из электронной библиотеки / 86745101958513.pdf

гносеологического характера между проблематикой ряда научных дисциплин и мистицизмом, понимаемым в качестве философской рефлексии над специфическим внутренним опытом (Г.О. Айдемиров) подтверждают возможность применения общей методологии в различных областях естественнонаучного и гуманитарного исследования. Это отнюдь не ведет к появлению в физике каких-либо положений, чуждых истинному научному духу40. Напротив, осмысление эвристического влияния религиозных и мистических представлений на процесс научного творчества плодотворно для более полного понимания эволюции и динамики научного знания, для процессов рефлексии над наукой. Мы также считаем, что такой подход будет способствовать созданию полноценной картины окружающей действительности: в настоящее время он представляет собой одно из наиболее перспективных направлений в философии и методологии науки.

Таким образом, непредвзятый взгляд на сегодняшнюю реальность науки и феномены вненаучной сферы, позволил нам в целом прояснить,

уточнить и расширить некоторые аспекты как в функционировании, так и в их терминологическом обозначении, что мы, собственно, и постарались показать в ходе анализа вненаучного знания.

1.5.Паранаучное знание

Обращение к генезису паранаучного феномена и его анализ решается автором через постановку определенных задач, в числе которых первостепенная роль отводится интерпретации паранауки как

«превращенной формы и маргинального знания», что позволяет обосновать необходимость выработки более адекватной системы взаимоотношений в

мистического опыта // Там. Же; Айдемиров Г.О. Постнеклассическая методология в науке и мистицизме (к постановке проблемы) // Философские науки. №2, 2012.

40 Бор Н. Избр. науч. труды. Т.2. – М., 1971 – С.256. Об этом же говорили В. Гейзенберг, Р. Оппенгеймер, Д. Бом, В. Паули, И. Пригожин и др., подчеркивая, что в подобных аналогиях и параллелях содержатся скорее структурные гносеологические и онтологические проблем (нежели просто совпадения), решаемые различными средствами в силу специфики каждой из данных областей познания.

41

сфере «наука – паранаука» в рамках более гибкой познавательной модели. И

далее – показать, что существующие «другие» (донаучные, ненаучные и паранаучные) знания способны играть вполне положительную роль, из чего следует, что огульное отрицание паранаучных поисков (равно как и квалификация последних исключительно в терминах «антинаучных построений») не представляется вполне обоснованной и корректной.

Вплоть до недавнего (по историческим меркам) времени странное слово «паранаука» и ассоциации, с ним связанные, не выходили за рамки

«простого» человеческого любопытства, удивляя (и тем самым, привлекая),

прежде всего, своей новизной и эпатажностью «звучания» (в сравнении,

скажем, с до боли «родным», «привычным», высокоавторитетным и предельно ясным словом «наука»). Все разговоры, лежавшие «на поверхности», в принципе, сводились к одному – желанию заглянуть за фасад этого режущего слух понятия, и посмотреть – что же скрывается за

«ним» такое «особенное», что нашло внешнее отражение в столь странной дефиниции «пара». Вот, собственно, здесь и заканчивалась область любопытства. Однако сейчас совсем иное дело – интерес разного уровня и формата к феномену паранауки как, впрочем, и к «другому», ненаучному знанию, возникающему и существующему на границах науки, ряд теоретиков квалифицируют (в условиях российской практики) как «возникновение нового типа культуры»41. Мы, в свою очередь, постараемся подойти к исследованию феномена паранаучного знания с позиции критической рефлексии. Но отнюдь не из желания следуя «в ногу со временем», вписать свой голос в общий дискуссионный хор по паранаучной проблематике, а,

потому только, чтобы, руководствуясь поставленными в диссертационном исследовании задачами, реализовать общий замысел работы наиболее продуктивно.

41 Псевдонаучное знание в современной культуре (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии. –

2001. – №6. – С. 3-32.

42

Понятие «паранаука» было сформулировано в рамках философии и социологии науки, отражая ряд результатов рефлексии о природе науки и ее взаимодействии с окружающей действительностью – в частности,

стремление провести демаркационную линию между собственно наукой и иными формами знания. Интерес отечественных исследователей к паранаучной проблематике подтверждается напряженными контроверзами с крайне широким диапазоном позиций – от резкой критики «так называемой паранауки», до готовности фанатично верить и «доморощенным чудесам», и «новоявленным пророкам». Причем сопровождается он отсутствием четкого понимания вопросов, лежащих в проблемном поле пара, лже, квази,

псевдонауки, границ «истинной» и «лженауки, а также – с чем именно из названных «типов наук» надо бороться?

Для российской философии во второй половине 80-х годов ХХ века серьезный анализ данной проблемы стал свидетельством пересмотра одной из догм, которую диалектический материализм разделял с другими просвещенческими и сциентистскими философскими течениями. Положение о незыблемом авторитете науки как высшего типа знания, который

«отменяет» все его другие типы, было чревато весьма жесткими эпистемологическими ограничениями: метод философского анализа знания и познания должен был быть максимально приближен к научному, сведен к процедурам и концепциям, выделившимся из философии (логика,

психология). Эмпирическим базисом философской эпистемологии полагались «данные наук» (частных естественнонаучных или социально-

гуманитарных дисциплин). На протяжении длительного периода теория познания, по существу, редуцировалась к философии науки, к ориентации на идеал научной эпистемологии.

На сегодняшний день в арсенале исследовательского аппарата многих авторов прочно укоренились такие понятия, как: «вненаучные», «антинаучные», «паранаучные», «девиантные», «лженаучные», «псевдонаучные», «квазинаучные» знания, «антинаука», «лженаука»,

43

«псевдонаука»42, «девиантная», наконец, «паранаука» (последняя,

традиционно интерпретируется как сомнительное, околонаучное,

девиантное, маргинальное знание. Основанием к подобной множественности и размывчатости терминологического обозначения данного ряда феноменов служит их определенная общность: все они существуют на границах науки, в

пределах дихотомического разделения науки на «собственно науку» и

«ненауку» (равно как и сами по себе). В.С. Степин, с учетом взаимодействия науки с иными формами знания, получаемыми в других пластах познавательной деятельности, назвал такого рода знания «вненаучными»,

подчеркнув тем самым, что они не являются результатом собственно научного исследования и генерируются в другие области культуры43. Мы, в

свою очередь, указанный выше ряд «множественностей» обозначаем дефиницией «паранаука», другие же понятия с частицами «лже», «псевдо», «квази», «деви», широко употребляемые в паранаучной или критической

«паранаука» достаточно активно работает в научном обороте, «на слуху» оно и у массового потребителя книжной продукции, причем, в обоих случаях толкование данного понятия далеко от терминологической ясности и Так, паранаучное знание (оно же и форма вненаучного знания)

42 Список характерных черт псевдонауки изложен в книге Джона Касти «Утерянные парадигмы»: анахронизм мышления; поиск чудес (есть гораздо больше вещей на свете, нежели подозревает «официальная наука»); апелляция к мифу; неопровержимые гипотезы; непеодлежащие фальсификации; ложное сходство с принципами стандартной неауки; объяснение по сценарию; следование буквальной интерпретации; отказ от ревизии и иммунитет к критике; утверждение «все пройдет».

43 Степин В.С. У истоков современной философии науки // Вопросы философии . -2006. – №1.- С.11.

С нашей точки зрения, корректнее вести речь не о целом ряде или нескольких «паранауках», как это зафиксировано в справочной литературе, а о паранауке как форме (по) знания (наряду с донаучной и научной формами знания). Впрочем, данные источники нередко противоречат себе же, употребляя термин «паранаука» то во множественном («тип паранаук», «для таких паранаук», «паранауки нередко бывают»), то в единичном («значение паранауки», «паранаука в ее современном виде») значении // См.: Калинина Г.Н. Наука: прерванный триумф. – Белгород, 2007. – 326 с.

44 Курбатов Ю.В. Фундаментальные теории и законы: I. Оснований, кислот, амфотерных соединений; II. Мироздания и III. Сопутствующие проблемы. – Самарканд: СГУ, 2001. – 27 с.; Алексеевский В.А. Судьба. Самарканд: СГУ, 2002. – 126 с.; Кругляков Э. П. «Ученые» с большой дороги. – М.: Наука, 2001. – 320 с.; Логинов В. С., Дорошенко С. И. Мошенничество в науке // Химия и жизнь. – 1992. – № 8. – С. 22–25; Катинин П. // Химия и жизнь. – 1982. – № 6. – С. 58–63; Гинзбург В. Л. // Наука и жизнь. – 2000. – № 11. –

44

трактуется как «несовместимое с имеющимся гносеологическим стандартом,

включающее в себя учения и размышления о феноменах, объяснение которых не является убедительным с точки зрения критериев научности» 45;

икак «многообразие идейно-теоретических концепций (течений,

представлений), связанных с наукой общностью проблематики и методологии, являющихся при этом наукообразными по форме, но ненаучными по сути», и как «проведение сомнительных или даже заведомо ложных исследований и наблюдений, осуществляющихся в течение какого-

то времени». Причем, «отделить паранауку, лженауку и жульничество можно лишь в случаях наиболее ярких ее проявлений»46.

Присутствуют и более развернутые характеристики. Так, в одних паранаука представлена как «признающая науку на словах, а на деле построенная на результатах грязно поставленных, невоспроизводимых экспериментов, часто сопровождающихся откровенным жульничеством и подтасовкой фактов, это «теории», порожденные некомпетентностью,

дилетантизмом или откровенной неграмотностью авторов». В других источниках читаем: «паразит на теле науки, питающийся ее жизненными соками, присваивая себе научные факты и беззастенчиво имитируя научные подходы и методы, ее отличают максимализм претензий при минимуме обоснованности, дерзко переступает границы реально возможного в науке настоящего времени, ее отличает неоправданный замах на решение глобальных проблем при весьма скудном доказательном фундаменте и пр.

интерпретации»47. Нельзя удержаться, чтобы не сказать, в адрес

С. 74–83; Александров Е. Б., Гинзбург В. Л. Вестник РАН. – 1999. – Т. 69. – № 3. – С. 199–202; Гинзбург В. Л. О науке, о себе и о других. – М.: Наука. Физматлит, 1997. – С. 240–246.; Сухотин А. Парадоксы науки. – М.: Молодая гвардия, 1978.-240 с; Охлобыстин О. Ю. Жизнь и смерть химических идей. Очерк по истории теоретической химии. – М.: Наука, 1989. – 192 с.; Иванов К. П. // Вестник РАН.- 2002. -Т. 72. № 1. С. 30–36.; Мельников В. П. История открытия химических элементов методами спектрального анализа. – М.: Наука,

1995.

45См.: Кохановский В.П., Пржиленский В.И., Сергодеева Е.А. Философия науки. Учебн. Пособ. Ростов Н/Д.: «МарТ». – 2006. – С.12.

46Иванов Д.В. Виртуализация общества / Д.В.Иванов. – СПб.: Петербургское востоковедение, 2000. – С. 30.

47См.: Логинов В. С., Дорошенко С. И. Мошенничество в науке // Химия и жизнь. 1992. № 8.- С. 22–25.; Катинин П. // Химия и жизнь. 1982. № 6. –С. 58–63.

45

приведенного цитирования: обсуждать эту проблему следует все же в корректной форме, а не соревнуясь в демагогии и взаимных оскорблениях.

Даются и такие толкования: паранаука – это и «учение, которое притязает на научный статус, но эти претензии не соответствуют, не удовлетворяют требованиям научности, не укладываются в принятые наукой стандарты», «параученые» и «паранаука – это околонаучное решение реальных научных проблем, а в девиантных случаях, когда и сами «научные» проблемы оказываются квазинаучными – это «паранаучное постижение паранаучных проблем» (А.Н. Кезин)48. К категории паранаучного знания причисляются и «ложные религиозные направления (оккультизм, эзотеризм),

которые в рамках специфической однородной системы разрабатывают

внешне различающиеся вероучительные и мировоззренческие взгляды.

Так, священник Андрей И. Хвыля-Олинтер характеризует феномен паранауки через рассмотрение явления оккультизма, псевдорелигиозных учений и архаичных форм познания в сознании современного человека,

подходя к вопросу с точки зрения философско-научного и богословского

подходов, указывая на ряд признаков, которые, по его мнению,

«диагностируют лженаучные изобретения и псевдонаучные взгляды», здесь же приводится четыре вида «объективных ограничений», которые имеет

наука в своих возможностях познания мира (методологическое,

историческое, этическое, моральное и нравственное, правовое ограничения)49.

В свою очередь, С. Яржембовский приводит «список» признаков,

причин, по которым классифицируются «научне спекуляции» в целом

(причем, со ссылками на факты «квазинаучных, околонаучных,

псевдонаучных, антинаучных воззрений»), приводится и типология

аргументации, которой располагает паранаука (прагматического,

48Кезин А.В. Идеалы и нормы научного исследования. – Минск, 1981.

49См.: Хвыля-Олинтер. Феномены оккультизма и паранауки: философско-научный и богословский подходы / В кн.: Наука и философия: классические и постнеклассические парадигмы / Под ред В.П. Римского. Белгород: ИПЦ «ПОЛИТЕРА». 2008. – С.101-119. – 470 с.

46

онтологического, гносеологического характера). Паранаучное знание данным автором рассматривается с позиций перехода мифологизации в мистификацию как единого процесса с отсутствием четко выраженной между ними границы. В сущности, заключает автор, все стадии осознания творческого результата представляют собой непрерывную «серую» зону: по мере удаления от истоков свет истины непрерывно меркнет, исчезая во тьме невежества – происходит незаметный переход от «строгой научной концепции через сомнительную гипотезу к необоснованной спекуляции и в конечном итоге через практику – к параноидальному бреду… при этом невольная мистификация простодушно естественна, в ней нет сомнения и притязаний на нечто глобальное и важное. Злокачественным образованием

(паранаукой) она становится лишь в силу чрезмерно разросшихся претензий на обладание истиной»50.

Рассматривается паранаучное знание и с позиции методологии науки.

В частности, Джан Р. говорит о невозможности приближения экспериментов парапрактики по воспроизводимости к опытам классической науки с точки зрения технологии научного процесса; в общем контексте традиций классической философии феномен паранауки, практика параученых осмысливается В. Степиным. Такие исследователи, как А.К. Сухотин,

О.Ю. Охлобыстин говорят о невозможности прорыва к новым состояниям науки на пути только рациональных объяснений и доказательств. Причем,

авторы ссылаются на мнения И. Берцелиуса, Луи де Бройля о роли в науке метода индукции, основанной на воображении и интуиции ученого, как основе достижений науки и всех великих завоеваний мысли в целом51.

Психологический портрет», «собирательный образ параученого» дает М.Е. Поляков, отмечая ее позитивную роль в расшатывании догматизма в науке (равно как и догматизма самой науки). Одновременно говорится о надобности специальных «заслонов» со стороны государственной науки

50Яржембовский С. Сказки для невзрослых // Звезда. 2006. №.1.

51См., напр.: Сухотин А. Парадоксы науки. – М.: Молодая гвардия, 1978. – 240 с.

47

против «паранаучных идей», их распространения. В.А. Кувакин дает оценку парафеноменов, видя в них некий научный и морально-юридический императив, – с позиции соотношения науки, здравого смысла и паранормального, говоря о необходимости создания независимой экспертизы научных трудов, намечая ее принципы и методы. Культурно-идеологические

С.И. Дорошенко, П.И. Катинин, В.П. Казначеев указывают на необходимость

«разоблачения и наказывания» лжеученых, в «духе» призыва «не проходить мимо фактов проявления псевдонауки». В контексте современных болевых проблем развития науки, взаимоотношения науки и антинауки, борьбы науки

с «антинаучным мракобесием» излагают свою позицию Н. Лавров,

В. Кудрявцев, В. Гинсбург, С. Капица, А. Венгеров, В. Садовничий и др.,

констатируя факт «вакуума в духовной жизни, заполняющегося сейчас атинаучными и псевдонаучными идеями»52.

В свою очередь, лженаука понимается и как верхоглядство, попытка протащить утверждение, противоречащее существующему набору фактов,

взглядов, представлений, на основе неоднозначного, часто единичного эксперимента, не подтвержденного другими исследованиями, вплоть до прямых фальсификаций53, и как «банальное мошенничество, жульничество,

сознательный обман, шарлатанство в науке со стороны «ученых» с большой дороги» (В.С. Логинов, С.И. Дорошенко, П. Катинин), и как «преследование научными средствами вненаучных целей – идеологических, политических,

престижных, вплоть до низменно корыстных при отсутствии трезвой сдержанности»54. В данную сферу включаются и «умозрительные изыскания пенсионеров-энтузиастов, часто в тех областях науки, к которым они в

52См.: Золотов Ю.А. Что же такое лженаука? // Академия тринитаризма. – М., 2004 – № 77-63-67. 15.06.2004.

53Крымский С.Б. Культурно-экзистенциальные измерения познавательного процесса / С.Б.Крымский //

Вопросы философии.- 1988. – № 4. – С. 40-49.

54 См.: Катинин П. // Химия и жизнь. – 1982. – № 6. С. 58-63; Логинов В. С., Дорошенко С. И. Мошенничество в науке // Химия и жизнь. – 1992. – № 8. – С. 22-25.

48

период активной деятельности большого отношения не имели, полагая при этом, что сделали крупные, даже эпохальные открытия».

Другие авторы (В.П. Филатов, М.И. Кабанчик), акцентируя внимание на источниках лженауки, анализируют их с позиции многообразия вненаучного знания и «заблуждающегося разума» в связи с проблемой соотношения «научное познание и мир человека». При этом одним из главных называется «вторжение дилетантов, делающих, тем не менее,

выдающиеся открытия в «хорошей» науке. Ю. Золотов, в фокусе критического рассмотрения, дает свою оценку книги «Судьба» (2002 г) как пример лженаучной продукции, в которой «густо замешены астрология с теологией», причем со ссылками на Е. Блаватскую, других «великих посвященных», Э. Мулдашева, Н. Рериха, а также «новоявленных пророков».

Этот же автор подвергает достаточно резкой критике «умозрительные изыскания» в ряде других отраслей науки и характеризует параученых как убежденных сторонников всякого рода «чудес»55.

В аспекте роста внимания россиян к вненаучным видам знания – мифам, социальным утопиям, к религиозно-нравственному опыту Востока, к

интуиции как форме познания мира проблема паранауки рассматривается В.Е. Максимовым, А.Н. Прохоровым, В.В. Похлебкиным, Л.Н. Митрохиным,

В.С. Семеновым, А.Ф. Окуловым, Н.И. Конрадом. Констатируя динамичные изменения в современном мире и в научных взглядах на мир, расширение диапазона мистических и мифологических концепций, эта группа ученых апеллирует к отказу от наиболее «одиозных и негуманных, ретроградных,

реакционных позиций» с учетом здравого смысла и научного, критического подхода к вопросам мироздания, внутреннего мира человека. В свою очередь, А.К. Сухотин, О.Ю. Охлобыстин подчеркивают невозможность прорыва к новым состояниям науки на пути только рациональных объяснений и доказательств. Причем авторы ссылаются на мнения И. Берцелиуса, Луи де Бройля о роли в науке метода индукции, основанной

55 Золотов Ю.А. Что же такое лженаука? // Академия тринитаризма. – М., 2004. № 77-63-67; 15.06.2004.

49

на воображении и интуиции ученого, как основе достижений науки и всех великих завоеваний мысли в целом56. Академик В.М. Найдыш,

специализирующийся в вопросе «подмены науки квазинаучными формами сознания, мифотворчества, облаченного в одежды науки», а также – в

исследовании функциональной ниши паранауки, прямо указывает на актуальность «гибкого подхода и научного конструктивного скептицизма» к

вопросам, касающимся нестандартных поворотов мысли, к новым, даже

«сумасшедшим» идеям, образам, и тем более, – к новым объектам, новым сферам познания. У академика В.Л. Гинсбурга иной, по нашему мнению,

наиболее правильный, подход, по которому «лженаукой можно называть

только твердо опровергнутые современной наукой утверждения, построения

«теории» и т.п., а различные, даже неортодоксальные с точки зрения ученых,

теории и идеи, неверность которых не доказана, еще отнюдь нельзя считать лженаукой57.

Как видим, спектр точек зрения и позиций крайне широк и «говорит сам за себя». Мы же в качестве общего резюме скажем – не так страшна

ошибка, как последующие заблуждения…

О том, что в дискуссиях по данной проблематике прослеживается не столько полемическая заостренность, сколько неприятие этой формы познания как таковой, говорит достаточно тенденциозный характер оценок, с

преобладанием обличительного пафоса. В то же время такая неоднородность на поле паранаучной проблематики дает нам основания для определения собственной позиции по проблеме паранауки как превращенной и

маргинальной формы знания.

В нормативных источниках, как правило, под понятие «пара» (греч:

около, при) подпадает широкий спектр околонаучных концепций (учений,

56См., напр.: Сухотин А. Парадоксы науки. – М.: Молодая гвардия, 1978. – 240 с.

57Гинзбург В. Л. // Наука и жизнь. – 2000. – № 11. – С. 74–83.

50