Марианна Вебер - Жизнь и творчество Макса Вебера

ческого познания дана, правда, растущая коллизия ценностных сфер, которая исключает единый образ мира. Но ничто не пре­ пятствует спекуляции и вере перекрыть эти данные другими — правда, недоказуемыми —толкованиями. Как Вебер сам относил­ ся к подобным возможностям, пояснит, быть может, следующее место из письма от 19.2.09: «Религиозно я, правда, совершенно немузыкален и не обладаю ни потребностью, ни способностью создавать какие-либо душевные построения религиозного харак­ тера. Но после внимательной самопроверки могу сказать, что я не антирелигиозен и не иррелигиозен». Для Вебера оставалось не­ сомненным, что трезвое эмпирическое рассмотрение этого поло­ жения дел ведет к признанию «многобожия» как единственной ему соответственной метафизики: «Все это как в древнем еще не рас­ колдованном от своих богов и демонов мире, только в другом смысле». «Как эллин приносил жертву то Афродите, то Аполло­ ну и прежде всего богам своего города, так в расколдованном и освобожденном от мифической, но внутренне истинной пласти­ ки этого дело обстоит еще сегодня. И над этими богами и их борь­ бой властвует судьба, но отнюдь не наука».

* * *

Толкование этой точки зрения как «релятивизм» Вебер отверга­ ет, полагая, что это —«грубейшее непонимание». Ибо сколь для него ни несомненно, что безусловность конкретных идеалов не­ доказуема, столь же твердо он верит в них и требует от самого себя их осуществления. По поводу Что долженствования могут с равным правом существовать различные мнения, но только выбор и признание идеалов, задач, обязанностей создают смысл и достоинство человеческого существования —это для него не­ сомненная внутренняя уверенность. Наша судьба знать, что мы не можем постигнуть смысл происходящего в мире даже при са­ мом совершенном результате его исследования; мы должны су­ меть создать этот смысл сами. Как бы глубоко ни проникал свет разума, царство познаваемого остается окруженным непостижи­ мой тайной. Поэтому «мировоззрения» никогда не могут быть продуктом прогрессирующего опыта, поэтому высшие идеалы, которые нас больше всего волнуют, во все времена могут дей­ ствовать только в борьбе с иными идеалами, которые другим так же святы, как нам наши. «Тот, кто неспособен понять это, пусть не обращается с вопросами к науке, которая, оставаясь верной себе, не дает нам ответа. Пусть он обратится к пророку или к спасителю, верит и следует ему. Но он должен знать, что не бу­ дет избавлен от жертвования интеллектом («Credo non quod sed

284

quia absurdum»86), от этого решающего признака каждого пози­ тивно религиозного человека».

II

Как уже было сказано, занятие проблематикой логики культуры составляло лишь побочную тему работы Вебера. В 1903 г., пред­ положительно во второй половине, сразу после окончания первой части статьи о Рошере и Книсе, он начал свою до сих пор самую знаменитую работу «Протестантская этика и дух капитализма».

Первая ее часть была закончена еще до поездки в Америку, ран­ ним летом 1904 г., вторая часть вышла через год и отражает новые впечатления. Они в значительной степени повлияли на Вебера так сильно потому, что там он мог повсюду видеть живые следы воз­ никновения современного капиталистического духа и самый этот дух в «идеально-типической» чистоте. Вероятно, идея этого про­ изведения зародилась у него уже давно, во всяком случае с начала выздоровления. Подготовительными занятиями к этому могло служить также интенсивное изучение истории и устройства средневековых монастырей и орденов во время пребывания в Риме. Названная работа является первой в ряду пространных уни­ версально-исторических исследований, в которых сопоставляют­ ся полярно противоположные явления —содержания религиозно­ го сознания и хозяйственная повседневность, а также отношение религиозности ко всем важным формам и структурам обществен­ ной жизни. Все эти статьи вышли в «Архиве социальных наук». В качестве соредактора «Архива» Вебер считал себя обязанным по­ стоянно заполнять его страницы. К тому же он всегда спешил и такого рода непритязательная публикация была для него наибо­ лее удобной. Поэтому ни одна из этих работ не вышла при его жизни в виде книги. Таким образом его новый свет просиял сна­ чала только в узком кругу ученых. Впрочем, именно первая рабо­ та по социологии религии, вызвавшая множество контроверз, вышла далеко за круг читателей «Архива». Данные выпуски быст­ ро разошлись, а так как Вебер все-таки не хотел тратить время на то, чтобы издать их в виде книги, эта работа была более десятиле­ тия недоступна. Мы еще вернемся к этому. Только за год до своей смерти он решился вследствие многочисленных просьб опублико­ вать повторно часть своих работ. Ему еще дана была возможность переработать помещенные в первом томе статьи по социологии религии. До появления этого тома в печати он уже не дожил.

Круг этих проблем был не единственным, занимавшим его. Вновь обретенная продуктивность Вебера шла часто по несколь­ ким параллельно текущим потокам; а время от времени она лег-

285

ко переходила в боковые каналы вследствие внутренней потреб­ ности или импульсов извне. Ведь он интересовался всем, его жажда знания не знала границ. О работах по логике мы уже го­ ворили. Но это не все. Вебер обращался к своему научному про­ шлому. Прежние национально-политические и особенно аграр­ но-политические интересы могли в любую минуту возродиться. Осенью 1903 г., когда он был уже занят двумя другими работами, появляется проект закона, цель которого облегчить увеличение и преобразование фидеикомиссов. К идеологии здесь относится: сохранение аристократической передачи имущества и убежде­ ний посредством поддержки земельной знати. Это пробудило внимание борца с консервативной романтикой, за которой скрываются материальные и политические классовые интересы. Вебер вынимает из письменного стола разработанный им в бер­ линский и фрейбургский период аграрно-статистический мате­ риал и уничтожает проект закона в статье, соединяющей тща­ тельные научные доказательства с острой и резкой полемикой. Перо вновь становится копьем. Вебер показывает, что задуман­ ный закон приведет к накоплению земли и капитала в немно­ гих руках, обострит социальные противоположности на селе, неизбежно приведет к изгнанию свободных немецких крестьян и привлечет в сельскую местность славянских чужаков. И он разоблачает все это как подлинные, скрытые идеологией дей­ ствительные мотивы: интерес династии и господствующего слоя к распространению послушной авторитету государства касты господ и придворных. Династия укрепляла свое господство, удовлетворяя таким законом тщеславные интересы, а именно стремление буржуазных владельцев капитала к «аристократизации» их доходов и к сеньориальному типу существования. Со­ ображения Вебера вызвали сильный гнев, но оказали воздей­ ствие. Обсуждение проекта закона было отложено и в конце концов отменено. Закон не вступил в силу.

Политический интерес Вебера был также страстно возбужден, когда в 1905 г. разразилась первая русская революция. Он быстро изучает русский язык, напряженно следит за ежедневными собы­ тиями по ряду русских газет и ведет оживленный обмен мнениями с бежавшим в Гейдельберг русским профессором государственно­ го права Т. Кистяковским, одним из духовных вождей «кадетов», которые участвовали в подготовке революции. Конституционно­ демократический проект государственного строя», предложенный «Союзом освобождения», вызывает ряд его «замечаний» в «Архи­ ве». Однако они вскоре разрослись в два больших тесно набран­ ных тома и превратились в хроникальную историю борьбы русских за освобождение.

286

Вебер полностью сжился с душой и культурой русского на­ рода и в течение ряда месяцев, затаив дыхание, напряженно сле­ дил за развитием русской драмы. Быть может, при повороте ог­ ромного восточного государства на путь европейского развития речь идет об одной из последних возможностей построения полностью свободной культуры. Быть может, теперь, «когда эко­ номическая и духовная «революция», бесконечно порицаемая «анархия» производства и столь же порицаемый «субъективизм» еще не сломлены, наступил момент, когда посредством них и только посредством них предоставленный самому себе индивид широких масс может завоевать «неотчуждаемые права личнос­ ти». Когда мир экономически «полон» и интеллектуально «сыт», эти права окажутся для него навсегда недостижимы. Вебера больше всего волнует вопрос о возможном влиянии событий в России на развитие Германии. Будет ли восточный колосс, ко­ торый уже одной своей материей оказывает такое давление на западного соседа, так подвержен влиянию европейской либе­ ральной идеи, что династическая жажда власти не сможет боль­ ше опираться на царизм? Будет ли там как следствие мучениче­ ства русской «интеллигенции» принята конституция, которая окажет влияние на освободительные стремления собственной страны. Вебер вскоре понял, что завоеванные у автократии фор­ мы принесли лишь видимость свободы, а не ее саму. С чисто азиатской хитростью полицейское государство саботировало по­ ставленные самому себе границы. А политические деятели, ко­ торые могли бы справиться с огромными проблемами, не допус­ кались к управлению: «Состояние России взывает к назначению опытного государственного деятеля, —но династические амби­ ции личного правления так же препятствуют там деятельности крупного реформатора, как в других странах, в том числе и у нас». Революция заходит в тупик, грядут новые беды.

Все экономические признаки указывают на рост несвободы, по­ всюду в индустриально организованной жизни были подготовле­ ны условия для новой зависимости. В такой ситуации те, кто жи­ вет в вечном страхе, что в будущем может оказаться слишком много «демократии» и «индивидуализма» и слишком мало «авто­ ритета», «аристократии» и внимания к ценности должности, мо­ гут наконец успокоиться: проявлено достаточно заботы, чтобы рост демократического индивидуализма не достиг слишком боль­ шой высоты. История вновь неумолимо создает, —нам известно это из опыта, «аристократии» и «авторитеты», за которые может цепляться тот, кто находит это необходимым для себя и для «на­ рода».

287

* * *

После этого Вебер написал несколько статей по логике. Но осе­ нью 1908 г. его захватила большая историко-социологическая ра­ бота для руководства по государственным наукам «Аграрные отношения в древности» [русский перевод: «Аграрная история древнего мира»]. Уже ее объем —136 страниц в 2 столбца петитом ин-фолио —совершенно не соответствует рамкам этого произве­ дения, а скромное название отражает лишь небольшую часть со­ держания. Это - в сущности своего рода социология древности, то есть исторический анализ и понятийное проникновение во все важные структурные формы социальной жизни античности. Ог­ ромный исторический материал сжат здесь в самую тесную, точ­ ную форму. Введение представляет собой экономическую теорию государств древнего мира. Стадии их различной организации по­ стигнуты в их своеобразии посредством идеальных типов, и Вебер показывает, в какой мере развитие определено здесь основными географическими условиями —распределением воды и земли; как своеобразие античной культуры основано на том, что она возник­ ла на морском берегу или на берегу реки, в отличие от сложившей­ ся внутри континента культуры средневековья и Нового времени. За сжатым обзором структурных форм Древнего Востока, Месо­ потамии, Египта, древнего Израиля следует подробный анализ западной древности: Греции, эллинизма, Рима, Римской империи. Все важные социальные явления сопоставляются друг с другом и с явлениями средних веков и Нового времени; одно поясняется другим, типическое и индивидуальное разделяется, в носящем одинаковое название показано различие и посредством точно по­ строенных «идеальных типов» выявлено, как возникает ошибка, когда историк интерпретирует прошлое явлениями настоящего. Примерно в то же время, в 1908—1909 гг., Вебер еще раз вернулся к интенсивным исследованиям в своей узкой специальности. По­ водом к этому послужили поставленные Союзом социальной по­ литики, главным образом по инициативе его брата и коллеги Аль­ фреда Вебера, проблемы: «Возвышение посредством выбора и приспособления», выбор профессии и ее судьба в кругах рабочих крупных индустриальных предприятий. Так же, как в работе по анкете сельскохозяйственных рабочих, речь и здесь идет о коллек­ тивном выяснении еще темных областей современного существо­ вания масс на основе с трудом обретенных отдельных исследова­ ний первичных материалов. Суть постановки проблемы состоит в следующем: каких людей создает современная крупная промыш­ ленность и какую профессиональную и иную судьбу она готовит им; другими словами: как действуют технические аппараты, в дей-

288

ствие которых насильственно втянута значительная часть совре­ менных людей, на их характерологические свойства и стиль их жизни, развитию каких психофизических свойств способствуют различные индустриальные процессы? В использованных в теме понятиях: «выбор», «приспособление» выражена идея Альфреда Вебера, согласно которой применение «естественно-научных» методов и познаний плодотворно. Макса Вебера интересовал в данной работе не только предмет, который может дать новое по­ нимание духа современного капитализма, но прежде всего вопрос метода. Ведь успех коллективных работ, выполняемых частично новичками в научной работе —докторантами различных семина­ ров —зависел от выбора правильного пути и плодотворных точек зрения. Поэтому он разработал большое «Exposé»87 для Союза, которое демонстрирует важные цели рабочего плана и одновре­ менно дает отдельные указания о правильном научном примене­ нии. Вебер даже указывает, что при отправке списков вопросов к ним следует прилагать адресованные и оплаченные конверты. Чувствуется рвение преподавателя, одинаково заинтересованного также в том, чтобы помочь другим использовать свои способно­ сти для науки. Но эти указания были лишь результатом одновре­ менного собственного углубления в проблемы. Вебер проверял естественно-научные методы исследования с точки зрения их при­ менимости к задуманным работам и дал сам в качестве примера специальное исследование. Результаты были опубликованы в ряде статей в «Архиве социальных наук» под заглавием: «К вопросу о психофизике промышленного труда». Материал к предметному исследованию дала ему эрлингхаузенская ткацкая фабрика, кото­ рая вообще в ряде случаев служила источником наглядных при­ меров. Летом 1908 г. он провел много недель у родственников, уг­ лублялся в книги оплат и регистрационные списки фабрики, прилежно вычислял кривые производства ткачей за часы, дни и недели, чтобы прийти к заключению о психо-физических причи­ нах колебаний в размере продукции. Однако эти утомительные исследования не были самоцелью, они должны были стать лишь иллюстративным сопровождением к научной работе. Главной це­ лью было, следовательно, уяснение методической проблемы, прежде всего вопросов, могут ли служить анализу в области соци­ альных наук, с одной стороны, естественно-научные учения о на­ следственности и затем психофизический эксперимент научного анализа. Вебер изучил важнейшую психофизическую литературу, особенно работы Крёпелина и его учеников, анализировал их ме­ тоды и понятия и пришел к следующему выводу: совместная ра­ бота естествознания и социальных наук в принципе возможна и их психофизические понятия можно использовать для намечен-

289

ного повышения уровня исследования, однако для анализа мас­ совых явлений в области социальных наук речь не может идти ни о методах «точных» лабораторных экспериментов, ни о достаточ­ но достоверных данных теории наследственности. После того как все это было выяснено, Вебер возвращается к своим универсаль­ но-социологическим штудиям, причем в двух аспектах. Он хочет продолжать статьи по социологии религии и готовит одновремен­ но по предложению своего издателя Пауля Зибека большую кол­ лективную работу «Руководство к политической экономии». Он набрасывает план, привлекает сотрудников и наряду с организа­ ционной работой продумывает важнейшие части. Статьи по со­ циологии религии частично черпаются из тех же источников, что и новая работа и создаются параллельно с ней. Мы снова обра­ щаемся к ним.

По собственному указанию Вебера, эти статьи должны слу­ жить характеристике современного западного человека и позна­ нию его становления и культуры. Вначале он предполагал обра­ титься от Реформации к более раннему времени, чтобы дать также анализ отношения средневекового и раннего христианства к со­ циальным и экономическим формам существования. Однако ког­ да Эрнст Трёльч начал свое исследование о социальных учениях христианских церквей (первая статья была опубликована в «Ар­ хиве» в начале 1908 г.) он предположил, что области исследова­ ния могут слишком тесно соприкасаться и обратился сначала к другим задачам. Когда он впоследствии (около 1911 г.) вновь за­ нялся работами по социологии религии, его привлек Восток: Китай, Япония и Индия, затем иудаизм и ислам. Он хотел изу­ чить отношение пяти великих мировых религий к хозяйственной этике. Анализ раннего христианства должен был замкнуть круг. И если Вебер в первой статье о «духе» капитализма хотел осветить лишь один каузальный ряд —влияние религиозного сознания на экономическую повседневность, то теперь он ставит себе более широкую задачу: исследовать и другой ряд, а именно влияние материальных, хозяйственных и географических условий жизни различных культурных кругов на их религиозные и этические представления. Это собрание статей он назвал «Хозяйственная этика мировых религий», понимая под хозяйственной этикой, как и в первой статье, не этические и теологические теории, а про­ исходящие из религии практические побуждения к действию.

Эти работы об азиатском мире не задуманы как завершенное познание в каком-либо направлении, ибо для Китая, Индии, Японии Вебер пользовался переводами источников, а по иудаиз­ му обнаружил едва ли не необозримую литературу. Поэтому Ве­ бер, который до сих пор основывал свою работу на тщательном

290

исследовании источников, оценивал эти статьи очень скромно, но все-таки надеялся на то, что его постановка вопроса позволит по-новому увидеть знакомые факты и прежде всего на то, что ос­ вобождение анализа от религиозных и этических ценностных суждений, которые естественным образом окрашивают все час­ тичные исследования в области истории религии, подготовит по­ чву для более ясного понимания. Поскольку исследовать много­ образно переплетенную зависимость религии и хозяйства во всех деталях было бы невозможно, выявляются элементы, указываю­ щие на направленность образа жизни тех социальных слоев, ко­ торые сильнее всего воздействуют на практическую этику соот­ ветствующей религии и придают ей хозяйственно-этические важные черты: в Китае, например, конфуцианство, связанное с жизнью и мышлением представителей литературно образованно­ го, занимающего государственные должности слоя; в Индии — древний индуизм, связанный с наследственной кастой литератур­ но образованного слоя —брахманов; в древнем буддизме —рас­ пространяющее его странствующее нищенствующее монашество, в древнем исламе —воин-завоеватель, в иудаизме после плене­ ния —гражданский «пария», в христианстве —странствующие ре­ месленники и городское бюргерство. Но Вебер решительно от­ вергает в этой связи неправильное понимание, будто своеобразие религиозного содержания является отражением материальных интересов или «функцией» социального положения несущего его слоя: как ни глубоко экономически и политически обусловлен­ ные социальные влияния действуют на религиозные этики, пер­ вично религиозные этики обретают свой облик из религиозных ис­ точников, из содержания их возвещения и обетования, из религиозных потребностей их сторонников. Каузальные ряды идут в обоих направлениях: «интересы (материальные и идей­ ные), а не идеи, непосредственно господствуют над действиями людей. Однако «образы мира», созданные идеями, очень часто в качестве стрелок определяли пути, по которым динамика ин­ тересов направляла действие». В прошлом важнейшими форми­ рующими образ жизни силами были повсюду магические и ре­ лигиозные власти и связанные с ними в вере представления об обязанностях. И повсюду проходил один и тот же процесс: по­ степенная сублимация примитивной веры в духов и демонов в религию спасения, то есть в религию, которая отрицает мир, ка­ ков он есть, и стремится к достигаемому в этой или потусторон­ ней жизни освобождению от страдания и греха. Как только че­ ловек начинает мыслить вне пределов сегодняшнего дня, у него возникает уверенность, что мир есть осмысленно упорядоченный космос или может им стать. У него возникает вопрос об отноше-

291

нии счастья к его заслуженное™, он ищет удовлетворяющее ра­ зум оправдание страдания, греха, смерти, создает «теодицею». Другими словами: религиозные чувства и переживания мысленно разрабатываются, процесс рационализации устраняет магические представления, «расколдовывает» и обезбоживает мир. Религия превращается из магии в учение. И после распада примитивного образа мира появляются две тенденции: к рациональному господ­ ству над миром и к мистическому переживанию. Но не только на религии накладывает свою печать развивающееся мышление — процесс рационализации движется по различным колеям и его за­ коны охватывают все области культуры: хозяйство, государство, право, науку и искусство.

Прежде всего западная культура во всех ее формах определя­ ется развитым сначала в Греции методическим образом мышления, к которому в век Реформации присоединяется ориентированный на определенные цели методический образ жизни. Это соедине­ ние теоретического и практического рационализма отделяет со­ временную культуру от античной, а своеобразие обеих —совре­ менную западную культуру от культуры Азии. Правда на Востоке также происходил процесс рационализации, но ни в области на­ уки, ни в сфере государства, хозяйства, искусства он не пошел по пути, свойственному Западу.

Для Вебера это познание особенности западного рационализма и его роли в западной культуре означало одно из его важнейших открытий. Вследствие этого его первоначальный вопрос об отно­ шении религии и хозяйства расширился до еще более простран­ ного —о своеобразии всей западной культуры. Почему только на Западе существует рациональная наука, создающая доказуемые истины? Почему только здесь существует рациональная, гармони­ ческая музыка, пользующаяся рациональными конструкциями ар­ хитектура и живопись? Почему только здесь существуют сослов­ ное государство, организация профессионально подготовленных чиновников, специализация в разных областях, парламент, поли­ тические партии, вообще государство как политический институт с рационально разработанной конституцией и таким же правом? Почему только здесь действует судьбоносная власть современной жизни, только здесь современный капитализм? Почему все это только на Западе? Эти вопросы постоянно занимали его в той или иной форме и заставляли его выходить за рамки своей специаль­ ности, более того, вообще каждой научной специализации, в об­ ласть познания действительности в ее мировом масштабе.

Он устанавливает также, что рождение современного западно­ го государства, так же, как западных церквей, было делом юрис­ тов: юридический рационализм —особое достижение римлян —ус-

292

танавливает, что современный буржуазный «предпринимательский капитализм» в значительной степени определен и своеобразием за­ падной науки, которая делает возможным исчисляемость его тех­ нических факторов, точную калькуляцию и т. д. И к самым пора­ зительным выводам относится то, что определенную роль в своеобразии западного искусства, во всяком случае архитектуры, живописи и музыки, играла также наука. Во времена Вебера по­ рицали рационализм, и многие художники считали, что он пре­ пятствует их творческой способности, поэтому открытие особен­ но поразило Вебера. Он предполагал также написать работу по социологии искусства и в качестве первой попытки к этому пред­ принял в 1910 г. наряду со своими другими работами также иссле­ дование музыки с точки зрения ее рациональных и социологиче­ ских основ. Это ввело его в далекие области народоведения и к труднейшим исследованиям арифметики тонов и символики.

Однако когда эта часть была временно фиксирована, он зас­ тавил себя вернуться к начатым и обещанным статьям. Основные части нового ряда статей о хозяйственной этике мировых религий была закончена около 1913 г. Но публикация их началась только в 1915 г. Вебер хотел еще добавить научный аппарат и дополнить некоторые части. Этому помешала мировая война и призыв его на военную службу. В конце концов он все-таки начал публикацию с раздела о конфуцианстве и даосизме, предпослав ему введение, носившее характер философии истории. Когда он осенью 1915 г. был демобилизован, он вернулся к этим работам. Раздел, посвя­ щенный Китаю, был в 1919 г. еще раз переработан для второго из­ дания.

* * *

Если в дальнейшем подробнее пойдет речь о первой религиозно­ социологической работе, то потому, что она была первой, вновь подтвердившей значение Вебера после того как он вследствие тя­ желого нервного кризиса был вынужден к трагическому отказу от активной деятельности, а также потому, что эта работа связана с глубочайшими корнями его личности и неопределимым образом несет ее отпечаток. В методическом отношении она также пара­ дигматична. Одним из ее подтвержденных всеми последующими работами результатов является позитивное преодоление «матери­ алистического» понимания истории. Вебер относился с восхище­ нием к гениальным конструкциям Карла Маркса и считал вопрос об экономических и технических причинах происходящего чрез­ вычайно плодотворным, более того, специфически новым эврис­ тическим принципом, открывающим познанию целые до сих пор

293