Марианна Вебер - Жизнь и творчество Макса Вебера

пасных временах и о том, что судьба своим решением вела меня так, как это случилось, все остальное —события, раздражения и препятствия —представляются по сравнению с этим несказанно ничтожными и второстепенными...» (19.9.03).

Жена: «Мы озираемся на десять лет, полных любви, общего роста и тяжелой человеческой судьбы. Наша совместная жизнь, несомненно, не была бы такой глубокой и богатой, если бы мы в последние пять лет не были так исключительно близки друг дру­ гу. Мне ведь часто казалось, что судьба перенесла нас на одино­ кий остров, на котором все голоса мира живых заглушаются бес­ прерывным прибоем. Ибо чем могли бы помочь нам друзья и даже наши любимые! Нести это надлежало нам одним и вынести тоже одним. Думаю, что поэтому мы так неразрывно срослись, что обычно не дано или дано лишь очень немногим супружеским па­ рам. И таково было одно из самых горячих желаний моей жизни, мое величайшее желание, —правда, я никогда не думала и не пред­ полагала, что бы его выполнение могло быть достигнуто ценой твоей болезни. Но наша любовь дала нам силу вобрать и эту судь­ бу в нашу волю, мы не стали от этого мелкими и жалкими, и на­ деюсь, будем и впредь ее нести, надеясь, ожидая и любя».

II

Дух еще с трудом утверждал свое господство над мятежными под­ данными. Вебер сначала мог работать всегда лишь несколько не­ дель, а затем освобождался от грозящей безрадостности мертвого времени в кратких поездках, в 1903 г. —не меньше шести раз. В начале года он на Ривьере, в марте-апреле в Италии, в июне он от­ правляется в Шевенинген, в августе —в Остенде, в сентябре —в Гамбург и Гельголанд, в октябре вторично в Голландию. Новое при­ носит всегда освобождение и отвлечение, в котором отказывает знакомое. В течение летнего пребывания в Голландии и Бельгии Вебер был меньше изнурен, чем обычно - он не только увлеченно воспринимает, но и испытывает потребность отрывками удержи­ вать в памяти увиденное и пережитое, и почти все усвоенное им таким образом оставляет следы в его произведениях. Бушующее, гонимое штормом или сияющее на солнце море, а также задумчи­ вый блеск Гааги с ее торжественными творениями искусства погру­ жают душу в вечность прекрасного. Но его также привлекает ме­ няющееся поведение людей. Пребывание в социалистическом народном отеле Остенде приводит его в тесное соприкосновение с обычно далеким типом людей —с рабочими, ремесленниками, тор­ говцами. Он наблюдает без всякого академического высокомерия, встречает понимание и симпатию и узнает кое-что, его интересу-

234

ющее. Вебер писал, сидя на побережье, почти ежедневно и моти­ вировал эту потребность следующим образом: «Я пишу так много по двум причинам: во-первых, так как знаю, что когда я уезжаю, ты еще некоторое время киснешь. Позже, когда ты привыкаешь, это становится несколько слабее. Затем по той причине, что ставший педантичным кабинетный ученый разучился интуитивно наслаж­ даться и может лишь дискурсивно овладеть впечатлениями, так что ту меру наслаждения искусством и природой, которую ему еще ос­ тавило его окостенелое состояние, он может вобрать в себя, лишь выразив ее в словах. Как я завидую тем, кто оказывается в лучшем положении, тем более, что мне каждое общество, за исключением очень немногих людей, портит всякое удовольствие, так что, если со мной нет моей женушки, я вынужден ограничиваться моноло­ гами, как те фигуры китайской и индийской драм, которые таким образом объясняют зрителям, что, собственно, происходит».

Несколько отрывков из писем знакомят с пребыванием Вебе­ ра в Голландии.

Шевенинген, 6 июня 1903 «Я довольно хорошо спал и чувствую себя вполне прилично, позавтракав чаем с worst, kaas, 1 waterbroodge, 1 eier-brodge, 1soetebrodge, honig kock42. Жизнь здесь, если ходить в рестораны на штранде, почти в 1 2/3 раза дороже, чем в Боркуме, гульдена хвата­ ет здесь на столько, на сколько там марки. Но теперь я, как уже вчера вечером, езжу всегда за 10 центов в Гаагу, где я открыл пре­ красный вегетарианский ресторан, такого типа, как здешний, ко­ торый союз пропаганды основал во всех городах: никаких напит­ ков, никаких чаевых. Живешь за 50—60 центов на спарже, ревене и sinasappels (апельсинах) и лишаешь здешнюю банду ее грешного заработка... Шевенинген в своем роде грандиозен, несомненно луч­ шее, что может быть, если исходить из роскоши построек штранда. На далеко в море уходящем выступе, на котором расположен театр варьете на тысячу мест, чудесно; сидишь, ощущая замечатель­ ный резкий морской ветер и смотришь на бесконечный берег дюн, вечером на освещенный штранд; а к этому еще присоединяется флотилия рыбаков; за дюнами тысячи построенных для заработка маленьких двухэтажных домиков, которые сдают желающим, а за ними простирается пустой, прекрасный шевенингенский лес, куда можно на конке добраться за 10 минут —только в деньгах это об­ щество заинтересовано так же, как какой-нибудь неаполитанец. До Гааги 20—25 минут. Живя в Гааге, может быть, не всегда решишься выехать, иначе я бы предпочел жить там. Город до смешного тих, все там миниатюрно: музей, публичные здания ит.д., все здания двухэтажны; кажется необходимым соблюдать осторожность, что-

235

бы не опрокинуть или не раздавить что-нибудь, как Гулливер, ког­ да он вернулся из Бробдиньяна; наш Бробдиньян —сдающиеся вна­ ем дома казарменного типа, за немногими исключениями, здесь отсутствуют. Прекрасные тихие пруды с лебедями, прекрасные липы, буки или каштаны, бесконечная чистота: сегодня они скре­ бут дома с внешней стороны, до высоты, которой достигают, —все это действует очень успокаивающе.

7 июня «Вся Гаага носит характер чего-то старомодного, все сияет, все хорошо расположено, все в высшей степени неграциозно, а жи­ тели безвкусно одеты —самое отвратительное —народная одежда женщин: староголландская белая косынка на голове, в которую втиснуты волосы и вся голова, наподобие задней части паука; спе­ реди все это укреплено в гладко причесанных волосах двумя боль­ шими булавками с изогнутым щитком из позолоченной стали, ко­ торые выглядят, как щупальца улитки; походка ужасающе неуклюжа. Парни —неотесанные мямли с лицами моряков, как будто они 30 лет щурились от резкого северо-восточного морско­ го ветра. Неизменно серое небо придает местности и городу не­

что усталое, при солнце все должно выглядеть веселее».

8 июня «Преимущество галереи в Гааге то, что она мала и можно лег­ ко найти, что хочешь. Лучшее, что я до сих пор нашел, это “Саул и Давид” (играющий на арфе) Рембрандта. Как можно написать двух типичных евреев, царя к тому же как султана в безвкусном костюме, Давида —как подлинного приказчика из магазина дели­ катесов, и написать так, что мы видим только людей и потрясаю­ щую власть звуков, почти непостижимо. Благочестие играющего прямо напоминает выражение в “Концерте” Джорджоне, —а один глаз царя —его только мы и видим, лицо он закрывает, пла­ ча, —почти ужасающе говорит о том, что игра на арфе не дала ему, как он тщетно надеялся, забвения того, что он идет под гору. Фо­ тографии не дают такого представления. Наряду с этой картиной все остальные с их “канализированными” лучами света не пред­ ставляются мне значительными и даже великолепная “Анатомия” свидетельствует больше о том, что Рембрандт —виртуозный пор­ третист и мастер техники, чем —как видно по названной выше

картине, - полный душевной глубины художник».

9 июня 03 «Я не мог удержаться, чтобы не купить воспроизведение углем картины Рембрандта, хотя полное впечатление оно дает только

236

тому, кто знает оригинал. Глаз царя действует в оригинале силь­ нее. Р. писал эту картину, когда он после потери своей Саскии, своего имущества и своих картин объявил себя банкротом и, живя в Амстердаме на вершине своего искусства, одиноко со своим сы­ ном и верной Хендрикье, чувствовал приближение старости.

Вчера здесь был очень сильный северный ветер, тонкий песок дюн летел порывами над штрандом и всеми улицами; при этом голубая дымка окружала мачты и маяк, ложилась на море белая, через нее солнце как через матовое стекло покрывало однотонную серую массу зелено-желтым сиянием; если отвлечься от пыли, это было очень красиво. Сегодня ветер с суши, небо настолько голу­ бое, насколько это здесь возможно —за исключением разгара лета здесь всегда дымка, которая даже в ясный день придает освещен­ ному солнцем лесу и окруженным деревьями площадям города не­ что вечерне грезящее. Только очень трезвые лица людей с их впол­ не посюсторонним поведением выравнивают настроение».

Остенде, 21.8. (Народный отель) «Еда вполне прилична и очень обильна, экономят только на скатертях, салфетках, полотенцах. В общем вполне чисто и пан­ сион за 4 1/2 франка (с пивом) —действительно недорого. Со мной за столом сидят немцы из всех стран (Англии, Голландии, Бель­ гии, Вестфалии, Австрии), кое-кто с некоторым налетом класси­ ческого образования, другие без него, молодые купцы и редакто­ ры; из Бельгии присутствуют и фламандские рабочие. Все ведут себя во всяком случае не менее благопристойно, чем немецкие горные туристы у Эйбского озера, большей частью даже значи­ тельно вежливее и менее чванно. Беседы довольно стереотипны,

но совершенно непосредственны...»

23.8.03 «Мои собеседники —славные хорошие ребята, которые не обидели бы и кошку, не говоря уж о князе. При этом радуют хо­ рошие манеры людей, они значительно лучше, чем обычно у нем­ цев за границей. Здесь, за границей, господствует специфически национальный тон —строгое отделение от валлонов и французов. По отношению к женщинам воззрения вполне патриархальны. Прелестны соображения о верности в браке: право женщин рас­ сматривается как право на тело мужа или на его функции —раз­ личие взглядов состоит в том, обладает ли жена (по “естествен­ ному праву”) абсолютной монополией, или достаточно, чтобы муж (в поездках) не “расслаблялся ”и не “ущемлял” ее права —при этом не останавливаются перед весьма смелыми шутками. Состо­

ящие в браке держатся более строгого воззрения».

237

23.8.03 «Вчера у меня был длинный разговор с очень милым закрой­ щиком из Парижа, а в общении с двумя другими спутниками, портным и сапожником из Лондона —мне все время вспоминалась классификация старого Рюмелина людей на портных и сапожни­ ков (помнишь, как мы во Фрейбурге делили людей по этой схе­ ме?) —и здесь все подтвердилось. Я плачу теперь только 4 фр. в день, при этом на обед полагается суп и три блюда, вечером теп­ лое мясо и десерт. Комната большая и приятная. Люди, правда, иногда едят с ножа - но в остальном они, как уже было сказано, очень благовоспитанны, а на прогулке ничуть не менее элегантны, чем я, и значительно более элегантны, чем я в художественном

произведении папы Систо».

25.8.03 «Вчера перед моим окном развевался красный флаг гигантс­ ких размеров и было мощное празднество с Марсельезой рабо­ чих и т. д. Музыканты Союза брюссельских ремесленников запол­ нили дом. Впрочем, они очень хорошо играли легкую музыку, их попросили даже играть в курзале. В разговорах узнаешь кое-что интересное, так о парижских дамских ателье мод —странным об­ разом все выдающиеся заведения принадлежат немцам (австрий­ цам) и почти все квалифицированные рабочие, в частности, по­ ловина высококвалифицированных сапожников (рабочих) из Лондона, в ателье индивидуального заказа —немцы; происходит это, как люди единогласно полагают, потому, что жены английс­ ких рабочих то пьют, то бесхозяйственны, слишком много рас­ ходуют и поэтому дети должны рано зарабатывать и не успевают ничему дельному научиться. Им остается только идти на фабри­ ки... Мой парижский портной поехал сегодня с моим Бедекером и книгой о Брюгге, чтобы осмотреть этот город —думаю, из бан­ ды, которая сидит здесь на дамбе ни одному из десяти не пришла бы в голову мысль, что это стоит сделать. Теперь, когда я плачу 4 фр. за пансион, ко мне стали обращаться как к “товарищу”, хотя

люди, конечно, знают, что я не таков и кто я».

28.8.03 «Вчера я познакомился с одним из вождей бельгийских соци­ алистов и с их величайшим организатором Ансееле. Он пришел с 300 детьми с красными бантиками, красными перьями на шап­ ках; партия ежегодно снаряжает и посылает их на каникулы в Швейцарию или к морю. Вечером они пели очень славные пес­ ни. Эти люди полны громадного энтузиазма. Женщины, о которых ты спрашиваешь, здесь также есть, но никакой роли они не иг-

238

рают, французы с ними вежливы, немцы более патриархальны. О праве голоса женщин и тому подобном товарищи ничего не же­ лают знать».

Домбург, 29.8.03 «“Товарищи”, очевидно, охотно общались со мной, и мы по­ прощались очень сердечно; конечно, все происходит абсолютно на равных, при их почти суеверном уважении к “науке” для них “профессор” —лишь человек, у родителей которого было доста­ точно денег, чтобы научить его чему-нибудь. Впрочем, по интел­ лигентности они в общем не уступали среднему уровню наших коллег. Адвокат из Дортмунда, не имеющий лицензии, который ехал со мной до Мидцельбурга, в прошлом помощник мясника,

был даже выдающимся по своему уму парнем».

Домбург, 31.8.03 «Сегодня я совершил длинную прогулку; можно часами идти по густому дубовому лесу за дюнами. Шел я довольно хорошо, но голова все-таки устает. Красиво здесь, старые липы и дубы загля­ дывают в комнаты и шепчут, а за дюнами море, бушуя, требует

издавна принадлежащей ему земли».

Шевенинген, 13.10.1903 «Осеннее море, когда солнце прорывается через облака в сво­ ем бледно-коричневом цвете тоже прекрасно —как старый, ста­ рый человек. Деревья еще не кажутся осенними, долины в своем большинстве теперь под водой, а большие и маленькие ветряные мельницы, которые накачивают воду в каналы, жестикулируют в воздухе, болтая, как глухонемые, и делают вид, что они незамени­ мы. Сегодня тепло с сильным ветром и бушующим дождем. Штранд покрыт густым покровом пыли, которая проникает глу­ боко внутрь улиц и бьет в лицо, делая его красным, и даже раня его —ложишься на согретые солнцем черные камни базальтовых

бун и покрываешься тонкой соленой пылью.

Сюда можно добавить голландские картинки о более позднем пребывании».

Шевенинген, 27.7.07 «Ничего нового. Серое небо, небольшой дождь, довольно теп­ ло, сижу в кресле на пляже, ем сыр, фрукты, бисквиты, валяюсь на кровати и читаю немного Метерлинка “Сокровище смирен­ ных”, я тебе его пошлю. Надо подождать, пока нервы начнут ус­ покаиваться. Пожалуй, ветер для этого слишком сильный. По ве­ черам люди долго болтают на улице и по соседству, но мои

239

хозяева, которых отделяет от меня лишь стеклянная дверь почти / во всю ширину комнаты, ведут себя очень тихо. Утром висящая над моей кроватью канарейка с семи часов робко чирикает, про­ ся света и радостно восторгается, когда я убираю занавески. W.G. вне дома, идти в него надо через кухню, загадочно крошечное ме­ сто, имея в виду мощную фигуру старого рыбака».

Эгмонд у моря, 3.8.07 «День твоего рождения я вчера отпраздновал очень приятной поездкой на пароходе от Амстердама до Алкмаара; три часа на Noord Hollandshe Canal43, сначала между бесчисленными домика­ ми рядом друг с другом, на протяжении миль, с кукольными сади­ ками и цветами в кукольных окошках, тихими каналами, веранда­ ми, крошечными лодочками, затем через шлюзы в бесконечную даль североголландского пастбища. Все желто-зеленое до горизон­ та, только бесчисленные ветряные мельницы, которые качают воду из земли, лежащей ниже уровня моря и также глубже, чем запру­ женный канал, день за днем; прерываются они только красивыми, расположенными между деревьями дворами крестьян —деревья за­ щищают от страшной силы ветра. За день до того, поскольку биб­ лиотека была закрыта, я совершил поездку на пароходе из моего любимого Лейдена в Кадвик, чтобы постепенно познакомиться со всеми купальнями берега; на обратном пути я заехал в Шийнсбург и был в жилище Спинозы: в одном из миниатюрных домиков, ко­ торые там, как и везде, лежат у каналов в густой зелени, две камор­ ки, каждая величиной с наш closett, одна несколько больше, одна из них с мансардой; место совершенно очаровательно. Вчера был в Амстердаме в доме Рембрандта в еврейском квартале. Ночь я про­ вел в Лейдене в вегетарианском отеле, очень патриархальном с

большой ванной комнатой, баснословно дешево».

Эгмонд, 10.8.07 «В течение этих дней я хочу совершить еще несколько поездок в Северную Голландию, чтоб действительно знать эту прекрасную

страну. Над ней царит особая тишина, и кажется, что история здесь спит. Многое здесь совершенно такое, как его рисовал 300 лет тому назад Аерт ван дер Неер: ветряные мельницы, маленькие кирпичные домики, каналы, группы деревьев и бесконечно про­ стирающиеся грезящие душистые зеленые долины»

Нидцер-Беемстер, 12.8.07 «Сегодня я отправился в экипаже в Алькмаар —очаровательное гнездышко, маленький городок с каналами, зелеными судоходны­ ми каналами, крошечными домиками, живописной церковью и

240

ренессансной палатой мер и весов; затем мы поехали в Беемстер Польдер, сооружение Олденбарневелта начала XVII века в пять миль шириной и длиной; поразительно плодородная долина, ле­ жащая на 6 метров ниже уровня моря, постоянно сухая благодаря прежней работе 50 ветряных мельниц, теперь —трех паровых ма­ шин, где бык —господин творения. Теперь вечером я опять еду на экипаже к мессе в старый городок Хоорн у Зюдерзее по пути до­ мой».

Маркен, 20.8.07 «Этот остров плывет, плоский, как тарелка, по Зюдерзее. До­ мики, собранные на отмели, повсюду соединены маленькими ка­ налами; внутри они чисто побелены, а вокруг на стенах висят пе­ стро обожженные фаянсовые тарелки. Места для сна —своего рода ящики в стене; вокруг только вода и луг. У женщин желтые, как лен, твердые, как солома, волосы, выбиваются спереди и по бо­ кам под тесным чепцом, при этом они носят яркие корсажи. Муж­

чины ходят в неуклюжих шароварах».

III

Однако не поможет ли дома в повседневной жизни какой-нибудь порыв вольного ветра, который надует паруса Макса для нового движения? Близкие строят разные планы. Елена так хотела бы сде­ лать детям жизнь приятной в Гейдельберге, в красивой квартире в зелени у Неккара. Некоторое время увлеченно играли этим сияю­ щим мыльным пузырем, пока он не лопнул из-за недостатка средств. Вебер при его потребности в смене впечатлений предпо­ читает вообще не связывать себя владением. Около этого времени (лето 1903) Фридрих Науман пережил второе поражение на выбо­ рах и ликвидировал национально-социальную партию. Не продол­ жать ли друзьям их совместную деятельность на новой основе, на­ пример, создав политический журнал или участвуя в редакции уже существующего? Однако Вебер отвечает на такого рода предложе­ ния следующее: «... Создать новую политическую газету после по­ добной неудачи представляется мне внутренне и внешне невоз­ можным —и тем больше, чем больше я об этом размышляю. Что касается моего участия, то об этом теперь нечего и думать, —как бы я мог нести такую ответственность? Заниматься постоянно по­ литическими вопросами, которые меня глубоко волнуют, —я был бы физически способен в лучшем случае несколько месяцев, и что еще важнее: для того чтобы не загубить политическое дело, нужна абсолютно холодная голова, а это я теперь гарантировать не могу. Поэтому я решил вместе с Зомбартом вступить в редакцию Архи-

241

ва Брауна, если Яффе его приобретет. Редактор, кажется, склонен, именно к такой комбинации, и я смогу, будучи здесь, быть поле/ зен Яффе и при незначительной работоспособности» (17.7.03). / Следовательно, Вебер не считал себя способным выносить вол­ нения политической деятельности. Он размышлял над предложени­ ем молодого коллеги и друга Эдгара Яффе, который около этого времени обручился с Эльзой фон Рихтхофен. Он предполагал при­ обрести научный журнал «Архив социальных наук» Генриха Брау­ на и хотел бы иметь в качестве соредакторов Зомбарта и Вебера. Счастливая идея предоставить таким образом Веберу новую форму деятельности сыграла в этом свою роль. На такого родадеятельность он мог решиться. Правда, сначала у него и в данном случае возни­ кали разного рода сомнения: «Смогу ли я в достаточной мере уча­ ствовать в этом деле, все-таки сомнительно, мне претит, чтобы за меня работали другие, а я дал бы только свое имя, не предоставляя постоянно определенного количества работы. Быть может, удастся найти для меня модус, который позволит мне участвовать и фор­ мально. По существу я, конечно, буду тогда по мере своих сил ра­ ботать, т. е. писать только для этого журнала...» Вебер знает: при выполнении каждой задачи им овладевает рвение к предмету и он не вынесет положения, при котором работу будут совершать другие: «на советы время от времени я не пойду». К тому же состояние нерв­ ной системы может препятствовать спокойствию при неизбежных столкновениях своего желания с желанием других. Однако эти со­ мнения были устранены друзьями. Эта задача была в данное время наиболее подходящей для него, ибо она требовала не оценивающе­ го политика, а стоящего вне вынесения решения мыслителя, она не связывала его работоспособность с определенными часами и остав­

ляла простор для деятельности еще неустойчивых сил.

Он вновь вошел в большой круг ученых и социальных поли­ тиков, начал вести широкую переписку, чтобы приобрести для «Архива» новых сотрудников, сохранить старых и распространить многосторонние импульсы для статей. Редакторы не ограничива­ лись привлечением специалистов своей профессии, они обраща­ лись также к ученым смежных областей. Ибо в написанном Ве­ бером введении в первой тетради новой серии было указано, что журнал расширит свой прежний круг проблем (научного иссле­ дования созданных современным капитализмом состояний и критического рассмотрения развития законодательства) до «ис­ торического и теоретического познания общего культурного зна­ чения капиталистического развития в качестве той проблемы, ко­ торой «Архив» служит, и поэтому будет находиться в тесном контакте со смежными дисциплинами: с общим учением о госу­ дарстве, философией права, социальной этикой, социально-пси-

242

хологическими и обычно охватываемыми общим названием со­ циологии исследованиями».

За глубоким интересом к социальным фактам, который еще в прошлом поколении проявляли лучшие мыслители, последовал вместе с возрождением философского интереса вообще интерес к социальным теориям, удовлетворить который по мере сил соста­ вит одну из главных задач «Архива». «Мы будем рассматривать социальные проблемы как с философских точек зрения, так и на­ зываемую “теорией” форму исследования в нашей специальной области: образование ясных понятий... Поэтому нам предстоит постоянно следить за научной работой в области критики теории познания и методологии».

Тем самыми область журнала была настолько расширена, что наряду с социальной эмпирической наукой и ее теорией в нем нашли место также научная философия и философское осмысле­ ние общественных явлений.

На Рождество 1903 г. Марианна писала: «В этом году мы будем вновь праздновать, свободные от тяжелого страха и забот, впрочем, и без слабых надежд последних лет. Вобщем Макс теперь в настоль­ ко лучшем настроении и переносит, впрочем, очень мягкую в этом году зиму, настолько лучше, чем в прошлом году, что я могу только соглашаться с его взглядами и действиями и быть благодарной за то, что мы, внешне по крайней мере, перенесли разрыв с прошлым».

Вебер ощущает обязанность и желание писать для журнала и, несмотря на разного рода препятствия и сомнения, вскоре возни­ кают различные работы. Летом 1903 г. закончена, наконец, пер­ вая часть «многострадальной» статьи (Рошер и Книс) и опубли­ кована, кроме «Архива», также в «Ежегодниках» Шмоллера. К началу 1904 г. он заканчивает для первого выпуска новой серии задуманную как методологическая программная работа статью «Объективность социально-научного и социально-политическо­ го познания». После перерыва Вебер начинает работу над другой статьей, связанной с прежним кругом аграрно-политических ин­ тересов и конкретными проблемами законодательства: «Аграрно­ статистические и социально-политические соображения к вопросу о фидеикомиссе в Пруссии»: «Макс опять после нескольких дней отдыха очень прилежен, проводит громадные аграрно-статисти­ ческие вычисления и мне приходится все время напоминать ему, чтобы он не слишком много и беспрерывно работал. Теперь он опять способен работать больше, чем я». Эта статья опубликова­ на в начале лета. В это же время идет подготовка к более важному произведению —к «Протестантской этике и «духу» капитализма». Первая часть этой работы вышла в осеннем номере «Архива». Та­ ким образом за девять месяцев 1904 г. Вебер написал три большие

243