Глава 3. События и люди Казахской степи...

211

оживленной переписки с центральным правительством и местны­ми чиновниками России. Поскольку же в расчеты Петербурга не входило усиление в Казахской степи института главного хана, то в конце концов в выполнении данной просьбы Абулхаиру, а вслед за ним и Абылаю было категорически отказано.

Нежелание российских властей содействовать тому и другому авторитетному хану в централизации ханской власти в Степи в конечном итоге стало главной причиной их поочередной конфрон­тации с местным оренбургским начальством (первого правителя в 1743—1747 гг. — с губернатором И. И. Неплюевым, второго в 1778—1779 гг. — с губернатором И. А. Рейнсдорпом), в том чис­ле — отказа Абылая летом 1779 г. приехать в Петропавловскую крепость для вручения ему символических знаков «ханского досто­инства»: императорской грамоты, собольей шубы, шапки и сабли. Личный писарь хана казанский мишарь Ягуда Усманов тогда же при встрече с одним из сибирских пограничных чиновников следу­ющим образом охарактеризовал мотивы такого поведения своего хозяина: «Аблай-солтан поехал бы не только в Петропавловскую крепость, но и в Оренбург, естли бы даны были просимые им войски, а бес того не только присяги, но и знаков принять не хо­чет» [109]. Одним словом, надежды обоих степных лидеров на поддержку царского правительства в деле укрепления централь­ной власти в Степи и повышения их персонального статуса среди казахской знати не оправдались, что в конечном счете и предо­пределило последующую печальную судьбу и самого социального института старшего хана в казахских жузах. После смерти Абылая осенью 1780 г. вследствие активного вовлечения его ближайших потомков и других казахских ханов и султанов вместе с подвласт­ными им группами кочевников в сферу геополитических интересов России, Кокандского владения, Хивы и Цинского Китая почти трехвековая традиция существования института старшего хана в Степи окончательно прекратилась. С этого момента наметился сложный процесс длительной трансформации традиционной сис­темы власти у казахов Младшего и Среднего жузов под воздей­ствием государственных институтов России.

Из приведенного сопоставительного обзора основных фактов личных биографий двух самых знаменитых казахских лидеров до­революционной эпохи нетрудно убедиться в том, .что Абулхаир и

Абылай в действительности не только никогда не были правите­лями-антиподами, как это представляется в новейших мифотвор­ческих сочинениях по истории региона, но, напротив, второй из них был истинным правопреемником первого лица как по крупным масштабам его реальной власти над кочевниками, так и по основ­ному содержанию проводимой им внутри Степи и за ее пределами генеральной политической линии. Однако реальная история жизни двух этих правителей носителей мифологического сознания никак не устраивает, и они пытаются по разным мотивам их между со­бой непременно столкнуть, а личность каждого из них по-разному фальсифицировать.

Сознательно пытаясь возвысить Абылая не просто за счет унижения, а полного ниспровержения фигуры Абулхаира с об­щенационального пьедестала исторических героев, некоторые современные псевдоисторики, как, например, А. Кузембайулы и Е. Абиль, не останавливаются перед изложением заведомо не­достоверных фактов, для чего прибегают к откровенным мисти­фикациям и вымыслам. К числу последних следует отнести та­кие конъюнктурные фантазии обоих авторов по поводу Абулхаира, как его «предательский» уход с джунгарского фронта к границам России, мнимое «подчинение» родов Младшего жуза, подвлас-тных султану Батыру, после принятия Абулхаиром российского подданства ханам Абулмамбету и Абылаю; интерпретация исто­рического факта убийства хана Младшего жуза султаном Бараком как своего рода возмездия за проводимую им будто бы «прорус­скую политику» в Казахской степи [110] и т. п. измышления, ко­торые никак не согласуются со сведениями первоисточников [111]. Беспочвенно обвиняя хана Абулхаира в «сепаратистской» позиции и «предательстве» общеказахского дела на завершающем этапе антиджунгарской борьбы, которая к маю 1730 г. уже успешно завершилась для казахов освобождением от захватчиков боль­шей части их земель и заключением мирного договора между казахскими ханами и джунгарским правителем Галдан-Цэреном; они не только грубо игнорируют общедоступные документальные свидетельства того времени о реальной политической биографии этого хана, но и настойчиво пытаются внедрить в обществен­ное сознание казахстанцев баснословный трайбалистский тезис о том, что в 1730 г. «в результате сепаратных действий Абулхаира

212

Научное знание и мифотворчество...