Л.Раппопорт_А.Онеггер

ской» сцены переодевания короля вводится джаз. Моцартовская прозрачность партитуры в соединении с тонким юмором и изяществом чисто французской оперетты обеспечили онеггеровскому произведению необычайную популярность: только в 30-х годах оно прошло в театре более 400 раз.

«Красотка из Мудона» (1931) — «веселая игра» — была заказана Онеггеру Рене Мораксом для

в партитуру народных песен из сборника песен Восточной Швейцарии.1

В начале 30-х годов возникли произведения, принципиально новые по содержанию и частично— по жанровой направленности. Это — Первая симфония (1930) и оратория «Крики мира» (1931).

Симфония была написана по заказу руководителя Бостонского оркестра Сергея Кусевицкого. В 1930 году оркестр праздновал 50-летие, и к его юбилею были заказаны симфонические произведения. Стравинский представил Симфонию псалмов, Равель — оркестровку «Картинок с выставки», Хиндемит—«Концерт-музик» для струнного и духового оркестра («Бостонскую симфонию»), Руссель — Третью симфонию, Прокофьев — Четвертую и Онеггер — Первую.

Симфония обобщает достижения и опыт раннего симфонического творчества. Но не только этим измеряется ее значение на пути Онеггера;

1 Позже, в соавторстве с Жаком Ибером, Онеггер создал еще одну оперетту — «Крошки Кардиналь» (1937).

50

здесь композитор впервые вводит темы песен французской революции («Карманьола», «Марсельеза»). Разумеется, такое явление не могло быть случайным. Оно знаменует новый поворот в мировоззрении художника: впервые он приобщается к современной социальной проблематике.

Еще более симптоматично появление оратории «Крики мира». В ее основу легла одноименная поэма Рене Визе, порожденная тенденциями попюлистской литературы. В одном из центральных ее эпизодов нарисована яркая картина демонстрации «революционных рабочих и солдат». Не во всем равноценная, оратория содержит замечательные музыкальные находки; в творчестве Онеггера это одно из этапных произведений.

Премьера состоялась 3 марта 1931 года в Соллере (Романская Швейцария) под управлением Эриха Шильда. Премьера на немецком языке была в абонементном концерте Базельского камерного оркестра и хора 20 января 1932 года, под управлением Пауля Захера, большого друга Онеггера и пропагандиста его музыки.

•

Появление этих двух произведений связано с некоторыми общими тенденциями во французской культуре 30-х годов.

Рубеж 20-х и 30-х годов совпал с окончанием относительного благополучия, устойчивости экономики стран Запада (годы «просперити»). Разразился промышленный кризис. По Франции прокатилась волна забастовок.

Вскоре в Германии пришел к власти фашизм. Это вдохновило французских фашистов, которые

51

допустил у себя фашизма. В ответ на фашистские вылазки сплотились ряды коммунистов и социалистов. Так родился антифашистский Народный фронт, вокруг которого объединились все прогрессивные силы Франции. Особенно эффективной была его деятельность в годы франкистского мятежа в Испании. В то время как французское правительство проводило политику невмешатель-

жием и деньгами). Руководимые Народным фронтом, рабочие выходили на демонстрации, пели «Интернационал», «Карманьолу», выражали свою солидарность с испанцами...

В эти годы передовые деятели французской культуры заняли четкую идейную позицию, безоговорочно примкнув к Народному фронту. В его ряды влились писатели, члены Ассоциации революционных писателей и художников Франции, среди которых были Р. Роллан, JI. Арагон, П. Вай- ян-Кутюрье, Ж.-Р. Блок, П. Пикассо, Ф. Леже, многие артисты театров и кино.

В свою очередь музыканты образовали в 1935 году Народную музыкальную федерацию (НМФ) во главе с А. Русселем. В нее вошли композиторы, музыкове'ды, исполнители. Активными деятелями федерации стали Ш. Кёклен, Ж. Ибер, А. Онеггер, Д. Мийо, Ж. Орик, А. Совплан, Л. Дюрей, Д. Лазарюс и другие. Федерация основала собственный журнал «L'art musical populaire»; его задачей была пропаганда идей народности и де-

52

мократизма в искусстве, повышение музыкальной культуры народа, отражение жизни НМФ. Специальные статьи посвящались музыкальной жизни в СССР, в республиканской Испании.

Если раньше музыканты (как и многие писатели и художники) проявляли демократизм лишь в своих сочинениях, не занимаясь общественной деятельностью, то в ответственный час, перед лицом надвигающейся фашистской опасности, они показали себя активными патриотами. Для многих художников вторая половина 30-х годов — период деятельности Народного фронта — стала решающей, переломной порой и в творчестве. Меняются направление их поисков, тематика, язык, привлекают внимание новые для них жанры. В письме, адресованном журналом «L'art musical populaire» «Советской музыке», сообщалось: «Стремление к народности (тенденция, которую мы проводим здесь) так же, как и у вас, побеждает. ..» 1

Пробуждается интерес к народной песне: композиторы собирают и обрабатывают песни разных провинций Франции, используют их в симфонических, хоровых и театральных произведениях, создают и оригинальные массовые песни. Так, Шарль Кёклен редактирует многочисленные сборники народных песен. Он же возглавляет организованный в 1935 году самодеятельный Народный парижский хор, для которого пишет ряд песен (среди них — «Свободу Тельману!»).

Хор a cappella Дариуса Мийо «Рука, протянутая всем» (слова Шарля Вильдрака) исполняется

1 «Советская музыка», 1938, № 7, стр. 90.

53

Народным хором на открытии Всемирного конгресса против расизма и антисемитизма.

Для рабочих самодеятельных хоров пишет мас-

ряд обработок народных французских песен для голоса с оркестром.

В мае 1938 года на фестивале музыкальной самодеятельности объединенный хор в 500 человек наряду с произведениями Бетховена и Ф. Давида исполчил песни Онеггера, «Интернационал», «Марсельезу», «Гимн Риего», обработку киргизской песни «Гульжен» и народную испанскую песню.

«Музыка должна переменить адресат — обратиться к массам»,— пишет в эти годы Онеггер.1 И когда Народный фронт организовал ряд представлений по типу массовых музыкальных празднеств эпохи французской революции, Онеггер с группой товарищей создает к ним музыку. Для спектакля «14 июля» (по пьесе Р. Роллана) он написал один из центральных эпизодов — марш «Взятие Бастилии». Сильные контрасты, драматизм, эффектное использование средств ритма и оркестровых тембров — все это выделяло марш как один из лучших номеров партитуры (он играет роль вступления к 3-й картине). Постановка состоялась в годовщину взятия Бастилии,

Ж. Орик, Ж. Ибер, Ш. Кёклен, Д. Мийо и Д. Лазарюс.

54

фронта (известная под названием «Май 1936») организует для Международной выставки 1937 года коллективный спектакль «Свобода» (на стихи прогрессивного поэта Мориса Ростана). Для него Онеггер пишет прелюдию «На смерть Жореса». Премьера спектакля была осуществлена 1 мая 1937 года в театре на Елисейских полях. В пьесе Жана-Ришара Блока «Постройка города», поставленной на зимнем велодроме, перу Онеггера принадлежат песни «Эмигрант» и «Четверо», а в документальном фильме о профсоюзах — «Песня парней» на слова Р. Дено.

Для Международной выставки 1937 года архитектору Бодуэну было поручено организовать «праздник света» — грандиозное иллюминированное представление на открытом воздухе. Он задумал осуществить его в виде балета-феерии «Тысяча и одна ночь» и заказал Онеггеру музыку, исполнение которой предполагалось осуществить при помощи плавающих по Сене радиол, расположенных между Эйфелевой башней и мостом Альма. Прожектора, установленные на берегу, осветили бы серп и молот и гитлеровскую свастику — аллегорическое изображение борьбы двух враждебных лагерей...

По замыслу архитектора музыка должна была дополнять световые эффекты, раскрывать смысл аллегории; программа включала также эффекты пиротехники со взрывами в Сене, 2000 фонтанов и т. д. Все это было трудно осуществимо. Музыка прозвучала впервые в концерте под управлением Густава Клоэза (1937).

Еще одна партитура Онеггера—«Белая птица улетела» (текст Саша Гитри, хореография Сергея

55

Участие Онеггера в оформлении народных празднеств — лучшее доказательство его гражданственных убеждений. О его демократических и антимилитаристских взглядах говорит и письмо, направленное им из Базеля в адрес Международной конференции защиты мира, демократии и свободы личности (май 1939 года).

«Я глубоко сожалею,— писал Онеггер,— что работа в Швейцарии, которая задержит меня на несколько недель, делает невозможным мое присутствие на Конференции... Поверьте, что я всем сердцем с теми, кто ведет упорную борьбу с фашизмом, кто твердо осознал опасность, в которой находятся сейчас культура и цивилизация. Фашизм не позволяет художнику свободно творить, бороться, искать новые пути, отдаваться порывам искреннего вдохновения. Будучи не в состоянии совсем вычеркнуть художника из общественной жизни, фашизм оставляет ему узкое поле деятельности, ограничивая его творчество принудительными рамками. Можно ли оставаться безразличными к этой угрозе?

У подлинных творцов достоинство художника не может сочетаться с фашистским рабством. Искусство может служить определенной идее, но художник должен полностью сохранить свою свободу.

Именно в соприкосновении с жизнью растет и крепнет искусство. Жизнь широка, пути, которые она открывает,— многообразны».1

1 Цит. по журналу «Советская музыка», 1939, № 7, стр. 97.

56

Обращает на себя внимание не только резко антифашистская направленность письма, но и глубокое, близкое нам понимание Онеггером отношения искусства к действительности, места и роли художника в обществе.

Под знаком солидарности композитора с Народным фронтом проходит и все его творчество второй половины 30-х годов.

Опыт, который Онеггер накопил в области демократического театра, подготовил центральное произведение середины 30-х годов — «Жанну д'Арк на костре». «Царь Давид» и «Юдифь», многочисленные опыты сценической музыки, Первая симфония, оперетты, опера «Антигона», оратория «Крики мира» — все это были ступеньки, ведущие к «Жанне». Ее мог написать лишь художник-де- мократ, преисполненный патриотических чувств и любви к своему народу.

«Я попытался создать обширную народную фреску, ничего больше,— сказал Онеггер. —

.. .Музыка должна воспитывать публику и должна быть адресована к массам. В результате этого она должна изменить свой характер, стать прямой, простой, широкомасштабной: народу наплевать на технические ухищрения. Все это я постарался реализовать в «Жанне». Я попытался

- %>

французских революционных празднеств. В мартовском номере журнала Федерации за 1939 год напечатана статья, характеризующая творчество Онеггера такими словами: «Онеггер хочет быть понятным и близким народу, и это стремление определяет мелодическую простоту и конструктивную ясность лучших его сочинений. Им написана драматическая оратория «Жанна д'Арк на крстре» для исполнения на открытом воздухе».1

Премьера была осуществлена через три года по окончании сочинения 12 мая 1938 года Базельским камерным оркестром и хором под управлением Пауля Захера; роль Жанны исполняла Ида Рубинштейн. Оратория была дана в концертном исполнении; тем не менее она получила живой и глубокий отклик. Критика подчеркивала могучее разнообразие палитры Онеггера. Алоиз Моозер говорил об «обширной фреске, в которой каждое последующее панно предстает как отдельное произведение и вместе с тем глубоко связано со всем целым». Он заострял внимание на этом необыкновенном «разнообразии в единстве», кото-

(6 мая 1939 года, дирижер Луи Форестье), в театре, построенном на развалинах старинной

S8

во дворце Шайо в Париже (дирижер Ш. Мюнш, декорации А. Бенуа). Публика повсюду награждает автора овациями, критика единодушно признает произведение шедевром. Флоран Шмитт назвал год 1939 — годом «Жанны на костре», а критик Андре Керуа провозгласил: «Это дата в истории французской музыки».1

Особое значение произведение приобрело в годы фашистской оккупации. Его исполнения были актом манифестации французских патриотов против засилья фашистов; каждая постановка стоила почти героических усилий. В этих условиях молодой дирижер Убер д'Ориоль решил исполнить «Жанну» в виде средневековой мистерии поочередно в разных городах. Почти 30 городов южной (неоккупированной) зоны предоставили свои площадки для патриотического представ-

в прекрасном исполнении артистов Жана-Луи Барро, Жюльена Берто, Жана Гарве, Мари-Элен д'Асте (Жанна), хора и оркестра под управлением Шарля Мюнша.

После войны произведение стало повсеместно известным; его поставил театр Ля Скаля, а в Париже — Гранд-опера; записали лучшие оркестры мира (в том числе Филадельфийский во главе с Орманди). «Жанна» сохраняет свое значение и по сей день. Ее постановка явилась

1 Цит. по кн.: J. В г и у г. Honegger et son oeuvre, p. 187—188.

59