2.2. От классификации к декомпозиции

Decipimur specie recti – привычные признаки

(образы) обманчивы (лат.).

Никто из читателей не станет спорить о том, что в основе любого научного исследования предмета лежит его, по возможности, всестороннее описание с последующей классификацией, т. е. присвоением ему порядкового номера в сравниваемых горизонталях аналогий и вертикалях эволюции сложности.

Есть ещё третий путь – сравнение с «эталоном», но мы – продукт диалектического материализма, и гегелевские виртуальные «идеи» научились диалектически критиковать ещё со студенческой скамьи. Если бы мы научились подвергать всё сомнению, тогда мы заглянули бы в словарь и выяснили, что диалектический метод, предложенный классиками марксизма, представляет из себя искусство диалога и ставит своей целью победу в споре, а не выяснение истины. Виртуальные «идеи» существуют наравне с нами, хотя и принадлежат другим пространствам единой Реальности, что подтверждается зависимостью от них множества компьютерной молодёжи, и зависимость эта отнюдь не меньше алкогольного или наркотического пристрастия.

Но вернёмся к классификации по внешней форме (образу). Чарльз Дарвин, блестящий учёный своего времени, составил безукоризненную по форме классификацию, на основании ее вырисовалась вертикаль эволюции сложности, которую он назвал «Происхождение видов путём естественного отбора» [12]. Но в своей безупречности исследователя (победа в споре с церковниками не важна, важен путь к Истине), он постоянно приводит факты, противоречащие его собственной теории. «Не диалектический метод», - заметит читатель и будет прав. По этой причине Ф. Энгельс «помог» учёному диалектически, добавив обезьянью теорию происхождения человека, которую мы до сих пор склонны приписывать Дарвину.

Противоречивые факты, отмечавшие «корявые склейки» эволюции, косвенно говорили Дарвину о том, что Природа «подогнала к ответу» происхождение видов путём проб и ошибок, естественного отбора к некоему «эталону» (первоначальному плану творения). Три слепца, изучающих слона путём ощупывания ноги, хвоста и хобота, абсолютно уверены в своей честности, но дают три взаимоисключающих описания, не имея возможности взглянуть на предмет в целом. Помочь в этом случае может только выделение (декомпозиция) такой части от целой системы, которая бы обладала всеми (!) порождающими систему признаками целого. Дарвин увлёкся соревнованием с церковью (азарт, который может позволить себе джентльмен) и не заметил «спасательного круга» религиозного знания.

Сделаем сноску основной мысли и поясним важное различие между религией и церковью. Религия (лат. religio, religatо – повторяющееся соединение, объединение) – учение предыстории, имеет целью показать эволюцию в Природе через эманацию абстрактной идеи в различные иерархии единой Реальности, используя при этом эзотерический язык контекстов. Церковь – социальный институт, состоящий из соцслужащих (духовенство), узурпировавших право на религиозные знания. Используя экзотерические языки однозначных контекстов (тривиальный язык просторечья), она привела человечество к конфессиональной разобщённости вследствие вульгарного изложения учений пророков, что приводило к прямому вооружённому противостоянию (крестовые походы, межконфессиональные конфликты в Северной Ирландии, Чечне, Косово). Жёстко преследовала инакомыслие физическим уничтожением еретиков (одна из форм – исламский джихад), причисляя многих впоследствии к лику святых, всячески поощряла «партийную» дисциплину. Утверждая тезис крестного искупления Спасителем наших земных грехов, по умолчанию оправдывает безответственность поступков, что противоречит закону причин и следствий. В 2000 году действовавший понтифик Ватикана, папа Иоанн-Павел II, принёс покаяние за преступления католической церкви перед человечеством, а в 2004 году сделал первые шаги к примирению в сторону православного крыла христианской церкви.

Итак, Дарвин в соревновательном азарте не заметил руку помощи неожиданного союзника – религиозного эзотерического учения – и не смог ответить на свои же вопросы, дав сильный козырь антиэволюционистам. Один маленький шаг, допущение нематериальности (структурности) носителя информационной системы иерархии интеллектуально более сложной, и его «пасьянс» имел шанс сойтись. Тогда для воплощения в материальную действительность информационного сообщения такого уровня сложности Природе (материи) было предписано общим планом творения создание материального тела такого же уровня сложности для осуществления структурного резонанса (собственно акта воплощения). К этой мысли почти подошёл Пьер Тейяр де Шарден, но, будучи отлучён от церкви, стал искать первопричину в космических вирусах.

А как же наши три слепца с заданием описать слона? Неужели всё ещё классифицируют: колонна (нога) – 4, змея (хобот) – 1, верёвка (хвост) – 1? Неужели ещё не нашли элемента декомпозиции, сочетающего в себе и принцип, и инженерную реализацию? Чтобы помочь им и себе в решении этой непростой задачи, обратимся к мысленному эксперименту. Зайдём в лавку к мяснику и спросим его, что можно получить из одной коровы. Его ответ: «Мясо, кости, ливер», - за исключением мелочей (рога, копыта), вполне нас удовлетворит. Но вот если мы принесём ему мясо, кости, ливер, рога, копыта, даже хвост и попросим восстановить корову, его реакция будет однозначной, и хорошо, если он только покрутит пальцем у виска. На основе классификации коровы по составляющим компонентам нам не удалось получить исходный образец, как и Дарвину не случилось описать происхождение видов на основании полного и точного знания об «одной ноге слона». Не происхождение, а классификация сложности видов получилась у учёного, и если бы название безупречного исследования звучало так, то не было бы и этого разбора. Знания об одной информационной иерархии недостаточно, чтобы делать выводы о трёхиерархной (трёхоктавной) информационной системе в целом, тем более пробовать какие-то инженерные построения (оживление коровы или клонирование).

В защиту Дарвина может вступиться, разве что, наука термодинамика, её представителям очень хочется накинуть «узду» энтропии на информационные процессы. Они объяснят нам, врачам, суть живого, что это энтропийный процесс, привлекут векторную алгебру и скажут, что вектор энтропии совпадает с осью времени, именно поэтому этот процесс однонаправленный (а мы с Н. И. Пироговым по неразумению отнесли его к топологическим, и даже более – к ультратопологическим процессам). Думаете, что уже и объяснили невозможность оживления нашей коровы? Никто не возьмётся спорить с Вами и опровергать сигнальный характер энтропийных процессов, тем более, что за Вашими спинами такая «тяжёлая фигура», как сидящий в Оксфорде Стивен Хоукинг (помните, на страницах первой книги мы уже с ним встречались). А теперь ответьте нам, господа, как с позиции сигнального характера энтропии Вы объясните внутреннее движение контекстов или поступательно-вращательное движение музыкальных ладов в квинтовом цикле музыкальной гармонии? Во «Введении …» [21] мы уже сделали попытку объяснить это несигнальным характером информационных процессов, повторимся и здесь, но в разделе, специально посвящённом данному вопросу.

Чтобы веселее закончить наш мысленный эксперимент, вспомним, как диалектически верно заканчивал Остап Бендер свой спор с отцом Фёдором вопросом: «Почём опиум для народа?». В качестве sweet revanche (сладкой мести) выскажемся и мы в «диаматном» стиле: «Не следует путать время с хронометром, а корову – с суповым набором».

2.2.1. Метод иерархического каталога. Взгляд на живые объекты как на сложные системы поставил перед естественными науками задачу по созданию нового способа классификации. Причём медицина, уже обладая внутри топографической анатомии этим методом, не осознавала его, «разрывая» единую сложно организованную, иерархически соподчинённую структуру по органам и системам. С развитием математической топологии молекулярная биология и генетика получили добротный инструмент регистрации событий – метод иерархического каталога, медики же его продолжали «не замечать».

Метод заключается в том, что мы начинаем регистрировать события с самых элементарных членов системы – единиц декомпозиции. По мере нарастания количества членов системы, возрастает её сложность, которая может быть выражена формой дерева. Лучше всего иллюстрирует самоподобие фракталов – ель. Простой каталог элементов декомпозиции можно представить иголками на ветке. Задав «адреса» каждой иголочке на ветке, мы переходим к присваиванию адресов каждой ветке в елочной «лапе», помня при этом, что ветка состоит из иголок. Далее мы регистрируем количество лап на сучке, а потом – сучьев на стволе. Так мы описали всё дерево, начиная с иголки и закончив стволом или в противоположном направлении, не потеряв ни одного адреса элементов декомпозиции. Вот мы и увидели метод, которым пользуется тибетская медицина многие столетия.

Автор совсем не хочет, чтобы у читателя создалось впечатление, что он противопоставляет и тем самым судит и присваивает почётные места той или иной медицинской системе. Задача книги не сталкивать лбами, а объединять крупицы единого знания и будем надеяться, что нам это удастся.