Предисловие

Не прошло и года со дня, когда первая книга «Введение в информационную медицину, или Медицина открытых систем» увидела свет, а автор снова сел за письменный стол. Тому причиной явилось несколько событий. Это и отклики возбудившейся читающей публики (автор благодарен им, для них, по преимуществу, он и пишет), не нашедшей практической пользы для себя. Книга, по их мнению, должна быть понятной по содержанию и знакомой по терминам, содержать рецепт как жить бессмертно (все деспотии, включая коммунистическую, требовали от науки эликсира бессмертия, и именно на этой слабости сыграл И. П. Павлов, основав свой ВИЭМ), как приобрести отменное здоровье или, на худой конец, как «прочистить» (примус, что ли?) зашлакованые жизнью органы и каналы (морфологическая чушь, прижившаяся в околонаучной литературе путём объединения разносистемных терминов европейской и восточной медицины). И весьма сдержанная реакция учёных и коллег-врачей. Оно и понятно: привыкли ждать руководящей директивы «принять» или «отвергнуть», а здесь никто не даёт отмашки «ату его, охота началась!» или «следует принять к сведению».

Как много зависит от картины описания мира и семантической точности терминов описания. А ещё – от точки зрения наблюдателя. Сравним разные описания понятного и знакомого всем слова «жизнь». Для биохимика (да и философы согласны с таким описанием) жизнь есть форма существования белковых тел, проявляющаяся в обмене веществ, актуализированная и ограниченная моментами рождения и смерти. Для врача-инфекциониста и его точки зрения на мир важнее другое описание, которое можно сформулировать иначе: жизнь есть венерическое контагиозное заболевание, передающееся половым путём только по женской линии, с инкубационным периодом около девяти солнечных месяцев, и в 100 % приводящее к летальному исходу. «The same egg, but in the left hand» (то же яйцо, только в левой руке), – скажет британец, но как разительно изменились контексты!

Так вот, после выхода в свет первой книги, автор увидел, что он хотел сказать одно, а читатели прочли и поняли (и только очень честные сказали, что ничего не поняли) совсем другое. И виной всему привычки, системы глоссов: «как правильно понимать» те или иные словарные (чаще газетные) «болванки», не вдаваясь в смысл слов, а особенно научных терминов. И первым в ряду непонимания стоит с детства всем нам знакомый термин «информация».

Автор с благодарностью воспринял критику по содержанию и замечания по форме изложения текста (излишняя популяризация) со стороны основателей фундаментальной, по отношению к Информационной Медицине, науки Информодинамики, профессора А. О. Полякова и В. М. Лачинова. И последнее печальное событие конца сентября 2004 года, когда один из них ушёл из жизни, заставило автора сесть за стол и исписать на бумаге свою боль от смирения с решением Судьбы, изменения всех дальнейших планов, принять и на себя ответственность за то, чтобы «не понятого и не понятного» ни для кого, кроме Полякова, Лачинова, сделать немного понятнее и тем оставить в памяти читателей.

Так долго не могли мы оценить

То, что в своих руках держали Вечность,

Как быстро поняли, что быстротечность

Заставила нас вечность в миг прожить.

Прощание – как снова умиранье,

Неслышный пульса стук – как траурный набат,

Когда любому чувству в сердце рад,

Но чувства нет, лишь мыслей замиранье.

Внезапно музыка возникнет в час печали,

И затихает. В голове покой.

Так мы: слова не те, мелодия иная,

А люди ждут: «нам сердце приоткрой!»

Как мотыльки на свет, на зов тот шли,

Приоткрывая то, чему и слов-то нету,

Отвергнув платы гнутую монету,

Обманывались: вот, ростки Любви взошли.

Игрок Любви. Кем названа Игра?

Кто нанизал из перлов наших бисер?

Вопрос слепца, не видящего чисел…

А «завтра» медленно становится «вчера».

Но полноте, ведь время вспять нейдёт,

Что названо, то прожито. Навряд ли

Играть захочешь честно впредь, ведь карты

Давно краплёны кем-то, наперёд.

…………………………………………………………...

Как медленно к нам подступает горечь расставаний

И так легко за горло нас берёт.

Пусть извинит меня читатель за излишне интимное описание боли, открывшейся с потерей того, кто тебя понимал и кого его величество Время не предоставит нам шанса понять до конца. Хотелось бы оставить прежние отношения между профессором Поляковым, доктором Титовым и ушедшим инженером Лачиновым, но история не терпит сослагательного наклонения, а он уже принадлежит ей, но не нам.

Мы не были знакомы, живя и работая в одном городе, но были обречены встретиться много позже, на крутой тропе познания интеллектуальной живой системы «человек». Наши встречи не были частыми, но были наполнены радостью понимания и утомительным восторгом открытий новых смыслов.

Поэтому так неожиданна смерть Гения, что на его место некому встать, и мы остаёмся топтаться здесь, в растерянности и испуге от несбывшегося предвкушения нераскрывшихся горизонтов. Эта книга – крик ему, туда, за черту вообразимого, шёпот, что пока мы живы – мы помним, а пока жива память – не остановить движения мысли, а значит – жизнь продолжается!

Рано ушедшему,

одному из двух отцов-основателей

науки Информодинамики,

Владимиру Лачинову

посвящается

Magna est Veritas et praevalebit.^*