Ид_Мельник В.А. Основы идеологии pdf

момента возникновения Великого княжества Литовского жители бело-

себя и от жителей Московского государства, называя их «московиты». При этом свой язык они продолжали считать русским, а их — московским. Только в конце XVI - начале XVII в. этноним «русины» трансформировался в название «белорусцы», которое в свою очередь в XIX в. вытесняется этнонимом «белорусы».

Европейские народы — немцы, русские, поляки и другие - в период Великого княжества Литовского и Речи Посполитой называли белорусов «литвины». В XIV—XV вв. так именовали себя жители западных земель Беларуси (нынешней Гродненщины) и востока Литвы. Следовательно, изначально термин «литвины» был этнонимом. В XVI в. и особенно в XVII в. названия «литвины», «Литва» — уже не в качестве этнонимов, а как политонимы — распространяются на весь белорусский этнос. Они употреблялись применительно к населению белорусских земель вплоть до XIX в., а затем слова «литовцы», «литва» становятся названиями только соседнего балтского народа и его земли. В этом значении они употребляются и поныне. Что касается этнонима «литвины», то им продолжают иногда именовать себя потомки упомянутой выше особой этнической группы, существовавшей в составе Великого княжества Литовского. В современной литературе их называют белоруса- ми-литвинами, в отличие от белорусов-русинов.

Осознание самобытности новой общности и своей принадлежности к ней поначалу происходит в среде ее наиболее образованной части. Это находит свое выражение в росте интереса ее представителей к прошлому, настоящему и будущему своего отечества, в появлении чувства любви к родному краю, в заботе о сохранении и приумножении духовной культуры своего народа. Все эти формы проявления самосознания белорусской общности с необычайной силой дали о себе знать во времена Великого княжества Литовского прежде всего в среде горожан, купечества, православного духовенства. Они получили свое отражение в белорусских летописях, произведениях литературы и сочинениях общественно-политической мысли. Идеи патриотизма, достоинства своего народа, гордости за свою Родину стали доминирующими в творчестве Николая Гусовского, Франциска Скорины, Сымона Будного, Василия Тяпинского и других отечественных мыслителей. В период Речи Посполитой, когда стала набирать силу поль- ско-католическая экспансия, национальное самосознание белорусов свое проявление получило в виде неравной борьбы за религиозную свободу для православного населения. Наиболее активными участниками сопротивления экспансионистским устремлениям, имевших целью ополячить белорусов, лишить их самобытного этнокультурного облика, явились Стефан Зи-

140

з а н и й , Мелетий Смотрицкий, Афанасий Филиппович, Георгий Конис-

с кий и другие религиозные деятели. Можно сказать, что в это время про- исходит окончательная славяно-русская, или славяно-православная, самои- дентификация белорусской общности.

представление, что эта общность является особой нацией, в силу чего она считает себя вправе по собственному усмотрению строить как свою внутреннюю жизнедеятельность, так и свои отношения с другими народами. Появление такой мысли в самосознании общности закономерно влечет за собой и постановку в повестку дня ее жизнедеятельности задачи создания национальной автономии в государственном устройстве страны либо самоопределения в качестве суверенного национального государства. Организация практической реализации данной задачи обычно становится делом наиболее активной части общности. Соответствующие общественные действия принято называть национальным движением.

Процесс вызревания национальной идеи в самосознании белорусской общности происходил практически на протяжении всего XIX в. В результате на рубеже XIX—XX вв. в повестку дня политической жизни белорусов был поставлен вопрос об их самоопределении в качестве нации-государ- ства. Вехами на этом пути явились осознание в 1810—1820-е гг. группой профессоров и студентов Виленского университета своеобразия, самобытности населения тех территорий, которые примерно совпадают с географическими пределами нынешней Беларуси; обоснованный в 1884 г. отечественными народовольцами в журнале «Гомон» вывод о том, что белорусы составляют особый народ, или особую нацию, и, как следствие, постановка ими в повестку дня общественно-политической жизни вопроса о создании белорусами собственной автономии в рамках «будущего свободного федерально-политического строя, который должен занять место современного абсолютизма» [23]; обоснование поэтом Ф. Богушевичем оригинальности самостоятельности нового белорусского языка, формировавшегося с начала XIX в. на основе живых народных говоров — «мова нашая ёсць такая ж людская i панская, як i французская, альбо нямецкая, альбо i иппая якая», — и осознание им значения языка для сохранения белорусами своей самобытности, а значит, по его представлению, и своего исторического бытия [24].

Можно сказать, что 1884 г. — год издания белорусскими народниками журнала «Гомон» — и есть фиксированная в письменном источнике дата рождения белорусской национальной идеи в ее первоначальном значении, т-е. как идеи автономии белорусов в качестве самобытного народа в составе будущего российского федеративного государства.

141

Франтишек Богушевич ( 1 8 4 0 - 1 9 0 0 )

Белорусский поэт, прозаик, публицист, переводчик. Родился в фольварке Свираны Виленского повета Виленской губернии (ныне Вильнюсский район Литовской Республики). Учился в Виленской гимназии; в 1861 г. поступил на физико-математический факультет Петербургского университета но был исключен за отказ принять новые университетсткие правила. Вернулся на родину, работал учителем. Участник восстания 1863-1864 гг., в одном из боев был ранен. В 1865-1868 гг. учился в Нежинском юридическом лицее. Работал судебным следователем в Украине и России. С 1884 г. адвокат судебной палаты в Вильно. Творчество Ф. Богушевича тесно связано с жизнью белорусского народа. В сборниках «Дудка беларуская» (1891), «Смык беларусю» (1894) показал тяжелую жизнь крестьянина, которого обделили при отмене крепостного права, обдирает казна, обижает суд и царская администрация. В нем он видел не просто обиженного судьбой мужика, а человека, который критически смотрит на мир («В остроге»), В своих произведениях отстаивал идеи социального равенства и справедливости. Главная черта поэзии Ф. Богушевича как выразителя национального самосознания народа-утверждение языка в качестве основного условия существования народа и его культуры. В «прадмове» к сборнику «Дудка беларуская» обосновал право белорусского народа на развитие своего языка и призывал: «Не паюдайце ж мовы нашай беларускай, каб не ywiepni». Язык он считал наиважнейшей формой выражения духовности народа («язык ёсць адзежа душы»), Беларусь - т а м , «дзе наша мова жывець», - писал Ф. Богушевич. Похоронен в Жупранах (Ошмянский район), где установлен памятник поэту, открыт литературно-мемориальный музей-усадьба.

И с т о ч н и к : Беларуская энцыклапедыя:у 18т.Т.2.С. 210-211.

Понадобилось еще более 30 лет для того, чтобы идея самоорганизации белорусской этнической общности в нацию-государство овладела достаточно широким кругом активной части белорусов. Это произошло благодаря творчеству создателей и авторов газеты «Наша шва», и особенно усилиями М. Богдановича, Я. Купалы и Я. Коласа. Стихотворение Я. Купалы «А хто там дое?», опубликованное в 1908 г., фактически явилось посланием белорусов внешнему миру о своем бытии как особого народа и о своем стремлении быть признанными таковым другими народами. В его же стихотворении «Маладая Беларусь», которое написано примерно в то же время (1906—1912), содержался прямой призыв белорусов брать свою судьбу в собственные руки [25]:

Падгамайся з шзш, сакашна сям'я, Над крыжам1 бацькоу, над нягодалп; Зашмай, Беларусь маладая мая, Свой пачэсны пасад м1ж народам^ ...

Нельзя не отметить, что утверждение в сознании белорусской интеллектуальной элиты национальной идеи происходило в процессе развития двух идейно-политических течений, которые получили название революционного демократизма и западноруссизма. Представители революционно-де- мократического течения (Ф. Богушевич, А. Гуринович, А. Пашкевич (Тетка), М. Богданович, Я. Купала, Я. Колас и др.) в целом выступали с нацио- нально-белорусских позиций, рассматривая белорусов как самобытный на-

142

пОД и отстаивая в той или иной мере возможность независимого от Польщи и России развития Беларуси. Представители западноруссизма (К. ГоворсКИЙ, М. Коялович, JI. Солоневич и др.), признавая самобытность белорусов, все же считали, что Беларусь не является отдельной страной и что, сле- довательно, она не в состоянии самостоятельно культурно и политически

развиваться. Они рассматривали Беларусь как составной элемент России, е е культурную и государственную часть. В своих произведениях западноруссисты всячески стремились обосновать мысль, что Беларусь как «Западная Россия» неразрывно связана с целым — великой Россией и что белорусы как одно из славянских племен органично входят в состав едино-

го русского народа [26].

Вопрос о том, в какой мере были правы или неправы одни и вторые, решался в ходе самой истории. К нему мы вернемся на страницах учебного пособия несколько позже.

5.3. Государственность на белорусских землях

русского государства в первые века после расселения на них древнеславянских племен.

В предыдущем параграфе говорилось о том, что еще к середине IX в. на территории расселения восточных славян сложились достаточно устойчивые объединения, которые в исторической литературе определяются как союзы племен. Новой, более высокой формой самоорганизации славянских общностей стали территориальные образования, получившие название княжеств или, согласно летописи, княжений во главе с князьями. Причем не все союзы племен имели «свои княжения» (у радимичей, например, была своя племенная верхушка, но о наличии у них княжения летописи не сообщают), а «границы» княжеств не обязательно совпадали с географическими пределами союзов племен. Среди восточнославянских князей существовала жесткая иерархия: князь, стоявший во главе союза племен, имел титул «светлый князь» или «князь князей», князья племен, входивших в состав племенных союзов, именовались «всякое князье»; в период Древнерусского государства князь, занимавший киевский престол и стоявший над «князьями князей», носил титул «Великий князь Руский» [27].

Княжения представляли собой переходную форму от родоплеменного строя к классовому, а значит, к политической организации сообщества. Центрами этих княжений становились города с соответствующими укреплениями, а сами княжества стали называться по своему главному городу.

143

Иначе говоря, княжения являлись первоначальной формой территориаль- но-политических образований. В литературе такие начальные политические образования принято определять как протогосударства (от греч. protos — первый). Они характеризуются, с одной стороны, наличием публичной власти, отделенной от основной массы населения (князь, бояре, местная знать), аппарата принуждения (княжеская дружина, тюрьма), налогообложения (дань), а с другой — неразвитостью институтов власти, отсутствием писанного законодательства, внутренней замкнутостью сообщества. Разновидностями протогосударств являются княжения у восточных славян, так называемые королевства у древних германцев, каганаты у древних тюрков.

На территориях, составляющих нынешнюю Беларусь, в разное время существовало более 20 княжений. В летописях упоминаются такие княжества, как Полоцкое, Витебское, Минское, Туровское, Оршанское, Друцкое, Лукомльское, Мстиславское, Изяславское, Логойское, Слуцкое, Городенское. Новогородское, Волковысское, Свислочское, Несвижское, Пинское, Соломерецкое, Мозырьское, Клецкое, Пересопецкое, Степанское, Борисовское и др. Среди них своим значением выделялись Полоцкое и Туровское княжества, о которых наиболее подробно говорится и в исторической литературе. Наиболее мощным до своего дробления на уделы было Полоцкое княжество, которое подчиняло своей власти ряд мелких княжений.

Однако политический ландшафт Беларуси в IX — XIII вв. не сводился только к перечисленным княжествам. Частично белорусские земли входили в состав и других восточнославянских земель-княжеств (рис. 4). Так, на землях Верхнего Посожья некоторое время существовало Мстиславское княжество, которое затем, как и другие восточно-бело- русские земли, вошло в состав Смоленского княжества. Нижнее Посожье с городами Гомель (Гомий) и Чечерск, Верхнее Поднепровье с городом Речица были в составе Черниговского княжества. Нижнее Поприпятье с городами Мозырь и Брагин (Брягин) принадлежало Киевскому княжеству. Юго-западная территория Беларуси, уже в средневековье известная как Берестейская земля, являлась частью ВладимироВолынского княжества. На север от Берестейщины находилась Новогородская земля, где также существовал ряд княжеств, среди которых ведущую роль со временем стало играть Городенское княжество.

Было бы неправильно представлять Полоцкое княжество (что пытаются делать начиная с М.В. Довнар-Запольского и В.Ю. Ластовского некоторые белорусские историки) как «исток», или «колыбель», белорусской государственности либо, более того, как собственно белорусскую национальную государственность [28]. Это княжество, равно как и любое другое княжество, существовавшее в прошлом на территориях, составляющих нынешнюю Беларусь, можно рассматривать как одну из исторических пред-

144

Рис. 4. Княжества на территории Беларуси

посылок будущей государственности на территории Беларуси, но ни одно из них в отдельности по своему этническому субстрату (летописные «племена» и их союзы) еще не предопределяло социокультурную идентичность той более широкой общности, на основе которой сложится собственно белорусская государственность. Как не было национальным государством, по выражению видного французского историка М. Блока (1886—1944), ни одно из «варварских королевств» [29] раннего средневековья в Западной Европе, так не было таковым в это же самое время ни одно из отдельно взятых княжений в Восточной Европе.

Как показала история, на почве первоначальных государственных образований — протогосударств — в силу невероятного множества исторических случайностей могли сложиться самые различные по своей социокультурной идентичности государственные образования. Национальные же государства стали реальностью лишь в Новое время. Так что от момента появления на восточнославянских землях княжений до возникновения здесь непосредственных предпосылок формирования национальных государств, в том числе собственно белорусской государственности, оставалось еще порядка шести — десяти столетий.

145

составляющей нынешнюю Беларусь, славянские княжества, в частности Полоцкое княжество, в состав Древнерусского государства и, следовательно, имеет ли белорусская государственность общерусские корни?

Безусловно, Полоцкое и Туровское княжества были крупнейшими протогосударствами на территориях, составляющих нынешнюю Беларусь, Относительно Туровской земли историки практически единодушны в том, что она как отдельная политическая единица Древней Руси вообще никогда не существовала: она всегда оставалась киевским уделом. Полоцкое княжество, напротив, являлось одним из мощных государствообразующих центров восточных славян, тяготело к самостоятельности и активно противодействовало централизаторской политике Киева. Однако, как считают многие белорусские и российские исследователи, нет никаких оснований отрывать Полоцкое княжество от Древнерусского государства, и заведомым преувеличением является представление некоторыми историками Полоцкого княжества как истока белорусской государственности или, тем более, как собственно белорусского государства.

Отвечая украинскому историку М.С. Грушевскому (1866—1934), высказавшему упрек тем исследователям, которые Киевскую Русь рассматривали как начало общерусского исторического процесса, известный русский историк Б.Д. Греков (1882—1953) писал: «Новгород имеет свою историю, так же как и Ростово-Суздальская земля. Но отсюда не вытекает отрицания целого периода в истории восточноевропейского общества, когда Киев объединил огромную территорию, в состав которой входили и Новгород, и Суздаль, и Ростов» [30]. В этот ряд на том же основании следует поставить и Полоцк. Пожалуй, одну из самых метких оценок Киевской Руси как государства применительно к периоду его расцвета дал известный публицист и общественный деятель, наш соотечественник И.Л. Солоневич (18911953): «В течение исключительно короткого промежутка времени Киевская Русь поднялась до того уровня, который сейчас определяется термином «первоклассная держава». Киев стал одним из крупнейших и богатейших, вероятно, самым крупным и самым богатым городом Европы» [31].

По признанию исследователей. Полоцкое княжество представляло собой «наиболее самостоятельную политическую единицу Древней Руси», но оно «никогда не порывало экономических и культурных связей с Киевской Русью». На это обстоятельство еще в 1918 г. указывал русский историк МАГ. Любавский (1860—1936): «Политическое обособление, однако, не повело за собой обособления культурного... Культура Полоцкой земли, насколько можно составить себе о ней представление по крайне скудным данным источников и остатков ее, носила общий отпечаток культуры Киевского периода. И внут-

146

ренняя политическая жизнь Полоцкой земли в X—XII вв. шла в общем по тому же самому руслу, по какому шла жизнь в других западнорусских землях». По словам белорусского историка МЛ. Ткачева (1942—1992), Полоцкая земля —

«гэта залатое зерне залатога коласа, якш была Юеуская Русь» [32]. Разумеется, Киевская Русь по форме своего устройства значительно от-

личалась от современных государственных образований; она была тем, что наши пращуры именовали словом «земля», т.е. территория, которая принадлежала русскому народу, управлялась из единого центра — Киева. Это полностью относится и к эпохе так называемой феодальной раздробленности, когда все княжества Руси вышли из повиновения Киеву и стали жить самостоятельной жизнью. Как справедливо отмечал известный белорусский историк Э.М. Загорульский (род. 1928), существование отдельных русских княжеств со своими столицами и великими князьями воспринималось в то время как естественное явление. Тем не менее все они составляли одну стра- ну—Русь с единым русским народом. И развитие этих княжеств осуществлялось в тесном их взаимодействии, в общем контексте древнерусской истории. Легко убедиться, что и вся территория современной Беларуси также находилась в пределах Русской земли.

О пределах Русской з е м л и

В литературном памятнике XIII в. «Слово о погибели Русской земли», где под «гибелью» понималась «болезнь» феодальных усобиц, четко очерчиваются контуры Руси.

«О, светло светлая и красно украшенная земля Русская! М н о г и м и красотами прославлена ты: озерами м н о г и м и славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами м н о г и м и . Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!

Отсюда до венгров, и до поляков, и до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев и до немцев, от немцев до карелы, от карелы до Устюга, где живут тоймичи поганые, и за Дышащим [Баренцевым. - В.М.] морем, от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы — то все с помощью божьею покорено было христианскому народу, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху...»

В таких границах - от венгров, чехов и поляков на западе до волжских народов черемисов, мордвы и болгар на востоке, вплоть до Баренцева моря на севере - рассматривалась современниками Русская земля.

И с т о ч н и к : «Русская литератураXI—XVIII вв. М., 1998. С. 89.

Подчеркнем, что Киевская Русь была типичным феодальным государственным образованием, которому неведомо было современное понимание государственной границы, хотя оборонительные сооружения на рубежах русской земли возводились уже в то время [33]. Средневековый мир до утверждения национальных государств был фрагментирован на мно-

147

жество автономных по отношению друг к другу частей — провинций, княжений, сатрапий, владений. Отношения между ними характеризовались системой взаимных связей и обязательств, а также периодически возникающими претензиями друг к другу. Так, например, на большую часть территории Аппенинского полуострова одновременно претендовали и Римский папа, и император Священной Римской империи, и император Византии. Причем на эти же территории претендовали и местные правители, и полуавтономные города. Однако все это нисколько не мешало жителям полуострова воспринимать Италию как общую для всех их родину. В этом отношении Киевская Русь как система автономных и не имеющих четких границ княжений и владений ничем не отличалась от других регионов тогдашней Европы. И точно так же русские люди сознавали общность своей территории и единство своей родины даже в период феодальной раздробленности, когда на Руси существовали самостоятельные княжества. Общим их названием являлось словосочетание «Русская земля» (ср. England, Deutschland и т.д.).

В то же время, в отличие от средневекового Запада, где феодальное дробление никогда не расценивалось как некая катастрофа, на Руси княжеские усобицы воспринимались общественным сознанием как разрушение единого народа, как братоубийство, как предпосылка гибели земли Русской. Известно, как тяжело переживали современники Киевской Руси, наши далекие предки, распад данного государственного образования. Об этом красноречиво свидетельствуют Русская летопись и другие памятники письменности Древней Руси. Особенно ярко боль за свою родину, осознание единства русского народа представлены в поэме «Слово о полку Игореве», все содержание которого проникнуто идеей единства русской земли, общности исторической судьбы ее народа. Автор «Слова» призывает русских князей прекратить взаимную вражду и объединиться в борьбе с общим врагом. Аналогичные цели преследовали в своей общественной деятельности и творчестве выдающиеся белорусские просветители Ефросиния Полоцкая (1110—1173) и Кирилл Туровский (1130—1182). Без преувеличения, их взгляды составляют один из краеугольных камней понимания истоков и последующей истории становления белорусской общности и национальной государственности.

Из древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве»

Ярославовы все внуки и Всеславовы! Опустите же стяги свои, вложите в ножны мечи свои затупившиеся, ибо утратите вы дедовскую славу. Своими крамолами начали вы наводить поганых на землю Русскую, на достояние Всеславово. Из-за усобиц ведь пошло насилие от земли Половецкой! ...

На Немиге снопы стелют из голов, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, веют душу от тела [так автор поэмы описывает битву на реке Немиге 3 марта 1067 г. между тремя сыновьями

148

Ярослава (Мудрого) и Полоцким князем Всеславом (Чародеем). — В. М.]. Немиги кровавые берега н е д о б р ы м посевом были засеяны: засеяны костьми русских сынов.

И с т о ч н и к : Слово о полку Игореве. М., 1988. С. 102.

Таким образом, Киевская Русь была уже не протогосударством, а первым в полном смысле этого слова государством восточных славян: существовали единая территория, верховная власть, подчиненное ей население, законодательство, судебная практика и системв налогов. В его составе постепенно оказались все восточнославянские княжения, в том числе и располагавшиеся на белорусских землях. Разумеется, каждое из них обладало некоторыми местными особенностями, но они были незначительны по сравнению с общерусской традицией общественно-политической жизни. Именно ею предопределялся общий уклад жизнедеятельности каждого отдельного княжества. И именно в период вхождения белорусских земель в состав государства Русь определилась славянорусская идентичность будущей белорусской общности.

Очевидно, что Древнерусское государство нельзя квалифицировать ни как собственно белорусское, ни как собственно украинское и ни как собственно русское государство: оно было общим государством всех восточных славян. Следовательно, наследниками этого высокоразвитого по средневековым меркам государства являются в равной мере выделившиеся впоследствии из древнерусской народности новые этнические общности — белорусы, русские и украинцы. (Хотя, заметим в скобках, украинский историк М.С. Грушевский и его последователи, желая заявить об особой претензии украинского народа на историческое наследие этого государства, считают, что Киевская Русь изначально была украинским государством, и потому они называют его двойным именем «Украина-Русь» [34].) Другое дело, как пишет белорусский историк Я.И. Трещенок, что древнерусские государственные традиции вообще и региональные традиции западнорусских княжеств в частности явились важнейшим фактором становления нового государственного образования — Великого княжества Литовского, в лоне которого сформировалась белорусская этническая общность [35]. Эта общность продолжала оставаться носителем Древнерусского политического и культурного наследия, которое повлияло на характер возникшей в XX в. белорусской государственности.

Поэтому можно утверждать, что культурно-исторические или, если употребить современное понятие, цивилизационные предпосылки будущей белорусской этнической общности и ее государственности закладывались именно в период Киевской Руси. В этом смысле можно считать, что глубинные корни белорусской государственности уходят в восточнославянское государство Русь.

149