1.3. Операционализация понятия "политическая адаптация"

В настоящей работе автор исходит из понимания политической адаптации как сложного исследовательского объекта, изучение которого представляется более адекватным в случае многомерного анализа его конкретных проявлений. На данный момент в науке существует два подхода, применяемых для анализа социальной (включая политическую) адаптации субъекта. Первый подход – бихевиоральный, при котором в центре внимания исследователя оказываются «внешние» поведенческие реакции субъекта, его «встроенность» в среду как степень освоения поведенческих стандартов. Под адаптивным поведением понимается поведение, которое помогает адаптирующемуся субъекту либо выполнять новые требования среды, либо воздействовать на среду таким образом, чтобы восстановить утраченное равновесие. Достоинством этого подхода является возможность фиксировать объективные деятельностные характеристики адаптанта, опираясь на конкретные факты.

В основе второго подхода, используемого при анализе социальных адаптаций, лежат характеристики социального самочувствия субъектов. Последние исследования отечественных политологов показывают наличие зависимости между социальным самочувствием людей и их политическим поведением⁸⁷, а также влияние эмоционального отчуждения граждан России от властных структур на политическое участие⁸⁸. Сочетание двух концептуальных подходов в изучении политической адаптации социальных групп (и молодежи как социальной группы, выделяемой на основании демографического признака) видится наиболее результативным при оценке различных ее типов. Анализ политической адаптации молодых граждан России в условиях общественных перемен будет осуществлен через сочетание «психологического» и поведенческого подходов.

Как указывалось выше, политическое поведение является одновременно и индикатором политической адаптации субъекта, и средством, входящим в личностный блок социально-политического механизма адаптации. Одним из основных видов политического поведения является политическое участие. Политическое участие связано с непрофессиональной политической деятельностью, отличается большей стихийностью и характеризует степень вовлечения субъекта в политические процессы, происходящие в обществе. Наиболее универсальное определение политического участия принадлежит американскому политологу Дж. Нагелю. Он считает, что политическое участие - это «действия, посредством которых рядовые члены любой политической системы влияют или пытаются влиять на результаты ее деятельности»⁸⁹. Этой концепции участия как деятельностной вовлеченности (включенности) в политику противостоит концепция участия как психологической вовлеченности в процессы политической жизни, принадлежащая Х. Маклосски (участие как «чувство вовлеченности в процессы политической жизни»⁹⁰).

Сочетание этих двух подходов к интерпретации политического участия как явления политической жизни и как одного из основных типов политического поведения в большей мере соответствует концепции анализа политической адаптации, согласно которой взаимное дополнение бихевириального и «психологического» типа критериев обладает значительной объяснительной силой.

Анализ преобладающих типов политического поведения, избираемых субъектом в качестве адаптивного средства, имеет целью его идентификацию в интегральной системе типологии социальных адаптаций. Существуют различные типологии поведения, использование которых применимо для анализа политической адаптации. В отечественной политологии принято выделять следующие типы политического поведения: по соответствию действий официальным нормам политической системы – нормативные (законопослушание, лояльность, конформизм) и девиантные (отклоняющиеся от предписаний); с точки зрения преемственности политического развития - традиционное политическое поведение, характерное для данного общества, режима и менталитета и инновационное, вносящее новые черты в отношения между субъектами и институтами власти; по доминирующему характеру мотиваций – автономное, предполагающее свободную добровольную деятельность индивидов, преследующих личные и групповые интересы, и мобилизационное, которое носит принудительный характер (стимулами политической активности становится страх, административное принуждение, традиции и т.д.). Политическая адаптация является важным условием инновационного поведения и автономного участия, а также действий субъекта в соответствии с существующими нормами.

Политическое поведение и участие отражают структуру и механизм конкретной политической системы. Во всяком государстве столько траекторий политического поведения, сколько граждан, образующих исходную и конечную точку политического процесса. Характер политической системы страны во многом зависит от политических установок ее жителей. Изучение установок позволяет выявить мотивацию политического поведения различных субъектов политической жизни.

Понятие «установка» первоначально возникло в экспериментальной психологии, а затем его стали использовать в социальной психологии и социологии. В отечественной науке установку трактуют главным образом как аттитюд (позицию, отношение) и употребляют этот термин для характеристики устойчивой предрасположенности, готовности индивида или группы к действию, ориентированному на социально значимый объект. В установке выделяют три компонента: 1 – эмоциональный, 2 – рациональный, 3 – оценочный. Установка выражает характер, принципы предстоящего действия. В процессе адаптации к новым условиям прежние структуры сознания и поведения включаются в новый комплекс стандартов и принципов мышления и поведения. В социально-политических исследованиях обычно выделяют четыре вида установок: отношение к политической жизни, отношение к государственным институтам и партиям, отношение к должностным лицам и политическим лидерам, отношение к своим собственным политическим взглядам.

Разновидностью установок являются политические ориентации (ценностные установки). В отечественной политической науке политические ориентации считаются центрами мотивации политического участия⁹¹. Существуют различные типы политических ориентаций: ценностные, институциональные, персоналистские, идеологические, внешнеполитические и др. По мнению автора, изучение политической адаптации предполагает более глубокий анализ институциональных и ценностных ориентаций субъекта, поскольку важным условием преодоления апатии в условиях демократизации общественно-политической жизни является адаптация ценностей культуры участия, а также таких ее составляющих, как позитивные установки в отношении гражданского доверия, эффективности и лояльности.

Ценностные ориентации (включая ценностно-политические) обнаруживаются и прослеживаются в целях, идеалах, убеждениях и мотивах поведения личности. Они занимают место на пересечении двух больших предметных областей: мотивации и мировоззренческих структур сознания. В общественном (и индивидуальном) сознании ценностные ориентации имеют определенную иерархию и образуют систему, которая формируется к 18-20-ти годам и остается достаточно стабильной, претерпевая существенные изменения лишь в критические периоды жизни человека и в периоды изменения его социальной среды. Происходящие в процессе социализации и социальной адаптации изменения затрагивают не столько состав, сколько структуру ценностей, т.е. их иерархические соотношения друг с другом в индивидуальном, групповом и общественном сознании: одни ценности получают более высокий статус или ранг, другие становятся менее значимыми.

Содержательной основой для возникновения ценностно-политических ориентаций являются ценности. В современной политической науке влияние политических ценностей на характер и динамику политического процесса считается признанным. Считается, что ценности отражают специфику способа адаптации классов и народов к условиям внешней среды⁹². Отечественная политология последних лет также отмечает влияние ценностных основ политического сознания на процесс восприятия общественных перемен населением России, на трансформацию тенденций в политическом поведении и участии различных категорий населения⁹³.

М. Рокич рассматривает ценность как своего рода разновидность убеждения, то есть, «… устойчивое убеждение в том, что определенный способ поведения или конечная цель существования предпочтительнее с личностной и социальной точек зрения, чем противоположный или обратный способ поведения, либо конечная цель существования»⁹⁴.

По предметному содержанию различает социальные, культурные, экономические, политические, духовные и другие ценности. Обращение к различным типологиям ценностей позволяет перевести теоретический анализ в операциональную плоскость.

И.А. Лебедев интерпретирует политические ценности как цели, смыслы и идеалы, а также нормы, соблюдение которых делает эти идеалы достижимыми⁹⁵. По его мнению, основной формой существования политических ценностей являются идеалы как обобщенные представления, выработанные общественным сознанием и отражающие обобщенные представления в совершенстве в политической сфере жизни являются основной формой существования политических ценностей.

Осуществляя смысловую ориентацию в политической сфере своих интересов, человек последовательно и постепенно формирует некоторые стандарты, принципы мышления и поведения, по отношению к которым он вместе с другими людьми чувствует некое позитивное отношение и согласие. Существуя в форме идеалитипических конструкций, политические ценности вырабатывают устойчивые способы восприятия и отношения человека к политической действительности. Рассогласование перцептивных и дескриптивных оценок явлений политической жизни имеет следствием снижение субъективных (психологических) показателей политической адаптации, приводя к снижению активности субъекта в системе «адаптант - окружающая среда».

По мнению отечественных и зарубежных политологов (В.О. Рукавишникова, Н.И. Лапина, Д. Пантича, М.М. Назарова, В.Петухова и др.⁹⁶), на восприятие и на­правленность новых процессов влияют в большей степени не столько ценности и ориентации, сколько комбинации их типов.

Подробная типология ценностей была разработана отечественным социологом Н. И. Лапиным⁹⁷. Он представил ее в виде классификационной системы, составленной по шести различным основаниям. В рамках данного исследования подробное освещение получит анализ ценностей, выделяемых на основании социокультурного смысла и цивилизационного типа.

Важным основанием типологии ценностей является их соотнесение с тем или иным типом цивилизации, в недрах которой возникла данная ценность и или к которому она преимущественно относится. Под этим культурно-генетическим углом зрения различаются традиционные ценности (ценности обществ традиционного типа, ориентированные сохранение и воспроизводство давно сложившихся целей и норм жизни), современные (ценности обществ типа modernity, ориентированные на инновации и прогресс в достижении рациональных целей) и общечеловеческие (в равной мере свойственные традиционным и современным обществам).

В качестве традиционных политических ценностей И.А. Лебедев в российских условиях предлагает считать такие политические ценности как этатизм, политическая инертность, правовой нигилизм, слабую способность к самоорганизации⁹⁸. Он считает, что преобладание в массовом сознании традиционных ценностей является существенным препятствием модернизационных процессов в России. Соответственно либеральные (западные) ценности – верховенство свободы личности, гражданское общество, пиетет к праву и законам, ограниченная роль государства – могут быть интерпретированы в отечественных условиях как инновационные. Адаптация российским обществом и молодежью последних являются важным условием (и показателем) демократизации социально-политических отношений в условиях общественных перемен.

Еще одним критерием классификации ценностей служит их социокультурный смысл, подразделяющий ценности на терминальные и инструментальные. М. Рокич оценил число терминальных ценностей в 18, а инструментальных – около 60-70-ти.

Деление ценностей на терминальные и инструментальные (или соответственно – ценности-цели и ценности-средства)⁹⁹ является наиболее традиционным. Терминальные или целевые ценности обобщенно выражают важнейшие цели, идеалы, самоценные смыслы жизни людей – такие как ценность человеческой жизни, семьи, межличностных отношений, свободы, труда и аналогичные им. В инструментальных ценностях запечатлены одобряемые в данном обществе или иной общности средства их достижения этих целей. С одной стороны, это нравственные нормы поведения, а с другой – качества, способности людей (такие как независимость, авторитетность, инициативность и др.). Ю. Левада отмечает, что «всякое приспособление предполагает наличие соответствующих ресурсов, использование инструментальных средств»¹⁰⁰. Анализ изменения (или отсутствия динамики) рейтинга инструментальных ценностей в процессе адаптации к новой социально-политической реальности мог бы проиллюстрировать, в какой степени представители различных социальных групп (в нашем исследовании - молодежи) готовы воспользоваться новыми возможностями, обретенными в результате либерализации как начальной фазы демократизации политической системы: свободой слова, свободой организаций и объединений, правом на забастовку и участие в управлении предприятием и пр..

Характеристика приведенных выше типов политического поведения и участия, а также политических ориентаций позволяет осуществить операционализацию понятия «политическая адаптация». В работе Л.В.Корель предложена универсальная типология социальных адаптаций, включающая 30 оснований классификации, которые могут быть использованы в качестве осей операционализации¹⁰¹. Однако для анализа политической адаптации как особого вида социальных адаптаций могут быть использованы лишь несколько осей дифференциации (те, которые являются собственно политологическими и применимы для анализа политических процессов и явлений политической жизни). Это следующие оси (перечисляются в алфавитном порядке): операциональная ось «императивность», разделяющая адаптации на добровольные и принудительные); «инновационность», дифференцирующая адаптации на инновационные и традиционные; «прогрессивность» (прогрессивные, константные и регрессивные) и «реактивность» (активные и пассивные).

Приведенные оси дифференциации с характеристикой черт адаптации по каждой операциональной оси позволяют осуществить подбор эмпирических референтов к каждому типу политической адаптации как разновидности социальной адаптации, выделяемой по основанию «содержание». При составлении интегрального комплекса эмпирических индикаторов автор использовал теоретические разработки и прикладные исследования отечественных специалистов в области политической науки.

1) По основанию «императивность» социальные (включая политическую) адаптации принято разделять на добровольные и принудительные. Добровольные адаптации присущи эволюционно развивающимся средам. В случае добровольных адаптаций у адаптанта сначала возникает положительная установка на новое явление, «привыкание» (то есть осуществляется адаптация сознания), а затем возникает новая адекватная форма поведения. Принудительные адаптации сопутствуют средам с бифуркационной траекторией развития и средам, которые значительно сильнее адаптанта и жестко диктуют ему свои условия. Принудительные адаптации носят массовый характер в современной трансформирующейся России. Для принудительных адаптаций характерна адаптивная асимметрия (рассогласование сознания и поведения). Например, публично и словесно признаваемые адаптантом суждения опровергаются его практическими действиями.

Как указывалось выше, принудительные адаптации имеют место в случаях, когда среда жестко ограничивает адаптанта в выборе моделей поведения (экзогенные факторы жестко детерминируют ситуацию и образ действий субъекта в ее рамках). Характерной чертой таких адаптаций является негативные эмоции и низкая оценка адаптантом внешних условий и своих адаптивных возможностей как возможность оказывать влияние на развитие адаптивной ситуации. Экстраполируя теоретические положения Г.Алмонда и С.Вербы о «синдроме демократического участия» на контекст данного исследования, в качестве эмпирических индикаторов на уровне сознания принимаем «высокие/ низкие показатели субъективной уверенности в эффективности своего участия», «высокие/ низкие показатели доверия, которые граждане испытывают по отношению к институтам государственного и местного управления», а также «высокую/ низкую оценку деятельности демократических институтов». Эмпирическим референтом на уровне поведения (объективным показателем) могут являться низкие показатели членства граждан в различного рода организациях, связанных с функциями артикуляции и аккумуляции интересов.

2) По основанию «характер» (инновационность) выделяют инновационные и традиционные адаптации. Инновационные адаптации сопровождаются созданием новых способов и стереотипов поведения, «нацеленных» на выживание или достижение жизненного успеха в изменившихся условиях. В основе традиционных адаптаций лежит использование уже готовых адаптивных норм, форм и способов взаимодействия с окружающей средой.

Анализ политической адаптации по операциональной оси «инновационность» может быть осуществлен на уровне сознания и на уровне поведения адаптанта. В качестве индикатора инновационности можно использовать политические ориентации субъекта (ценностные, институциональные, поведенческие) и реальное политическое поведение как объективную характеристику выбранных адаптантом способов взаимодействия со средой. Традиционными ценностями считаются семья, общение, повиновение государственным институтам и лицам, их персонализирующим. Для россиян характерны традиционные ориентации на патернализм и авторитарные методы управления, пассивные формы политического участия. В качестве инновационных в российских условиях (как в трансформирующемся обществе, в котором не созрели условия для перехода к «постмодерну» и постматериальным ценностным ориентациям) можно признать ценности индивидуализма, частной собственности, личной инициативы, рынка, гражданского общества, а также поведенческие ориентации на обращение в судебные инстанции и СМИ и активные формы политического протеста.

3) По основанию «прогрессивность» адаптации делятся на прогрессивные, константные и регрессивные. Прогрессивными адаптации признаются тогда, когда субъект адаптации в ходе своего взаимодействия со средой занимает более высокую социальную позицию во внешней среде: экономическом, политическом, социальном пространстве, демонстрируя восходящую мобильность. При константных адаптациях статус адаптанта во внешней среде сохраняется. Регрессивные адаптации сопровождаются нисходящей мобильностью адаптанта во «внешней среде» (например, в политическом, пространстве).

В случае прогрессивной адаптации должен наблюдаться рост по таким субъективным индикаторам, как «оценка деятельности политических институтов», «оценка собственных возможностей оказывать влияние на процесс принятия управленческих решений», «доверие государственным и общественным институтам », а также таким объективным показателям как «участие в выборах», «членство в политических партиях и общественно-политических организациях», «личные контакты с политическими деятелями», «участие в работе предвыборных штабов». В обратном случае адаптация может быть интерпретирована как регрессивная. Несущественное различие показателей в начале и в конце изученного периода будет свидетельствовать о константной политической адаптации субъекта.

При анализе феномена политической адаптации по этому основанию могут быть использованы только объективные показатели, характеризующие реальное политическое поведение. Эмпирическими референтами активной адаптации в этом случае являются активные формы политического поведения: организационной (работа в предвыборных штабах, членство в политических партиях и общественно-политических организациях) и лоббистской деятельности; подписание коллективных писем, воззваний и петиций; участие в митингах, демонстрациях и пикетах и другие активные формы политического протеста.

4) По скорости реагирования на изменения среды адаптации разделяются на активные и пассивные. Активное реагирование построено на концепте определенности, понятности текущей ситуации и является для субъекта благоприятным сигналом о его потенциальной успешности в данной области. Тем не менее, активные адаптации энергетически считаются менее экономичными. Пассивные адаптации чаще возникают в ситуации, когда среда активна по отношению к субъекту и в его адаптации преобладает приспособление. Они чаще наблюдаются в условиях неопределенности, когда вектор общественного развития еще не обозначился или не нашел отражения в сознании людей. На начальной стадии адаптациогенеза, в стадии «социального шока» доминируют, как правило, пассивная защита, в стадии «ответа на вызов среды» - активное поведение. Поэтапное «включение» в активную адаптивную деятельность различных групп населения страхует от хаоса, который был бы возможен в случае одновременных активных разнонаправленных действий всех адаптирующихся субъектов и позволяет пассивным субъектам осуществлять заимствование готовых форм поведения, основываясь на опыте, накопленном субъектами с активной стратегией поведения.

По мнению В.Петухова, одной из причин пассивности населения России в условиях трансформации политической системы является недостаточно высокая значимость инструментальных политических ценностей (свободных выборов власти, избрания президента непосредственно народом, правом на забастовку, свободным членством в партии, участием в референдумах по важнейшим для страны вопросам) по сравнению с терминальной ценностью «демократия» и ценностей, не требующих непосредственного активного участия в политической жизни (равенством всех граждан перед законом, свободой слова и печати, наличие оппозиции, частной собственности, независимостью суда и свободой перемещения по стране)¹⁰². Трансформация ценностной структуры (рост рейтинга инструментальных ценностей) в политическом сознании субъекта является важным условием перехода к активному поведению и перехода к политическому участию, например, в форме организационной деятельности или политического протеста.

Таков перечень возможных индикаторов различных типов политической адаптации. Интегральная система эмпирических индикаторов политической адаптации в соответствии с проведенной операционализацией представлена в таблице 1.3.1.

Операционализация понятия «политическая адаптация» делает необходимым подбор методов, наиболее адекватных для анализа данного явления. Помимо опросов общественного мнения, проводимых в ходе ежегодного регионального мониторинга «Перемены в нашей жизни», были осуществлены корреляционный анализ, вторичный анализ данных общероссийских и региональных социальных и социально-политических исследований по проблемам молодежи, а также проведен анализ официальных документов, в качестве которых использовались Государственные доклады Комитета по делам молодежи Российской Федерации.

Таблица 1.3.1

Система индикаторов политической адаптации на уровне сознания и на уровне поведения

Основания типологии	Эмпирические индикаторы на уровне сознания	Эмпирические индикаторы на уровне поведения
1. Императивность	Добровольные адаптации: уверенность в эффективности своего участия; доверие к основным политическим институтам; высокая оценка деятельности институтов государственного управления и институтов гражданского общества. Принудительные адаптации: политическая алиенация низкие показатели доверия к основным политическим институтам; низкая оценка деятельности институтов государственного управления и институтов гражданского общества	Добровольные адаптации: автономное политическое участие; высокие показатели членства в ассоциациях, связанных с аккумуляцией и артикуляцией интересов. Принудительные адаптации: мобилизованное политическое участие; низкие показатели членства в ассоциациях, связанных с аккумуляцией и артикуляцией интересов.
2. Прогрессивность	Прогрессивные адаптации: положительная динамика показателей доверия к политическим институтам и оценки информированности об их деятельности; рост интереса к политике; рост показателей уверенности в эффективности своего политического участия. Константные адаптации: отсутствие динамики по этим показателям. Регрессивные адаптации: отрицательная динамика показателей доверия к политическим институтам и оценки информированности об их деятельности; падение интереса к политике; снижение уверенности в эффективности своего политического участия.	Прогрессивные адаптации: рост показателей политической активности в различных формах (электорального участия, организационной и протестной деятельности). Константные адаптации: отсутствие значимой динамики по этим показателям. Регрессивные адаптации: снижение показателей политической активности в различных формах (электорального участия, организационной и протестной деятельности).
3. Реактивность	Активные адаптации: высокий уровень интереса к политике и информированности о политических событиях; высокий рейтинг инструментальных политических ценностей (права на забастовку, права на участие в выборах; право на участие в управлении предприятием). Пассивные адаптации: низкий уровень интереса к политике и информированности о событиях политической жизни; низкий рейтинг инструментальных политических ценностей (права на забастовку, права на участие в выборах; право на участие в управлении предприятием).	Активные адаптации: высокие показатели политического участия в форме обращений в органы власти и СМИ, лоббистской, организационной и протестной деятельности. Пассивные адаптации: преобладание пассивных форм политического участия и политического протеста (повиновения/ неповиновения закону, участия/ неучастия в выборах и референдумах, отказ от уплаты налогов).
4. Характер (инновационность)	Инновационные адаптации: одобрение либеральных ценностей (свободы, демократии, гражданского общества). Традиционные адаптации: преимущественное одобрение традиционных ценностей (государственного патернализма, авторитарных методов политического управления).	Инновационные адаптации: активные формы политического участия и политического протеста (обращение в суд обращение в СМИ, лоббистская деятельность, участие в движениях гражданских инициатив). Традиционные адаптации: пассивные формы политического участия (участие в выборах и референдумах, повиновение закону).

Вторичный анализ данных общероссийских социально-политических исследований по проблемам молодежи, проведенных в период с 1992 по 2001 гг. дает возможность выявить основные тенденции в трансформации ее установок, политических ориентаций и моделей поведения. Хотя разница в методиках общероссийских и региональных исследований не позволяет провести детальное сопоставление переменных социально-политического анализа, тем не менее, исследования на уровне региона дают возможность подтвердить основные тенденции в трансформации политического сознания и поведения молодого поколения россиян за определенный период времени. При обработке данных осуществлялось одномерное и многомерное распределение признаков, построение перекрестных комбинированных таблиц.

Для интерпретации полученных результатов проводилось сопоставление эмпирических показателей политической адаптации молодежи России и региона в начальный период преобразований и данных, выявленных в ходе последних опросов; сопоставление показателей политической адаптации молодежи с аналогичными данными о населении в целом. Такого рода сравнение имело целью выявить особенности политической адаптации молодежи России как социальной группы, выделяемой на основании демографического признака, а также проследить динамику изменения показателей за исследуемый период времени.

Хотя на данный момент не существует общепризнанных методологических подходов в изучении политической адаптации молодежи, а разница в методиках общероссийских опросов по проблемам места и роли молодого поколения в политическом процессе России приводит к трудностям в сопоставлении результатов, дополнение общероссийских исследований данными исследований, проведенных на уровне региона, позволяет провести более или менее взвешенный анализ эмпирического материала по указанной проблематике. Применение указанных выше методов сбора и анализа данных должно способствовать более глубокому пониманию политической адаптации молодежи как процесса, происходящего в особой сфере социальных взаимодействий, связанных с властью.

Выводы

1. Глубокому осмыслению феномена политической адаптации способствует сочетание двух теоретических подходов – поведенческого и социально-психологического. Наиболее адекватным представляется исследование политической адаптации социальной группы (в предлагаемом исследовании - молодежи) на уровне сознания и на уровне поведения.

2. Анализ субъективных и объективных эмпирических индикаторов политической адаптации позволяет определить ее преобладающие типы в условиях смены парадигмы общественного развития и трансформации политической системы.

3. Наиболее предпочтительным представляется исследование политической адаптации по следующим основаниям типологии: императивность, прогрессивность, реактивность, характер (инновационность). Данные основания дифференциации могут быть использованы в качестве осей операционализации.