"Новая Элоиза"

Названием "Новая Элоиза" Руссо напоминает о сходстве в положении своих героев с трагической судьбой средневековой любящей четы – Пьера Абеляра (1079 – 1143), крупного фи­лософа и Элоизы (1101 – 1164). Блестящие лекции Абеляра привлекли в Париж слушателей из разных стран Европы, среди которых и оказалась Элоиза. Полюбив свою ученицу, Абеляр вступил с ней в брак, который они оба хранили в тайне, так как для карьеры ученого-теолога безбрачие было обязательным условием. Настаивая на сохранении тайны, Абеляр вызвал гнев приемного отца Элоизы, который из мести подослал людей, совершивших над Абеля­ром насильственное оскопление. В 1119 году Элоиза удалилась в монастырь и оттуда под­держивала переписку со своим супругом, также ушедшим в монастырь. Эти знаменитые "Письма Элоизы и Абеляра" с латинского были переведены еще в XIII веке на французский язык. Интерес к судьбе этой пары возродился в XIV веке с выходом книги Бюсси-Рабютена "История Элоизы и Абеляра". На этот сюжет во французской литературе до Руссо было на­писано не менее шестидесяти романов, поэм и драм. Одно из лучших стихотворений Алек­сандра Попа "Послание Элоизы Абеляру "(1717) трижды переводилось на французский язык в стихах и дважды в прозе. Так широко могла быть отражена любовь двух людей, и Руссо воспользовался для своего романа "Новая Элоиза" некоей аналогией. Сюжет романа волно­вал души миллионов читательниц. Вспомним пушкинскую Татьяну.

Ей рано нравились романы;

Они ей заменяли все;

Она влюблялася в обманы

И Ричардсона и Руссо.

Современным барышням романы "все заменить не могут ", но они их читают, пытаясь отыскать то, что волнует и интересует самих в данный период жизни, и, прежде всего, во­просы любви. "Без любви человек не полон". Это относится как к женщине, так и к мужчине.

Современный мужчина хочет видеть женщину такой, каким стал сам. Типы женщин клас­сического oбpaзца, существующие в литературе прошлых веков, не подходят для современ­ного мужчины. Несмотря на то, что социальные роли женщин существенно изменились не только с XIX веком, но особенно в наше время, в сути женщины сохранилось то, что их оставляет самими собою. В женщине остается одно неизменное: женственность – это, прежде всего, мудрость и заступничество, кротость и могущество, великодушие и не­оборимая сила материнства. Гимном материнству является роман Эмиля Золя “Плодовитость”,¹⁴⁷ которому исполнилось более ста лет. В нем раскрыта красота и величие женщины-матери, подробно описано счастье в многодетной семье. По одному из отзывов в русской дореволюционной прессе “Плодовитость” – “социологический трактат по вопросу, очень важному для Франции”.

За сто лет взгляды на тип семьи и тип женственности и во Франции, и в нашей стране ста­ли другими. Современный стереотип женственности у молодежи, который укрепился в мас­совом сознании, ориентирован на сексуальность, практичность, образованность, независи­мость, раскрепощенность, свободу от предрассудков. Но такой взгляд на тип женщины в об­щественном сознании самих женщин и мужчин все же относится к вполне сформировавшейся взрослой женщине, a вовсе не юной девушке, тем более к девочке подросткового возраста. Распорядиться собой имеет полное право взрослый человек, осознающий все последст­вия своих действии и поступков. Человек хочет быть счастливым. Это азбучная истина. Но каждый человек понимает его по-своему, да и оно складывается для каждого в зависимости от конкретных условий. Счастье – это не только новизна ощущений, но, прежде всего, взаим­ная открытость, понимание защищенности, ответственности, радостная отдача другому – единственному (единственной) и бесконечное терпение. И все это неповторимо для каждо­го человека. О чем мечтает каждая девушка? О своем будущем счастье, о своей судьбе. Вспомним “Светлану” В. А. Жуковского:

Раз в крещенский вечерок

Девушки гадали:

За ворота башмачок,

Сняв с ноги, бросали;

Снег пололи; под окном

Слушали; кормили

Счетным курицу зерном,

Ярый воск топили.

И все эта манипуляции совершались ради одного – хотелось узнать, а скоро ли сбудется “счастье”? И девушка готовилась к встрече этого счастья. А счастье не мыслилось без люб­ви. Хотя многие юноши и девушки понимают счастье узко, однобоко, сиюминутно, порой сводящееся только к физической близости, к обладанию, чувственному наслаждению. Но есть и иное понимание счастья, счастье как осознание жизни единственного любимого чело­века на земле. Как это понять? Задумывались ли молодые люди над этим сложным вопро­сом? Есть у поэта М.А. Кузмина одно стихотворение, которое заставляет задуматься о смысле человеческого бытия.

Любовь

Если б я был древним полководцем,

покорил бы я Эфиопию и персов,

свергнул бы я фараона,

построил бы себе пирамиду

выше Хеопса

и стал бы

славнее всех живущих в Египте!

Если б я был ловким вором,

обокрал бы я гробницу Менкаура,

продал бы камни александрийским евреям,

накупил бы земли и мельниц

и стал бы

богаче всех живущих в Египте.

Если б я был вторым Антиноем,

утопившемся в священном Ниле –

я бы всех сводил с ума красотою,

при жизни мне были б воздвигнуты храмы,

и стал бы

сильнее всех живущих в Египте.

Если б я был мудрецом великим,

прожил бы я все свои деньги,

отказался бы от мест и занятий,

сторожил бы чужие огороды

и стал бы

свободней всех живущих в Египте.

Если б я был твоим рабом последним,

сидел бы я в подземелии

и видел бы раз в год или два года

золотой узор твоих сандалий,

когда ты случайно мимо темниц проходила,

и стал бы

счастливей всех живущих в Египте¹⁴⁸.

Если это всего лишь поэтическое понимание счастья, то в таком случае оно несет некото­рую смысловую нагрузку, связанную с тем, что возможно отличие счастья, как какого-то эта­лона, образца, идеала от реальной обыденности, в которой человек пребывает. Счастье и го­ре в жизни соседствуют рядом, даже там, где существует любовь. Как писал Джами:

Везде, где есть любви произрастанье,

Там ветви – горе, а плоды – страданье.