину и определяет решения, обоснованность которых история докажет даже тем, кто первоначально ее не осознал”.²⁶