Глава 1

Предмет политической антропологии

гии наметилась естественная тенденция к некоторому сужению объекта исследований: с накоплением знаний ученые стали переходить к более уг­лубленному изучению отдельных аспектов культуры — технологии, социаль­ной организации, семейно-брачным отношениям, верованиям и проч.

Концентрируя свои усилия на отдельном направлении, некоторые из антропологов пришли к осознанию актуальности расширения времен­ных рамок своих исследований, а также к необходимости более тесной кооперации с другими науками — экономикой, демографией, социоло­гией и проч. Все это привело к появлению ряда новых интересных суб­дисциплин культурной антропологии, таких как экономическая и юридическая антропология, дополняющие классическую политичес­кую экономию, а также историю государства и права, наконец, сфор­мировалась особая, пограничная с политическими науками, дисципли­на — политическая антропология.

В отечественной литературе исследования исторических структур власти осуществлялись в рамках комплекса исторических наук (собст­венно истории, археологии и этнографии). Для марксистской науки термин «политическая антропология» был неприемлем в силу двух причин. Во-первых, в силу того, что в отечественной науке «социальную антропологию» традиционно было принято считать не самостоятельной наукой, а одной из исторических наук и именовать «этнографией» (ан­тропологами у нас называли только тех, кто занимался физической ан­тропологией). Во-вторых, потому, что согласно марксистской теории политика существует только в классовом обществе, тогда как отноше­ния в первобытном обществе не могут считаться политическими. Сле­довательно, для обозначения последних необходим совершенно иной термин. В 1970-е годы отечественными этнографами было предложено именовать отношения в первобытном обществе потестарными (от лат. potestas — власть), хотя введение такого термина нельзя при­знать особенно удачным. Ведь отношения власти существуют не толь­ко в первобытности, а во всех стадиальных типах общества. В 1979 г. Л.Е. Куббель предложил называть политическую антропологию терми­ном «потестарно-политическая этнография», а спустя десять лет им была написана первая (и пока, в сущности, единственная обобщаю­щая) книга на русском языке на данную тему (Куббель 1979; 1988).

Несмотря на официальное игнорирование, термин «политическая антропология» тем не менее постепенно вошел в лексикон отечествен­ных исследователей. С середины 1980-х годов он все чаще и чаще стал встречаться в работах этнографов-антропологов и востоковедов. В на­стоящее время «политическая антропология» официально вошла в пе­речень научных дисциплин в высших учебных заведениях, она читается студентам антропологических, социологических и политологических специальностей. Студенты-историки изучают аналогичные проблемы в программе курсов «История первобытного общества», «История древне­го мира» и «Этнография».

2. Политическая антропология

Понятие политической антропологии

Поскольку антропологи занимались в основном изучением неевро­пейских цивилизаций и культур, предметом изучения политической ан­тропологии стали механизмы и институты власти и социального кон­троля преимущественно в доиндустриальных и посттрадиционных об­ществах.

С этим согласны большинство специалистов. Так, Ж. Баландье пола­гает, что в задачи политической антропологии входит сравнительное изучение политической организации первобытных и архаических об­ществ (Balandier 1967: 6—9). С ним перекликается Л.Е. Куббель, по которому предметом потестарно-политической этнографии являются отношения власти и управления обществом преимущественно в доин-дустриальные эпохи (Куббель 1979; 1988).

Схожие определения политической антропологии даются в боль­шинстве западных специальных словарей, энциклопедий и справочни­ков по социокультурной антропологии и политологии. В одном из по­добных изданий, воспроизведенных в журнале «Политические исследо­вания» (1993, №1), дано следующее определение:

Политическая антропология — изучение институтов управления и соответствующей практики у этнических сообществ, в особенно­сти в примитивных обществах и в обществах с племенным строем. Политическая антропология выясняет связь политического поведе­ния с более широкой групповой культурой и исследует то, какими путями происходит развитие политических институтов и практики.

М. Абеле несколько расширяет предмет политической антрополо­гии. Он считает, что в ее задачи входит «изучение властных процессов и систем, пронизывающих наши структуры, и способов, в которых про­являются корни и формы политического действия в наших обществах» (Абеле 1998: 30).

В.В. Бочаров пытается объединить обе точки зрения. По его мнению, первоначально политическая антропология изучала системы властно-управленческих отношений в традиционных обществах. В настоящее же время она должна стать прикладной наукой,

направленной на оптимизацию принимаемых в процессе управ­ленческой деятельности решений в условиях, когда в качестве управ­ляемых выступают полиэтничные субъекты, политическая культу­ра которых густо замешана на традиционном субстрате (Бочаров 1998: 141).

10