Показатели доверия молодых туляков и населения г. Тулы к государственным и общественным институтам

Государственные и общественные институты	2001 г
	Молодежь (%)	Население (%)
1. Президент	51,6	48,8
2. Правительство	11,1	18,7
3. Государственная Дума	7,9	7,4
4. Совет Федерации	4,8	4,7
5. Армия	20,6	18,8
6. Церковь	12,7	19,1
7. СМИ	17,5	9,1
8. Милиция	6,3	8,4
9. Суд	7,9	6,0
10. Профсоюзы	9,5	9,0
11. Общественные организации	7,9	7,7
12. Партии	3,2	5,7
13. Администрация области	-	4,7
14. Областная Дума	-	1,0
15. Органы мест.самоуправления	-	1,0

В отличие от молодого поколения, население демонстрирует несколько более высокие показатели доверия к политическим партиям – 5,7% (молодые туляки – 3,2%). Заметна разница в отношении молодежи к региональным органам власти: если в целом по массиву 4,7% опрошенных заявили о своем доверии к областной администрации, среди молодежи таких респондентов выявлено не было. Одной из причин, по которым молодые отказываются доверять региональным властям, по-видимому, является тот факт, что молодежные проблемы практически не решаются местной властью.

Низкая эффективность властных институтов, непрозрачность и не предсказуемость их деятельности, а также их неподконтрольность ин­ститутам гражданского общества имеют следствием падение их легитимности и снижение субъективных показателей политической адап­тации представителей общественности. Примечательно, что если в 2000 году 34,8% молодых респондентов считали, что необходимо рассчитывать только на себя, поскольку их интересы никто не защищает, то в 2001 году их число увеличилось до 42,9%.

На вопрос «Кто, на Ваш взгляд, в большей мере выражает и последова­тельно отстаивает в своей деятельности интересы населения области?» в июле 2001 года ответы молодых туляков распределились следующим образом: областная администра­ция – 14,5%, представительные органы власти области – 6,3%, представитель президента – 6,3 %, политические партии – 3,2%, профсоюзы – 7,9 %, коммер­санты и предприниматели – 4,8%, СМИ – 11,1%. Рейтинг социальных и политических институтов, которые признаются или не признаются в ка­честве организаций, способных артикулировать и отстаивать интересы населе­ния области, отражен в таблице 2.1.2.

Таблица 2.1.2

Какие государственные и общественные институты, на Ваш взгляд, наи­более последовательно представляют и отстаивают интересы населения региона (суждения молодых туляков)

Ранг	Государственные и общественные институты	Положительные оценки респондентов(%)
1	Областная администрация	14,5
2	СМИ	11,1
3	Профсоюзы	7,9
4	Представительные органы власти	6,3
4	Представитель президента	6,3
5	Коммерсанты и предприниматели	4,8
6	Политические партии	3,2
7	Никто, рассчитывать нужно только на себя	42,9
8	Затрудняюсь ответить	25,4

По результатам, представленным в таблице, можно сделать вывод, что институты гражданского общества, основной задачей которых является представительство и защита социальных интересов, например, профсоюзы, не за­нимают в общественном мнении молодых туляков лидирующие позиции. И в 2000-м, и в 2001 годах, по данным региональных исследований, политические партии замыкают этот перечень.

Хотя менее доверительное и более инструментальное отношение к политическим партиям характерно для большинства обществ, вступивших в постиндустриальную стадию¹¹⁴, они по-прежнему считаются большинством ученых важнейшим институтом политической социализации, а прочная система политических партий - обязательным условием демократизации общественно-политических отношений¹¹⁵.

Полити­ческим партиям в России не удалось стать ни массовыми объединениями, апеллирующими к конкретному социальному классу или определенной группе избирателей, ни классическими универсальными («catch - all») организациями, подобными американским или европейским партиям послевоенного образца. Институциональный дизайн, принятый согласно Конституции 1993 года, оттеснил политические партии на периферию политической жизни. Склады­вающаяся партийная система, ориентированная не столько на выполнение ти­пичных функций посредника между государством и гражданским обществом, сколько на поддержание межэлитных связей явилась и причиной, и в то же время следствием конституционного строя, при котором партиям отводится второстепенная роль в процессе управления.

Исследователи считают, что президентская форма правления и, в опреде­ленной мере, избирательная система воспрепятствовали консолидации общена­циональных партий и способствовали их маргинализации как субъектов политического процесса¹¹⁶. Слабость политических партий означает отсутствие како­го-либо действенного механизма осуществления народных чаяний путем зако­нодательной деятельности и последующей поддержки обществом проводимого парламентом курса. Реально они задействованы в формировании органов власти лишь при комплектовании Государственной Думы, поскольку по избиратель­ному закону 1993 г. половина депутатов избирается по партийным спискам¹¹⁷. Это единственный случай, когда партии имеют возможность оказывать влияние на осуществление кадровой политики, но в связи с относительной маргинализацией парламента их воздействие на правительство остается крайне слабым, верхняя же палата (Совет Федерации) была основана не на партийном, а на ре­гиональном представительстве. Партии почти не имеют возможности опреде­лять состав правительства и контролировать его курс, поскольку правительство формируется независимо от состава парламента и ответственность за свою деятельность несет перед президентом.

При формировании региональных органов власти партии также не игра­ют почти никакой роли: губернаторские выборы и выборы в представительные органы власти проходят обычно на внепартийной основе (тульский регион в этом отношении исключением не является). По меткому замечанию В.А.Рыжкова, «партийная система России при ее внешней, декоративной развитости, на самом деле политическая сирота, которую то при­гласят к столу, то нет...»¹¹⁸.

Показательно, что более половины молодых респондентов и в 2000-м, и в 2001-м годах затруднились с ответом при оценке влияния партий и общественно-политических движений в регионе. По данным лаборатории социально-политических исследований ТулГУ, в среднем их роль в политическом процессе региона признают не более ¼ молодых туляков. Исключение составляет КПРФ. Ее влияние в Тульской области признали 67,7% респондентов из числа молодежи. По-видимому, такие суждения во многом отражают существующее положение партий в политической системе.

Влияние молодежных организаций в таких условиях выглядит еще менее значительным. Кроме, того, подавляющее число молодежных объединений не выбрали для себя политику как ведущее направление деятельности. Становление молодежного движения в нашей стране во многом повторяет тенденции, характеризующие становление партийной системы в России. Своего рода «пиком» численного роста молодежных организаций является период 1991 – 1993 годов, связанный с прекращением существования ВЛКСМ. По данным И.М. Ильинского, в 1991 году была образована 31 детская и молодежная организация, в 1992 году – 35 в 1993 – 10, а в 1994 – всего одна¹¹⁹. Показательно, что ни одна из молодежных организаций не объявила себя молодежной партией. Отечественные специалисты в области молодежной политики отмечают, что в 90-е годы произошло оформление молодежного движения на основе принципов добровольности и плюрализма. По их мнению, молодежные организации, действующие на территории России, можно условно поделить на две категории: использующие принципы построения комсомола и другие, корпоративно-прфессиональные¹²⁰.

После самороспуска ВЛКСМ в октябре 1991 года его юридическим правопреемником стал Российский Союз Молодежи (РСМ), который на сегодняшний день является одной из наиболее крупных молодежных организаций и имеет свои региональные отделения в 75 субъектах РФ¹²¹. По оценкам ее руководителей, число молодых людей, входящих в ее состав, достигает 400 тыс. человек¹²² (возрастные рамки членов РСМ – от 14 до 30 лет). На сегодняшний день РСМ имеет статус общественной неполитической некоммерческой и неправительственной организации. Он не ставит политических целей, независим от политических влияний. Основной целью РСМ является создание условий для развития молодого человека, дать ему возможность проявить себя, адаптироваться. Еще одной организацией, использующей принципы построения комсомола, является российский коммунистический союз молодежи.

Организациями того же типа специалисты считают и молодежные отделения при федеральных партиях и движениях¹²³. В тульском регионе в начале 2001 года были зарегистрированы Тульское региональное отделение Общероссийского общественно-политического движения «Народно-патриотический союз молодежи» и Тульская региональная общественно-политическая организация «Коммунистический союз молодежи»¹²⁴.

Ко второй категории относятся молодежные организации, представляющие собой корпоративно-профессиональные объединения. К ним относятся молодежные жилищные комплексы, Российская ассоциация профсоюзных организаций студентов (РАПОС), спортивные ассоциации и федерации, объединения военно-патриотического направления. На протяжении десятилетия специалистами отмечается тенденция объединения в союзы и ассоциации преимущественно учащейся и студенческой молодежи.

Однако организационное оформление молодежного движения не решило проблему представительства интересов молодежи. Большинство молодежных организаций сосредоточено, в основном, в столице и крупных областных центрах. Они малочисленны, и их деятельность чаще всего носит декларативный характер. Они не имеют достаточного опыта публичной деятельности, обладают крайне ограниченными ресурсами и по-прежнему не являются массовыми. В органах власти и СМИ звучат скептические реплики относительно бессилия даже самых крупных молодежных организаций, их искусственности, слабой связи с молодежью и неумением вести работу.

По мнению составителей государственного доклада о положении молодежи 2000 года, эта позиция не вполне правомерна, поскольку молодежные и детские организации являются необходимым звеном самореализации личности, социализации молодежи, приобретения ею опыта организационной работы и, в конечном счете, становлению политической культуры демократического общества. Организационная деятельность молодежных организаций в начальный период преобразований включала опыт использования в соревновании за власть таких плебисцитарных меха­низмов как, например, выборы. В 1993 году на основании структур Российского Союза Молодежи впервые было создано избирательное объединение «Будущее России – новые имена» по выборам в Государственную Думу. Объединение не прошло 5-%-й барьер, но факт создания подобного объединения был важным шагом для осознания молодежью своего места в новом российском обществе.

Являясь элементом демократии либерального типа, выборы представля­ют собой институционализированное средство демократического обновления политической системы в соответствии с требованиями времени и потребностя­ми социума, поэтому могут быть интерпретированы и проанализированы в ка­честве одного из средств политической адаптации общества, входящих в со­став социетального блока регуляторов.

Выборы - это формализованная процедура, предоставляющая населению возможность путем собственного волеизъявления периодически оказывать воздействие на ход событий в стране. Однако даже такое кратковременное и срав­нительно редкое участие граждан в политическом процессе имеет важное зна­чение, поскольку решает ключевой вопрос - кому будет предоставлено право осуществлять политическое руководство, насколько обновится структура пар­ламента, как изменится парадигма общественного развития. Ряд современных зарубежных исследователей (например, И. Шумпетер, С. Хантингтон, А. Пшеворский), занимающихся проблемами демократизации, считают выборы главным ограничителем для власти, а также главным инстру­ментом воздействия общества на политику, рассматривая их в качестве един­ственного ее критерия демократии. На сегодняшний день эта точка зрения в за­падной науке является преобладающей¹²⁵.

Их оппоненты (например, Л. Даймонд, Т. Карл) считают предпочтение электорального измерения другим измерениям демократии неправомерным. Они отмечают, что многопартийные выборы, даже в случае наличия в них соревновательности и непредсказуемости результата, способны лишать значи­тельную часть населения реальной возможности участвовать в соревновании за власть либо продвигать и защищать свои интересы, и/или способны сохранять значительные сферы власти, принимающей решения, вне досягаемости или контроля выборных представителей.

Первоначально, еще в горбачевский период, выборы позволили значи­тельно обновить политический класс. Однако по мере перераспределения сил и закрепления за собой достигнутых позиций руководители группировок и кла­нов стали использовать электоральный процесс для обоснования своих претен­зий на все большую власть, чаще всего за счет других групп. Пренебрежение либеральными реформами в области законодательства при упоре на интенсификацию избирательного процесса привели современную Россию к ее нынешнему состоянию, когда выборы умело используются отдельными лидерами и группировками для укрепления своего положения и создания платформы для борьбы за всю полноту власти или захвата ее как можно боль­шей части, а откровенно криминальными элементами - для ухода от ответственности за преступления.

Несомненно, выборы необходимы для нормального функционирования демократической политической системы, но не менее важно реальное содержа­ние электорального процесса, важно, при каких обстоятельствах происходит их осуществление. Выборы в различных регионах России происходят почти каждый месяц, но они не привели к формированию четкой системы государственного управле­ния, основанной на праве и разделении властей (на каком-то этапе находящиеся у власти руководители стали один за другим выигрывать выборы с преимуще­ством до 80-90% голосов¹²⁶).

В последнее время все более отчетливо проявляется тенденция местной хозяйственной элиты оформить или закрепить свой политический статус через прямое представительство в местной законодательной власти. Особо высокую эффективность в проведении своих делегатов во власть проявляют либо «профи­лирующие» для области отрасли, например, менеджеры АПК в сельских регио­нах, либо те хозяйственники, труд которых имеет «социальную направлен­ность», - газовики, строители, дорожники; при подобной системе представи­тельства исполнительная власть получает гораздо более широкие возможности для воздействия на региональную политику, что отнюдь не приближает успеш­ное решение задачи налаживания «обратной связи с обществом».

На федеральном уровне отмечаются аналогичные тенденции. Исполни­тельная власть удерживает свои позиции в обществе, используя демократиче­скую процедуру выборов как средство страховки от превратностей электораль­ной борьбы. Примерами такого рода использования электорального процесса являются президентские избирательные кампании 1996 и 2000 годов, а также выборы в Государственную думу 1993 и, в особенности, 1999 годов. Отличительной чертой выборов 1999 г. было активное участие регио­нальных властей в организации электорального процесса. Создание губерна­торских блоков и объединений (или административно-политических образова­ний, в терминологии В.Пастухова) проиллюстрировало консолидированность региональных элит в поиске новых механизмов влияния на центральную за­конодательную власть. Для реализации своих претензий на подобное расши­рение полномочий губернаторы использовали все возможности: от контроля над избирательными комиссиями и финансовой поддержки нужных кандидатов до «корректировки» результатов голосования. Важной особенностью послед­них выборов было также широкое применение изощренных политических тех­нологий.

Таким образом, итогом прошедшего периода стала политическая адапта­ция элит-наследниц к новым условиям: политические акторы (за весьма немно­гими исключениями) настроены добиваться власти не путем переворотов и об­щественных беспорядков, а с помощью избирательной урны. Общество же ос­талось за бортом реальной политики в положении разочарованных и все более критичных наблюдателей. Выборы при таких обстоятельствах расцениваются и рядом уче­ных¹²⁷, и российским обществом как своеобразная «игра с нулевой суммой», ре­зультаты которой будут иметь принципиальное значение лишь для небольшой части населения прямо или косвенно связанных с одной из корпоративных группировок.

Опросы, проведенные специалистами Российского независимого института социальных и национальных проблем накануне парламентских выборов 1999 года, свидетельствуют о довольно скептических настроениях молодежи: более трети молодых респондентов (37,3%) считали, что существует большая вероятность массовой фальсификации их результатов. Тем не менее, 78% молодых россиян считали, что эти выборы окажут определяющее воздействие на экономическое и политическое развитие страны в XXI веке. Несколько меньшее число представителей молодого поколения (65%) считали, что выборы будут важны с точки зрения расстановки сил перед президентскими выборами, но существенного влияния на развитие страны не окажут, и 44% - что предстоящие выборы не окажут никакого влияния на жизнь общества, так как будут исключительно борьбой за власть различных политических кланов¹²⁸. Тем не менее, и в представлении населения России, и в представлении молодого поколения выборы являются практически единственным средством легитимного воздействия на деятельность органов власти (по данным государственного доклада о положении молодежи, именно выборы являются основным каналом влияния рядовых граждан на развитие событий в стране¹²⁹).

Подводя итог, следует отметить, что институциональный дизайн препятствует политической адаптации россиян и российской молодежи. Конфигурация институтов управления, состояние институтов представительства и их роль в политическом процессе тормозят интеграцию большинства населения в отношения власти. Именно социетальные факторы (внешние дефициты и помехи) являются доминирующими барьерами, определяя принудительный характер политической адаптации различных сегментов российского общества, включая молодежь. Результаты региональных исследований иллюстрируют данное теоретическое положение.

Анализ барьеров политической адаптации, на которые указывают опрошенные, показывает интересную зависимость. Молодежь склонна чаще ссылаться на внешние барьеры политической адаптации, чем «взрослое» население. Например, представители молодого поколения чаще упоминают такие позиции, как «нездоровая социально-политическая ситуация в стране» - 22,2%, «бюрократизм существующей системы» - 30,2% (у взрослого населения эти показатели составили соответственно 13,4% и 24,1%). Разница в суждениях молодежи и населения в целом о барьерах политической адаптации представлена в таблице 2.1.3. Соотношение эмпирических показателей иллюстрирует тот факт, что в структуре барьеров политической адаптации доминируют барьеры социетального уровня, такие как бюрократизм существующей системы (30,2 %) и нездоровая социально-политическая ситуация в стране (22,2 %), а также статусные – молодежь чаще, чем более старшие возрастные группы, ссылается на отсутствие связей, знакомств (разница в показателях составляет около 5 %).

Таблица 2.1.3

Суждения молодежи и населения г. Тулы о барьерах политической адаптации (2001 г.)

Что мешает Вам действовать самостоятельно, независимо в сфере политики	Молодежь (%)	Население (%)
1. Нездоровая социально-политическая ситуация в стране	22,2	13,4
2. Бюрократизм существующей системы	30,2	24,1
3. Недостаточная уверенность в собственных силах	11,1	15,4
4. Трудности с установлением контактов с окружающими	-	2,3
5. Невысокий социальный статус	6,3	13,0
6. Отсутствие связей, знакомств	20,6	15,8
7. Бедственное материальное положение	11,1	15,8
8. Другое	20,6	-
9. Затрудняюсь ответить	15,9	0,2

Не менее интересна динамика показателей, характеризующих внешние помехи политической адаптации, на которые ссылаются молодые туляки. Как явствует из таблицы 2.1.4, за период с 1994 по 2001 год молодые люди значительно чаще начали упоминать такие социетальные факторы, как «нездоровая социально-политическая ситуация в стране» (с 16,8% в 1994 году до 22,2% в 2001 году), «бюрократизм существующей системы» (с 15% в 1994 году до 30,2% в 2001 году), а также статусные дефициты и барьеры – «низкий социальный статус» (с 4,5% до 6,3%), «отсутствие связей, знакомств» (с 3% до 20,6%) и «бедственное материальное положение» (с 1,8% до 11,1% соответственно). Таким образом, по оценкам молодых людей, социетальные факторы являются основным препятствием, тормозящим адаптивный процесс. По данным исследования лаборатории социально-политических исследований ТулГУ 2001 г., внешние барьеры занимают первые позиции в иерархии упомянутых причин, препятствующих интеграции молодого поколения в политику. Данный факт может быть интерпретирован в качестве "внешнего" локуса контроля и оказывает существенное влияние на политическое поведение молодых россиян.

Таблица 2.1.4