Глава II. Тенденции развития составляющих ценностной системы общества в контексте политических и социально-экономических преобразований современной россии

1. Устойчивые компоненты ценностной системы российского общества

Одним из первых среди отечественных ученых поставил проблему соотношения ценностей общества и возможностей реформирования России А.С. Ахиезер⁵⁴. Ряд положений его концепции могут быть использованы при исследовании рассматриваемой в работе проблемы. Во-первых, теория взаимообусловленности аксиосферы и инновационных процессов, согласно которой "необходимо отказаться от представлений о реформе как о проецировании, экстраполировании наших потребностей и сложившихся ценностей в будущее, так как кроме потребностей есть еще мера возможностей общества, разных групп и человека". Во-вторых, точка зрения, согласно которой, инновации "не санкционированные в культуре", не имеющие ценностного обоснования, усиливают раскол общества. В-третьих, понимание того что, условием актуализации возможностей и способностей общества к саморазвитию и самосовершенствованию является "углубление массового менталитета, лежащего в основе системы ценностей". Опираясь на представленные гипотезы, можно сделать несколько предположений:

• об аксиологической предзаданности меры возможностей общества;

- о том, что она (мера возможностей общества) детерминируется менталитетом;

• и, наконец, ее игнорирование при реформировании ведет к поляризации, атомизации, расколу общественного организма.

Исходя из этого, можно заключить, что ментальные основания ценностной системы общества задают пределы социокультурной и институциональной сторон политической трансформации. По замечанию Т.В.Наумовой⁵⁵, термин «ментальность» стал использоваться для объяснения того факта, что коллективное и индивидуальное сознание определяется не только разумом, знаниями, логикой бытия, но в не меньшей степени нормами, ценностями, традициями культуры, историческим опытом поколений, общей духовной настроенностью этноса. Изменения основополагающих установок ментальности совершается медленнее, чем в социально-политической жизни общества. Однако менталитет выступает не только как инерционная сила, препятствующая переменам в социуме, но и как продуцирующее основание, ускоряющее и укрепляющее эти перемены в зависимости от соотношения установок на сохранение или изменение действительности.

Подобное измерение меры возможностей общества в аксиологической и ментальной плоскостях ставит теоретическую проблему взаимосвязей близких, но не тождественных понятий "менталитет" и "ценностное сознание. С одной стороны, менталитет определяет "модальный" устойчивый тип усвоения и отбора ценностей, тогда как ценностное сознание (система ценностей) более подвижно, в силу чего "способно изменяться без серьезного изменения ментальных структур"⁵⁶.

Но с другой стороны, в переломные этапы истории общества изменения менталитета и ценностного сознания синхронизируются (не во временном, но в структурном аспекте), т.е. меняется не только иерархия и смысловое содержание ценностей, но и система способов оценивания.

При этом модификация ценностного сознания напрямую не согласуется с законами социальных, экономических и политических перемен. Последние непосредственно и сразу не отражаются на духовно-психологическом облике народа. Наоборот, традиционные его особенности влияют на политико-экономические структуры и механизмы. Таким образом, качественное исследование трансформационных процессов должно быть сопряжено с изучением "ценностно-нормативных ориентаций русской ментальности" (Смирнов Ю.Б., Аутлева Ф.Г.) - как основы устойчивой социальной памяти народа, развивающейся по законам социально-психологической наследственности и трансформации.

Аргументируя правомерность использования обозначенного понятия, можно согласиться с тем, что "в строгом научном смысле в многонациональном, многоконфессиональном, полиэтническом государстве, каким была и остается Россия, не может быть общенационального российского менталитета"⁵⁷. Однако, исходя из принципа общности культуры, духовных и нравственных качеств людей, населяющих территорию государства, русскую ментальность можно рассматривать в качестве универсального культурно-психологического явления. В политической науке изучение ценностно-нормативных ориентаций русской ментальности сопряжено с анализом устоявшихся взаимосвязей между личностью, обществом и государством. Этот подход позволяет выделить не только цивилизационные основы ценностного сознания россиян, но и определить тип политической культуры, влияющий на специфику модернизационных процессов.

Основным положением данного подхода выступает рассмотрение развития российской цивилизации в рамках доминирования традиции системоцентризма над традицией персоноцентризма. Фундаментальное различие между ними, по мнению А.В. Оболонского, заключается в полярности их ценностных шкал. Высшее иерархическое положение индивида характерно для персоноцентризма. "В системоцентристской шкале индивид либо вообще отсутствует, либо рассматривается как нечто вспомогательное, способное принести большую или меньшую пользу лишь для достижения определенных целей. Таким образом, личность растворяется в интересах Культа, Обычая, Идеологии, Государства. Индивид в этих построениях всегда есть средство и никогда - цель"⁵⁸. Важно подчеркнуть, что в нашей стране смена политических систем не приводила к изменению типа социальных отношений между людьми. И тот факт, что российская ценностная шкала, по мнению Оболонского, по-прежнему ориентирована на государство (систему) - ставит системоцентризм в ранг традиционного, изменению в котором подверглась не суть, а формы и механизмы существования.

То есть, можно констатировать сосуществование в российском историческом пространстве "двух социокультурных потоков" с противоположными системами ценностно-нормативных ориентаций. Ценности корпоративизма (коллективизма и соборности), справедливости и равенства, приверженность патриархальным традициям (фетишизация власти, тенденция ориентации на авторитет) - образуют суть первого превалирующего потока. Тогда как ценности свободы, индивидуализма, прав человека, плюрализма – база, состоящего из субкультур, другого потока. Сочетание двух систем ценностей соответствующих традиционному и либеральному типам цивилизации, как правило, объясняется расположенностью России между Западом и Востоком. Эта геополитическая и расово-этническая реальность породила уникальный тип промежуточной или как ее еще называют расколотой цивилизации. Ее характер с одной стороны, предопределил дуализм сознания и культуры, а с другой выработал механизм компенсирования "раскола" предельной централизацией жизни общества (сплочение вокруг национальной идеи, общей абсолютизированной цели).

В качестве цивилизационной основой российских социальных условий целесообразно рассматривать раскол общественного самосознания, размежевание представлений власти и народа. Источник дуалистичности сознания - раскол, наделил его чертами, которые объективно закрепляли противоречивость, рассогласованность ценностной компоненты ("смирение, отречение - бунт во имя справедливости; сострадание, жалость - жестокость; доброта, мягкость - склонность к насилию; деспотизм - анархизм, вольность; национализм - универсализм; индивидуализм, обостренное сознание личности - безликий коллективизм; искание Бога, религиозность - внешнее благочестие или воинствующее безбожие")⁵⁹. Раскол и дуализм подпитывались православно-христианской традицией. Усвоенная от Византии, она привнесла особый образ миропорядка в отечественную культуру, где Божественная зона совпадала с обиталищем Власти и Церкви, а дьявольская - со сферой мирской человеческой жизни.

По мнению Ф.Т. Аутлевой, православие в России, с одной стороны, "традиционно стремилось дать общую программу действий сверхцель всем людям, независимо от звания, знатности, богатства, национальности и возраста", то есть выполняло интегративную функцию. Вместе с тем, таким образом, осуществлялся "перенос ценностно-нормативной системы православия на объединительные ценности священного государя и его идеологию", который имел своим следствием "разрыв между идеальным культурным типом и базисным аналогом"⁶⁰. Стимулируя лучшие качества национального характера (открытость, бескорыстие, самоотверженность), православно-христианская идея долгое время оставалась ведущей социальной идеей, укоренившей пассивность, покорность, уравнительные устремления. Сложившийся в России "православный тип аксиологических ориентаций", не способствовал созданию условий для восприятия и реализации идей индивидуальной свободы, гражданского общества и правового государства, скорее формировал систему координат «вертикальных» отношений в рамках триады человек-общество-государство.

Обращаясь к проблеме цивилизационных основ русской ментальности, невозможно ограничиться анализом социокультурных факторов, которые неотделимы от развития социально-экономической и политико-правовой сфер общества. Гипертрофия государства и примат политических целей - определяющие особенности русского исторического движения, лежат в основе "мобилизационного типа развития" (А.Г. Фонотов). Потребность сохранения государства (в широком смысле) вынуждала выбирать такие цели, которые постоянно опережали экономические возможности страны. Поэтому "реформа сверху" (Н.Я. Эйдельман) становится нормой инновационного процесса в России. Отличительной чертой мобилизационного типа развития, по мнению А.Г. Фонотова, является стремление к насаждению ценностей извне, посредством коррекции или реформирования, а, в крайнем случае - уничтожения и создания вновь институциональной системы. Но это лишает последнюю органической связи с ценностным базисом, отрывая институциональную структуру от господствующих в обществе ценностей⁶¹. Вместе с тем, согласно его точке зрения, бытующие в обществе ценности не находят адекватного институционального оформления. Вследствие этого, видоизменению подвергаются и насаждаемая институциональная структура (становиться реакционнее) и традиционная система ценностей (приобретает более прогрессивный характер). Данная закономерность инновационного процесса в рамках мобилизационного типа развития активно проявила себя и на современном этапе политического развития пореформенной России.

Фактором ментального порядка, определяющим особенности цивилизационного развития, является доминирующая модель поведения индивида в экономической сфере («социально-экономический генотип»). Сущность последнего Е. Майминас раскрывает через понятие «информационного механизма социального наследования и социальных изменений», обеспечивающего воспроизведение структуры, принципов функционирования, процессов регламентации и обучения (отбора, запоминания и распространения позитивного опыта) в определенной общественной системе⁶². Согласно его концепции, социально-экономический генотип является воплощением пересечения социально-экономических интересов и культуры, которое синтезируется в системе ценностей данного общества. Исходя из этого, он отмечает в качестве ценностной доминанты России - упование на государство, сочетающееся с отчуждением от него.

Восприятие государства в качестве внешней силы, не зависящей от индивида, связано с тем, что на протяжении всей истории, "его (государства), структуры функционируют, не сообразуясь с принципом реципрокности (взаимности) в исполнении установленных законом обязанностей для частных и официальных лиц"⁶³. Право в России скорее обеспечивает функционирование и "выживаемость" режима, нежели отражает сознание и традиции народа. Следствием этого выступает правовой нигилизм, формами выражения которого были и остаются: декларативный характер права; рассмотрение его в принудительно-карательном аспекте; дуализм закона и обычая. Общество тем самым лишается базового основания для самоорганизации и построения гражданской культуры, главным компонентом которой является взаимное признание и учет каждым индивидом интересов другого как равного.

У обозначенной проблемы есть еще одна сторона, которую нельзя обойти вниманием. Социально-экономические корни российского менталитета обусловлены тем, что большую часть нашей истории занимали доиндустриальные формы экономической жизни (сельская община), в силу чего дифференциация интересов и статусов осуществлялась не за счет механизмов экономического неравенства, а за счет отношений власти. Нерасчлененность власти и собственности - благодатная почва как для формирования патернализма в сознании масс, так и для бюрократизации, олигархизации властных структур.

Не претендуя на всесторонний и детальный анализ цивилизационных основ российской ментальности, мы попытались выделить те из них, чье влияние ощутимо для современного общества и его членов. Теснейшая взаимообусловленность процессов, протекающих в его сферах факторами цивилизационного порядка, образует закономерности (причинно-следственного характера), направляющие эволюцию.

Синтез закономерностей цивилизационного значения и содержания ментальных структур, во-первых, задает политологические параметры изучаемой категории (ценностно-нормативные ориентации русской ментальности), во-вторых, наиболее полным образом отражает как специфику отношений в системе "государство - общество - индивид", так и интерпретационные способности культуры.

Анализ уровней ментальной структуры, построенный в концепции И.В. Мостовой и А.П. Скорик⁶⁴, был дополнен и развернут на основании рассмотрения комплекса процессов, обладающих индикаторным значением для аксиосферы общества (табл.1). Так, содержание «партикулярного слоя» невозможно исследовать вне процессов политической социализации и коммуникации, детерминирующих тип политического сознания и социальных взаимосвязей. Наполнение второго уровня ("духовная самость") зависит от процессов политической идентификации и адаптации, сопряженных с механизмом самоорганизации общества. Здесь формируется соотношение традиции и инновации - движущей силы модернизации. Третий уровень ("социальный отклик") составляет реакция людей на политику, власть и государство. Ценностный образ этих социально-политических институтов, критерии оценки их деятельности, варианты реципрокности (взаимности, взаимной ответственности) принятие/непринятие системы норм, предлагаемых ими обществу и индивиду - суммируется на социокультурном уровне ценностно-нормативного комплекса. Его содержание задает тип легитимного господства, особенности политической культуры и правового регулирования. Метасоциальный уровень, по мысли создателей концепции, отвечает за этнокультурную ориентацию общества, одновременно обращенную как вовне, так и внутрь себя, которая в обобщенном виде выступает в качестве национальной идеи. Измерение данного уровня связано с процессами интеграции, макроидентификации, призванными компенсировать отчуждение индивидов, групп и общностей от деперсонифицированных социально-политических институтов (табл. 1.).

Цивилизационные социокультурные ценностные ориентации россиян характеризуются высоким статусным положением ценности государства. "Россия - самая государственная и самая бюрократическая страна в мире: все в России превращается в орудие политики. Интересы созидания, поддержания и охранения государства занимают совершенно исключительное и подавляющее место в русской истории"⁶⁵. Восприятие государства как системообразующего начала, противостоящего локализму и хаосу можно отнести к разряду архетипичных.

Таблица 1