1.3. Современная глобальная ситуация

Самое важное свойство системы финансового международного капитала, которое предопределяло его преимущества перед более инерционным производственным капиталом – мобильность – является вместе с тем и предпосылкой того зла, с которым экономика все это время пыталась бороться. Это зло – неустойчивость. Возможность быстрого перетока денег (с использованием электронных средств передачи данных) из одного узла финансовой сети в другие в случае неблагоприятной экономической, финансовой или иной конъюнктуры позволяет владельцам ценных бумаг быстро переводить капиталы из страны в страну, из региона в регион. Это вызывает резкие диспропорции, негативные изменения состояния валютных и фондовых рынков. При этом страдает и население соответствующих стран и сами финансовые игроки, которые и стимулируют, по сути, глобальную нестабильность. Подобно гигантским океанским волнам, финансовые кризисы прокатываются то там, то здесь: Восточная Азия, Россия, Аргентина…

Конечно, часть вины за происходящее ложится на плечи политического руководства самих регионов, но их возможности практически весьма ограничены. Не случайно в мире заговорили о необходимости международного вмешательства в дела транснациональных конгломератов с целью регулирования и контроля становящихся стихийными глобальных финансовых потоков.

Нестабильность валютных и фондовых рынков расшатывает всю мировую систему финансового капитала, однако, наибольшие потери несет более легковесная и бедная в финансовом отношении периферия, т.е. финансово-экономические системы бедных стран. На этом фоне возник так называемый антиглобализм, ставший формой протеста против стратегии неконтролируемого экономического экспансионизма. Сегодня антиглобализм предстает в виде полуанархических выступлений в основном молодежных движений ультралевого толка, бытующих в самих развитых странах. Участники этих движений в целом и были названы в СМИ антиглобалистами. В своих крайних проявлениях эти протесты доходили и до хулиганских погромов, в частности, таких символов международного капитала, как рестораны «Макдональдс».

Умеренные участники движения антиглобалистов требуют международного контроля за финансовыми потоками и их налогообложения с целью помощи отсталым регионам.

Другой удар по международной стабильности нанесли террористы. Их варварское нападение в сентябре 2001 года на США с помощью угнанных самолетов и летчиков, обуреваемых религиозным фанатизмом, показало всему миру и, прежде всего, самим США, что стратегия дальнейшего развития процессов глобализации нуждается в серьезной коррекции.

Масштабное проявление международного терроризма высветило еще одну важную сторону происходящих событий. Речь идет об идеологическом факторе: несовместимости некоторых светских и религиозных ценностей.

Происходящие на планете взрывы насилия, включающие беспрецедентный террористический акт 11 сентября, суть столкновение двух доминирующих в мире властных идеологий – автократии, т.е. деспотизма, опирающегося на архаичные системы верований и социального устройства, и демократии. Легко видеть их абсолютную противоположность и неизбежный между ними антагонизм.

Число современных автократий (различного рода военных диктатур и теократий, возглавляемых деятелями типа Саддама Хусейна или аятолы Хоменьи, т.е. властителями с безграничными полномочиями) сжимается как «шагреневая кожа». Особенно это стало очевидным после перехода в демократический лагерь России и соответствующей эволюции Китая. Загоняемая в исторический тупик автократия как форма государственного устройства сопротивляется всеми доступными ей способами. У международного терроризма, так или иначе связанного с современными диктатурами, есть финансово-экономические и идеологические основы. Первая связана, прежде всего, с наркобизнесом и поддержанием высоких цен на нефть. Идеологическая – с архаичными религиозными традициями, с так называемым фундаментализмом, сторонники которого отличаются не только особым невежеством, но догматичны и фанатичны, легко манипулируемы своими лидерами, готовы не размышляя умереть ради религиозных догм или по приказу своего вождя.

Особенно тревожно положение в исламском мире, в котором есть силы, охваченные жаждой джихада, ненависти к «неверным». Отчасти это объясняется культурной отсталостью многих мусульманских стран, отчасти особенностями самого ислама, не пережившего ни модернизации, ни секуляризации, т.е. его отделения от государства и школы, и, так сказать, перемещения в правовое поле. Только в немногих странах ислам не является государственной религией (например, Турция, Россия) и над ним стоит конституция как верховный и основной закон.

Опасность реставрации автократических порядков сохраняется и в ряде стран, вставших на демократический путь развития. Это с еще большей остротой ставит вопрос о глобальных политических процессах, в свою очередь тесно связанных с экономикой и культурой, экологией и моралью. Современные кризисы снова и снова ставят вопрос об основополагающих общечеловеческих ценностях и перспективах развития человечества как единого и взаимозависимого целого. Они напоминают об актуальности планетарного гуманизма.

Но было бы упрощением считать, что западные ценности – это безусловное благо, а ценности традиционалистских культур – это только безнадежно устаревшее и опасное прошлое. Запад, западные демократии далеко не идеальны. В них есть бедные и обездоленные слои населения, их культура полна псевдоценностей, заражена культами насилия и безудержного потребления. В большинстве этих стран распространена наркомания, люди часто испытывают кризис идентичности, чувства безысходной скуки и бессмысленности жизни.

В значительной степени это обусловлено отставанием духовного прогресса от материального. Культура Запада находится в состоянии великого и опасного перехода. Она в значительной степени ушла от классических ценностей христианства, выработав большой комплекс светских ценностей в области экономики, права и частной жизни, но не стала в полной мере гуманистической в смысле более глубокого и отчетливого усвоения основополагающих светских ценностей.

Другим фактором нестабильности Запада является большая степень личной свободы индивида, его право на альтернативный образ жизни, формально не нарушающий принятых законов. Высокая степень морального релятивизма, свобода половых ориентаций, клонирование человека, проблема абортов и эвтаназии говорят не только о свободе, открытости и динамике западных демократий, но и об их рискованности, проблематичности.

Одним из контркультурных мировоззренческих факторов, философски обосновывающих рискованность западной культуры и одновременно отражающий ее кризисные процессы, является постмодернизм – течение мысли, особенно популярное в среде гуманитарной интеллигенции Европы.

Выявив корни многих духовных болезней Запада, он сам стал симптомом этих болезней, противопоставив себя разуму, науке, объективно существующей иерархии ценностей и высших человеческих потребностей. Постмодернизм стал новейшей формой декаданса.

В противовес постмодернизму современный гуманизм выдвигает идею неомодернизма или постпостмодернизма, преодолевающего иррационализм, пессимизм и снобизм этого упаднического течения западной мысли.

В последнее время в глобальном пространстве культуры человечества все большее признание получает идея Диалога. Ее смысл состоит в поиске не только общих «правил игры», но нахождения той сферы согласия, которая может стать основой для новой, более высокой и гармоничной степени единения людей. Идея диалога культур ставит вопрос и об общем векторе движения человечества и о цели этого движения. Ведь без позитивной, общеприемлемой цели, пусть даже она не достижима в ближайшее время, невозможен разумный диалог. Диалог цивилизаций, культур и народов. Бедных и богатых. Мужчин и женщин. Пожилых и молодых. Больных и здоровых. Другими словами, в развитии нуждается сам принцип жизнестойкого развития.

О попытках такого развития, о формулировке такой объединяющей цели-идеи, которая должна быть уточнена и раскрыта настолько, чтобы глобальный разумный диалог, опирающийся на достигнутое в этой общей цели согласие, стал бы непрерывным и конструктивным, мы и поговорим в заключительной главе этого раздела. Но и сейчас уже очевидно, что, если эта цель должна быть приемлемой для мирового сообщества в целом, то она не может не быть общечеловеческой и, следовательно, должна опираться на гуманистический фундамент, на основополагающие ценности гуманизма.