Глава 3. События и люди Казахской степи...

209

хана, но придерживались и слушались больше того, кой из них в народных делах рассудительнее и проворнее, а прочие имели одно ханское звание» [106].

В этой связи необходимо уточнить, что хан Абылай, обращаясь в 1778 г. к оренбургским чиновникам и императрице Екатерине II с просьбой утвердить его высший титул, в данном случае имел в виду именно звание главного хана казахов, а не какого-то абс­трактного общеказахского хана, как об этом сегодня ошибочно говорится в разного рода научно-популярных и учебных изданиях по истории дореволюционного Казахстана. В частности, в своем письме от 28 февраля 1778 г., адресованном оренбургскому гу­бернатору И. А. Рейнсдорпу, он утверждал со ссылкой на пред­шествующий ему опыт правления в звании главного хана правителя Младшего жуза Абулхаира и хана Старшего жуза Абулмамбета буквально следующее по этому поводу: «А стал я ханом потому, что в 1771 г. с целью преградить путь отказавшимся от покрови­тельства ее падишахского величества и сбежавшим калмакам весь киргиз-казахский народ сел на коней, и все наши знатные и име­нитые люди, ханы казахского юрта Уч-алач, города и степные ок­раины, а также знатные люди Туркестанского юрта согласились в том, чтобы поставить меня главным над всеми ханами (выделе­но нами. — И. Е.) {кулл ханларньщ агласы к,ылыб). По нашему обы­чаю и по правилам предшествующих ханов, в городе Туркестане, где скончался наш святой хазрат Ходжа Ахмад Иасави, над его могилой была прочитана СРатиха, и я был поднят ханом...» [107] (совр. перевод востоковеда Т. К. Бейсембиева). Иными словами, традиционную систему власти и устоявшийся принцип престоло­наследия в казахском кочевом обществе XVIII в. ни Абулхаир-хан, ни какой-либо другой титулованный лидер того времени не «разрушал», а хану Абылаю вовсе не приходилось «возрождать казахскую государственность», т. к. обозначенный им в письмах к царским властям титул главного хана со времени откочевки ха­нов Джанибека и Гирея в Моголистан постоянно существовал в Казахской степи, а его формальная передача от умершего главно­го хана к правопреемнику последнего из числа самых старших по возрасту и наиболее авторитетных ханов являлось вполне обычной правовой практикой во внутриполитической жизни казахских жу-зов в доколониальный период.

Вместе с тем все ныне доступные исследователям историче­ские источники 30—80-х гг. XVIII в. однозначно свидетельствуют о том, что реально ни Абулхаир, ни Абылай, ни, тем более, какие-то другие казахские ханы не распространяли свою власть на все родоплеменные группы казахов и все регионы Степи, а только на часть таких коллективов. Фактическая сфера влияния Абулхаира охватывала в годы его правления почти весь Младший жуз (за исключением отдельных родов поколения алимулы) и большую группу казахских родов Среднего жуза, находившихся под не­посредственным управлением глубоко преданного ему влиятель­нейшего среди казахов батыра Жаныбека (ум. в 1751 г.) (часть аргынов) и его второго сына султана Ералы (1720~1794) (уаки, кипчаки и кереи). В свою очередь Абылай-хан являлся полно­властным правителем основной массы казахских родов Среднего жуза (за исключением некоторых клановых подразделений кып-чаков и найманов) и большей части родов Старшего жуза, тогда как казахи Младшего жуза, вопреки беспочвенным утверждени­ям некоторых современных историков и публицистов, но согласно многочисленным данным первоисточников, ему никогда не под­чинялись [108].

Активное стремление усилить центральную власть в Степи и включить в орбиту своего влияния все социальные сегменты номад­ного общества казахов за счет использования внешней силы явилось одной из главных причин, побудившей сначала хана Абулхаира, а девять лет спустя и султана Абылая вступить под протекторат российского императорского престола. При этом основная цель при­нятия российского подданства для обоих ханов состояла в том, чтобы с помощью русских регулярных войск привести к покор­ности не подчинившиеся им родоплеменные группы кочевни­ков-казахов и правителей соседних среднеазиатских государств (Абулхаира — Хивы, Бухары; Абылая — кыргызских манапов и монархов соседних Ташкентского и Кокандского владений) и та­ким путем добиться наивысшей интеграции кочевого населения Степи перед лицом сильно возросшей к середине X.VIII в. вне­шней угрозы. Впервые просьба о присылке русских войск была изложена Абулхаиром в середине 30-х гг., а Абылаем — в начале 60-х гг. XVIII в., и с тех пор на протяжении всей остальной жизни как того, так и другого правителя она являлась постоянной темой их

210

Научное знание и мифотворчество...