2.3 Лексические особенности говора

Чтобы определить, к какому типу говоров всё же принадлежит говор пос. Береславка, необходимо исследовать и проанализировать состав всех уровней языка.

На лексическом уровне было зафиксировано огромное количество диалектных слов, но далеко не все из них являются общеупотребительными и широко распространенными, поэтому логичнее оценивать только те полторы сотни лексических единиц, которые входят в состав местного говора и являются общедоступными и понятными для всех жителей.

Для того, чтобы определить источник происхождения той или иной лексической единицы, необходимо провести работу со словарями говоров, а также проверить, где изначально проживали люди, которые привнесли данную единицу в говор.

В результате данного исследования были выявлены следующие языковые факты.

Несмотря на то, что основали поселок семьи украинского происхождения, а в поселке до сих пор велик процент подобных семей, в речи которых изобилуют украинизмы, в говоре закрепилось весьма небольшое количество характерных для них лексических единиц. К ним относятся такие слова, как дивиться, добре, ласка в устойчивом выражении «будь лаской», ховать, шукать, пивень.

На выпускной в клуб ведь зачем люди ходют? На выпускниц дивиться да косточки всем перетирать. Сегодня дивлюсь на девчонок, у меня тут рядышком две живут, добре намарафетились, нам с дедом дюже понравилось, как невесты, говорит.

Будь лаской, помоγи бате! Зашиваюсь уже, мешки эти таскать сил никаких нет! Залезай на пурычку, будешь сверху подавать. На пурычку, тебе кажут, совсем глупой, что ль?

Шукала в избе заначку Женькину, весь день убила, он её, оглоедище, так сховал, что и не помнит сам куда, заело только его на «Васёк приходил, слямзил».

Безоговорочно к южным, а точнее, к донским казачьим говорам относится самый многочисленный пласт лексики, что не кажется удивительным в силу территориального расположения поселка (отнесенность к южной диалектной зоне, равноудаленность от Волги и Дона, принадлежность к Калачевскому району, близость Калача-на-Дону и донских хуторов) и значительной прослойки донского казачества среди населения, которые гордятся своей культурой и особенностями языка, делая на них акцент. К таким словам относятся следующие лексические единицы: бабаня, бадик, баз, балка, борода, буерак, бут, взвар, гарбуз, глупой, гокнуться, горб, доня, дудонить, карагач, квочка, клушка, кавун, коготки, козява, корзинка, кочет, крышка, кудлы, кулёма, кулибердой, мятка, насыпать, обнести, оглоед, оговариваться, окромя, ополовник, опосля, откедова, отседова, пай, пампушка, пережарка, пипка, подкладыш, подловка, серка, сымать, хата, цапельник, чухать, шкандыбать.

Ты ж знаешь, у нас пока выпускные идуть, дома всё кулибердой. Мать пока всё орγанизуеть на работе токмо шо не ночуеть. Не дом, а γнездо, ещё и люди снують туды-сюды, туды-сюды, как в коммуналке. И мелкий не слушатся совсем, сил за ним бегγать никаких нет, так бы порой за кудлы и оттаскала, да опосля пожалею, люблю ведь дюже.

Ополовник немытый, даже суп нечем насыпать, в мятке комки и яйцо кусками, пережарка сгорела, половички пыльные, коревальдя ты, горе, а не хозяйка. И даже не оговаривайся со старшими, как вот теперь батю встречать, чем кормить?

-Мам, можно с Госиком на серку сходить?

-Беги уже, кулёма, только на от, по дороге к курам, к рябой в гнездо, подкладыш закинь. И принеси хоть одну серушечку Маське, кошак уже с ума без свежей рыбки сходит, скоро нас съест.

У нас ведь тоже свой пай у фермера есть, кажный год с него в конце лета зерно получаем. Не очень много, но нам только птицу и кормить, так что хватает, ещё и продаём, что останется.

Но есть в говоре и такие лексические единицы, которые по форме имеют аналог в южном говоре, но их лексическое значение либо незначительно отличается от этого аналога, либо же имеют совершенно другое значение.

Так, слово байда в донских казачьих говорах имеет значение «большая лодка для перевозки рыбы» либо же «паром, сделанный из байд».

Байда – это лотка агрмадная, анна магла хадить на бабайках и парусах.

На байдах вазили и скатину на пиривосках. [Дегтярев, 2003: 31]

В говоре поселка Береславка слово «байда» имеет значение «ерунда, чушь, глупости».

Всякой байды мне наговорил, ничего путёвого.

Ты байды-то не молоти, знам мы всё про клубнику вашу ремонтную (говорящий имел ввиду ремонтантную).

В данном случае можно даже предположить, что слово байда появилось уже в местном говоре и никак не связано с донским, так как значения у них абсолютно разные, и второе никак не мотивированно первым.

Ещё одна лексическая единица, совпадающая по словоформе, но имеющая абсолютно иное значение – слово блымкать. Если мы обратимся к «Большому толковому словарю донского казачества», то в данной словарной статье мы увидим значение «спать, дремать».

Лягиш гълавой ф сена и паблымкать можна чуток. [Дегтярев, 2003: 47]

В местном же говоре блымкать или по другой версии блымать означает «играть на музыкальных инструментах».

Вы же у нас музыкальные, как ни пройду летом под окошком, слышу, как вы то на пианино, то на гитаре блымкаете.

Хватит блымать, гитару в угол и бегом на занятия!

Подобным образом характеризуется и слово бодяга. В донских говорах оно обозначает «озёрное растение с ядовитыми корнями, которыми лечили ревматизм и радикулит».

Схади за бадягай, к паясницы прилажу, тирпенью нет никакова. [Дегтярев, 2003: 48]

В местном же говоре слово бодяга имеет лексическое значение «раствор, смесь», которое, как и в предыдущих примерах, никак не мотивируется значением той же самой словоформы в Южнорусском говоре.

Братишка разбадяжил в тарелке суп с майонезом, и с кетчупом, и перца ещё добавил, а потом эту бодягу ел.

Слово болтыш в донских говорах имеет значение «яйцо без зародыша», а также значение «испорченное яйцо».

Балтыш – яйцо з зародышам, но испорчиная.

Балтыш – пустая и ванючая яйцо, какая биз цыплёнка.

Яичка биз зародыша – балтыш. [Дегтярев, 2003: 50]

В говоре поселка Береславка лексическая единица болтыш обладает значением «протухшее, пропавшее, испорченное яйцо».

А болтыш – он ведь совсем негодный, тухлый, в еду уже не годится, даже в выпечку.

Можно предположить, что значение слова болтун происходит из этого же ряда (одна тематическая группа): болтун – яйцо с зародышем, которое высиживает курица. Но тогда слово болтун можно отнести к лексике, появившейся непосредственно в данном населенном пункте и не присущей никаким другим говорам.

Вынешь из-под клушки яичко, потрясёшь над ухом, и слышно, как цыплёнок внутри болтается, потому и болтун.

Лексема бухтеть есть и в донских казачьих говорах, и в говоре поселка Береславка. Но в первом случае она имеет значение «сильно кашлять», а в местном говоре она обладает значением «возмущаться».

Для сравнения, в донских казачьих говорах:

Бухтить и бухтить, я то, я сё, ничаво ни памагаить. [Дегтярев, 2003: 64]

В говоре поселка Береславка:

Прекращай бухтеть, было бы из-за чего.

В обувке γрязной в хату зашёл, мамка и разбухтелась.

Следующая лексическая единица – слово заборка. В южнорусском говоре этим словом называют одну из задних комнат в доме, спальню.

В заборки рибяты были, шубы висели. [Дегтярев, 2003: 160]

В говоре поселка Береславка слово заборка имеет другое значение, хотя оба этих слова всё же можно отнести к одной тематической группе («постройки и их части»): заборка – межкомнатная перегородка.

Не знаешь, что такое заборка? Так это ж вот, у дома стены, только не которые во двор смотрят, а вот как в хату заходишь, внутри меж комнат заборки.

Лексическая единица кутулять, по всей видимости, произошла от слова из казачьего говора кутылять, но значение несколько поменялось. Кутылять в Южнорусском говоре означает «медленно двигать чем либо», «бормотать», «покачиваться при ходьбе».

Кутыляить сваими чилюстями, никак ни ражжуёть.

Ныпихаить в рот и кутыляить, ни поймёш што.

Бедный чилавек, идёть, качаица, кутыляить. [Дегтярев, 2003: 254]

В данном же говоре кутулять означает «гонять что-то во рту, долго жевать», из чего ясно видна связь казачьего и береславского значений.

Сколько можно эту несчастную конфету во рту кутулять!

Слово мохлатый в донском казачьем говоре имеет значения «лохматый», «оборванный».

Шерсть висить клочьями – вот и махлатый.

Гаварять махлатый, када аборваный чилавек. [Дегтярев, 2003: 289]

В говоре посеска Береславка среди значений слова мохлатый перестало числиться «оборванный», осталось лишь «мохнатый, пушистый».

Барбос наш мохлатый очень, репьи только успеваем вытаскивать.

Шарф связала из «травки», мохлатый, тёплый.

Следующая лексическая единица, представленная для нашего рассмотрения – майна. В Южнорусском говоре так называют прорубь во льду для ловли рыбы в зимнее время, а также незамерзающий участок реки.

Зимой прарубаим шырокую майну.

Прарубаим симинём майну и запускаим сетку туда.

Вада на речки ни замёрзла – вот и майна. Ета на быстрине бываить. [Дегтярев, 2003: 275]

В местном же говоре слово майна обладает значением «тонкий лёд».

Майной называется тонкий лёд, если его снизу течение подмывает, а кругом лёд крепкий. Недавно чуть не провалился в майну, лёд-то с локоть толщиной уже, а тут наступил, как он затрещал под ногами!

Таким образом, связь этих значений между собой очевидна, но в говоре поселка Береславка значение претерпело существенные изменения.

В донском казачьем говоре есть слово трындыкать, которое имеет значения «петь, повторяя одно и то же».

Только фсё тры да тры, трындыкаеть адно и то ш везь день. [Дегтярев, 2003: 533]

В говоре поселка Береславка есть слово трындеть, которое, несомненно, является производным от трындыкать; значение изменено, но связь между семантикой изначального и производного слов очевидна. В местном говоре трындеть означает «много разговаривать», причём у этого слова есть ещё и значение «пустословить, разговаривать много и не по делу» (здесь как раз и проявляется связь с трындыкать).

Потрындели мы с соседями, все новости друг другу рассказали да разошлись по делам.

Слово кислятка присутствует и в донском казачьем говоре, и в говоре поселка Береславка, но имеет принципиально разное значение, хотя и в том, и в другом случае является названием растения.

В Южнорусском наречии кислятка является наименованием либо Барбариса обыкновенного, либо дикой яблони.

Кислятка растёть в л’асу, длиннинькии такии ягатки, кислыи.

Кислятки на пяску растуть, их называють и кислички. [Дегтярев, 2003: 217]

В местном формирующемся говоре кисляткой называют щавель. Значение мотивировано: щавель, как известно, имеет кислый вкус.

А вон и кислятка рядом с бутом, дюже с неё пирожки вкусные получаются.

Кислятку дюже люблю: нарву пучок, в колонке сполосну, в блюдце с сахаром макаю и ем.

Аналогичную ситуацию можно наблюдать при рассмотрении значений слова серушка в донском казачьем говоре и говоре поселка Береславка. В первом случае серушка – молодая белуга, либо же рыба, немного больше сикли, либо рыба густера. Серкой же называют плотву.

Есть тута стерлять, серушка, галавль.

Принёс три сярушки, кошки на поглят. [Дегтярев, 2003: 482]

В говоре поселка Береславка серушка – всего лишь уменьшительно-ласкательное производное от серка в значении «плотва».

Серушек наловил, маленьких, кошке на зуб. Серушка – это плотвичка.

Слово телепаться в Южнорусском говоре имеет несколько значений: «качаться, болтаться», «дёргать», «идти медленно», «слоняться».

Поис тилипаица, падбяри.

Ни тилипай за касу.

Ета старики тилипають.

Пашли мы ф поли, взяли дитишак, ани тилипаюца за нами.

Уже два щаса тилипаюца биз дела. [Дегтярев, 2003: 526]

В местном же говоре телепаться (либо тюлюпаться) означает «дрожать», «шататься».

Как у тебя руки телепаются, всю воду расплескал!

Меня телепает – т.е. мне плохо и меня знобит, трясёт.

О пьяном: смотри как его по всей дороге тюлюпает.

То есть в значениях данной лексической единицы в разных диалектных условиях есть пересечение в значении «дрожать, качаться».

Встречаются случаи, когда лексическое значение той или иной единицы расширяется или сужается. Например, в Южнорусском говоре слово гачи имеет несколько значений: «голень у человека и животного», «длинные ноги», «брюки».

У мене утета гачи балять.

Гачи – ноги да капытаф у каровы, да венчика у лошади.

Гащи – длинные ноги, знащить.

Шлёпаить па балоту, падабрал гащи.

Он адел гачи и пашёл. [Дегтярев, 2003: 104]

В местном же говоре со значением этого слова произошли следующие изменения. Во-первых, исчезли такие значения, как «голень» и «брюки», а во-вторых, произошло расширение оставшегося значения: в говоре поселка Береславка гачами стали называть не только длинные ноги, а и любые ноги в целом.

Говорю тебе, подними гачи, я полы под диваном помою.

Гачи промочила, теперь болею.

То же произошло и со словом кошак. В донских говорах, как изначально и в говоре поселка Береславка, кошаком назывался матерый кот.

Цыплята-та укусенькие, вот и зарица кашак. [Дегтярев, 2003: 238]

Спустя время в местном говоре кошаком стали называть любого кота, не зависимо от возраста, то есть произошло расширение значения.

Кошак приблудный во дворе поселился, ласковый, игручий, малой совсем.

Кошата и кошенята со значением «котята» также присутствуют в местном говоре, но, в отличие от употребления этих слов в донских говорах, в поселке Береславка эти слова не употребляются в единственном числе.

Кошка наша трёхцветная ажнак пять кошанят принесла.

Вам не нать кошанят?

Кошка давнишняя, у ей всегда кошата пухлявые и плоскомордые.

Но в лексике местного диалекта встреаются слова не только Южнорусского, но и Севернорусского говора. Без изменений из Севернорусского говора в говор местный пришли такие слова, как скрып (скрыпеть), слышать, бокалик, вихотька (вихотка), гомонок, колун, половичка, зарощенный.

Половички постелила, шоб пол наш потёртый да дырявый в γлаза не бросалси.

Красный с цв’атами бокалик – мой любимый, батя, правда, из него даже кофей пьёт.

Баню топили на днях, пошла мыться, слышу – за плечом кто-то стоить, я как повернусь резко и вихотькой, вихотькой, нна его, нна! Оказалось, кот наш, сама знаешь, у него тараканьё в башке с твою руку, на полке уснул, а как душно стало – проснулся, чуть не прибила его с перепугу.

Но есть и такие лексические единицы, которые по форме совпадают с лексемами говора поселка Береславка, но в значении есть отличия, либо же значения которых схожи со значением лексических единиц данного говора, а формы обоих слов схожи, но не одинаковы.

Например, слово голик в северных говорах имеет значения «веник из березовых веток», «веник для бани». В говоре поселка Береславка голик – метла или веник из прутьев. Здесь голик – это, как правило, веник из довольно жестких, практически негнущихся голых прутьев, либо же из полыни (веник из полыни очень быстро «лысеет»).

Вот обычный веник, а вот – голик. Его дед сам из прутиков собирал, а летом полыни побольше надерёт и тоже голик будет.

Ещё один пример видоизмененного севернорусского слова – зелёнка. В Севернорусском говоре это слово имеет значения «зеленые ветви молодых деревьев, трава, дерн, зеленый покров», «пастбищная трава», «любая однолетняя культура, которую сеют на корм скоту». В говоре поселка Береславка зелёнка – зелёная масса, люцерка (как правило), скашиваемая на корм домашнему скоту, то есть реализуется только значение, связанное с кормом для домашнего скота.

Зелёнки сегодня целую арбу привезли, будет теперь, чем Машку с Ласточкой кормить.

Слово затюкать тоже имеет северные корни. В Севернорусском говоре затюкать – значит «осмеивая, начать кричать, громко произносить «тю»», либо же «осрамить, осмеять тюканьем (криком «тю»)».

В местном говоре затюкать имеет значение «замучить»; то есть в обоих случаях речь идет об уничижении, только в первом случае слово образовано по звукоподражательному принципу, а значение второго в какой-то степени изменяется, но связь с первым значением на лицо.

Затюкали моего в школе, совсем прохода не дают.

Семантика слова курёнок в северных говорах шире, чем в говоре поселка Береславка: в первом случае слово имеет значение «цыплёнок», а во втором – «оперившийся цыплёнок», то есть происходит сужение значения.

Вон те, пухлявые, совсем молодые цыплятки, а эти видишь – в перьях все, хоть и молоденькие, это уже курята.

В Севернорусском говоре есть слово слямоздить, что означает «украсть». В говоре поселка Береславка есть лексема слямзить с аналогичным значением.

Только отрезала кусок колбаски, а кошка тут же его слямзила.

Севернорусское слово сени (веранда, помещение перед входом в частный дом) бытует в местном говоре, но только в видоизмененном варианте сенки.

Яйки в сенках, в верхнем правом ящике комода, поди-ка парочку принеси на кребельки.

При анализе лексики остался ряд слов, аналогов, либо же просто схожих с которыми не нашлось в словарях русских говоров. Откуда они появились в местном говоре, можно только догадываться (зародились в данной диалектной среде или были привнесены представителями одной из многочисленных народностей, проживающих на территории поселка). Условно отнесем их к лексике, появившейся в формирующемся говоре.

Исключение составляют 2 лексические единицы, пурычка и унтя; по многочисленным рассказам старожилов их завезли немцы Поволжья.

Пурычка – сооружение во дворе, похожее на стол; обычно собирается из крупных пней и навеса/старой большой двери и т. п. Используется чаще всего для хранения вёдер, ящиков, не очень нужных вещей и т.п.

Да на пурычке все вёдра, будто первый раз дома, чесслово!

Унтя – собака (от нем. Der Hund). Что-то унтя наша разтявкалась, кум, что ли, пришёл, пойди, встреть.

Такие слова, как зашпариться, зеленя, кирага, комок, кребли, лисапед, ляга в значении «ямина на дороге», мокроступы, моцак, надрать, направить, ныкать, обкорнать, покатить, сушки, сушняк, царапать, чухнуть, чушка, шмандылять, шуровать и ямка не были обнаружены ни в одном словаре, следовательно, отнесены нами непосредственно к лексике местного говора.

Мокроступы полны набрал, пока дошёл.

А ты обещал сушняк убрать, а то не двор, а позорище.

Поцарапай мне спинку, донь.

Бабаня кажный наш приезд сумку с яблочными сушками в гостинец даёт; откедова у ей столько яблок, ума не приложу.

Вывод: в поселке Береславка можно услышать огромное количество лексических единиц, относящихся к разным диалектам, но лишь часть из них закрепилась в формирующемся говоре. Количественно лексические единицы, относящиеся к Южнорусскому говору, преобладают над всеми остальными, но присутствуют и слова северного наречия, а также лексика, появившаяся непосредственно во время формирования данного говора. Таким образом, говор поселка Береславка стоит ближе к Южнорусскому говору, нежели ко всем остальным.

ВЫВОД: в говоре поселка Береславка на всех языковых уровнях можно встретить самые разнообразные диалектные черты, но лишь часть из них закрепляется и становится общеупотребительной. Несмотря на это разнообразие, в силу территориального расположения и особенностей состава населения, на всех уровнях преобладают южнорусские диалектные особенности, что позволяет отнести говор поселка Береславка к Южнорусскому говору.