Отрицание власти

Другой важнейшей особенностью, также признанной большинством исследователей истории и культуры России, является неприятие населением государственной системы власти. Отношение противоречия между традиционными свойствами российского общества — покорностью и бунтарством — может быть определено как «двойственность российского политического сознания, которое характеризуется конфликтностью и агрессивностью реакции, с одной стороны, и конформизмом — с другой».

Российский менталитет привык к духовной оппозиции государственной власти. Корни народного представления, что власть неизбежно связана с грехом и несправедливостью, кроются в политической истории России. На религиозный характер отчужденности от власти православного населения особо указывал Бердяев. В полемике с евразийцами он настаивал на потусторонней ориентированности православного сознания, что связано с его эсхатологическим характером.

Моральное осуждение власти в русском сознании ассоциируется с отстраненностью от политики, от проявления гражданской активности. Крайняя степень обострения негативной оценки деятельности правительства порождает две характерные для России формы проявления политической позиции рядового члена сообщества: уход от текущей политики на путь «личного спасения» и «бунт» против власти. В обоих случаях предполагается демонстрация несогласия с политическим режимом. Для участников важен не социальный результат протеста, а сам факт его осуществления, ниспровергающий существующий порядок. К последнему феномену мы еще вернемся, говоря об оппозиции в политической культуре России.

Идеализация верховного правителя

В российском сознании всегда борются верноподданичество с категорическим неприятием власти. Как не раз отмечалось, это противоречие зачастую находит разрешение в противопоставлении в народном сознании верховного руководителя и чиновничества по принципу: «Царь — хороший, бояре — плохие». Парадокс такого отношения к государственной власти объясняется и тем монархическим характером политического мышления, при котором государь является гарантом и символом легитимной власти, а управленческая деятельность лежит на «государевых людях». Как отмечает Д. В. Гудеменко, «ответственность за эффективность правления в сознании рядового члена сообщества не ложится на верховного правителя». Дело монарха — обеспечить легитимный характер политического процесса, а за ошибки строго спросить с подчиненных.

Интересное объяснение феномена «неисчерпаемого кредита» народного доверия верховному правителю дал И. Ильин. Он трактовал любовь к монарху как проявление особенности национального характера в поисках живого воплощения народного идеала, «Россия росла и выросла в форме монархии не потому, что русский человек тяготел к зависимости или к политическому рабству, как думают многие на западе, но потому, что государство в его понимании должно быть художественно и религиозно воплощено в едином лице — живом, созерцаемом, беззаветно любимом и всенародно «созидаемом» и укрепляемом этой всеобщей любовью» (Ильин И. О русской идее // Ильин И. Избранное. Смоленск, 1995. С.14.).