§ 3. Педагогический разговор учителя и учащегося...

§ 3. Педагогический разговор учителя и учащегося в пространстве анекдота

Школа есть одно из проявлений жизни с ее борьбою и ее влечениями к достижению веч­ной правды.

Н. Пирогов

Взрослые никогда ничего не понимают сами, а для детей очень утомительно без конца им все объяснять.

А. Сент-Экзюпери. Маленький принц

Слова эпиграфа напоминают нам о творчестве известного французского писателя-гуманиста Антуана де Сент-Экзюпери, посвятившего свои произведения хрупким, но прочным связям, которые объединяют людей. Известно, что он мучительно стре­мился обнаружить их и сказать о них так, чтобы человеку захоте­лось отбросить все лишнее и досадное, мешающее им проявиться. Сказка-притча «Маленький принц» особенно трогательно повест­вует о встрече двух миров — детского и взрослого — и дает понять, что «самого главного глазами не увидишь». Ее героям очень сложно понять друг друга. Летчик чувствует себя беспомощным: он говорит правильные вещи, но не во всем способен понять ребенка и его мир, а тот, в свою очередь, не понимает и не принимает логики взрослых. У них разные представления о том, что важно в жизни, а что нет. Отсюда и происходит трагическое непонимание взрослых и детей. Так с помощью художественных средств и символов Сент-Экзюпери дает читателям возможность проникнуть в тайну истинного диало­га, объединяющего их души.

О том, что может разрушить такой диалог, мы узнаем, проследив один из подвидов художественного источника, названный Карелом Чапеком «комедией, спрессованной в секунды», а именно — через школьный анекдот. Мы обращаемся к нему не случайно: анекдот аб­солютно идеально попадает в суть проблемы, выступая носителем сверхреальности. Е. Курганов в своей книге «Анекдот как жанр» ут­верждает: «...он (анекдот) стимулирует историческое или логико-пси­хологическое любопытство, воскрешая быт, нравы эпохи, помогая постигнуть глубинные закономерности национального бытия» (Кур­ганов Е., 1997, с. 25-26).

Н. С. Выгон в своих исследованиях указывает на одну из главных функций анекдота — «быть знаком культурно-исторического контек­ста: частный случай и философское обобщение — границы диапазона

32 Глава 1. Ценностное самоопределаниоуисшим ни iOiui н

9 3. Педагогический разговор учителя и учащегося...

33

анекдота, внутри которого находятся ступени: хнрпкгер i (и шальная среда — историческая эпоха» (Выгон Н. С, I¹'¹)'', с 196)

У русских школьных анекдотов есть спои излюбленные типы героев. Одним из главных является ученик, нарушающий школьный порядок. Множество анекдотических историй ПОСВЯЩСНО учителям или ученикам, попавшим в глупое или смешное положение. Но вто­рой половине XIX столетия достаточно распростри nei i i.i бЫЛИ сюжеты об институтках и гимназистах. В 50-60-е годы XX века пользовался популярностью цикл о Петьке-матерщиннике, а и 70 КО е годы по­лучил распространение знаменитый сериал о Вовочке, оказавшийся наиболее живучим. Не случайно в наши дни один из юмористических детских журналов получил название «Вовочка и компания». Вовочка своими словами и поведением и сам нарушает приличия, и прово­цирует на это окружающих, прежде всего свою учительницу Марью Ивановну. Этот цикл, вместе с другими школьными анекдотами, ра­зоблачает грубые педагогические ошибки и позволяет понять, что способствует разрушению диалога учителей и учащихся.

Сюжеты часто варьируются и дополняются, но при этом всегда сохраняется модель сериала. За основу берется социально-культур­ный тип учителя, администратора, учащегося или родителя, кото­рый и притягивает к себе определенную группу сюжетов. Сюжеты эти странствуют из эпохи в эпоху, стягиваясь к устойчивым моделям. И если в XIX веке сюжет был про институтку, то в 70-е годы XX века институтка «превратилась» в Вовочку.

А. Ф. Белоусов выделяет два основных принципа построения анекдота (Белоусов А. Ф., 1996, с. 165-166). Анекдот может строиться:

• на двусмысленности — например, когда образное выражение понимается буквально;

• на неожиданности (противоречии).

Из всех многочисленных историй о школе мы выберем для рас­смотрения те, которые рассказывают о взаимоотношениях учителей и учащихся, чтобы с их помощью обнаружить проблемы, скрытые от поверхностного взгляда, и через показательные типы участников пе­дагогического процесса выявить как черты конкретной исторической эпохи, так и вневременные «вечные» явления человеческой природы.

Истинное всплывает в анекдоте через столкновение его внут­ренних частей, резко и неожиданно освещая проблему, явление или личность. Маскируемое мгновенно делается явным, потому что анек­дот преподносит реальность в необыкновенно сконцентрированном виде, обнаженном, со сброшенными покровами. Этому жанру-ма­лютке легко высветить и подмену понятий. Очень часто за высоки­ми сакральными словами и понятиями мы вольно или невольно ста­раемся спрятать несимпатичную суть, а под «скальпелем» анекдота

она обнаруживается, и приходится называть вещи своими именами. 11оэтому Е. Курганов даже не считает анекдот юмористическим жан­ром — настолько он серьезен.

Многие учителя в своей педагогической практике из года в год допускают ошибки, не понимая трудностей маленького учащегося при различении абстрактного и конкретного. Научившись превра­щать часть своих чувств в абстрактные мысли, преподаватель, замечая отсутствие таких же мыслей у ребенка, готов сразу же обвинить его в тупости... Не все учителя готовы понять, что мыслительный процесс у ребенка может происходить по-иному. Ум и душа учащегося оказыва­ются в этой ситуации потемками, которые не озаряет даже опыт, если не быть внимательным и осторожным (Бернштейн А., 2004, с. 4).

Эту проблему поднимал и исследовал в своем творчестве А. Тол­пой в «Детстве Никиты» и «Золотом ключике». Счастье детства пред-i тавлялось писателю именно в неразличении абстрактного и конк­ретного, в способности восхищаться красотой явлений окружающего мира. По его мнению, взрослым необходимо все время помнить, что школа вырывает ребенка из окружающего мира семьи, насильно за-t тавляет взрослеть, но упрямство детской фантазии не может сразу смириться с отвлеченной арифметикой. Об этом он во всеуслышанье и с пафосом заявил на трибуне I съезда писателей (1934): «Математи­ки и физики утверждают, что связь отвлеченной идеи с образом про­исходит от несовершенства мышления, от неизжитого варварства. Мышление высококультурного человека должно быть абстрактным, глк они говорят. Не верю. Когда математик мыслит, скажем, какую-ю отвлеченную точку в отвлеченном пространстве, даже и тогда он k;ik-to к этой точке относится (именно: желая не воспринимать ее мсериально) и, стало быть, как-то жестикулирует. Арифметические шдачи бассейна с тремя трубами — целый мир воспоминаний: маль­чишка, парты, лиловые чернила и отвращение к этому бассейну из пыльного цемента...»

Нетрудно заметить, как анекдоты о школе напоминают нам до (юли знакомый эпизод из «Золотого ключика», где Мальвина занима-г 1ся арифметикой с Буратино. Давайте сравним:

• Мы займемся арифметикой... У вас в кармане два яблока... Буратино подмигнул.

• Врете, ни одного...

А вот как выглядит разговор в анекдоте — этот сюжет, правда, не о школе, но совпадает по проблематике:

Иван спрашивает своего внука:

— Сколько будет, если от десяти отнять два?

> Чак. 478

34 Глава 1. Ценностное самоопределении учшшнт мм *V< чч^игипниопроцессз