Ид_Мельник В.А. Основы идеологии pdf

паднорусских земель в это средневековое государство. Однако по вопросу о том, являлось ли Великое княжество Литовское собственно белорусским или национальным белорусским государством — и так ставится вопрос! - научные и политические дискуссии не только не утихают, а время от времени разгораются с новой силой.

Ответ на него, хотя и неоднозначен, но все же достаточно очевиден. Великое княжество Литовское — это изначально полиэтническое государство, объединявшее в своем составе население литовских и большей части древнерусских земель от Балтийского до Черного морей, в котором доминирующее положение занимали литовские князья.

Это, однако, нисколько не умаляет значения Великого княжества Литовского в историческом развитии белорусского народа. В рамках данного государственного образования объективно происходил процесс этнической дифференциации его населения, в частности формирования литовской, белорусской и украинской этнических общностей и их самосознания. Как пишет Е. Карский, русские области, вошедшие в состав ВКЛ, потеряли свою политическую самостоятельность, но вместе с тем избавились от постоянных войн и кровопролитий, сопровождавших княжеские междоусобия. С этого времени в русских землях «начинается эпоха более или менее мирного культурного развития, чему много способствовали как свобода от татарской зависимости, страшным гнетом тяготевшей над Восточной Русью, так и вообще человечное отношение к русским литовских князей» [36].

Тем не менее упомянутых обстоятельств недостаточно, чтобы полагать, как это делают некоторые историки и философы, что ВКЛ было собственно белорусское, литовско-белорусское, белорусско-литовское или белорус- ско-украинско-литовское государство. Очевидно, что прозвучавшие утверждения не соответствуют объективным историческим фактам. Нельзя считать корректной в научном отношении и «договоренность» некоторых белорусских и литовских историков определять ВКЛ в белорусской историографии как белорусско-литовское, а в литовской — как литовско-бе- лорусское государство [37]. Как справедливо отмечалось в одной из дискуссий, это было государство раннефеодального типа и определение его генезиса по национальному признаку неприемлемо, поскольку не вполне корректным является наложение современных понятий этничности и нации на средневековье. Кстати будет заметить, что литовские исследователи и не помышляли соблюдать указанную «договоренность», они

150

вообще не применяют слова «русское», «белорусское» или «украинское»

кНазванию BKJI. Так, в изданной недавно фундаментальной работе ли-

товского профессора Э. Гудавичюса по истории Литвы на шестистах восьмидесяти ее страницах ни разу не приводится полное официальное название княжества [38].

Приведенные выше определения Великого княжества Литовского исходят из того, что белорусский, литовский и украинский народы уже в момент образования ВКЛ или, по крайней мере, на каком-то этапе его истории представляли собой самостоятельные субъекты этого государственного образования. Но, как известно, такие утверждения не подтверждаются историческими фактами. Общеизвестно, что на протяжении всей истории ВКЛ правили

внем этнические литовцы. «В политическом смысле, — отмечает известный историк П.Т. Петриков, — и белорусский, и украинский и русский факторы

вВКЛ имели по отношению к его великокняжеской власти зависимое, подчиненное положение» [39]. Примеры же нахождения Льва Сапеги на должности канцлера княжества или занятия белорусами иных, менее значимых государственных должностей общей картины не меняли.

Да, в Великом княжестве Литовском преобладало население, считавшее себя русским, — так называли себя люди православного вероисповедания, которые генетически восходили к населению Киевской Руси. Это подтверждают и источники той эпохи, которые о коренном населении, предках современных белорусов и украинцев, говорят как о русском народе. К примеру, киевский воевода князь К. Острожский (1527-1608) в своем послании епископу Владимирскому 21 июня 1593 г. определяет коренных жителей этой части ВКЛ как «народ тутошний Русский». Термин же «литвины» изначально являлся этнонимом, которым обозначалось население летописной Литвы (Черной Руси), а с образованием ВКЛ он становится политонимом. В этом смысле литвинами являлись предки не только современных белорусов, но и все жители Великого княжества Литовского, т.е. современных и литовцев, и украинцев, и русских (жители тех территорий России, которые входили в состав ВКЛ).

Поэтому нет никаких оснований утверждать, что название «литвины» является «историческим этнонимом белорусов» и что, отказавшись от него, нация «згубша сваё 1мя, а разам зь iM i псторыю» [40]. Напротив, отказ от имени «литвины» стал отражением факта формирования в период существования ВКЛ новой этнической общности, самоназвание которой — белорусы — подчеркивает ее генетическое родство с древнерусской народностью. Появление белорусского этноса означало не конец, а начало истории собственно белорусской нации и ее государства.

Далее, использовавшийся в официальных документах ВКЛ язык лишь условно может называться старобелорусским языком. Термин «белорусский язык», как и этноним «белорусы», в то время вообще не употреблялся. При-

151

менительно к русскому населению BKJI можно говорить лишь о местных диалектах древнерусского языка — северо-западном и юго-западном, проявления которых были несущественным. В качестве государственного в ВКЛ использовался язык, на котором в то время разговаривала образованная часть населения и который современники называли русским языком. В первом артикуле четвертого раздела Статута Великого княжества Литовского, впервые введенного в редакции 1566 г. и повторенного в редакции 1588 г., так определялся язык делопроизводства в литовском государстве: «Писар земски маеть по-руску литерами словы рускими вси листы, выписы и позвы писати, а не иншим езыком и словы» [41 ].

О старобелорусском я з ы к е

Язык, который современные белорусские исследователи называют старобелорусским, а украинские - староукраинским, в киево-русский период истории восточных славян не соотносился ни с каким диалектом. Вбирая в себя элементы разных восточнославянских языковых стихий, он постепенно приобрел наддиалектный характер и в конечном счете стал письменным деловым языком, которым пользовались в различных землях Руси, а затем и в Великом княжестве Литовском. Убедительным подтверждением данного положения является памятник древнерусской литературы XII в. «Слово о полку Игореве». По оценкам исследователей, он вполне мог быть написан и в Киеве, и в Полоцке, и в Турове, и в Чернигове... В то время термин «белорусский язык» вообще не употреблялся, язык же деловой письменности, в том чипе и в период ВКЛ, имел название «руский язык». Таким образом, язык, ныне называемый старобелорусским, в действительности был общелитературным древнерусским языком. Свое прямое продолжение он имел в XIII - X V вв., будучи представленным большим количеством актов, грамот, договоров и статутов. С XVI в. в западнорусских землях стал набирать силу процесс проникновения в деловую письменность латинского и польского языков, что повлекло вытеснение из употребления древнерусского языка, а затем и его официальный запрет в 1696 г. Как отмечает известный белорусский историк языка А. Журавский, ко времени запрета «русского» языка в Речи Посполитой уже и запрещать, по существу, было нечего, разве что кирилловскую графику. Современный белорусский и украинский языки возникли уже в Новое время после перерыва в западнорусских землях письменной традиции на основе обработки живых народных говоров. Прямую же приемственность с древнерусским письменным языком сохранил только современный русский язык.

И с т о ч н и к и : Слово о полку Игореве. М., 1988. С. 78; Жураусю, А /. Псторыя беларускай лпаратурнай мовы: у 2 т. / A.I. Жураусю. MiHск, 1967. Т. 1; Жураусю, А. I. Беларусская мова i дзяржаунасць у старажытнасш / A.I. Жураусю // Гумажтарныя i сацыяльныя навую на зыходзе XX стагоддзя. Мшск, 1998. С. 450; ЯскевЫ, А. ПадвЬкн1ю i ix свя- Tbmi: Духоуная культура старажытнай Benapyci / А. Яскев1ч. Мшск, 2001. С. 113; Псторыя Беларуси у 6 т. Мшск, 2008. Т. 2. С. 91.

Наконец, то, что применительно к ВКЛ называют «белорусским законодательством» есть не что иное, как законодательство Киевской Руси, заимствованное из Русской Правды. Согласно заключению видного исследователя источников древнерусского права С.В. Юшкова, памятники кодификации Московского и Литовского государств были созданы на основе принципов Русской Правды. А некоторые разделы Статутов Великого княжества Литовского 1529 и 1566 гг., которые были приняты до Люблинской унии

152

1569 г., например закон о копном суде, представляют собой прямые извлечения из Русской Правды [42].

Можно, конечно, рассуждать о том, было ли ВКЛ федеративным госу- дарством. Скорее всего, что таковым оно не являлось. Но оно было поли- этническим по составу своего населения государством. Может быть, со временем его население могло бы составить единую нацию, скажем, под названием «литвины» или «литва», но это так и не стало исторически свер-

шившимся фактом. Белорусская же нация, белорусский народ, как и его собственная государственность, — свершившийся факт, но это произошло гораздо позже и уже вне Великого княжества Литовского. Белорусский на-

род лишь в XX в. завершил свою консолидацию в особую нацию, бесспорным свидетельством чего является обретение им в этом столетии собственной государственности. Однако нет оснований утверждать, что ВКЛ было белорусским национальным государством, поскольку таковое следует связывать с жизнью белорусской нации, предпосылки формирования которой в то время только складывались. Это положение счел необходимым

особо подчеркнуть Президент Республики А.Г. Лукашенко в известном докладе «О состоянии идеологической работы и мерах по ее совершенствованию»: «Никому, даже самому ярому националисту, не придет в голову

утверждать, что Великое княжество Литовское было самостоятельным белорусским государством» [43].

Все вышеизложенное подтверждает положение о том, что и литовский, и белорусский, и украинский народы в равной мере обладают правом на политическое, социальное и культурное наследие ВКЛ, которое создавалось общими усилиями предков этих народов.

ных исследователей, что Беларусь обладала политической независимостью в составе Речи Посполитой [44]. Во-первых, Великое княжество Литовское, а именно данное государство объединилось с Королевством Польским, и Беларусь — это далеко не одно и то же: Беларусь стала государством только в XX в. Во-вторых, Речь Посполитая изначально замышлялась польской стороной не как федеративное или конфедеративное, а как унитарное государство. Согласно акту, подписанному 1 июля 1569 г. в Люблине, Королевство Польское и Великое княжество Литовское представляют собой одно неразделимое и неотделимое целое с одним народом. Создавался общий сейм, который должен был выбирать короля и Великого князя в одном лице. Заседания сейма должны были проходить на польской земле, созыв отдельных сеймов для ВКЛ и Польши не предусматривался. Узаконивалось осуществленное ранее отторжение в пользу Польши земель ПодляШья, Волыни, Подолья и Киевщины. Общей становилась внешняя полити-

153

ка. Поэтому, если подходить с формально-юридических позиций, то гово-

рить о политической независимости Беларуси [читай: Великого княжества Литовского. —В.М.] в составе Речи Посполитой не приходится.

И з Люблинского акта 1 5 6 9 г.

«Так как королевство Польское и Великое княжество Литовское представляют собою уже одно нераздельное и неотделимое тело, а также не отдельную, но одну общую республику, которая соединилась и слилась в один народ из двух государств и народов, то необходимо, чтобы этими двумя народами на вечные времена повелевала одна голова, один государь, один общий король, избранный общими голосами Польши и Литвы. Место же избрания его в Польше, а на королевство Польское он будет затем миропомазан и коронован в Кракове. Согласно привилегии короля Александра, такому избранию не может препятствовать отстутствие которой-либо из сторон, потому что сами по себе обязаны и ex debito должны быть созываемы для этой цели советы и все чины Короны Польской и Великого княжества Литовского.

Существовавшее до сего в Литве отдельное избрание и возведение на княжение великого князя литовского должно быть отменено так, чтобы впоследствии не было никакого знака или подобия, которое бы указывало или намекало на возведение или посвящение великого князя литовского. Но так как остаются титул и должности Великого княжества Литовского, то избранник при избрании и короновании должен быть тотчас же провозглашен королем польским и великим князем литовским, русским, прусским, мазоветским, жамойтским, киевским, волынским. подпясским и лифляндским».

И с т о ч н и к : Уния в документах. Минск, 1997. С. 83.

Но Великое княжество Литовское в составе Речи Посполитой не обладало независимостью, даже автономией, и в фактическом отношении. Да, действительно, как это и подчеркивают сторонники тезиса о независимости или автономии княжества, государство Речь Посполитая как одно целое выступало только вовне, тогда как внутри всегда существовало его деление на две неравноправные части, которые назывались Короной (Польшей) и Княжеством (Русской Литвой). Формально каждая из них обладала собственными законами, казной, армией, судами, аппаратом управления. Однако наличие этих внешних атрибутов государственности еще не говорит о фактической независимости или хотя бы автономии ВКЛ в составе Речи Посполитой. Все исследователи признают, что в данном государственном образовании с самого начала проявил себя и неуклонно набирал силу процесс насильственного окатоличивания и ополячивания русского православного населения, который приводил ко все большей зависимости Великого княжества от Польши.

Тем не менее период вхождения белорусских земель в состав Речи Посполитой имел все же исключительно важное значение для самоидентификации белорусов как славяно-русского этноса, для осознания ими своего общерусского происхождения, для своей цивилизационной самоидентификации и последующего политического самоопределения. Решающим обстоятельством в этом процессе было то, что Речь Посполитая как госу-

154

яарство менее всего ориентировалась на развитие белорусов в качестве са- мобытного народа. Более того, оно делало все для того, чтобы стереть из

памяти белорусов их славяно-русскую этническую принадлежность. Этот процесс приобрел особенно угрожающий характер после заключения в

1596 г. Брестской церковной унии, поставившей своей целью полное опо- лячивание и окатоличивание коренного населения.

Именно в это время большинству белорусов, равно как и малороссов, окончательно становится ясно, что для своего самосохранения как общности, для своего дальнейшего исторического развития необходимо вернуться к своим общерусским корням и воссоединиться с русским народом в одном государстве. С этого момента, считает выдающийся русский философ и, кстати будет заметить, наш сотечественник уроженец Витебской губернии И.О. Лосский (1870—1965), начинается героическая борьба белорусов и украинцев за сохранение своей русскости и православия [45].

Некоторые современные авторы, пытаясь обосновать позитивное значение Люблинской унии в судьбе белорусского народа, выдвигают положение о пагубных последствиях того, если бы ВКЛ уже в XVI в. было присоединено к Московскому государству. По их мнению, в результате был бы уничтожен самобытный восточнославянский этнос, а значит, не стало бы белорусов как особой этнической общности и не существовало бы ныне белорусской нации. В подтверждение этого они ссылаются на судьбу новгородской культуры, которая якобы была уничтожена в условиях Российского государства [46]. Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения и поэтому однозначного ответа на поставленный выше вопрос не может быть. Безусловно, случись такое, история белорусского народа была бы иной. Но это не дает исследователю права утверждать, что уже сформировавшийся к концу XVI — началу XVII в. белорусский, равно как и украинский, этнос был бы уничтожен. Скорее, напротив, принятием русским царем в 1654 г. титула «Всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец» факт существования Белой Руси как самобытной составной части России получил свое юридическое оформление, что можно рассматривать как политическую гарантию развития белорусского этноса. История Российского государства полна примеров того, что в его лоне не только не исчезали, а напротив, успешно развивали свою социокультурную самобытность и более малочисленные этнические группы и общности. Различные же области России с преимущественно русским населением сохраняют свою индивидуальность в языке (наречии) и обычаях по настоящее время.

проживания в состав Российского государства. Это Произошло в результате известных трех разделов Речи Посполитой 1772,

155

1793 и 1795 гг. Для белорусов это было поистине судьбоносное событие. К концу XVIII — началу XIX в. та культура, которая бурно развивалась на белорусских землях во времена Киевской Руси и Великого княжества Литовского, едва теплилась, а западнорусский (старобелорусский) язык после его запрета в 1696 г. польскими властями и вовсе был уже мертв [47]. Под угрозой исчезновения оказался и сам белорусский этнос. Если мысленно представить иной ход событий, результатом которого явилось бы укрепление Речи Посполитой и ее существование по настоящее время, кто бы сегодня помнил о белорусах?

Поэтому с полным основанием можно утверждать, что воссоединение белорусов, равно как и украинцев, с родственным русским народом в одном государстве стало актом спасения самой белорусской общности и последовавшего затем возрождения ее самобытной, славянорусской (славяноправославной) в своей сущности, культуры. Этому процессу был придан намеренный характер после подавления польского восстания 18301831 гг., когда правительство стало проводить политику усиления русского влияния на белорусских землях. Важная роль при этом отводилась учебным заведениям. Здесь повсеместно вводилось обучение на русском языке, которое до того осуществлялось на польском. В 1832 г. был закрыт Виленский университет как рассадник антирусских идей и настроений и одновременно открыт Киевский университет, в который были переведены признанные лояльными польская профессура и студенты. Увеличивалось количество светских учебных заведений. Вместо закрытых дворянских институтов и гимназий, в которых обучалась местная шляхта, были учреждены Молодечненская (1864), Полоцкая (1872) учительные семинарии и сеть уездных народных училищ. Кроме того, белорусам была предоставлена возможность учиться в Петербургском и Московском университетах, а также в других учебных заведениях России.

Особое значение имел состоявшийся в 1839 г. Полоцкий церковный собор, который утвердил воссоединение литовско-белорусских униатов с православной церковью. Кстати будет заметить, что массовое возвращение униатов в лоно православия по инициативе низшего униатского духовенства началось сразу же после воссоединения белорусских земель с Россией, а упомянутый собор лишь организационно и юридически оформил фактическое положение.

Такая политика властей встретила неодобрительное отношение со стороны тех, кто считал вошедшие в состав России белорусские земли восточными окраинами («всходними кресами») Польши. Нынешние их единомышленники такого рода действия правительства квалифицируют как русификацию белорусского населения [48]. Однако эта навязываемая ими общественному сознанию оценка есть грубая фальсификация сути осуществлявшихся русским правительством мер. На самом деле это была полити-

156

ica располячивания, освобождения белорусов от все еще продолжавшегося и даже усиливавшегося польско-католического влияния. Если говорить еще более определенно, то это была политика возвращения белорусам богатейшего наследия их же собственной, создававшейся веками культуры, явля- ющейся неотъемлемой частью великой общей культуры трех русских наро-

дов. Одновременно это была политика возвращения белорусов в лоно сла- вяно-русской православной цивилизации, в которой они сформировались как этническая общность и только в которой возможно их дальнейшее социокультурное развитие.

Бессмысленно говорить о русификации народа, который по рождению своему, по своей социокультурной сути является славяно-русским народом. Политика возвращения белорусской общности в лоно ее собственной культуры никогда не встречала противодействия со стороны самих белорусов, в то время как проводившиеся местными властями в 1920-х и частично в 1991-1994-х гг. кампании по белорусизации непременно приводили к росту общественного недовольства и выражению протеста [49]. Такие кампании сводились к намеренному конструированию и административному внедрению в различных областях общественной жизни белорусских национальных форм. Однако оборотной стороной такой политики являлось удаление из официального обращения русского языка и, следовательно, отстранение белорусов от общерусского культурного достояния. В последний раз белорусский народ вынужден был выступать против курса на свертывание употребления русского языка в 1995 г. на референдуме, за придание ему равного с белорусским языком статуса: за это высказалось 83,3% граждан, принявших участие в голосовании [50].

Таким образом, вхождение Белой Руси в состав Российской империи, безусловно, имело исключительно положительное значение для развития белорусского народа и становления его государственности. Именно в этот период впервые в "истории белорусов как особой общности сложились предпосылки не для реставрации Великого княжества Литовского (за разговорами об этом всегда скрывалась цель восстановления польского государства в границах 1772 г., т.е. Речи Посполитой), а для создания собственно белорусской государственности. Подчеркиваем: не возрождения Великого княжества Литовского, а рождения собственной национальной государственности — такую перспективу впервые открыла перед белорусами история. Предпосылками для этого явились результаты социально-экономических и политических процессов, происходивших на протяжении XIX — начала XX в. внутри России.

Как известно, здесь вопросы ликвидации крепостного права и охраняющего его царского самодержавия, переустройства жизни на демократических основаниях с самого начала указанного периода выступали как важнейшие общественные проблемы времени. Катализатором же их решения явились революционные события в России начала XX в.

157

5.4. Белорусская национальная государственность

ской империи. Поиск путей его решения привел к жесткому идейному противостоянию вчерашних союзников по политической борьбе. Размежевание произошло по вопросу о форме национального самоопределения белорусов, характере будущего белорусского государства, его месте и роли в складывающейся новой системе международных отношений.

Вопрос рассматривался буквально так: пойти либо по пути становления суверенной, независимой от других, белорусской государственности, либо по пути создания белорусского государства в составе федерации равноправных национальных республик. Были сделаны попытки реализовать как тот, так и другой подход. Первый нашел свое выражение в провозглашении 9 марта 1918 г. группой «незалежницки» настроенных участников Всебелорусского съезда 1917 г. Белорусской Народной Республики (БНР), второй — в создании 1 января 1919 г. по решению I съезда Коммунистической партии Беларуси Социалистической Советской Республики Белоруссии (ССРБ, БССР).

Тишка Гартный (Змитер Федорович Жилунович) (1887-1937)

Белорусский писатель, государственный и общественный деятель. Академик Академии наук Беларуси (1928). Родился в г. Копыль Минской области. Работал ремесленником-кожевенником, затем на заводе в Петербурге. Участник революции 1905 - 1907 гг. После 1917 г. - главный секретарь Белорусского национального комиссариата (Белнацкома) при Народном комиссариате по делам национальностей РСФСР, входил в руководство белорусских секций РКП(б), редактор первой советской газеты на белорусском языке «Дзяннща». 1 января 1919 г. в Смоленске в числе пяти членов Временного революционного рабоче-крестьянского правительства Беларуси в качестве его председателя подписал Манифест об образовании Социалистической Советской Республики Белоруссии (ССРБ). В последующем - политработник 14-й армии и штаба Западного фронта, возглавлял государственное издательство Беларуси, работал в наркомате просвещения и институте истории Академии наук Белоруссии. Зачинатель рабочей тематики в белорусской поэзии и прозе. Автор научных публикаций по политической истории Беларуси конца XIX - XX в. В 1936 г. арестован, умер в тюрьме. В 1988 г. реабилитирован. На месте захоронения установлен памятник. Его именем названы улицы в Минске, Копыле и других городах.

И с т о ч н и к : Беларускаяэнцыклапедыя:у 18т.Т.5.С.71-72.

Сконца 1980-х гг. прошлого столетия и по настоящее время в научных

иобщественных кругах страны ведутся постоянные дискуссии по поводу значения провозглашения БНР и образования ССРБ в становлении белорусской государственности. Одни участники полемики абсолютизируют

158

значимость факта провозглашения БНР, умаляя при этом роль ССРБ, дру-

гие же отрицают какое бы то ни было значение БНР. Официальная кон- цепция белорусской государственности исходит из того, что первым реаль-

ным собственно белорусским государством была ССРБ (БССР), которая сразу же после своего образования получила признание со стороны Рос- сии- Это историческое событие положило начало становлению и развитию белорусского национального государства. Обратимся к соответствующим

доводам.

Несомненно, практическое осуществление национальной идеи, т.е. создание собственной государственности народа, предполагает не только провозглашение соответствующих деклараций, но и учреждение реальной системы органов власти и управления, принятие и реализацию законов государства, обеспечение государственно-правовыми средствами прав и свобод граждан, признание вновь провозглашенного государства другими государствами, и прежде всего тем из них, из состава которого оно выделяется. Только при наличии всех этих условий рождение нового государства можно считать состоявшимся. Как же обстояло дело с этой точки зрения в одном и во втором случае?

Ни само провозглашение 9 марта 1918 г. Белорусской Народной Республики, ни ее объявление 25 марта 1918 г. «незалежнаю и вольнаю дзяржавай» не было реализовано на практике. Дело фактически ограничилось учреждением центральных органов власти в лице Рады БНР и Народного секретариата. Свою юрисдикцию в этнических границах проживания белорусов БНР не осуществляла. Не была создана собственная армия, отсутствовала финансовая система, не были сформированы органы власти на местах. Фактически функции правительства ограничивались полномочиями его представителей при германской оккупационной администрации и сводились главным образом к участию в решении задач в области развития культурно-образовательной сферы, местной промышленности и торговли.

Провозглашенное государство не было признано ни правительством Германии, под оккупацией которой в то время находилась территория проживания белорусов, ни правительством России, которой принадлежала указанная территория; не признавали БНР и правительства других ведущих стран. К акту провозглашения государства осталось равнодушным в основной своей массе и само белорусское население. Сразу же после освобождения территории Беларуси от немецкой оккупации правительство ВНР оказалось в эмиграции [52].

Таким образом, БНР не только не стала независимым свободным белорусским национальным государством, но и не смогла обрести сколь-ни- будь явные признаки государственности. Это было признано самими инициаторами БНР на 2-й Всебелорусской конференции, проходившей в ок-

159