§ 3. Педагогический разговор учителя и учащегося...

37

На уроке литературы в десятом классе* учинии.пиц.! ммпила, что Игорь и Лариса обмениваются записками.

• Молодые люди, вы так никоим не ус пои и» роман >Чю делать?»!

• Что делать... у нас свой роман! онкпшлся Июрь.

Ученики использовали рашицу т.исшш «poMlH» (жанр лите­ратуры) и «роман» (любовь молодых людей, и данном случае) в целях игнорирования учебного процесса и ЩЦГНИ1ИЯ уши-ля.

Жанр этот «...так устроен, что персонажи сю зачастую, не чувс­твуя контекста или преднамеренно не замечай его, пугаясь в схожих звуковых оболочках слов, сближают совершенно несоединимые по­нятия, точнее сталкивают их. В результате возникает та ситуация эс­тетического взрыва, ради которой... и рассказывается анекдот» (Кур­ганов Е., 2001, с. 175).

Размышления Е. Курганова позволяют задуматься о том, что анекдот рассказывается не только ради смеха или эстетического удо­вольствия.

Применительно к школьной тематике — это может быть до­статочно серьезный разговор о том, что педагогам и учащимся очень трудно найти общий язык, вступить в полноценный диалог. Так, с годами между ними нередко растет отчуждение — детям все труднее поверить в возможность доброго отношения к ним учителя:

• Дети, кто знает пословицу о пословицах? Говори, Петя!

• Пословица в разговоре, как сладкий мед в горшке.

• Молодец! А теперь скажи пословицу о добром учителе.

• Пожалуйста: и свернувшаяся змея может ужалить!

Представим себе обычный школьный урок. Учитель сообща­ет информацию, которую предписывает программа. Содержание ее чаще всего далеко от проблем, волнующих ученика. По объему эта информация очень большая, усвоить ее трудно. В обязанность учите­ля входит необходимость заставить учеников упорно трудиться и во всем его слушаться. Такое педагогическое воздействие подразумевает большую или меньшую степень принуждения, подавления воли уча­щихся. А они, в свою очередь, стремятся освободиться от нагрузки. Такая система требует авторитарности. Исключением из нее является подлинный, свободно признанный авторитет Учителя. Тогда дети ло­вят каждое его слово, чтобы открыть для себя и в себе (своих возмож­ностях) что-то новое, истинное. Если этого нет, то учителю прихо­дится завоевывать авторитет, силовыми методами держать класс. А в итоге и учителю, и учащемуся приходится мириться с избытком отри­цательных эмоций. Авторитарная система приучает слушаться лишь того, кого боишься. Анекдоты поведали о ней вот каким образом:

Вторая половина XIX века. Женщина нанимается на работу:

• Нет-с, простите! Мы не можем взять вас в учительницы...

• А что же? Я педагогические курсы окончила...

• Нам это все единственно, а рост у вас маленький и голос тонень­ кий. Вас наши дети не станут бояться... Нам надо такую, чтобы как крик­ нула — так чтобы все языки прикусили.

Образ учителя в массовом сознании приблизительно таков: мощный, внушающий страх, напористый и крикливый. Реакция от подобного педагогического воздействия может быть почти парали­зующей:

Мама спрашивает первоклашку:

• Тебя на какую парту посадили?

• На вторую.

• А кто за тобой сидит?

• Не знаю. Учительница запретила нам головой вертеть.

Иногда учителю трудно удержать дисциплину, но он помнит о сво­их обязанностях и упорно призывает слушать объяснение в тишине.

• Петренко! Ты хорошо усвоил сегодняшний урок?

• Хорошо.

• А о чем я говорила?

• Вы весь урок говорили, чтобы мы сидели тихо.

Помимо громового голоса, широко используется и другой сило-ной прием — отметка. Множество сюжетов посвящено мечте школь­ника о выброшенном портфеле, в котором лежат скучные учебники и пменник с двойками или единицами. Иногда анекдотическая история рпссказывается в виде горькой шутки, позволяющей хоть немного i нравиться с печальным состоянием духа, стремительно ухудшаю­щимся из-за накопленных плохих оценок:

Папаша: Ну что, спрашивали тебя, Карлуша, на этой неделе из мвгыни?

С ы н: Как же, папочка, четыре раза.

П а п а ш а: Ну, и какие же отметки?

Сын: Если еще раз спросят, то будет полное пять.

• Молодец, ты так далеко сегодня бросил мячик! — хвалит ученика у|И1ель физкультуры. — Как тебе это удалось?

• Я просто представил себе, что это не мяч, а дневник с двойками.

У школьника спрашивают:

— Как поживает твоя собачка?

38 Глава 1. Ценностное самоопределение участников образовательного процесса

Хорошо! Такая умная! Как только я прихожу из школы, сразу ле­ зет в портфель, достает дневник и прячет его под кровать.

— Два плюс два будет четыре! — радостно восклицает маленький

Сережа.

• Не всегда... — горько вздыхает старший брат пятиклассник.

• Это почему же?

• Да из двух «двоек» «четверка» никак не получается.

Нетрудно догадаться, какое отношение к школе формирует сис­тема давления: учащиеся мечтают, чтобы какие-нибудь природные катаклизмы, например страшные морозы, помешали ходить в школу, дети готовы заболеть, потому что в классе находиться тошно: они все время пребывают в напряженном ожидании спасительного звонка в конце уроков. Если же во время занятий разрешается ненадолго вый­ти, у них появляется маленькая возможность глотнуть свободы. Чаще всего, когда ученик старательно тянет руку, он не собирается отвечать на вопрос, а намеревается попроситься выйти или спросить, когда за­кончится урок. Многие мечтают, чтобы школа взорвалась или закры­лась из-за какой-нибудь чудовищной эпидемии. Школа воспринима­ется как гнет, от которого хочется быстрее освободиться. Для примера приведем группу сюжетов:

• Тебе нравится ходить в школу, Наденька?

• Да! И из школы ходить нравится, только вот эти часы между ходь­ бой — самые противные.

• Гнет не может длиться вечно! — воскликнул выпускник, когда прозвенел последний звонок.

Вовочка жалуется учительнице:

• Марь Иванна, я не могу идти на урок.

• Почему, Вовочка?

• Я плохо себя чувствую.

• Где у тебя болит?

• В классе.

Мечты о школе, превращенной в развалины, или об отмене за­нятий, таковы:

Учительница: Вовочка, какой по-твоему, должна быть идеаль­ная школа?

Вовочка: Запертой, Марь Иванна.

Маленький Толя с увлечением читает книгу о Северном полюсе. Затем отрывает от книги взгляд и мечтательно смотрит вдаль.

39