1) Жизнь и смерть графа Камилло Бензо Кавура

2) Два графа

3) Письмо из Турина

4) Отец Александр Гавацци и его проповеди

5. Непостижимая странность.

В четырех названных статьях Н.А. Добролюбова поставил и разрешил, пожалуй, одну важнейшую проблему: «Чья заслуга в объединении Италии больше Кавура или Гарибальди? Государственного человека выжидающего благоприятную ситуацию или революционера, идущего на отважный риск и готового немедленно пожертвовать своей жизнью и жизнью своих товарищей». Антонович, друг Добролюбова, справедливо писал, что в статьях Добролюбова об итальянских делах «заметны даже довольно прозрачные кивания на домашние дела». Чернышевский писал в Италию Добролюбову 1 июля 1861 г.: «Ярость на нас за Кавура неописанная». Чернышевский из далекой России предупреждал итальянцев: «Итальянские люди, - писал Чернышевский в «Современнике», - желающие реформ и свободы, - знайте, что достигнуть ваших целей, победить реакцию и обскурантизм вы можете, только усвоив себе стремления ваших темных бедных соотечественников поселян и городских простолюдинов. Или примите в ваши программы аграрные перевороты или вперед знайте, что вы обречены на погибель от реакции».

17 марта 1861г. была провозглашена самостоятельность итальянского государства. Его первым председателем правительства и министром иностранных дел стал К.Б. Кавур (1860 - 6 апреля 1861). Добролюбов же умер 17 (29) ноября 1861 г.

Итальянские историки-марксисты отмечают большое влияние взглядов Чернышевского и Добролюбова на итальянских историков в деле изучения Рисорджименто – Дж. Берти (Россия и итальянские государства в период Рисорджименто. М., 1959. С. 463-464, 622-623, 630-634); Умберто Черони (Возникновение социализма в России (на ит. языке). Рим, 1965, с. 48, 86). Так Черони

8. Российская историческая наука 20-70-х гг. XIX в.: расширение ее хронологических и тематических рамок

Круг вопросов по новой истории, которые разрабатывал Писарев, очень широк, - от Английской и Великой французской буржуазных революций и до современности.

В статье «Французский крестьянин в 1789 г.» - «феодализм был вырван с корнями», до современного положения рабочего класса на Западе [«Школа и жизнь» (1865): судьба пролетариата в его руках. Сия чаша не минует и Россию], до Шедо-Ферроти.

В названных статьях Писарев аргументированно раскрыл буржуазный характер Французской революции конца XVIII в. Хотя революция была совершена народом, но революция закончилась утверждением власти буржуазии. «Пролетарий, - утверждал Писарев, - несмотря на свою неразвитость… смекнул в одну минуту, что кроме родовой аристократии есть еще аристократия денежная, и что этой последней аристократии он, пролетарий, доставил над первой полную победу, от которой ему, пролетарию, не досталось ничего, кроме горячих подзатыльников» (Т. 3, С. 158). Эти положения Писарева разделяли и другие революционно-демократические деятели России.

Д.И. Писарев в статье «Школа и жизнь» (1865 г.) стремился осмыслить положение пролетариата на Западе, да и Россия, по его мнению, не минует «этой чаши». Буржуазность Европы зависит от того, как будет решен рабочий вопрос. И он – этот вопрос – должен быть решен «только самими работниками». Как видим, Д..И. Писарев признавал за рабочим классом важнейшую роль в истории.

Непосредственным поводом для написания в июне 1862 г. «Шедо-Ферроти» послужило появление брошюры, направленной против А.И. Герцена и подписанной Шедо-Ферроти. Это псевдоним барона Ф.И. Фиркса, агента царского правительства в Бельгии. Брошюра против Герцена появилась в 1862 г. Писарев взял под защиту А.И. Герцена. Сразу же Д.И. Писарев был арестован и поплатился за нее 4-мя годами сидения в Петропавловской крепости.

Статья Д.И. Писарева является одним из замечательных документов оппозиционной литературы 60-х гг. XIX в. Основной смысл статьи Д.И. Писарева, написанной, как он сам признался на допросе, одним махом (сразу набело, без черновиков) состоит из двух положений: 1) ярчайшая критика правительства и его окружения, 2) народ имеет право на революцию и она в России неизбежна. Впечатляет все содержание статьи Писарева. Особенно ярка ее концовка. Познакомимся с заключительным аккордом статьи. Читаем!

«Низвержение благополучно царствующей династии Романовых и изменение политического и общественного строя составляет единственную цель и надежду всех честных граждан России. Чтобы, при теперешнем положении дел, не желать революции, надо быть или совершенно ограниченным, или совершенно подкупленным в пользу царствующего зла.

Посмотрите, русские люди, что делается вокруг нас, и подумайте, можем ли мы терпеть насилие, прикрывающееся устарелою формою божественного права. Посмотрите, где наша литература, где народное образование, где все добрые начинания общества и молодежи. Придравшись к двум-трем случайным пожарам, правительство все проглотило; оно будет глотать все: деньги, идеи, людей, будет глотать до тех пор, пока масса проглоченного не разорвет это безобразное чудовище… правительство намерено действовать с нами как с непримиримыми врагами. Оно не ошибается. Примирения нет. На стороне правительства стоят только негодяи, подкупленные теми деньгами, которые обманом и насилием выжимаются из бедного народа. На стороне народа стоит все, что молодо и свежо, все, что способно мыслить и действовать.

Династия Романовых и петербургская бюрократия должны погибнуть. Их не спасут ни министры, подобные Валуеву, ни литераторы, подобные Шедо-Ферроти. То, что мертво, гнило, должно само собою свалиться в могилу; нам остается только дать им последний толчок и забросить грязью их смердящие трупы».¹⁵

Преподавание всеобщей истории в России в 50-е гг. XIX века было поставлено как в гимназиях, так и в университетах, неудовлетворительно. Биограф Т.Н. Грановского, Григорьев, свидетельствовал об этом: «В наше время все отделы всеобщей истории читались так несоответственно самым скромным требованиям, что трудно было развернуться к ней особому расположению даже в самых способных к тому натурах».¹⁶

Т.Н. Грановский (1813-1855), вернувшись из заграничной стажировки, начал в 1839 г. чтение своих «блистательных лекций» (слова Е.В. Тарле) по истории позднего средневековья в Московском университете и читал их непрерывно до своей трагической кончины (4 окт. 1855 г.).

Проф. Т.Н. Грановский подготовил двух выдающихся историков-всеобщников: Петра Николаевича Кудрявцева (ставшего профессором Московского университета с 1847 г. и проработавшего в этой должности до своей кончины 18 января 1858 г. (родился в 1816 г.)) и Степана Васильевича Ешевского (1829-1865), который стал профессором Казанского (1855 г.), а с 1858 г. (после смерти Кудрявцева) Московского университета.

После смерти С.В. Ешевского В.И. Герье, находившийся в заграничной стажировке, в 1865 г. был срочно отозван и в качестве приват-доцента начал плодотворную работу в столице Первопрестольной. Следует напомнить, что в 1869 г. выдающийся русский античник Михаил Семенович Куторга (1809-1886) был переведен из С.-Петербургского в Московский университет, в котором проработал до 1874 г. Он – основатель школы русских историков-античников.

Историю зарубежных стран начали читать не специалисты, а не профессора русской истории (М.П. Погодин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский) как было до этого.

Очень знаменателен 1865 г. для российской науки зарубежной истории – почти одновременно в трех ведущих российских университетах начала преподаваться и планомерно изучаться история нового времени стран Запада: Московском (В.И. Герье), С.-Петербургском (В.В. Бауер), Харьковском (М.Н. Петров). Сформировалась усилиями названных историков знаменитая триада исторического процесса, начавшаяся преподаваться в русских университетах, - древний мир – средние века – новое время, - решительно и концептуально повлиявшая на профессиональную подготовку историков в России. Более того, в 1877-1878 учебном году молодой Н.И. Кареев начал читать в Московском университете курс новейшей истории стран Запада. В одном из писем к отцу Кареев писал: «читаю студентам новейшую историю. Дополз до 1848 г. Это было прямо скажем выдающееся достижение: историки России не читали студентам ее новейшую историю».

Нетрудно заметить: расширились хронологические рамки отечественной науки истории зарубежных стран. Кроме того, в преподавание и изучение начали вовлекаться и экономическая история (до этого главным объектом штудий русских историков была лишь политическая, да духовная история).

Эти изменения привели и к расширению форм учебно-научной работы профессоров новой истории со студентами, специализирующимися по новоевропейской истории – начали широко практиковаться заимствованные из германских университетов просеминарии и семинарии.

Таковы вкратце изменения, происходившие в российской университетской историографии в 40-70-х гг. XIX в. Именно они обеспечили взлет русской новистики в конце XIX – начале XX вв. и поставили ее в числе самых развитых национальных историографий Европы.