Глава 4
Динамическая симметрия. Связь между красотой и здоровьем
Книга в списке рекомендаций к покупке и прочтению сайта https://meduniver.com/
Наша внешность очень многое говорит о здоровье, потому что форма подразумевает функцию.
Может быть, потому, что тема внешности вызывает настолько эмоциональную реакцию, врачи притворяются, что врожденные уродства и другие нарушения развития неизбежны.
Если бы врачи и диетологи не стеснялись говорить о связи красоты и здоровья, шансы всех детей вырасти здоровыми увеличились бы.
Калифорнийский хирург разработал формулу, оценивающую связь между красотой и здоровьем, основываясь на тех же принципах симметрии, что описывали древние греки.
Тела спортсменов и лица кинозвезд обычно обладают такой симметрией, а это, в свою очередь, свидетельствует об их генетическом богатстве.
Что такое красота? Очень немногие могут рассуждать о ней осмысленно. Эта тема либо слишком глубока, либо слишком эмоциональна, чтобы говорить о ней объективно. Даже букинг-агенты, зарабатывающие себе на жизнь поиском красивых людей, говорят о красоте в довольно расплывчатых терминах: «сияние», «ну, просто что-то такое». Надавите достаточно сильно на издателя, судью, директора кастинга или репортера, и в конце концов они признаются, что хорошая внешность важна для их работы больше, чем им хочется признать. С другой стороны, феминистки, например, писательница Камилла Палья, предполагают, что на самом деле красоту выдумали люди, и без девушек с обложки, кинозвезд и прочих моделей, которыми полнится пресса, мы получим от нее полный иммунитет.
Книга в списке рекомендаций к покупке и прочтению сайта https://meduniver.com/
Тема красоты может казаться противоречивой и загадочной, но на самом деле красота — это просто еще одно природное явление, которое, подобно гравитации или скорости света, можно измерить, проанализировать и понять. Поэты и авторы песен, может быть, и будут возражать, но можно получить немалую пользу, разобрав человеческую красоту «по винтикам» с помощью тех же инструментов, которые мы используем для изучения любого другого научного вопроса. На самом деле красота может немало нам рассказать о нашей генетической истории, теле и здоровье.
Эта связь совершенно не абстрактна. В древние времена атлеты считались эталонным примером связи между красотой, силой и здоровьем. Многие историки искусства согласны в том, что грекоримское изображение идеализированной мужской фигуры — это высеченный в камне аргумент в пользу существования связи между формой и функцией, симметрией и грациозностью, и все эти качества вместе достойны всяческого восхваления‹‹82››,‹‹83››,‹‹84››.
Я каждый день в своей клинике вижу, что красота очевидно связана со здоровьем. И, даже если они этого и не понимают, то же самое видят и все остальные американские терапевты: главная причина посещения кабинета первичной помощи — «артропатия [боль в
суставах] и связанные с ней расстройства»‹‹85››, причиной которых очень часто является скелетно-мышечный дисбаланс, вызванный
асимметрией скелета‹‹86››. Вся отрасль хиропрактики основана на оценке расположения костей в скелете — вот еще один взгляд на симметрию и баланс. Побывайте за кулисами любого спортивного соревнования, где тренеры работают со спортсменами, и обязательно услышите слова вроде «симметрия», «равновесие» и «стабильность»: эти профессионалы рассуждают, как малейшая асимметрия в физиологии или движении может забраться вверх по «кинетической цепочке» и вызвать вторичный дисбаланс, который выведет игрока из строя на несколько недель или даже месяцев.
Вне отрасли медицины многие специалисты по наукам о жизни применяют свои навыки оценки физической привлекательности без каких-либо колебаний. Когда фермер, или заводчик скаковых лошадей, или садовник, выращивающий редкие орхидеи, видит очевидные нарушения здорового роста, то в первую очередь смотрит на условия питания, породившие эти нарушения. Если призовая кобыла приносит
жеребенка с кривыми ногами, ветеринар понимает, что что-то пошло не так, и часто задает логичный вопрос: «Чем питалась мать?» Но вот человеческие врачи подобные вопросы задают очень редко, даже когда проблемы, угрожающие жизни, проявляются сразу после рождения. И мы упорно отмахиваемся от связи питания с развитием даже тогда, когда у наших пациентов проявляется сколиоз, неправильное формирование суставов, аневризмы, аутизм, шизофрения… Если бы врачи и диетологи так же охотно пользовались своими простейшими ощущениями, у всех детей был бы шанс вырасти более здоровыми.
Наше стремление к красоте — это не просто вопрос тщеславия. Наша внешность очень многое говорит о здоровье, потому что форма подразумевает функциональность. Менее привлекательная форма лица менее функциональна. Детям с не очень хорошим развитием черепа могут понадобиться очки, брекеты или даже операция на ротовой полости, а вот детям с более идеальной архитектурой черепа — нет‹‹87››. Все потому, что плохая архитектура мешает развитию нормальной геометрии, что приводит к неидеально сформированным чертам лица, будь то глаза, уши, нос, челюсть или глотка. Например, слишком узкие носовые каналы раздражают слизистую оболочку, повышая вероятность развития ринита или аллергии‹‹88››,‹‹89››. Когда неправильно формируются дыхательные пути в глотке, ребенок может страдать от апноэ, лишающего мозг кислорода, необходимого для развития нормального интеллекта‹‹90››,‹‹92››. Один из немногих случаев, когда врачи все-таки используют визуальную оценку для выявления проблем со здоровьем, — так называемые «малые аномалии» (minor anomalies), которые на жаргоне называются «ребенок забавного вида» (funny looking kid). Эти аномалии так распространены, что термин обзавелся даже аббревиатурой — «РЗВ» (FLK). Этот диагноз — один из главных поводов для генетического тестирования. У детей с аномалиями роста чаще всего обнаруживают генетические болезни и нарушения развития внутренних органов; у них часто наблюдаются расстройства обучения,
проблемы с социализацией и рак‹‹92››. И давайте не будем притворяться, что физическая развитость человека не несет никаких социальных последствий. Менее привлекательные люди считают себя менее популярными‹‹93››, менее счастливыми‹‹94›› и менее здоровыми‹‹95››. Также они больше страдают от депрессии‹‹96››, дольше сидят в тюрьмах‹‹97››, а во
Книга в списке рекомендаций к покупке и прочтению сайта https://meduniver.com/
взрослом возрасте зарабатывают меньше‹‹98››, чем их красивые ровесники.
К этой дискуссии вполне подходит и моя личная история. В старших классах школы я участвовала в международных соревнованиях по бегу по пересеченной местности и беговым дорожкам и заработала четырехлетний спортивный грант на обучение в университете и даже приглашение на просмотр в олимпийскую сборную по бегу на 1500 метров. Я получала немало травм, но всегда находила какой-то способ продолжить выступления и оставаться непобедимой — носила ортезы, выполняла больше упражнений на растяжку… Но вот в университете мой организм стал разваливаться куда быстрее, чем в школе. Реабилитационные программы и ортезы, на которые я надеялась, больше не помогали мне поддерживать необходимый уровень, и вскоре я отстала от конкурентов. Затем меня отправили в резерв. А потом и вовсе сделали «красной рубашкой» — задействовали не в течение всего сезона, а только на отдельных соревнованиях.
Если вы когда-либо выступали за спортивную команду, то знаете, что происходит, когда вам в конце концов приходится повесить форму на гвоздь и покинуть коллектив: вы уходите в себя. Начинаете задавать вопросы. «Почему я не смог продвинуться дальше, чем смогли остальные? Чем я отличаюсь? Я прикладываю недостаточно усилий, или же просто не тяну физически?»
Именно последний вопрос мучил меня больше всего, когда я стала замечать небольшие различия между своим телом и телами девушек, участвовавших в чемпионатах страны. Их талии были длиннее. Бедра
— шире и гибче. Они были тоненькими и гибкими, а вот моя короткая, угловатая талия сидела на таких же узких бедрах, какие были у меня в двенадцать лет — они наотрез отказывались дальше развиваться.
В двадцать лет, на четвертом курсе университета Ратгерс в НьюБрансуике, штат Нью-Джерси, я начала что-то подозревать; во мне пробудилось восприятие, которое помогло мне увидеть взаимосвязь формы, функции и здоровья, о которой я и не задумывалась никогда. В то же время, за тысячу миль от меня, на западном берегу самого широкого места Миссисипи, молодой мужчина, с которым я познакомилась через пять лет, а потом вышла за него замуж, тоже боролся со своими постоянно возвращавшимися проблемами со