1.2. Что происходит в мире?

Уже со второй половины XIX века возникают процессы, которые в начале прошлого века стали носить очевидно всеобщий, мировой – политический, экономический и географический – характер, т.е. складываются мировой рынок, мировой политический порядок, массовые движения (профсоюзное, социалистическое, молодежное, пацифистское, спортивное и др.). В мире начали происходить события, которые смело можно назвать глобальными, общепланетарными, т.е. существенно меняющими течение всей мировой истории.

Выдающийся российский ученый В.И. Вернадский (1863 – 1945) даже назвал эти события геологическими, поскольку они вышли за пределы обычной социальной истории, глубоко внедрившись в основы самой природы. Прежде всего, – в природу Земли, отсюда и термин Вернадского (Гео – от греческого Земля), но все больше – и космоса. Поэтому, предвидя это расширение человеческого влияния на окружающую среду, Вернадский и многие другие ученые и философы XIX – XX веков, такие как Эдуар Леруа, Эдуард Циолковский, Николай Федоров, Владимир Соловьев, Пьер Тейяр де Шарден, начали рассматривать человека не просто как существо биосоциальное, но и как биосоциокосмическое, вселенское.

Первое, на что обратил внимание Вернадский, – это превращение «научной мысли», то есть науки в широком смысле, в «геологическую силу». В данном контексте наука – это не только огромная совокупность знаний, идей и теорий, но и научное сообщество, лаборатории, исследовательские институты, учебно-научные заведения, т.е. материально-технический и социальный базис науки. При максимально широком, ноосферном подходе наука – это и результаты научной мысли во всех областях человеческой жизнедеятельности: от зубной щетки до наукоемких технологий, клонирования или освоения Открытого космоса. В справедливости этих прозрений о планетарных, к сожалению, прежде всего отрицательных, возможностях научной мысли мир убедился вскоре после окончания Второй мировой войны.

Исследования американских и отечественных ученых, проведенные путем вычислительных экспериментов на компьютерах, показали, что применение термоядерного оружия в военных целях грозит живому миру практически полным уничтожением. Так был установлен уникальный и важнейший для будущего всего человечества факт: на этапе смены второго и третьего тысячелетий нашей эры развитие научно-технических сил достигло критической величины, достаточной для самоуничтожения жителей Земли и практически всего живого на планете.

И этот потрясающий при его продумывании факт не остался единственным в своем роде. Аналогичные компьютерные расчеты, сделанные в конце 60-х – начале 70-х гг., показали, что, если принятые в развитых странах темпы роста материального производства и потребления сохранятся, то мир в скором времени окажется перед лицом другой смертельной опасности. Во-первых, открылась реальная перспектива истощения необходимых для этого производства природных ресурсов, запасы которых на земном шаре ограничены. Наиболее очевидными оказались предельные возможности топливных ресурсов, прежде всего, нефти.

Во-вторых, рост материального производства неизбежно приводит к увеличению вредных для природы отходов, которые отравляют и засоряют атмосферу, землю, водоемы, т.е. ту окружающую нас природную среду, с которой мы биологически связаны дыханием, питьем, питанием, самой жизнью. Количество этих вредных отходов быстрыми темпами приближается к той предельной черте, после которой биосфера (та часть природы, в которой существует человек и все другие формы жизни) перестает естественным путем усваивать, перерабатывать эти отходы, то есть самовосстанавливаться, и начинает гибнуть.

Таким образом, устойчивое существование биосферы (её жизнестойкость) подрывается, поскольку истощается существующий пока запас её устойчивости (её жизнеспособность). Термины «жизнестойкость» и «жизнеспособность» часто встречаются в современной литературе, и их надо понять и запомнить. Первый из них используется в смысле устойчивости, но в отношении к живым системам, второй – как запас устойчивости или, шире, как качество самоорганизации, самосохранения живых систем.

В целом продолжающееся хищническое, неограниченно растущее потребление ресурсов и недальновидное, бездумное отравление биосферы вредными отходами приводят к нарушению жизнестойких, устойчивых отношений между человеком и окружающей его природной средой обитания.

Отношения между различными живыми системами и средой обитания изучает наука экология (от греч. oikos – дом, жилище), которая получила особенно бурное развитие с середины ХХ века.

Экология¹⁷ – наука об отношениях организмов и образуемых ими сообществ между собой и окружающей средой.

Изучая кризисные явления в среде обитания человека и других живых существ, ученые обнаружили многочисленные случаи нарушения миллионами лет естественно складывавшихся экологических закономерностей. Факт угрозы потери биосферой своей жизнеспособности получил название экологического кризиса. Если сравнить экологию, существовавшую, скажем, до ХХ века, с физиологией – то можно заметить, что в настоящее время эта наука изучает в основном нарушения экологической нормы, и в этом смысле больше похожа на патологию, науку, изучающую болезни, отклонения от нормы. Так что справедливо будет сказать, что экология все больше становится пато-экологией. И это – свидетельство глубокого неблагополучия в образе жизни современного человечества, его отношений с природными сообществами.

Важно подчеркнуть еще одно обстоятельство, связанное с экологическим кризисом. Отравление среды обитания происходит не только за счет вредных производственных отходов (производственный дым, жидкие стоки, строительный мусор и т.п.), но и, в значительной мере, в связи с многочисленными авариями транспортных средств и перерабатывающих установок. Экологические катастрофы такого рода еще называют техногенными. Некоторые из них приравниваются к катастрофам планетарного масштаба. Например, авария на Чернобыльской атомной электростанции привела к заражению миллионов квадратных километров земли.

Последствия многих экологических бедствий выходят далеко за пределы местного значения и приобретают региональные, а все чаще и глобальные масштабы. Таковы результаты аварийных сбросов производственных отходов в реки Дунай и Рейн, крушения нефтяных супертанкеров и т.д.

Наиболее известные примеры глобальных катастроф – нарушение озонового слоя атмосферы, появление так называемых «озоновых дыр», и скопление углекислого газа в воздухе. В первом случае снижается естественная защита Земли от опасной солнечной радиации, во втором – возникает так называемый «парниковый эффект», способствующий глобальному потеплению, что ведет к непредсказуемым и, весьма вероятно, катастрофическим последствиям.

Экологический кризис – это вторая, наряду с термоядерной, угроза человеческому существованию.

Обе этих очевидных угрозы заставляют многих задуматься (к сожалению, все еще не очень серьезно) о своем уже достаточно близком будущем. До недавнего времени только отдельные, наиболее проницательные умы предупреждали человечество о столь масштабных опасностях. Были среди них и наши отечественные мыслители: Ф.М. Достоевский, Н.Ф. Федоров, Вл. С. Соловьев, Д.И. Менделеев и другие. Особое место среди них занимал В.И. Вернадский.

В конце ХХ века тревога людей за судьбы мира значительно возросла. Послевоенная бездумная ставка на научно-технический прогресс, на рост материального потребления любой ценой стала подвергаться критическому осмыслению, но установившаяся тенденция не была преодолена. «Экологическому пессимизму» и так называемым алармистам (от англ. alarm – тревога) продолжал противостоять «научно-технический оптимизм», а, по сути, практически ничем не сдерживаемый экономический анархо-либерализм, недостаточно (по меньшей мере, в экологическом смысле) контролируемое свободное предпринимательство, которое все больше принимало интернациональный, а затем и глобальный, общепланетарный характер.

Эти две тенденции, одна – экоцентрическая, другая – экономикоцентрическая, утвердились сегодня в мире, перетягивая канат то в ту, то в другую сторону в зависимости от разного рода общемировых событий. Но преобладающей остается вторая. Первую линию можно назвать стратегией устойчивого, жизнестойкого развития, вторую – стихией неконтролируемого глобального экономического роста, или «анархо-либерализмом».

В первом случае ставится вопрос о сдерживании экономического роста, о соблюдении экологически допустимых норм и заботе не о количественном, а о качественном развитии жизнеспособного мира, о развитии в первую очередь информационных и экологически чистых технологий, использовании альтернативных и возобновляемых источников энергии (солнечной, ветряной и т.д.).

Во втором случае все понимается радикально иначе. Предполагалось, что «волна капитализма» сама вынесет «экономические лодки» развивающихся стран на уровень развитых, что богатство естественным путем просочится «сверху вниз» и что поэтому не надо специальными способами сдерживать рост экономики.

С середины 70-х до середины 80-х годов казалось, что побеждает линия жизнестойкого развития. Нефтяной кризис начала 70-х годов, экологические расчеты ученых «Римского клуба», давление развивающихся стран, движение «зеленых», особенно после катастрофы на Чернобыльской АЭС, и другие факторы, как будто, начали поворачивать стрелку компаса мировой экономики в сторону сдержанности и осмотрительности.

Тезис об устойчивом, жизнестойком развитии обогатился социально-демографическим содержанием и стал распространяться на процессы народонаселения. Так возникла задача контроля над рождаемостью и планирования семьи. Дело в том, что некоторые достижения развитых стран, дошедшие до развивающихся и беднейших стран, вызвали там небывалый рост населения, но в целом идея «просачивания богатства вниз» не работала: богатые богатели, а бедные беднели.

Бедность на фоне роста населения в экономически слаборазвитых странах породила голод, эпидемии, религиозные и этнические междоусобицы, расцвел наркобизнес, началась массовая эмиграция людей в богатые страны. Стало очевидным, что наряду с экологическим кризисом нельзя не считаться с обостряющимся социальным кризисом, связанным с демографическими, экономическими и культурными проблемами, которые в целом обусловлены цивилизационной неравномерностью, разнотемповостью и разнокачественностью развития стран и народов мирового сообщества.

Проблемы экологических и социальных болезней развития мирового сообщества обсуждались на конференции ООН 1992 года в Рио-де-Жанейро. Но это было одновременно и последнее на данном этапе истории усилие сторонников устойчивого развития сбалансировать экологические и экономические стороны мирового хозяйства. Уже набирала силу волна анархо-либерального экономического глобализма.

Демократизация власти и перевод экономики на рыночные рельсы – необходимый этап прогрессивного развития любого государства. Однако геополитики США и других стран Запада решили, что путь для экономической экспансии, особенно после развала СССР и так называемого мирового социалистического лагеря, не должен встречать на своем пути никаких препятствий. С новой силой стали развиваться транснациональные корпорации, экономико-финансово-медийные конгломераты. С особой остротой встала угроза власти национальных правительств со стороны новых олигархических международных структур. В информационном пространстве, роль которого стала исключительно большой, возникла опасность медиакратий, финансово-информационных гигантов, находящихся вне контроля общественности и национальных государств, и способных не только обеспечивать людей информацией, но и манипулировать ими.

Технологически все эти процессы базировались на мощном научно-информационном прорыве в компьютерной технике, связанном с появлением персональных компьютеров, сетевых технологий и новых телекоммуникационных средств связи.

Особое значение это научно-техническое достижение имело для финансового капитала, так как кардинально повышало его пространственную мобильность и практически выводило межгосударственные финансовые потоки (и все связанные с ними трансакции) из-под национального, государственного контроля. Недаром этим последним обстоятельством очень скоро начал широко пользоваться и разного рода криминалитет.

На экологические и социальные проблемы защитники необузданного роста экономики и потребления реагировали примерно так. Поскольку наряду с экспансией финансового капитала продолжается вывоз в развивающиеся страны (в которых рабочая сила очень дешевая) различного рода (в основном, так называемых, грязных) производств, то тем самым для развитых стран решается проблема экологии (они освобождаются от вредных производств), а для бедных стран – проблема занятости.

В целом же политика экономического роста любой ценой создает лишь видимость успешного мирового прорыва в экономике и экологии. Уже к концу 90-х годов стало ясно, что очередной бурный экономический рост стран Запада (их сейчас часто называют странами «золотого миллиарда») и «молодых азиатских тигров» (стран, экономически выросших на этом буме) встречается со сложнейшими проблемами, с которыми не могут не считаться сами проводники финансово-экономического и медиакратического глобализма.

На этом фоне все чаще начинают вспоминать лозунг устойчивого (жизнестойкого) развития мирового хозяйства. Какие же проблемы связаны с этим типом развития и каково их влияние на социально-политическое и экономическое будущее мира?