31. Христианское философствование средних веков.

Философствование – потому, что изучением именно философии не занимались. Исследовали вопросы Бога и Веры античными рассуждениями.

Условия:

Источник и почва – скудные философские остатки, оставшиеся после падения Рима. Мировой культуры почти нет, варвары не знают греческий, нет письменности – всего несколько книг: «введение» Порфирия, «латинский комментарий на сочинения Аристотеля»). Труды святых отцов церкви – Дионисий, Августин Блаженный, Иоанн Дамасский. Эти работы – смесь христианских и неоплатонических представлений, которые по всем пунктам расходились с классическими античными.

Греки, римляне – язычники, познание – природа и мышление человека.

Средневековье. Истина есть что-то данное и полученное человеком в результате откровения. Внешняя действительность не интересует человека. А человек должен отказаться от себя, жить потусторонне, ища там ценность.

Авторитет церкви и священников, которые вселяли уже готовые представления о боге и мире, который противопоставлен ему, во зле и грехе. Человек так, но стремится в рай.

Возникла схоластика. И появилось христианское философствование.

Философствованием занимались и благочестивые люди. Не свободная мысль, а экзегеза (искусство толковать святые тексты). Религиозные тексты многозначны.

Задача экзегеза – так трактовать тексты, чтобы они не уходили в ересь. Кто умеет – экзегетик.

В монастырях читались лекции по теологии. Теология – наука о боге.

Те отношения, в которых состоят Бог и человек, выступают как откровение. Откровение есть непосредственное волеизъявление Бога по отношению к человеку, адресату этого волеизъявления. Информация, исходящая от Бога, принимается субъектом безоговорочно как абсолютный критерий человеческого поведения и познания, принимается на веру, т.е. она для человека абсолютно убедительна. Бог — и соответственно Ветхий Завет, Новый Завет, писания святых — открывает человеку тайны мира и божественную волю, человек обязан верить Богу. Иного не дано.

Широко известно изречение Тертуллиана "Верую потому, что абсурдно". Здесь отрицается сама необходимость рационального осмысления откровения. В XI в. Анселъм приходит к формуле "Верю и понимаю", а в XIII в. Фома Аквинский стремится достичь гармонии между верой и разумом, но при приоритете веры. Соединить мысль и чувство оказывается очень непростым делом, их часто разводили, приходя к концепции двойственной истины. Ибн Рушд считал, что истинное в философии и науке может быть ложным в теологии и наоборот.

Напряженность религиозной жизни так или иначе приводила к необходимости трансформации религиозных установок в правила поведения, в практическую философию. Здесь, конечно же, всегда была возможность сослаться на авторитеты, на откровения, следуя Нагорной проповеди Христа, где он говорил: "Итак, будьте совершенны, как совершен Отец небесный". А это значило: не убей, не прелюбодействуй, возлюби ближнего своего и т.п. Вроде бы, следуя этим правилам, христианин мог искать меру и оценку своих прегрешений, особенно у священника, который налагал наказание в виде поста, длительных молитв. После того как наказание было исполнено, человек считал себя примиренным с Богом, но его собственное Я при этом было задействовано слабо. Это отметили средневековые философы, которые подготовили переворот, заключавшийся в необходимости погружения в самые глубокие пучины своего собственного Я; ведущую роль стало играть самосознание субъекта. Особая заслуга в открытии индивидуальности морального поведения человека принадлежала Абеляру. В последние века средневековья покаяние, все связанные с ним страдания выступают как результат напряженной внутренней духовной жизни субъекта.