3.2. Элементы систем биорегуляции митогенеза и опухолевой промоции
3.2.1. Приведённые в п. 3.1 факты показывают, что в действиях TPA отчёт-ливо просматривается первичное ключевое звено – активация мембранной PKC и последующее фосфорилирование, прежде всего, расположенных вокруг неё различных мишеней. Считается, что эти процессы отражают регуляторное яв-ление, связанное с плейотропным действием TPA в нормальных клетках. Каков же возможный механизм реализации стимулирующих и промоторных потенций форболовых эфиров? Такой же вопрос, кстати, возникает и по отношению к факторам роста, которые в норме сами индуцируют образование DAG – эндо-генного активатора PKC. При выяснении этих вопросов следует учитывать, что естественный механизм активации PKC короткоживущим DAG отличается от механизма активации форболовыми эфирами, с трудом подвергающимися метаболизму в клетке (Ходосова, 1988; Кухарь и др., 1991).
Как видно из рассмотренных выше данных, в клеточной мембране лока-лизованы различные ферментные системы. Одна из них «организационно» вхо-дит в состав PPI-цикла и условно включает, в частности, PKC, фосфатидил-инозиткиназы (PIKs), PLs, DAG-киназу и сопряжённые с ними LOXs и COXs, функционируя в целом по разветвлённой каскадной схеме: каждый предшес-твующий фермент этого каскада создаёт необходимые условия для работы последующего; внутри отдельных ступеней каскада действуют локальные замк-нутые циклы со своими ферментами для получения и преобразования промежу-точных сигнальных продуктов и различными обратными связями, влияющими на другие ступени и даже иные системы. Так, PKC может, вероятно, косвенно через какие-то этапы вводить в действие PLC. Не исключено, например, что в определённых случаях протеинкиназа pp60c-src непосредственно фосфорилирует по тирозину соответствующий тип PLC и активирует её, как это совершают некоторые рецепторы EGF с ассоциированной с ними изоформой PLC II (Mar-golis et al., 1989). К подобному эффекту, кстати, способен приводить и PDGF. Это обнаружено в клетках астроцитомы человека, где указанный фактор инду-цирует не только аутофосфорилирование «своего» рецептора, но и фосфорили-рование по тирозину PLC-γ1 (Tsai et al., 1995). Сведения об ингибирующем действии PKC на активность PLC (Nishizuka, 1986) относятся, по-видимому, лишь к одной из её изоформ.
DAG и IP3 как вторичные мессенджеры ненуклеотидной природы, выра-батываемые PPI-циклом, разветвляют и продолжают дальше цепи процессов. DAG, в частности, не только замыкает обратную связь на PKC, но и одно-временно служит субстратом для образования фосфатидной и арахидоновой кислот. IP3, мобилизуя внутриклеточный кальций, стимулирует множество Са2+-зависимых ферментов и процессов, в том числе активирует PLA2 и PLC, различные протеазы. Наряду с указанным может усиливаться экспрессия цито-зольной PLA2, индуцируемая онкобелком H-ras. Это показано при стабильности трансфекции нормальных клеток лёгочного эпителия крыс онкогенным H-ras, экспрессия которого стимулировала также активность киназы, регулируемой внеклеточными сигналами, и N-концевой киназы c-jun. Область от –58 до +12 промотора PLA2 содержала достаточно элементов для обеспечения индуциру-ющего действия H-ras путём активации названных киназ (Van Putten et al., 2001). Некоторые этапы многоступенчатого процесса ростстимулирующего и промоторного действия TPA, вытекающие из кислородно-перекисной модели, представлены в упрощенном варианте на рис. 17. Из-за перегруженности схемы на ней не показан ряд других митогенных эффектов промоторов, а фосфати-дилинозитный цикл изображён незамкнутым, без некоторых промежуточных стадий. Не отражены также эффекты синтезируемых эйкозаноидов.
Функционированию PPI-системы при стимуляции роста клеток и опухо-левой промоции свойственны особенности, связанные с зависимостью PKC от фосфолипидов. Деградация последних в микроокружении PKC при участии PLs и LOX должна автоматически снимать действие этой протеинкиназы и соот-ветственно зависящих от неё ферментов и процессов на последующих этапах. Поэтому цепь событий, ведущих к развитию в клеточной мембране ПОЛ и
образованию активных продуктов пероксидации (позиции 1-13 на рис. 17), разрывается и остаётся в таком состоянии до момента восстановления исход-ного фосфолипидного микроокружения, после чего цикл может повториться (при наличии, конечно, экзогенного стимулятора или заменяющего его эндо-генного лиганда). График функционирования названных процессов во времени напоминает работу импульсной системы управления, в которой длительность импульсов и интервал между ними в общем случае представляют собой пере-менные параметры. Значения последних, таким образом, диктуются структур-ными изменениями в фосфолипидной части элементарного генератора митоген-ного сигнала (о нём см. п. 3.3). Управление с прерыванием здесь представляется целесообразным и даже необходимым в качестве защитной меры от избыточ-ной стимуляции и перерегулирования. С данным представлением согласуется наблюдающийся во многих случаях факт: после проявления клеточной реакции на форболовый эфир наступает фаза рефрактерности к его действию.
Существенный вклад в проявление указанного феномена может, предпо-ложительно, вносить индуцируемый TPA избыточный уровень ПОЛ. АФК и продукты липопероксидации способны, как уже упоминалось, активировать PLA2 и, кроме того, могут сами интенсифицировать неферментативное ПОЛ непосредственно в микроокружении PKC. Такая дополнительная и устойчиво происходящая акция и приводит, вероятно, к более «глубокой» и длительной инактивации PKC, чем в случае стимуляции митогенами без опухолепро-моцирующих свойств. Это давнее наше представление нуждается сейчас в некоторой коррекции в связи с данными о способности арахидоновой кислоты и других свободных PUFAs, как продуктов действия PLA2 на фосфолипиды, непосредственно активировать PKC (см. обзор: Когтева, Безуглов, 1998). Что-бы эффекты, индуцируемые TPA, были продолжительными, должна возрасти соответственно и кратность его воздействия, а для получения заметного резу-льтата необходима многократная аппликация TPA. Аутокринная же обратная регуляция краткодействующим эндогенным DAG – стимулятором PKC (пози-ции 7, 8 и 2) не определяет полную независимость активируемой клетки от труднометаболизируемого TPA.
Таким образом, в упрощенном варианте постулируется механизм, по кото-рому возбуждаемый промотором рецептор так или иначе активирует PLC, гидролизующую PIs, а PLA2 освобождает из продуктов гидролиза фосфолипи-дов PUFAs, в том числе арахидоновую кислоту. Фактически же источником последней являются также DAG и фосфатидная кислота, имеющие в своей молекулярной структуре арахидоновую кислоту. Продукты окисления PUFAs LOX, а также эндоперекиси PGs активируют гуанилатциклазу. Данные о способности АФК и перекисей жирных кислот быть активаторами некоторых LOXs (Кулинский, Колесниченко, 1993; Werz et al., 2000) могут означать, что они, выполняя функцию положительной обратной связи, замыкают местный быстродействующий контур регулирования по устойчивому поддержанию про-цесса липидной пероксигенации. Гидролиз и ПОЛ в плазматической и затем в других мембранах в норме приводят также к ряду других эффектов, имеющих прямое отношение к стимуляции роста клеток. В п. 2.1.9 и 2.3.2 подробно были рассмотрены аргументы в пользу ингибирующего действия ПОЛ на аденилат-циклазу и активирующего действия АФК и перекисных продуктов, в основном, арахидоновой кислоты на гуанилатциклазу, а также параллельно-последова-тельные стадии прохождения ростстимулирующего сигнала.
3.2.2. Данные о необходимости PS и PI для активации аденилатциклазы (Кухарь и др., 1991) могут указывать на триггероподобный принцип сопря-жения аденилатциклазного комплекса и системы метаболизма PIs – этих двух фундаментальных механизмов формирования и передачи универсальных сигна-лов с плазматической мембраны во внутренние структуры клетки. Действи-тельно, фосфорилирование и гидролиз PI, запуская сигнальную PPI-систему, должны оказаться десенсибилизирующими или инактивирующими для адени-латциклазы и, следовательно, уменьшать содержание cAMP (см. п.3.1.3). Подобная ситуация характерна, по-видимому, и для Na+/K+-ATPазы и ряда других ферментов, активность которых также зависит от присутствия PI (Abdel-Latif, 1983).
Непротиворечивые во времени взаимоотношения между фосфоинозитид-ной и аденилатциклазной системами, построенные на метаболизме PI – их функционально-субстратного и структурного элемента соответственно, пред-ставляются односторонними и недостаточно надёжными. Поэтому в качестве, вероятно, основного существует механизм взаимной непрямой блокады: PKC в большинстве типов клеток ингибирует аденилатциклазу (Kelleher et al., 1984), способствуя, по-видимому, гидролизу фосфолипидов в её микроокружении, а cAMP оказывает ингибирующее действие на PKC и превращения инозит-содержащих фосфолипидов путём воздействия на них cAMP-зависимыми про-теинкиназами (Ивашкин и др., 1987). Регуляторное сопряжение двух рассмат-риваемых трансмембранных систем считают возможным и непосредственным фосфорилированием аденилатциклазы PKC (Yoshimasa et al., 1987). Свой вклад вносит и Са2+: будучи необходимым для активации PKC, он может одновре-менно снижать уровни cAMP и cAMP-зависимых реакций через действие связанного с мембранами Са2+-зависимого ингибитора аденилатциклазы.
«Переключательный» характер взаимоотношений двух указанных систем подтверждён позднее и другими исследователями. Так, на клетках NCB-20 показано, что активаторы PKA снижают активность PKC и PLC, причём эти эффекты связаны с подавлением высвобождения DAG и транслокации PKC в мембранную фракцию (McAtee, Dawson, 1989). При повышении концентрации cAMP внутри клеток крысиной глиомы ингибируется распад PIs, и этот процесс сопровождается усилением фосфорилирования серина только PLC-γ – одного из трёх её изозимов β, γ и δ, выявленных в указанных клетках. Предполагают, что фосфорилирование по серину cAMP-зависимой протеинкиназой изменяет взаи-модействие PLC-γ c белком или белками-модуляторами, что, в свою очередь, приводит к подавлению её активности (Kim U.-H. et al., 1989). Реагенты, увеличивающие содержание cAMP в клетках эпидермального рака человека А431, угнетают индуцированные EGF фосфорилирование его рецепторов и продукцию DAG (Iwashita et al., 1990).
Заслуживают внимания также следующие факты. По данным Маянского (1990), повышение внутриклеточного уровня cAMP подавляет активность PLA2, блокируя высвобождение арахидоновой кислоты из фосфолипидов и, следовательно, последующие преобразования и прохождение митогенного сиг-нала. Напротив, арахидоновая кислота и ряд других PUFAs (олеиновая, лино-левая, линоленовая, эйкозапентаеновая, докозагексаеновая) ингибируют адени-латциклазную активность в мембранных фракциях различных участков мозга мыши. Ингибиторный эффект этих кислот отражается как на базальной, так и стимулированной форсколином аденилатциклазной активности и не связан с их действием на GTP-связывающие белки (Nakamura et al., 2001). Если данный феномен не является частным случаем, то налицо возникновение ситуации: PUFAs, участвующие в прохождении пролиферативного сигнала, одновременно поддерживают работу этого канала путём снижения содержания cAMP. Учиты-вая плейотропный характер действия последнего, снижение его внутриклеточ-ной концентрации после воздействия опухолевого промотора должно привести к падению интенсивности сразу многих cAMP-зависимых антипролифератив-ных процессов (см. рис. 16). Возникновение указанного локального контура регуляции необходимо, по-видимому, для устойчивого функционирования сти-мулированной к пролиферации клетки. С другой стороны, активация PPI-цикла и DAG-зависимых процессов, подавление аденилатциклазной системы сопро-вождается подъёмом уровня внутриклеточного cGMP, который, как правило, коррелирует с пролиферацией клетки.
Весьма неожиданным и принципиальным представляется сообщение иссле-дователей из Индии о том, что PI-путь преобразования сигналов обнаружен в митохондриях печени крыс (Pasupathy et al., 1997). Об этом свидетельствовало наличие в них PKC и инозитфосфолипидов, генерирующих вторичные мессен-джеры, в частности IP3. Назначение названного сигнал-преобразующего меха-низма пока неясно, неизвестно также, присутствует ли он в митохондриях других типов клеток. Наиболее естественным нам кажется предположение, что здесь, как и в плазматической мембране, действия PI-системы и PKC, с одной стороны, и cAMP-зависимых протеинкиназ, с другой, в регуляторном отноше-нии сопряжены, т. е. первые, по-видимому, участвуют в подавлении актив-ности каких-то дыхательных ферментов, а вторые, наоборот, – повышают их активность. Данная вероятная модель регуляции в митохондриях с участием PKA и PKC может стать одной из многих действующих в клетке «плюс-минус» систем регуляции различных процессов.
Таким образом, стимулированные промоторами и митогенами клетки обра-тимо и в умеренной степени гипероксичны по сравнению с клетками в покое и дифференцирующимися. Повышение концентрации О2 индуцирует внутрикле-точную продукцию его активных форм, способствующих умеренному развитию свободнорадикального окисления липидов в мембранах митохондрий, микро-сом, в ядерных мембране и матриксе. Все эти процессы вместе с указанными выше эффектами циклических нуклеотидов определяют комплекс изменений в регуляции активности генов, в том числе протоонкогенов, ведущих, в конечном счёте, к стимуляции синтеза ДНК, окислительному митогенезу и, в случае избыточности, к предопухолевому состоянию. Та же гипероксия в порядке положительной обратной связи вызывает дополнительные изменения и в плаз-матической мембране, влияя на последующее «поведение» стимулированной клетки. Неферментативное свободнорадикальное ПОЛ, снижая активность мем-браносвязанных фосфолипидозависимых ферментов, способно временно нару-шить стимуляцию клеток извне путём «выключения» этих ферментов или уменьшения чувствительности их к внешним митогенным агентам.
Возможны, однако, и патологические ситуации, когда возникающие в связи с гипероксией и пероксигенацией изменения, достигнув некоторого критичес-кого уровня, в принципе способны временно или даже постоянно (в зависи-мости от масштабов этих изменений) поддерживать стимулированное состоя-ние теперь уже изнутри самой клетки (см. п. 3.4.2). С позиций изложенного выше представления неудивительно, что активный О2, генерируемый системой ксантин – ксантиноксидаза, действует сходно с форболовыми эфирами как про-мотор трансформации клеток, например, фибробластов эмбрионов мышей СЗН при воздействии на них γ-облучением или химическим канцерогеном. Добав-ление в среду SOD и (или) каталазы при этих комбинациях воздействий снижало частоту трансформации на 50-94 % (Zimmerman, Cerutti, 1984).
3.2.3. Большинство рассмотренных выше изменений, индуцируемых в нор-мальной клетке TPA, по существу качественно идентичны изменениям при опухолевой трансформации, постулируемым кислородно-перекисной концеп-цией канцерогенеза (см. главу 2). Несмотря на такое сходство, форболовые эфиры, как считалось до недавнего времени, характеризуются отсутствием у них канцерогенности. Эта особенность TPA и других промоторов прежде всего связана с различием мест их приложения: если эфиры форбола воздействуют в основном на рецепторы клеточной мембраны или на какие-то другие её компо-ненты, то мишени, например, химических канцерогенов расположены преиму-щественно внутри клетки. В отличие от этих главных мишеней, определяющих соответственно и главные эффекты (стимуляция-промоция и канцерогенез), второстепенные мишени стимуляторов роста и промоторов могут находиться внутри клетки, а канцерогенов – на плазматической мембране, но следствием воздействий на них будут уже другие эффекты, по-видимому, не связанные явно с главными.
Условное в какой-то мере разделение факторов по признаку их главных мишеней на стимуляторно-промоторные и канцерогенные предопределяет раз-личие лишь начальных стадий индуцируемых ими процессов. Ростстимулиру-ющий сигнал от TPA, характерен тем, что он возбуждается с помощью встро-енных в клеточную мембрану специальных ферментов и затем, усиливаясь через систему посредников, ускоряет ход внутриклеточных процессов, опре-деляющих рост и пролиферацию клетки. Отмечают, например, что IP2, обра-зующийся из IP3, принимает участие в регуляции репликации ДНК путём активации ДНК-полимеразы α (Sylvia et al., 1988). Данный природный путь возникновения импульсного сигнала управления, имея в виду только началь-ные этапы, условно можно назвать ферментативно-поверхностным.
В отличие от указанного пути канцерогенные факторы могут приводить к кислородно-перекисному состоянию в клетке, прямо или косвенно снижая интенсивность окислительного фосфорилирования, создавать в ней условия не только умеренной, как при стимуляции в норме, но повышенной гипероксии и пероксигенации (Лю, Шайхутдинов, 1991; см. также главу 2). При этом во всех мембранах существенно усиливаются процессы неферментативного свободно-радикального окисления липидов, образования активных промежуточных и конечных продуктов их переокисления. Развитие этих процессов в плазмати-ческой мембране при канцерогенезе приводит к той же узловой позиции на модели промоции, что и при воздействии TPA на клетку (позиция 13 на рис. 17). Дальнейшие события при индукции канцерогенеза развиваются, на наш взгляд, сходно с тем, что происходит при стимуляции и промоции.
Как видно из сказанного, ростстимулирующий сигнал, индуцируемый кан-церогенами, имеет свои особенности: возникает он не в наружной мембране как в случае воздействия экзогенными митогенами, а внутри самой клетки, является непрерывным, а не дискретным, возбуждается независимо от наличия, напри-мер, опухолевого промотора и состояния некоторых ферментов в клеточной мембране. Этот патологический путь формирования управляющего воздействия может быть обозначен как неферментативно-внутренний. Он потому и ведёт к трансформации, что, будучи поддерживаемым положительной обратной свя-зью, действует непрерывно и устойчиво в отличие от ферментативно-поверх-ностного пути, у которого принцип периодичности включения и десенсиби-лизации PKC-системы не позволяет TPA проявить себя в роли непрерывного стимулятора роста и по эффективности приблизиться к канцерогенам.
Тем не менее, излагаемый механизм допускает, что TPA способен быть не только промотором, но и истинным канцерогеном, если он применяется длите-льно и в высокой дозе.Это условие канцерогенности промотора обязательно для возмещения в какой-то мере ограничений в стимуляции, накладываемых перио-дическим способом регуляции. Факты о канцерогенности TPA действительно известны (Банников, Любимов, 1986). За действие TPA в этом направлении можно принять и результаты 18-недельного хронического воздействия его на культуру эпителиальных клеток. Уже на 6-8-й нед. в слое клеток появлялись полипоподобные многослойные структуры. Электронно-микроскопическое ис-следование с окрашиванием рутениевым красным показало: краситель не проникает через плотные контакты морфологически нормальных клеток, но проникает через контакты клеток названных выше структур (Mullin et al., 1996), свидетельствуя о нарушении межклеточных связей.
Развивая указанные представления и дальше, можно прийти к ещё более радикальным выводам о том, что не только форболовые эфиры, но и любые другие воздействия (соединения), так или иначе причастные к устойчивому и длительному образованию DAG в клетке, в принципе способны индуцировать канцерогенез. В подтверждение этого положения сошлемся на результаты следующего эксперимента (Blusztajn, Zeisel, 1989). Крысы Sprague-Dawley 1-й группы получали стандартную диету с содержанием холина 0.2 %, а 2-й группы – холиндефицитную диету (содержание холина – 0.02 %), вызывающую опухоли печени. Через 6 нед. радиоферментным методом было установлено, что уровень DAG в печени животных 2-й группы в 3.0-5.5 раз выше, чем в 1-й. Отсюда появилось предположение: гепатоканцерогенный эффект холиндефи-цитной диеты обусловлен опухолепромоцирующим действием DAG. Вероятно, образующийся при холиндефицитной диете избыточный DAG быстро превра-щается в фосфатидную кислоту, активирующую PLC (Moolenaar et al., 1986). Определённое количество DAG и фосфатидной кислоты расходуется также на образование из них арахидоновой кислоты, производные которой принимают непременное участие в промежуточных этапах преобразования и передачи митогенного сигнала. В любом из указанных случаев создаётся благоприятная «субстратная» обстановка для интенсификации ПОЛ и последующего развития канцерогенеза.
3.2.4. Существует информация, согласно которой митогенез может проис-ходить и без деградации PIs (Tones et al., 1988) или же для его стимуляции ростовыми факторами недостаточно образования продуктов гидролиза PIs: в формировании пролиферативного ответа клеток на митогены и, в частности, в активации экспрессии протоонкогенов необходимо участие продуктов гидро-лиза фосфатидилхолина (PKH) специфической для неё PLC (Moscat et al., 1989). Прямое доказательство накопления DAG, получаемого из PKH при стимуляции форболовыми эфирами, представили Глатц с соавт. (Glatz et al., 1987). Сначала они включили в плазматическую мембрану клеток HeLa флуоресцентный ана-лог PKH. Затем меченные таким образом клетки обрабатывали TPA, что вызы-вало образование флуоресцентного DAG. По мнению авторов этого исследо-вания, TPA активирует специфическую для PKH PLC в клетках HeLa через посредство PKC.
По-видимому, в некоторых клеточных системах цикл PKH является допол-нительной или полностью самостоятельной ступенью в митогенном «каскаде». PKH выступает здесь в роли альтернативного поставщика фосфатидной кисло-ты и DAG, образующихся из него с помощью соответствующих ферментов (Rossi et al., 1990). Например, в культуре клеток 3T3 Swiss промотор PMA, PDGF и вазопрессин вызывают быструю стимуляцию гидролиза PKH, а накоп-ление DAG, фосфохолина и холина указывает на участие в гидролизе PLC и PLD (Price et al., 1989). EGF, инсулин и инсулиноподобный фактор роста 1 уси-ливают продукцию DAG и активируют мембраносвязанную PKC в миоцитах ВСЗН-1, что обусловлено не гидролизом PIS, а синтезом фосфатидной кислоты de novo и гидролизом PKH (Farese et al., 1989). Обмен PKH стимулируют также мускариновые агонисты, IL-3 и некоторые другие соединения. В любом из пе-речисленных случаев гидролиз PKH должен вести к активации пролиферации, поскольку здесь логика действий и продукты, определяющие развитие после-дующих процессов, в принципе аналогичны таковым при метаболизме PIs.
Причастность некоторых митогенов к активации PLD и расщеплению PKH подтверждена и в ряде других исследований, например в работе (Cook, Wake-lam, 1992), где клетки Swiss 3T3 обрабатывались EGF. Последний значительно стимулировал накопление DAG и холина, избирательную активацию PLD, расщепляющей преимущественно PKH. Эффект EGF был пропорционален его концентрации в диапазоне 0.01-1.0 нМ и подавлялся специфическим ингиби-тором тирозинкиназы рецепторов EGF. Что касается путей активации PLD, то этот акт, судя по материалам обстоятельного обзора (Kiss, 1996) и некоторых других публикаций (см., например, Park S.-K. et al., 1998), осуществляется сис-темой ферментов PKC. По другим данным (Natarajan et al., 1996), в активации PLD, опосредованной ростовыми факторами, агонистами и оксидантами, участ-вуют тирозинкиназы. А в митохондриях кишечника крысы PLD активируется анион-радикалами О (Madesh et al., 1997).
Несколько иную информацию о действии PLD представили Фуками и Таке-нава (Fukami, Takenawa, 1992). По их данным, в клетках BALB/c 3T3, стиму-лированных PDGF, гидролиз фосфолипидов также катализируется PLD, а не PLC, при этом очень низкое содержание фосфатидной кислоты в покоящихся клетках резко возрастает к 15 минутам после начала стимуляции и повышает синтез ДНК. Добавление к системе PLD вызывало 2-фазное повышение нако-пления фосфатидной кислоты, не влияя на уровень DAG. PLC, напротив, по-вышала накопление DAG и не изменяла количество фосфатидной кислоты. Исходя из этих фактов, авторы предположили: скорее всего, именно накоп-ление фосфатидной кислоты (а не DAG) связано с передачей митогенного сигнала и коррелирует со стимуляцией митогенеза.
Важная роль фосфатидной кислоты в митогенном каскаде отражена и на схеме (рис. 17), где её образование из-за недостаточной изученности альтерна-тивных путей синтеза увязано пока лишь с гидролизом инозитных липидов. Теперь же очевидно, что сходным образом за прохождение митогенного сигна-ла ответственны и процессы метаболизма PKH. Следует также учесть такие факты: возрастание содержания PKH (например, путём превращения в него фосфатидилэтаноламина при метилировании последнего соответствующей ме-тилтрансферазой) ингибирует скорость деления в культуре определённых кле-ток (Vance et al., 1996); PKH и другие холинсодержащие липиды являются сильными ингибиторами специфичной для PIs PLC (Irvine et al., 1980) и, следовательно, PPI-пути сигнализации. Выходит, что при гидролизе PKH фос-фолипазой D и накоплении фосфатидной кислоты и DAG могут в принципе функционировать два не противоречащих друг другу канала: PKH-путь сигна-лизации, стимулируемый продуктами расщепления PKH, и PPI-путь, не подав-ляемый теперь израсходованным PKH.
Не исключено также, что PKH, как и PI, выполняет и функцию звена, свя-зывающего определённые ферменты с плазматической мембраной, или входит в состав микроокружения этих ферментов. Тогда гидролиз PKH специфичной к нему PL можно рассматривать как регуляторный акт, который переводит соот-ветствующий фермент из одного устойчивого стационарного состояния (актив-ного) в другое (неактивное), или наоборот (поробнее об этом см. п.3.5.2).