Вступление международного договора в силу

Необходимым критерием международного договора, реализуемого как в сфере межгосударственных отношений, так и в сфере внутригосударственных отношений, является вступление договора в силу для субъекта международного права, то есть в рассматриваемом нами случае для государства. [*] Г.В. Игнатенко подчеркивает, что «момент вступления международного договора в силу — это, как правило, исходная точка процесса реализации (применения) соответствующих договорных норм». [*]

Вступление международного договора в силу означает, что его положения стали обязательными для участвующих в нем сторон. А. Н. Талалаев отмечал, что «[п]ри решении вопроса об обязательности для России той или иной нормы международного договора нужно установить прежде всего, является ли Россия участником данного договора, то есть вступил ли он для нее в силу. Только в этом случае международный договор и содержащиеся в нем нормы международного прав делаются обязательными для Российской Федерации и становятся частью ее правовой системы», «международный договор вступил в силу, — продолжает автор, — означает, что положения договора стали обязательными для его участников и что нарушение их, невыполнение договора будет влечь за собой определенные международно-правовые последствия, включая ответственность государства-нарушителя». [*] С.Ю. Марочкин подчеркивает, что «только действующий договор порождает юридические последствия». [*] Однако, как отмечается в литературе, «необходимо различать вступление международного договора в силу, когда договор начинает действовать как источник международного права, то есть порождать права и обязанности для его участников, и вступление договора в силу для конкретного государства». [*]

Так, международный договор может быть источником международного права, но не быть обязательным для какого-либо участника, к примеру в силу того обстоятельства, что государство или иной субъект международного права не выразили до конца своего согласия на его обязательность (не ратифицировали). Например, Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанная государствами-участниками Содружества Независимых Государств 7 октября 2002 г. [*] в Кишиневе, вступила в силу 27 апреля 2004 года для Белоруссии, Азербайджана и Казахстана, то есть в отношении тех государств, которые ратифицировали данную Конвенцию. Однако указанный международный договор в настоящее время не является обязательным для Российской Федерации, так как Россия его не ратифицировала.

В свою очередь, если Российская Федерация окончательно выразила согласие на обязательность для нее международного договора, не вступившего в силу, то есть не ставшего источником международного права, то такое соглашение также не будет являться международным договором Российской Федерации и, следовательно, входить в ее правовую систему. Так, Федеральным законом от 21 августа 1996 г. Российская Федерация ратифицировала Соглашение между Российской Федерацией и Кыргызской Республикой о порядке комплектования и прохождения военной службы гражданами Кыргызской Республики в Пограничных войсках Российской Федерации, находящихся на территории Кыргызской Республики от 1 апреля 1994 года. Однако данное Соглашение вступило в силу лишь 18 марта 1997 г. [*] Договор между Российской Федерацией и Королевством Испания о передаче для отбывания наказания лиц, осужденных к лишению свободы, был ратифицирован Федеральным Собранием РФ 8 октября 2000 г., но данный договор вступил в силу для России лишь 21 июня 2001 г. [*] В связи с этим нельзя полностью согласиться с мнением Ю.А. Тихомирова, подчеркивающего, что «все международно-правовые акты «входят» в правовую систему России только после их ратификации, одобрения, присоединения». [*] Данные действия государства являются только одной из необходимых предпосылок для вступления международного договора в силу.

Таким образом, при прочих равных условиях международный договор подлежит реализации только в том случае, если данный договор стал источником международного права, то есть вступил в силу, и в отношении такого договора государство окончательно оформило свое согласие.

При вынесении решения от 5 марта 2003 года по делу № ВКПИ 036 Верховный Суд РФ исследовал обязательные для России нормы международного права, положения которых могли быть применены в деле, однако в связи с отсутствием их требования заявителя о признании незаконным п/п «в» п. 10 «Правил учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или отставку и службы в органах внутренних дел, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства», утвержденных Постановлением Правительства РФ от 6 сентября 1998 года № 1054, удовлетворены не были.

В решении Судом было отмечено, что «статьей 3 Соглашения об обеспечении жилыми помещениями военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей в государствах — участниках Содружества Независимых Государств от 28 марта 1997 года предусмотрено, что указанная категория лиц при переезде на постоянное место жительства с территории одного на территорию другого государства-участника обеспечиваются по избранному месту жительства жилыми помещениями по нормам, установленным для граждан государства, на территорию которого они прибыли. Данное Соглашение распространяет свое действие на военнослужащих (кроме военнослужащих срочной службы), проходящих военную службу в государствах-участниках СНГ, состоявших ранее на военной службе в Вооруженных силах бывшего Союза ССР, в Объединенных Вооруженных Силах СНГ, а также на граждан из числа указанных военнослужащих, уволенных с военной службы после 31 декабря 1991 года, и членов их семей и являющихся иностранными гражданами по отношению к государству их пребывания или имеющих право на приобретение гражданства государства-участника, на территории которого избрано постоянное место жительства.

Это соглашение было подписано Арменией, Белоруссией, Казахстаном, Киргизией, Россией и Таджикистаном. До настоящего времени для России указанное Соглашение не вступило в силу.

На основании изложенного необходимо прийти к выводу о том, что при выполнении внутригосударственных процедур и ратификации Соглашения Российская Федераций несет на себе обязанность по обеспечению жилым помещением на условиях социального найма только военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, которые проходили военную службу в государствах-участниках СНГ, состояли ранее на военной службе в Вооруженных силах бывшего Союза ССР, в Объединенных Вооруженных Силах СНГ и переехали из Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Таджикистана на постоянное место жительства в Россию. [*]

Таким образом, международный договор не стал обязательным для Российской Федерации и поэтому суд совершено справедливо не применил положения, содержащиеся в таком договоре, при рассмотрении конкретного дела.

Нельзя полностью согласиться с мнением С. Ю. Марочкина, подчеркивающего, что по смыслу п. 4 ст. 15 Конституции РФ «понятие «международные договоры РФ» охватывает не только собственно двусторонние, региональные или многосторонние договоры с участием России, но и те, которые содержат общепризнанные нормы». [*] Вследствие указанной посылки Российская Федерация вынуждена будет соблюдать международные договоры, хотя и содержащие общепризнанные нормы международного права, но применительно к которым Россия не выразила своего согласия. Необходимо отметить, что, с одной стороны, отсутствие согласия России применительно к такому договору может свидетельствовать о возражении, несогласии России с такими общепризнанными нормами. Но если Россия не выразила своего согласия с таким договором по иным причинам (политическим, к примеру), то такой договор, в принципе, может рассматриваться как одно из доказательств существования общепризнанных норм. Важно подчеркнуть это именно как одно из доказательств, поэтому при установлении общепризнанности той или ной нормы международного права правоприменитель обязан изучить и иные доказательства, подтверждающие общепризнанный характер соответствующих норм. Однако в случае наличия таких доказательств правоприменитель при рассмотрении дела будет применять положения общепризнанной нормы международного права, ставшие частью правовой системы государства, но не международный договор. Поэтому если вышеуказанный договор рассматривать в качестве доказательства межгосударственной практики, то есть с целью установления как содержания, так и факта существования соответствующей обычной нормы, то, естественно, такой договор не должен отвечать тем обязательным критериям и условиям реализации, рассматриваемым в настоящей части исследования. В частности, речь идет об отсутствии выражения согласия России применительно к такому договору, отсутствии официального опубликования и т.д.

Важно отметить, что выражение согласия на обязательность для нее международного договора может осуществляться в различных формах: ратификация, утверждение, принятие, обмен документами, образующими договор или присоединение, и т. д. [*] Стороны могут договориться об ином способе выражения согласия на обязательность для государства международного договора. Как правило, конкретные способы выражения согласия на обязательность международного договора предусматриваются в заключительной части данного договора (ст. 2, 6 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации»). Так, согласно ст. 18 Договора между Российской Федерации и Королевством Испания о передаче для отбывания наказания лиц, осужденных к лишению свободы от 16 января 1998 года, «настоящий Договор подлежит ратификации». [*]

Момент вступления в силу международного договора, как правило, предусматривается в тексте данного договора. В зависимости от договоренности сторон момент вступления договора в силу может быть связан с совершением определенных действий (подписание, утверждение, обмен документами, передачей ратификационных грамот и т. д.) или с наступлением событий или фактов (конкретная дата, истечение какого-либо срока после ратификации, вступление в силу другого договора и т. д.). Применительно к процедуре вступления международного договора в силу текст договора может предусматривать следующую формулировку: «Настоящее соглашение вступает в силу с даты последнего письменного уведомления о выполнении Сторонами внутригосударственных процедур, необходимых для вступления договора в силу». [*]

Современное международное право предусматривает возможность временного применения международного договора до вступления его в силу. [*] Так, в соответствии со ст. 15 Соглашения между Российской Федерацией и Республикой Казахстан о сотрудничестве и взаимодействии в обеспечении безопасности комплекса «Байконур», воинских формирований Российской Федерации, временно находящихся на территории Республики Казахстан, и лиц, входящих в их состав, данный международный договор временно применяется с момента подписания до вступления Соглашения в силу. [*] Поэтому если сторонами была достигнута договоренность о временном применении международного договора до вступления его в силу, то, естественно, государство не только вправе, но и обязано реализовывать соответствующие договорные положения, в том числе и в сфере внутригосударственных отношений. А.Н. Талалаев придерживался иной точки зрения. Автор отмечал, что временно применяемые международные договоры «обязательному официальному опубликованию не подлежат. Они не входят в правовую систему России. Поэтому на них не должна распространяться ч. 4 ст. 15 Конституции РФ о преимущественной силе правил международных договоров перед российскими законами». [*] Однако нельзя не согласиться с автором, что официально неопубликованные международные договоры не являются частью правовой системы государства. Действительно, если временно применяемый международный договор не был официально опубликован, то положения такого договора ни при каких условиях не должны реализовываться в сфере внутригосударственных отношений. В связи с этим если государство заинтересовано в том, чтобы положения временно применяемого договора реализовывались в сфере отношений с участием субъектов национального права, то, соответственно, государство должно обеспечить официальную публикацию такого документа.

При прочих равных условиях отказ в реализации в сфере внутригосударственных отношений положений временно применяемого международного договора будет нарушать общепризнанный принцип международного права — добросовестного выполнения международных обязательств.

Важно подчеркнуть еще один аспект обязательности международного договора для государства. Так, согласно ст. 18 Венской конвенции о праве международных договоров, «государство обязано воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели, если оно подписало договор под условием ратификации, до тех пор, пока оно не выразит ясно своего намерения не стать участником этого договора». [*] Иными словами, государству, подписавшему международный договор и в отношении которого государство окончательно не выразило своего согласия (допустим, не ратифицировало), запрещается совершать действия, которые противоречили бы объекту и целям подписанного договора. Одним из примеров является Протокол № 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., запрещающий применение смертной казни в качестве уголовного наказания в мирное время. [*] Как известно, Российская Федерация подписала указанный протокол 16 апреля 1997 г., однако вплоть до настоящего времени в силу определенных обстоятельств данное международное соглашение не было ратифицировано Российской Федерацией. Но, следуя, в частности, вышеупомянутым положениям Венской конвенции о праве международных договоров, Российская Федерация в лице судов общей юрисдикции не применяет смертную казнь в качестве уголовного наказания, то есть надлежащим образом реализует свои обязательства.

Рассматривая особенности вступления в силу международного договора, нельзя не обратить внимания на то, что ратификация международного договора, реализация иных форм выражения государством согласия применительно к такому договору ни при каких условиях не могут рассматриваться в качестве фактора, придающего обязательную юридическую силу данному источнику в сфере внутригосударственных отношений, как отмечают некоторые авторы. Так, И. П. Блищенко подчеркивал, что «практика подтверждает действие международного договора как национального закона на территории любого государства и это имеет место в том случае, если договор заключен и ратифицирован в соответствии с конституционными положениями». [*] Г.В. Игнатенко, критикуя данную позицию, справедливо указывает, что «ратификация — это внутригосударственный акт, который служит предпосылкой вступления договора в силу (в тех случаях, когда договор подлежит ратификации), но сам по себе не может наделить договор юридической силой [в сфере внутригосударственных отношений]». [*]

Таким образом, одним из необходимых критериев международного договора, положения которого подлежат реализации в сфере внутригосударственных отношений, является вступление договора в силу для конкретного субъекта международного права. Однако данного критерия недостаточно для того, чтобы положения международного права могли реализовываться в сфере внутригосударственных отношений.