Кабанов М.М., Незнанов Н.Г. - Очерки динамической психиатрии

половая идентичность в отдельных размерностях андрогинности может формиро­ ваться в областях, развитию которых помогала конструктивная социальная энергия, тогда как другие аспекты его потенциальности приходится или активно защищать, или они остаются настолько неразвитыми, что их даже нельзя воспринимать в каче­ стве возможности. В любом случае для такого человека следствием является ограни­ ченное в результате сопротивления, редуцированное «слепыми пятнами» проявле­ ние развития своей идентичности и вытекающих отсюда жизненных возможностей, что, принимая во внимания условие возникновения такой ситуации, вполне можно обозначить понятием «запрещение жизни».

Поэтому групподинамические заседания, в которых участвуют также супруже­ ские пары с детьми, предлагают, например, возможности одновременного изменения родителей во взрослой группе и детей в их детской группе, так что возникающие фиксации можно распознать и изменить на ранней стадии.

В понимании социальной экологии социализация половых ролей, естественно, имеет место не только в первичной группе, но также и в самых различных общест­ венных учреждениях — в детских садах, в школе, в спортивных обществах, через средства массовой информации и т. д. Все эти учреждения, включая семейную груп­ пу, тесно связаны с большой группой — обществом — и отражают в своём функцио­ нировании его преобразования. G. Amnion описал ограничения личности, которые являются результатом социализации с фиксированием ролей в этих сферах: «Обще­ ственные учреждения, например, детский сад, школа и университет ограничивают андрогинность индивидуума, т. е. мир его фантазий, образное мышление и воспри­ ятие, в результате своих односторонних требований к деятельности на уровне левого полушария головного мозга. Это ведет к ограничениям креативности и утрате пол­ ноты человеческого бытия с тем результатом, что человек не имеет права следовать своим собственным потребностям, чувствам и установкам».

Для социализации классического полового стереотипа в общественных учреж­ дениях эти причинные связи уже неоднократно были описаны в литературе. Необ­ ходимо указать лишь на один феномен, который постоянно выступал на передний план на проводившихся групподинамических заседаниях как зеркальное искажение классической полоролевой социализации. У участников упомянутых 3 заседаний во многих случаях можно было наблюдать, что они неоднократно обнаруживали иден­ тификацию с противоположным полом, т. е. что женщины демонстрировали скорее мужское ролевое поведение, тогда как многие мужчины, в соответствии с тенденци­ ей, больше обнаруживали женские черты. Для обоих полов в этом отношении было заметно, что раньше усвоение аспектов классической половой роли было проблема­ тичным и подвергалось запретам. Таким образом, для многих участников шаг к ос­ вобождению состоял не в том, чтобы избавиться от ограничений при помощи клас­ сического ролевого стереотипа; переход границы состоял в том, чтобы суметь дать себе самому разрешение и осмелиться, наконец, чувствовать и вести себя в качестве мужчины классически по-мужски и в качестве женщины классически по-женски.

Как можно понимать эти неожиданные обстоятельства в свете процессов изме­ нения, происходящих во всем обществе? В отношении тенденции к изменению жен­ ских ролей можно предполагать, что частичный распад патриархата и изменившаяся вследствие этого общественная роль женщины с вытекающими отсюда новыми жиз­ ненными планами и возможностями привели к тому, что женщины скорее отвергают

60

и предотвращают однополую идентификацию со своими матерями, которых они час­ то воспринимают как слабых и зависимых; в то же время они стремятся к идентифи­ кации с противоположным полом, с отцом, которого они считают сильным и незави­ симым.

Потребности, которые соответствуют классической картине ролей, скорее от­ вергаются и подлежат строгим запретам, так как бессознательно они приравнивают­ ся к зависимости, подчинённости, утрате автономии и идентичности и представля­ ются несовместимыми с изменившимся самосознанием женщин. Конечно, при этом нужно учитывать, что патриархальные структуры, продолжающие существовать именно в профессиональной и трудовой сфере, во многих отношениях навязывают мужскую ролевую ориентацию женщинам, которые стремятся к самореализации и успеху. Однако, наряду с этими новыми ориентациями, часто продолжают сохранять­ ся классические ролевые ориентации, при этом можно сказать, что «борьба полов» во многих отношениях сместилась от общественной и межличностной плоскости к внутрипсихической. По причине часто необозримой путаницы традиционных и но­ вых ориентации, попытки разрешения этой конфликтной напряжённости в значении идентичности имеют различную природу и простираются от форсированного изме­ нения роли, которое может перейти в транссексуальную ориентацию, вплоть до жен­ щин, которые во внешних формах поведения проявляют себя очень нежными и поженски соблазнительными, в то время как внутри чувствуются вполне мужские, час­ то явственно жёсткие черты характера.

Общественные катаклизмы прошедшего века привели к тому, что мужчины так­ же испытывают сильную неуверенность в отношении своих половых ролей. В то вре­ мя как классически мужская, ориентированная на патриархат, половая роль в настоя­ щее время во многих отношениях осуждается обществом, новые ролевые схемы вы­ рабатываются достаточно медленно, и среди мужчин часто проявляются растерян­ ность и отсутствие ориентации в вопросе, каким сейчас мужчина должен или может быть. Это ощущение обостряется еще тем, что во все более «безотцовском» обществе у юношей не имеется в распоряжении мужских ролевых эталонов и фигур для иден­ тификации, которые могли бы продемонстрировать схемы конструктивного, не имеющего фиксированных ролей типа мужчины. Многие юноши либо растут совсем без отца с одинокой матерью, либо, если отец имеется, то часто он недоступен для сы­ на в эмоциональном плане и не в состоянии исполнять свою отцовскую роль. Если же триангуляция диады мать-сын через отца не удаётся, то следствием является затянув­ шийся симбиоз матери и сына и усиление продолжающейся идентификации сына с противоположным полом в лице матери. Вместо самостоятельной мужской половой роли из этой констелляции часто развивается псевдофемининная полоролевая иден­ тичность по бессознательному образу матери, с сознательным озлоблением против отца, который якобы отверг сына и бросил его на произвол судьбы. В большинстве случаев проявляется бессознательная деструктивная агрессия, направленная против матери и женщин вообще, которые, по причине сохраняющейся симбиотической за­ висимости, воспринимаются как непреодолимая сила, препятствующая развитию мужской идентичности. В ходе проводившихся заседаний эту констелляцию с более или менее сильной выраженностью можно было постоянно наблюдать у участниковмужчин. Все чувствовали облегчение, когда участнику удавалось в рамках группы преодолеть свои запреты на идентичность в отношении классической половой роли

61

и, благодаря этому суметь ощущать и вести себя как отграничившийся, способный настоять на своём и в конструктивном смысле по-мужски агрессивный человек. По причине, связанной у мужчин с этими фиксациями ранимости чувства собственной ценности и идентичности, особенно когда с этими фиксациями были связаны трав­ матические детские переживания, в рамках групподинамических процессов у участ­ ников-мужчин случались сильные вспышки деструктивной агрессии, которые тогда приходилось купировать группе.

Часто мужчины с сильными фиксациями противоположного пола имеют таких же партнерш, которые, скорее комплементарно, берут на себя мужскую, агрессивную ролевую партию. Однако эту инверсию классических отношений полов в партнерст­ ве нельзя смешивать с андрогинностью; скорее здесь возникает, по причине только смещенных фиксаций, картина старых проблем в новом обличье. Дело в том, что, со­ гласно G. Ammon (1986), андрогинность означает эмансипацию обоих полов, а не зеркальное искажение существующих отношений.

Вопрос о распределении ролей в партнерских отношениях — это в то же время вопрос о причинах того, почему в позднем возрасте фиксации сохраняются или даже ещё усиливаются. Т. е. почему партнеры обоюдно блокируют себя в своем развитии андрогинности и всякий раз отказываются развивать и реализовывать определенные потенциалы своей собственной личности и, вместо этого, предоставляют партнеру проявлять эти способы поведения заместительным образом. На этот вопрос у G. Ammon имеется следующее указание: «При ощущении перехода границы и соответ­ ствующем поведении андрогинных людей с творческой динамикой в их группах по­ стоянно будет играть большую роль ревность и связанный с ней глубочайший страх покинутости. Но это именно андрогинность, т. е. возможность одновременно ощу­ щать и вести себя как женщина, и как мужчина, вызывает эти чувства ревности, по­ тому что оба партнера могут принять на себя соответствующую их телесности сек­ суальную роль и роль, обусловленную отношениями с другими партнерами» (Ammon G., 1984).

Из этой цитаты видно, что, как правило, неуверенность в привязанности парт­ нера и обусловленный этим страх быть покинутым заставляют человека отсекать жизненные возможности у себя и у партнера. Там, где это имеет место, партнеры, вследствие их дефицитарной собственной андрогинности, взаимно вынуждены со­ хранять отношения друг с другом. И эта вынужденность в значении зависимости уси­ ливает ощущаемую ненадёжной или же только воображаемую таковой связь, что по­ могает избежать страха покинутости. Здесь становится ясной тесная связь жёстких ролевых фиксаций в партнерстве с комплексом симбиоза. Как правило, оба партнера в равной степени подвержены этому бессознательному страху утраты, вследствие че­ го их связь большей частью обнаруживает черты тайного сговора в смысле межлич­ ностной защиты. Если теперь один из партнеров начинает, например, в рамках соб­ ственных процессов развития в групподинамической группе самопознания, ставить под вопрос это распределение ролей и подвергать критическому рассмотрению свои фиксации и фиксации другого партнера, то часто реакцией последнего, который ви­ дит в этом угрозу для отношений, будет сильная ревность. Здесь может быть очень полезной окружающая группа, которая предотвращает связанную с чувствами рев­ ности деструкцию, распознаёт связанное с этим глубокое страдание человека, мучи­ мого страхом утраты и разделяет его. Это соответствует положению, что «первый

62

шаг при ревности и страхе покинутости состоит в том чтобы в контакте с другими людьми допустить их, не используя известные динамики типа «борьба или бегство» (Ammon G., 1984). Однако он в этой связи предупреждает о том, что «работа с рев­ ностью представляет трудноразрешимую проблему, которая может взорвать целые группы».

Преодоление фиксаций в группе. Ниже будет показано, в какой мере группа, в данном случае конкретно группа самопознания на групподинамической сессии в со­ стоянии оказать помощь своим членам в развитии их андрогинности, т. е. при ликви­ дации сложившихся фиксаций. Основным принципом здесь можно считать, что за­ держки и нарушения развития идентичности человека, которые возникли в группе,

— как правило, в первичной семейной группе, — могут быть преодолены в группе и при помощи группы. G. Amnion (1984) описывал причинную связь андрогинности и группы следующим образом: «Согласно нашему опыту, для развития и разрешения андрогинности группа, естественно, играет самую решающую роль, т. е. андрогинность должна получать поддержку в форме социальной энергии, межчеловеческой энергии и силы, которая сообщается человеку и которая, через многообразие разви­ вающихся таким образом отношений снова возвращается в группу. Она образует андрогинную структуру и появляется в группе как энергетическая величина, где она со своей стороны опять может содействовать образованию и изменению структуры».

Решающее значение для развития андрогинности имеет социально-энергетиче­ ский обмен. Так как фиксации в детстве или в дальнейшей жизни возникают и могут сохраняться дальше на основе деструктивной или дефицитарной социальной энер­ гии, то эта причинная связь вполне очевидна. Таким образом, важнейший шаг к тому оживлению заторможенных процессов развития, состоит в том, чтобы создать в груп­ пе поле конструктивной социальной энергии, при посредстве которого становится возможным развитие. При этом конструктивная социальная энергия в группе всегда означает систему контактов и отношений членов группы друг с другом, которая стро­ ится на взаимном человеческом интересе, за рамками традиционных социальных контактов; это взаимное сближение в значении конструктивной агрессии и конфрон­ тации с целью развития отношений. Создание такого социально-энергетического по­ ля является основным принципом всей групповой динамики. Основные процессы групповой динамики — это распространённые повсеместно процессы, т. е. они не специфичны для темы андрогинности. Поэтому следует ограничиться описанием не­ которых аспектов социально-энергетической работы, которые имеют прямое отно­ шение к развитию андрогинности в рамках групподинамических сеансов.

Первый шаг социально-энергетического обмена всегда состоит в понимании идентичности другого человека в том виде, как он проявляет ее при контакте. Причём это представление идентичности не ограничивается только лишь сознательным, об­ думанно демонстрируемым выражением, но оно включает в себя также бессозна­ тельные, непроизвольно обнаруженные, например, посредством языка тела, аспекты идентичности. Существенные элементы потенциальности человека при этом исклю­ чены из сознательного восприятия и не интегрированы в ощутимую для наблюдателя его идентичность. Несмотря на это, скрытые, непроявленные элементы, как правило, бессознательно и непроизвольно обнаруживаются и могут быть восприняты в груп­ повой обстановке. Таким образом, группа может путем обратной связи о чувстве контрпереноса в отношении отщепленных, неразвитых аспектов идентичности уча-

63

стника сделать для него осознанными слепые пятна в его самовосприятии. Очень по­ лезным в этом отношении показало себя проведение оценочного теста андрогинности (ADA) в начале и в конце занятия. Когда при этом вся группа формализованным способом оценивает по четырем характеристикам для каждого участника выражен­ ность его андрогинной идентичности, и это независимое чужое восприятие непо­ средственно сопоставляется с самооценкой, то здесь обнаруженные расхождения де­ монстрируются в такой форме, которая вынуждает данного участника к критическо­ му рассмотрению этого обстоятельства. Ощущение диссонанса вследствие расхож­ дения между фиксированным своим собственным образом и групповым восприятием идентичности или потенциальности часто бывает для многих участни­ ков первым шагом к тому, чтобы на пути осознания снова открыть для себя задержан­ ные, блокированные возможности развития. Но и для группы, благодаря исследова­ нию по ADA, становятся понятными фиксации отдельных участников и вытекающие из этого задачи, так что ей тем самым даётся возможность оказать поддержку в их развитии, и поставить перед ними требования в этом отношении. Конечно, реакции участников на такие диссонансы бывают весьма различными и простираются, в за­ висимости от конкретной истории жизни, гуманструктуры, степени тяжести фикса­ ций и др., от отпора и сопротивления, через конструктивную конфронтацию, вплоть до приносящего облегчение согласия с расходящимся чужим, независимым воспри­ ятием. Так, например, одна участница, которая чувствовала себя связанной в очень неудовлетворяющем партнерстве, сообщила, что для неё было бы чрезвычайно боль­ шим облегчением, если бы группа определила у нее сильные женские качества в пунктах телесности и сексуальности, так как она, по причине ее восприятий в парт­ нерской связи, уже давно кажется себе бесполым существом. На этом примере ста­ новится понятно, что развитие андрогинности, в конечном счете, следует понимать как открытие заново пока ещё не использовавшихся в жизни сторон личности и их интеграцию в воспринимаемую идентичность в значении целостности. Так как этот процесс только редко протекает так беспроблемно, как у этой участницы, и большей частью сопровождается конфликтами и даже мучителен, то здесь социально-энерге­ тический обмен с группой играет решающую роль. При этом важно, чтобы отвергну­ тые, неинтегрированные стороны личности вступали в контакт с конструктивной со­ циальной энергией, поступающей от группы, не только в том плане, что они воспри­ нимаются группой, но и потому, что группа признает их ценность для данного чело­ века и тем самым поддерживает их. Здесь важное значение имеют также фантазии группы о том, какие жизненные возможности мог бы иметь в своём распоряжении данный индивидуум, как он мог бы конструктивно развивать свою идентичность, так как фиксации всегда связаны с ограниченным фантазированием в отношении самого себя и своей жизни. Таким образом, когда группа одобряет и объявляет желательным то, что человек до сих пор отвергал как неприемлемое для себя, она тем самым может ему помочь путем интернализации этих её обратных сигналов поставить под вопрос и преодолеть существующие жизненные запреты. Но здесь решающим является то, чтобы группа не только дала участнику «разрешение» на расширение идентичности, но и требовала этого от него, так как конструктивная социальная энергия, помимо нарциссической поддержки в виде понимания и одобрения, всегда содержит в каче­ стве второго существенного компонента конфронтацию, направленную на развитие отношений. Ориентируясь на андрогинность, конфронтация фокусируется на вред-

64

ных воздействиях фиксации на жизненных возможностях индивидуума, на отяго­ щающих последствиях для контактов с ним в группе и на его сопротивлении разви­ тию, связанном с фиксациями.

Но дискуссия в этом смысле может быть успешной только тогда, когда она кон­ структивная. Это означает, что отдельный участник ощущает при этом неподдель­ ный человеческий интерес группы к своей личности, т. е. он чувствует, что речь идёт о нём и ему желают добра. На групподинамическом заседании со стороны участни­ ков требуется определённая мера гуманструктурального развития и способности к контактам, так как при патологической структуре личности контакт и интерес вос­ принимаются как угрожающие, параноидно перерабатываются, и ответом может быть деструктивная внешняя реакция. Эти трудности в социально-энергетической работе с участниками, у которых фиксации локализуются в патологической области, в ходе групподинамических заседаний постоянно возникают, и они определяют по­ вышенные требования к интеграционной способности групп.

На групподинамических заседаниях работа по развитию андрогинности участ­ ников проводится в соответствии с целостным принципом интеграции тела, психики и духа параллельно в нескольких плоскостях, имеющих отношение друг к другу. На заседаниях группы самопознания, главным образом ориентированных на вербаль­ ные методы, происходит социально-энергетический обмен в ситуации «здесь и сей­ час» с учетом конкретных отношений между участниками. На переднем плане боль­ ше выступает эмоционально-психический уровень. В докладах, на проводимых в ве­ чернее время семинарах по различным аспектам андрогинности и групповой дина­ мики и в последующих дискуссиях по этим вопросам, больше внимания обращается на критический разбор темы, что для сознательной интеграции впечатлений от дис­ куссии играет важную роль. Наконец, при помощи ежедневно проводимых гуманструктуральных танцевальных занятий, в которых все вместе принимают участие, в хо­ листический процесс вовлекается и невербальный телесный уровень.

Именно гуманструктуральный танец показал себя особенно значимым для раз­ вития или восстановления андрогинности участников. Причины этого кроются в вы­ являющих творческие способности возможностях танца, который вовлекает бессоз­ нательные, ориентированные на тело, и психику, компоненты человека, и таким об­ разом создает возможности для проявления идентичности и полоролевой идентич­ ности. Последняя в большой мере выражается и передается окружающим посредст­ вом семантически кодированных признаков: платья, прически, мимики, телодвиже­ ний, осанки, голоса и т. д. С точки зрения психологии развития, различие полов на основании внешне воспринимаемых признаков, таких как платье или длина волос, является базовым (Fagot В., 1985; Kohlberg L., 1966). Так, например, четырехлетний ребёнок для описания половых различий на уровне своего умственного развития, в первую очередь, прибегнет к таким внешним признакам. Только начиная с возраста около 6 или 7 лет, во внимание принимаются свойства личности, которые ребенок по­ нимает как типично «мужские» или «женские». В отношении выражения собствен­ ной половой принадлежности следует отметить параллельный путь развития в том смысле, что маленький ребёнок вначале усваивает, как он, будучи девочкой или маль­ чиком, должен выглядеть или двигаться, а затем, в более поздний момент развития, он сам начинает приписывать себе соответствующие черты характера. Этот ход раз­ вития важен в том отношении, что фиксации, как правило, берут своё начало в ран-

65

нем детстве, когда они не только психически закреплены, зафиксированы в памяти, но также имеют сильные корни в телесной памяти, т. е. «вписаны в тело».

Гуманструктуральный танец позволяет с помощью телесного языка, затраги­ вающего филогенетически более древние проявления фиксаций, многое увидеть прямым, а не окольным путем через речь. Этим объясняется часто возникающее чувство освобождения, о котором сообщают многие участники, когда им в танце удается перейти границу, выйти за пределы прежних ограничений. Группа выполня­ ет роль защитной среды для самовыражения танцующего и отражает это в своих от­ ветных реакциях. Танец благодаря телесному опыту открывает доступ к архаиче­ ским ступеням развития личности. Так как танцующий становится при этом более ранимым, то в ответных реакциях группы необходима более высокая мера тактич­ ности и осторожности, чем на вербально ориентированных занятиях группы само­ познания. Для участников группы самопознания гуманструктуральный танец явля­ ется хорошей возможностью, чтобы видоизменить и выразить непосредственно на уровне тела выявленные на вербальных сеансах конфликты и фиксации и таким пу­ тем зачастую гораздо быстрее добиться прогресса в развитии андрогинности, чем это могло бы произойти без танца. Но для этого необходимо, чтобы самовыражение танцующего дружелюбно и с пониманием принималось группой, и он был в состоя­ нии воспринять одобрительную обратную связь и интегрировать изменившееся представление о себе.

Психологический анализ трех групподинамических закрытых заседаний по теме андрогинности в 1998-2000 гг. При рассмотрении групповых процессов на всех трех заседаниях заметно, что на первом из них освобождающий потенциал темы был воспринят группой наиболее сильно, что было связано с определённой эйфорией и настроением готовности к переменам, тогда как на втором и третьем заседаниях стали скорее заметны фиксации участников и полоспецифические препятствия, по­ мехи на пути к андрогинности. Понятно, что привлекательность темы чувствовали прежде всего люди, которых она с различной выраженностью затрагивала в том от­ ношении, что их полоролевые ориентации отчасти содержали проблемы. Но в инди­ видуальных жизненных историях участников также ясно отражались характерные для всего общества в целом изменения прошедшего века, которые привели к значи­ тельным сдвигам и неуверенности в отношении полоролевой идентичности. Обще­ ственные изменения создали ситуацию, в которой на старые распределения ролей, хотя они часто еще и существуют, накладываются новые ролевые представления о се­ бе. Женщины больше не согласны, чтобы им навязывали вековой давности ролевую схему пассивной зависимости. Мужчины все больше сознают, что, помимо доми­ нантности, агрессии и рационализма, в них имеется также эмоционально-мягкая и интуитивная плоскость. Эти новые ориентации привели к-значительному расшире­ нию диапазона способов поведения мужчин и женщин. Но этому сопутствует более высокий конфликтный потенциал и большая неуверенность в отношении собствен­ ной половой роли.

Общественная переходная ситуация отражалась на всех трех заседаниях в том, что как для мужчин, так и для женщин, принятие на себя классической половой роли всё больше представляло проблему; это означало, что женщины отчасти испытывали трудности в проявлении своих мягких и женственных сторон, тогда как мужчины скорее обнаруживали негативизм в отношении доминантного и отграниченного ро-

66

левого поведения. К тому же на состоявшихся заседаниях стало понятно, что как раз у наиболее сильно фиксированных участников дело касалось, прежде всего, запол­ нения существующего дефицита и в меньшей степени интеграции андрогинных спо­ собов поведения в целостную личность. Особенно на втором заседании стали ясны границы группотерапевтической работы с участниками, имеющими патологические фиксации, которым была бы нужна предварительная терапевтическая проработка. На всех трёх заседаниях как в начале, так и в конце, проводились замеры при помощи Я- структурного теста (Amnion G., Finke G., Wolfrum G., 1998), а также рейтингового теста ADA. При этом расхождения на различных уровнях теста ADA между в боль­ шей степени сознательной самооценкой и ближе лежащей к бессознательному неза­ висимой групповой оценкой усилили дискуссию и конфронтацию в группе.

Тематическими центрами тяжести дискуссий первого заседания были значение андрогинности для целостного переживания и поведения в партнерстве, эротике и стиле жизни и ставшие при этом видимыми механизмы сопротивления. Как крити­ ческое рассмотрение темы, так и интеграция духовности как существенной челове­ ческой размерности играли при этом важную роль, что подтверждают данные, полу­ ченные в параллельно работавшей группе дипломантов и докторантов, о групподинамическом процессе которой сообщалось в работе (Binder A., 1999).

Сравнение начального и конечного замеров групповых средних оценок по ISTA показало несомненный прирост в шкале конструктивной агрессии при одновремен­ ном понижении деструктивной агрессии. При сравнении начального и конечного за­ меров с помощью рейтингового теста показателей андрогинности (ADA) средние значения независимых оценок всей группы при первом заседании в соответствии с тенденцией позволяли предположить приближение к андрогинной средней области, т. е. возвращение к гетерогенности, отход от фиксаций экстремальных фемининности и маскулинности, однако в различной степени у женщин и мужчин.

Мужчины, по сравнению с женщинами, добиваются большей андрогинности, тогда как женщины позволяют себе больше средневыраженной фемининности. В об­ ласти «Ролевое поведение, профессия и интересы» у мужчин отмечалось больше ан­ дрогинности, но дополнительно и больше фемининности при одновременном реду­ цировании средней и сильной маскулинности. Вся группа женщин при неизменной андрогинности разрешает себе явно больше фемининности в средней и высокой сте­ пени. В области «Психическое восприятие, переживание и мышление» оценки у мужчин, при почти одинаковых значениях андрогинности, указывали на редуциро­ вание в женских ориентациях в пользу увеличения лёгкой и средней маскулинности. Здесь мужчины отличались от женщин, — последние добивались большей андрогин­ ности. В показателях «Телесность и восприятие тела» во всей группе мужчин при не­ изменной андрогинности отмечены явный прирост в области средней маскулинно­ сти; в противоположность этому, женщины в средней области обнаруживали сниже­ ние андрогинности, но зато увеличивали фемининность.

Таким образом, рассматривая полученные данные, можно констатировать, что в 1998 г. вся группа женщин развила в областях «Сексуальность», «Ролевое поведение, профессия и интересы» и «Телесность и восприятие тела» женскую идентичность, а в области «Психическое восприятие, переживание и мышление» — андрогинность. Вся группа мужчин смогла добиться большей андрогинности в областях «Сексуаль­ ность» и «Ролевое поведение, профессия и интересы» и большей мужской идентич-

67

ности в областях «Психическое восприятие, переживание и мышление» и «Телес­ ность и восприятие тела».

Второе заседание (1999) характеризовалось тенденцией к транссексуальной проблематике у некоторых участников и более явно определялось запретами и пато­ логическими феноменами. В качестве первоочередных задач обнаружилось больше проблем с женской половой ролью, когда некоторые участницы описывали себя в большинстве показателей ADA как очень фемининных, но воспринимались группой как преимущественно маскулинные или относительно андрогинные. У некоторых участников сохранялись сильные бессознательные фиксации; самооценка и незави­ симая характеристика по ADA расходились более резко и явно, причем некоторые области оставались при втором замере неизменными, несмотря на полемику об этом

вгруппе. Обнаруживалась также причинная связь патологических фиксаций и сла­ бой регуляции, т. е. неспособности относиться друг к другу гибко, уступчиво, без чувства вины, что заметно затрудняло изменения, вследствие связанных с этим про­ блем в согласии на получение социальной энергии. Но в ходе заседания у большин­ ства участников всё же проявились заметные изменения в плане андрогинного рас­ ширения идентичности, особенно благодаря возможностям гуманструктурального танца. При начальном замере с применением ISTA бросалось в глаза, что групповая средняя оценка для шкалы деструктивного нарциссизма была заметно повышенной,

всравнении с двумя другими заседаниями и со временем в динамике изменения так­ же были незначительными. Увеличение отмечено по шкале конструктивного страха, возможно, как выражение повышенной уязвимости группы с более сильной нарциссической проблематикой и связанными с этим требованиями к большей переносимо­ сти страха.

Характерным для третьего заседания (2000 г.) было то, что в нём участвовало необычайно много супружеских / партнерских пар, и в результате этого неизбежно возникла оживлённая дискуссия о значении андрогинности для партнерских отно­ шений. В первый раз была большая детская группа, где стало видно, насколько большим препятствием для развития детей может оказаться нереализованная андрогинность у родителей. У супружеских пар эта проблематика проявлялась в форме обмена ролями или ложного восприятия своей полоролевой идентичности и выте­ кающей отсюда агрессии. Некоторые женщины описывали себя по различным пока­ зателям теста ADA как преимущественно фемининных, но воспринимались груп­ пой скорее как маскулинные и даже доминантные. Их мужья характеризовали себя по ADA скорее как маскулинных, но в своём поведении в группе обнаруживали тенденции к фемининности; тем самым партнерские конфликты были заранее запрограммированны. Это зеркальное искажение классических половых стереотипов обнаружилось уже в процессе представления участников: в то время как женщины делали акцент на своей профессиональной идентичности и компетентности, т. е. в классическом смысле претендовали на мужскую ролевую ориентацию и, представ­ ляя себя, пренебрегали контекстом партнерства, мужчины скорее подчёркивали от­ ношение к партнерше и меньше — профессиональную идентичность, т. е. в сравни­ тельно большей степени принимали на себя классически женскую роль, ориентиро­ ванную на чувства и отношения. Если говорить о проблематике развития андрогин­ ности, то на этот раз мужчины особенно бросались в глаза со своими трудностями: мягкие на вид мужчины внезапно обнаруживали резко агрессивное поведение, но

68

приписывали себе в тесте ADA по-женски мягкие черты, что членами группы не подтверждалось. Первоначально они проявляли «псевдофемининность», которая была не подлинной, а усвоенной, но затем, наконец, оказывались способны выра­ зить своё собственное желание ощутить себя в своей мужской половой роли, и в конце концов, интегрировали также женские стороны. В соответствии с этим, при сравнении начальных и конечных замеров по ADA для всей группы в целом оказа­ лось, что приближение к классической половой роли или «повторное приобрете­ ние» ее частей состоялось.

ВISTA для всей группы обнаруживалось наиболее выраженное повышение по­ казателей конструктивной сексуальности, за которой следовали конструктивное внешнее и внутреннее Я-отграничение, конструктивный нарциссизм и конструктив­ ный страх. Эти изменения можно понимать как выражение расширенной способно­ сти к формированию отношений и более свободного обращения с собственной сек­ суальностью, которые становятся возможными в результате использования до сих пор запретных элементов классической половой роли.

Вцелом бросается в глаза, что в ходе всех 3 групповых заседаний каждый раз в средних оценках по ISTA наблюдается не только прирост во всех конструктивных ка­ чествах и снижение в большинстве деструктивных и дефйцитарных характеристик, но можно также заметить по всем 3 заседаниям непрерывный рост относительного уровня всех конструктивных качеств и соответствующее снижение деструктивных. Как тенденция это относится также к дефицитарным качествам, которые, однако, в целом при втором, «самом тяжелом заседании» были выше, чем при первом. Данный феномен особенно бросается в глаза, если принять во внимание разнородность со­ става групп на каждом заседании.

Резюмируя, необходимо еще раз указать на то, какие возможности для развития андрогинности открываются благодаря работе в группах самопознания, поскольку здесь участники могут использовать зеркальную (отражательную) функцию группы, когда становятся видимыми собственные неинтегрированные области, и овладеть размерностями переживания, восприятия и поведения, которые до сих пор остава­ лись закрытыми. Имея в виду общественные перемены и вредные последствия фик­ саций для развития идентичности и жизни человека вообще, можно подчеркнуть да­ же необходимость использования подобных групп.

G. Ammon (1986) указывает на общественное значение андрогинности в сле­ дующей цитате: «Духовный принцип андрогинности в моём понимании всегда озна­ чает уход от фиксаций и конкретных способов мышления и действий в сторону кон­ цептуального и целостного видения / понимания человека. Духовный принцип анд­ рогинности означает в глубочайшем смысле устранение противопоставления муж­ ского и женского, глубочайшего общественного противоречия, которое ответственно за дуалистическое мышление».

2.4.Диагностика и концепция лечения в динамической психиатрии

Основой диагностики является холистический взгляд на человека. Человек рассматривается и понимается целостно (холистически) с телесной, психической и духовной сторон, и многомерно, в его потребностях, интересах, здоровых и боль-

69