Мнения респондентов о предпочтительных путях выхода из кризиса

Предпочтительные пути выхода из кризиса	Молодежь (%)	Население (%)
1. Сильная власть президента	38,7	47,7
2. Стабильные законы	63,5	52,8
3. Развитие политической демократии	25,4	15,1
4. Усилен. центр. власти и обуздание местничества	22,2	17,1
5. Передача основных прав от Москвы к области	1,6	4,0
6. Передача основных прав на места	4,8	5,4
7. Восстановление гос. контроля над экономикой	6,3	10,7
8. Развитие предприним-ва, укр. частной собств -ти	41,3	25,5
9. Честный труд людей	15,9	21,7
10. Укрепление дисциплины и порядка	23,8	33,1
11. Восстановление русской культуры и духовности	9,5	10,1
12. Социальная справедливость	27,0	25,8
13. Жест. пол-ка в отн. бывших союзных республик	6,3	4,7
14. Усиление помощи со стороны Запада	-	1,0
15. Другое	7,7	4,0
16. Ничто нам уже не поможет	1,6	2,3

Приведенный анализ эмпирических данных иллюстрирует изменение понимания молодежью места и роли государства в экономической и политической системах. Налицо смещение оценок в сторону «уменьшения» его роли в экономике и управлении обществом. Корреляционный анализ показал наличие зависимости ориентации на демократическую форму правления и возраста (Q=0,31), что позволяет сделать вывод о том, что молодежь является носителем инновационного потенциала, поскольку среди представителей молодого поколения в большей степени выражена ориентация на инновационную в российских условиях ценность «демократия».

Однако, по самооценке, молодые люди не склонны считать себя носителем инновационных тенденций в политике и значимой политической силой. Кроме того, число молодых людей, считающих, что правомерно говорить о молодежном влиянии на общество в политической сфере, во второй половине 90-х годов, сократилось по сравнению с началом 90-х. Общероссийские исследования, проведенные НИЦ при Институте молодежи в 1996 году, выявили следующее распределение мнений молодых респондентов относительно своей степени влияния в сфере политики: значительным его признали 6,8% опрошенных; 38,7% считали, что влияние молодежи имеет место лишь в некоторой степени; 35,3% сказали, что такого влияния не существует; затруднились с ответом 19,2%¹⁴⁵. В 1999 году, по данным Института молодежи, на вопрос «Как Вы считаете, существует ли влияние молодежи в политике как сфере общественной жизни?» утвердительно ответили 7% молодых респондентов, 39% выразили убеждение, что такое влияние в определенной мере существует, 35% - что нет, затруднились с ответом 19% (значительно более высоко было отмечено влияние молодежи в экономической сфере и в образе жизни)¹⁴⁶. Таким образом, оценка молодежью своей роли в политике оставалась практически неизменной. Как явствует из таблицы 2.2.6, колебания по всем показателям составляли не более 0,2 – 0,3%.

Таблица 2.2.6

Динамика оценок молодежью России своей роли в политическом процессе (1995-1999 гг.)

Доля молодых респондентов, оценивших роль молодежи в политике как	1995 (%)	1999 (%)
1. Значительную	6,8	7
2. Существущую в опред. мере	38,7	39
3. Не существующую	35,3	35
4. Затруднились с ответом	19,2	19

Если сравнить эти показатели с показателями, полученными в первой половине 90-х годов специалистами регионального центра социально-психологической помощи молодежи «Шанс», снижение уверенности молодых людей в наличии влияния молодежи на ход политического процесса выглядит значительным. В 1994 году 11,5% молодых людей считали, что влияние молодежи в политической сфере значительно, а 27,1% утверждали, что это влияние существует в определенной мере. Сопоставление оценочных суждений о роли молодого поколения в политическом процессе и политической жизни страны в первой и второй половине 90-х годов позволяет сделать вывод о снижении инновационного потенциала российской молодежи в политике. Эта тенденция подтверждает теоретический принцип, высказанный представителями генерационного подхода, согласно которому роль молодежи в политической жизни становится более значимой в критические периоды развития обществ¹⁴⁷ (или в точках бифуркации, согласно принципам синергетики).

Изложенные выше факты отражают тенденции и противоречия, характерные и для политической адаптации молодых россиян в условиях трансформации модели общественного развития. Являясь носителем новых тенденций в образе жизни и экономической сфере, молодежь не может (и не стремится) реализовать свой инновационный потенциал в политике. По всей вероятности, это противоречие можно объяснить объективными обстоятельствами: эволюция политической системы в исследуемый период (1991 – 2001 гг.) не привела к образованию развитых институтов участия, в том числе и специально поддерживающих участие молодежи. Кроме того, социально-психологические и статусные особенности данной демографической группы предполагают наличие противоречивых суждений, а также противоречия между декларируемыми утверждениями, реальным поведением и его последствиями для общества. Тем не менее, анализ ценностно-политических ориентаций, свойственных данному социальному сегменту, позволяет сделать вывод о том, что политическая адаптация молодежи является, скорее, инновационной, поскольку при оценке оптимальных форм взаимодействия государства и общества молодежь все больше склоняется к либерально-демократическим моделям, нетрадиционным для России.

Активное использование инновационного потенциала в условиях демократизации общественно-политических отношений требует наличия некоторых условий. По мнению В. Петухова, одним из таких условий является не только усвоение демократических ценностей массовым сознанием, но и достаточно высокий рейтинг инструментальных ценностей¹⁴⁸. Он обращает внимание на тот факт, что в иерархии ценностных ориентаций россиян инструментальные ценности в целом занимают далеко не лидирующие позиции (первые позиции занимают в основном ценности и свободы, не требующие личного и непосредственного участия, - право на труд и социальную защиту, равенство всех перед законом, личное достоинство человека), хотя граждане страны, несмотря на все катаклизмы последних лет, признают фундаментальную ценность демократии как оптимального способа организации жизни.

Поскольку молодежь России является частью общества, она является носителем тенденций и черт сознания, характерных для большинства населения нашей страны. На этот факт обращают внимание исследовате­ли, занимающиеся проблемами молодежи. Например, в аналитическом докладе, основанном на данных всероссийского иссле­дования, проведенного в июне 1999 года, М.К. Горшков, М.П. Мчедлов и др. отмечают, что инструменталь­ные ценности демократии, позволяющие отстаивать свои гражданские и не только гражданские права, не получили достаточного признания в молодежной среде. В иерархии прав и свобод, отмеченных молодежью в качестве необходимых, инструментальные ценности заняли далеко не лидирующие позиции (в предлагаемом списке из пятнадцати прав и свобод право избирать органы власти всех уровней, а также свобода объединений и союзов занимают 11-ое и 15-ое места соответ­ственно)¹⁴⁹.

Хотя, как отмечает М.И. Лапин, целевые ценности по определению бо­лее устойчивы и имеют более высокий статус по сравнению с инструмен­тальными¹⁵⁰, политическая адаптация как явление, предполагающее «освое­ние» субъектом политического пространства (гомеорезис и прагматичность адаптации) предполагает высокую значимость для субъек­та ценностей инструментального порядка.

В ходе региональных исследований были отмечены те же тенденции. Они показывают, что ценности, в которых запечатлены нормативно одобряемые средства дости­жения целей, в малой степени находят одобрение молодых россиян: инстру­ментальные ценности замыкают перечень наиболее одобряемых прав и сво­бод (данные о степени поддержки молодыми туляками демократических ценностей приводятся в таблице 2.2.7). Первые позиции в иерархии демократических ценностей в молодежном сознании занимают «равенство граждан перед законом» – 77,4% и «свобода» – 68,3%. Инструментальные ценности «право на забастовку» (4,8%), «право на участие в управлении предприятием» (1,6%) и «свободное членство в какой-либо организации» (1,6%) замыкают иерархический ряд, занимая 12 и 13- ое

места соответственно. Исключение составляют инструментальные ценности, усвоение которых связано с рутинизацией электоральных процедур – «право избрания президента непосредственно народом» - 20,6% и 6-е место в рейтинге, а также «право на участие граждан в выборах и референдумах по важнейшим для страны вопросам» – соответственно 17,5% и 8-е место.

Интересно, что иерархия ценностей–целей и ценностей-средств у молодежи и населения в целом фактически не отличается: и в том, и в другом случае 1-ое и 2-ое места занимают «равенство граждан перед законом» и «свобода». «Участие рабочих в управлении предприятием», «право на забастовку» и «свободное членство в какой-либо партии» замыкают перечень одобряемых ценностей. Различия, наблюдаемые по позициям «участие граждан в выборах и референдумах по важнейшим для страны вопросам» выглядит несущественным (см. таблицу 2.2.7).

Разница в количественных показателях упоминания тех или иных ценностей молодежью и населением в целом очень незначительна (за исключением ценностей «свобода» - около 13% и «частная собственность» - 33%) и составляет не более 6-ти процентов. Корреляционный анализ не выявил существенной зависимости между возрастом и адаптацией инструментальных ценностей.

Таблица 2.2.7