2.3. Политическое поведение молодых россиян как показатель политической адаптации

Анализ поведенческого блока регуляторов в социальном механизме политической адаптации молодежи России является завершающим в ее исследовании, поскольку политическое поведение является одновременно и средством политической адаптации, входящим в личностный блок регуляторов, и индикатором политической адаптации. Оно является объективной характеристикой, дающей представление о способах действия (или отказа от каких-либо действий) в существующих условиях. Поведенческий подход к исследованию социальных (включая политическую) адаптаций дает наиболее точное представление о стратегиях и типах действия, избираемых адаптантом. Следует отметить, что «силовая стабилизация» ситуации в стране, о которой указывалось выше, несет в себе, по замечанию Е. Мелешкиной, «сильнейший элемент неопределенности»¹⁵⁵, имея следствием противоречивость и непредсказуемость адаптационных стратегий. Бифуркационный характер «условий среды» снижает адаптивную способность населения, большинство из которого находится в состоянии ригидности и «оцепенелости»¹⁵⁶.

Особенности политического поведения молодежи определяются особенностями ее политического сознания, в частности, более низким уровнем интереса к политике. Обладая низким уровнем «психологической» вовлеченности в политическую сферу жизнедеятельности общества, представители молодого поколения демонстрируют более низкие показатели политической активности во всех формах: электоральном участии, организационной и протесной деятельности.

Не менее сильное влияние на объективные (поведенческие) и субъективные (психологические) показатели политической адаптации, в частности, на уверенность в эффективности своего политического участия и удовлетворенность результатами политической деятельности), оказывают особенности политического статуса молодежи.

Исследование политической адаптации молодежи на уровне поведения в соответствии с составленной системой индикаторов будет проведен по операциональным осям «реактивность», «инновационность», «прогрессивность». Обращение именно к этим основаниям типологии политической адаптации позволит:

• выяснить, что в большей степени имеет место при взаимодействии представителей молодого поколения россиян с институтами, нормами и ценностями политической системы: приспособление или попытки осуществления активной преобразующей деятельности (операциональная ось «реактивность»);

• определить, насколько готова российская молодежь к использованию инновационных форм политического поведения при взаимодействии с органами власти (ось «инновационность»);

• проследить динамическую сторону политической адаптации как процесса по объективным показателям восходящей/ нисходящей мобильности молодых людей в сфере политики за период осуществления демократических преобразований (ось операционализации «инновационность»).

На протяжении всего исследуемого периода (с 1991 по 2001 годы) наблюдается тенденция к снижению показателей всех видов политической активности молодежи, обусловленная целым рядом объективных и субъективных факторов, влияющих на политическое поведение россиян и молодежи как социального сегмента российского общества, выделяемого на основании демографического признака.

Отсутствие традиций коллективных действий, несформированность социальных институтов, способных канализировать протестное поведение граждан, неверие в эффективность своего участия склоняют население нашей страны к выбору выжидательной, пассивной стратегии во взаимодействии с государственными институтами, отказу от активных действий. Эти факторы в значительной мере повлияли на характер политической адаптации молодого поколения.

На сегодняшний день проблеме политического участия молодежи в отечественной науке не уделяется должного внимания. Обычно попытки осмыслить роль молодого поколения в политическом процессе России предпринимаются в периоды, предшествующие электоральным кампаниям на федеральном уровне. Публикации концептуального характера предлагаются в основном специалистами Института молодежи, которые утверждают, что молодое поколение на данный момент демонстрирует «стремление к согласию и гражданскому миру», предпочитая конвенциональные формы политического поведения, и придерживается в основном «выжидательной позиции»¹⁵⁷.

Как указывалось в предыдущих разделах исследования, политической адаптации молодежи препятствует ряд социетальных и психологических факторов, одним из которых является недостаточная уверенность в возможности оказывать влияние на процесс принятия управленческих решений.

Данные летнего 1997 года мониторинга, проводимого научно-исследовательским центром при Институте молодежи, свидетельствовали о скептических суждениях представителей молодого поколения о том, может ли рядовой гражданин влиять на события в стране. Относительное большинство опрошенных (20,1%) ответили: «никак не может». 17,4 % молодых респондентов видят в качестве канала влияния участие в выборах в органы государственной власти (интересно, что на следующем месте - 16,0% - в качестве канала влияния на власть оказалось просто исполнение законов).

Несмотря на некоторую девальвацию в молодежном сознании института демократических выборов (по данным центра социально-психологической помощи молодежи «Шанс», в 1994 году электоральное участие в качестве канала влияния на ход политического процесса в стране называло 18,7% молодых туляков¹⁵⁸; более поздние общероссийские исследования показывали некоторое снижение показателей по этой переменной, например, в 1997 году выборы в качестве канала влияния признавали 17,4% из числа молодежи¹⁵⁹), участие в избирательном процессе по-прежнему остается доминирующей формой политического поведения, одобряемой и реализуемой молодыми россиянами.

В выборах в Государственную Думу РФ 1999 года принимало участие 52,4% молодых туляков. Во время президентских выборов в марте 2000 года на избирательные участки явилось 77,8% молодежи¹⁶⁰. Участие молодежи в выборах в региональные органы власти (2000 – 2001 гг.) составило: 33,3% на выборах в законодательное собрание региона и 61,9% на губернаторских выборах. Разница показателей электорального участия представителей молодого поколения с показателями населения в целом составила от 4% на выборах президента до 20% на выборах в Областную Думу. Подробные данные о соотношении показателей электорального участия молодежи и населения региона представлены в таблице 2.3.1, из которой явствует, что молодежь демонстрирует более низкие показатели явки на избирательные участки в ходе выборов всех уровней. Отрицательные коэффициенты корреляции, полученные в ходе исследования, подтверждают обратную зависимость влияния переменных возраста и электорального участия, причем более значимо влияние возрастного фактора прослеживается на выборах регионального уровня. Например, анализ политической активности молодежи и населения региона в ходе выборов в Тульскую областную думу показал, что коэффициент корреляции составляет Q = – 0,53, на выборах губернатора – Q = - 0,27 в то время как на президентских выборах - Q = - 0,16). По-видимому, активное использование электронных СМИ в избирательных кампаниях федерального уровня во многом объясняет выявленные взамозависимости.

Таблица 2.3.1