Иерархия ценностных ориентаций массового сознания населения Тульского региона (в % от числа опрошенных)

(Что Вы больше всего цените, к чему Вы стремитесь в жизни?)

Ценности	1999	2000	2001
Иметь дружную семью	20,32%	57,70%	61,00%
Личное достоинство	4,71%	21,50%	16,00%
Жить честно	3,23%	19,60%	19,70%
Сделать, что могу для возрождения России	3,23%	6,40%	5,70%
Овладеть профессией	2,02%	16%	5,00%
Стабильность в своей жизни	17,09%	52%	42,30%
Уважение других	4,85%	9,90%	12,00%
Крепкое здоровье	2,69%	53,20%	43,30%
Быть свободным	3,50%	15,40%	15,70%
Иметь собственное дело	8,48%	16,30%	12,00%
Иметь много денег	1,62%	38,80%	19,30%
Получение удовольствия	5,11%	7,40%	2,00%
Иметь много друзей	4,98%	24%	12,70%
Просто выжить	0%	5,40%	8,30%

В 2001 году на первое место большинство опрошенных поставили семью(61%), на второе место крепкое здоровье (43,3%), на третье – стабильность в своей жизни (42,3%), на четвертом месте вариант «иметь много денег» (38,8%). В числе аутсайдеров - на 12 месте позиция «сделать, что могу для возрождения России» (5,7%), на 13 месте – «овладеть профессией» (5%), на последнем, 14 месте, позиция «получение удовольствия» (2%).

Можно констатировать, что сохраняется тенденция 1999 и 2000 годов, следовательно, ценностную иерархию россиян можно охарактеризовать, как относительно малодинамичную. Однако понижение уровня доходов большого массива российских семей привело к повышению статуса материальных факторов. Если в 1995 году наблюдалась относительно небольшая значимость ценностей материального характера ("главное в работе - сколько за нее платят" - 35,4 %)⁷⁷, то в конце 90-х годов отвечая на вопрос о том, какие аспекты являются главными в работе, большинство опрошенных упомянули, в первую очередь, материальные факторы: почти для 90 % респондентов важно, чтобы работа "хорошо оплачивалась", для в 9 % - чтобы она была "гарантированной"⁷⁸. Значительно возросло значение ценности "надо добиться максимального комфорта для себя и своей семьи, а другие пусть заботятся о себе сами"; 84 % убеждены, что "главное в жизни - это мои собственные интересы и интересы моей семьи", а противоположной точки зрения придерживаются лишь 14,5 % респондентов⁷⁹. Тот факт, что в подавляющем числе случаев россияне решаются на гражданские акции только по экономическим мотивам еще раз подчеркивает тенденцию материализации в ценностных структурах массового сознания, превалирование "ценностей, необходимых для выживания" (Р. Инглхарт).

Характерной чертой динамики ценностей россиян становится их рацио-

нализация, снижение влияния мифологизированных целей и средств, далеких от потребностей индивидов и социальных групп. Сопоставляя тенденцию рационализации ценностного пространства с отношением населения к преобразованиям, новым политическим институтам (т.е. с ценностным самоопределением личности), Н.И. Лапин выделил три стадии адаптации индивида к ценностной системе реформируемого общества. В качестве признаков первого из них, он обозначил:

- высокий уровень доверия к новым социальным институтам и очень низкий - к старым;

- ситуационное построение поведения в результате затруднения оценки исторического сдвига;

- маятниковое движение в ценностной системе и как следствие ценностная поляризация.

На второй стадии доверие к новым социальным институтам падает, а развитие ценностной сферы определяется болезненным реагированием на неоправданные надежды первой стадии. Эту стадию переживает современное российское общество, в ценностной структуре которого доминируют (75 %) две терминальные ценности (общение и семья) и одна инструментальная (законность). Потенциальный резерв составляют - свобода, независимость, нравственность, труд⁸⁰.

Переход на третью стадию сопровождается формированием у человека стратегических ориентаций (при сохранении низкого доверия к властным институтам), усилением социальной терпимости и конструктивного отношения к изменениям.

Таким образом, обособление обыденных ценностей от политических, индивидуализация жизненного пространства, переориентация на проблемы повседневного значения, увеличение влияния материальных интересов и рационализация ценностной сферы привели к тому, что на смену личности "мобилизованной", характерной для советской культуры, постепенно приходит человек "приватный". Однако индивидуализация еще не означает завершения процессов ценностного самоопределения. Не сопровождаемая утверждением ценностно-нормативных установок на социально-политическую активность и социальное взаимодействие индивидуализация может снижать способности общества к самоорганизации. "В обществе, лишенном культурной традиции добровольных ассоциаций, возникла другая крайность - атомизированная личность"⁸¹.

Ассоциативно-адаптивные элементы ценностной структуры массового сознания исследуются через идентификационные и адаптационные механизмы. Социальная идентификация фиксирует единство интересов индивида с различными социальными общностями, способствует реализации потребностей в самоутверждении и самовыражении. В этом смысле рекомбинация идентичности - смена одномерной модели сложной и разветвленной системой, расширила жизненные возможности россиян. Среди произошедших в этой области изменений, подтверждающих тезис о превалировании тенденции индивидуализации на личностно-коммуникативном уровне ценностно-нормативного комплекса можно отметить: во-первых, возрастание значимости первичных групп, компенсирующее общую неустойчивость социальной среды (96,6 % испытывают чувство общности со своей семьей; 95,5 % с друзьями)⁸². Во-вторых, удаление от макротерриториальных или гражданских общностей ("советский народ" - 47,1 %; "граждане СНГ" - 46,5 %; "все люди на планете" - 37,1 %). Определенный рост самоидентификации на имущественных ("с людьми того же материального достатка" - 91 % почти на 24 % больше, чем в 1992 г.) и политических основаниях ("с людьми, близкими по политическим взглядам, позициям" - 69,4 % почти на 16 % больше чем в 1992 г.), а также высокий иерархический статус компаративных (профессиональных) структур ("товарищи по работе" 86,4 %; "люди той же профессии, рода занятий" - 87,3 %), фиксируют сближение россиян с общностями, способными выразить их интересы. Повышение относительной значимости вторичных и модернистских (в противовес традиционным и первичным) идентификаций благоприятствует адаптации граждан к реалиям нового общества.

Тем не менее, несформированность механизма целенаправленного саморазвития общества (по данным проекта "Исследование мировых ценностей" (1995-1999), свыше 67 % респондентов не входили ни в какие общественные организации; около 24 % являлись членами профсоюзов, но только 3,6 % вели в них активную работу; примерно 4 % состояли в спортивных объединениях и не более 1-1,5 % - в службах социальной помощи, экологических организациях, обществах защиты животных, творческих объединениях, молодежных и женских клубах, правозащитных организациях); низкая степень доверия россиян к своим согражданам являются атрибутами традиционного общества, которые тормозят складывание вторичных групп столь важных для функционирования гражданского общества (почти 74 % опрошенных считают, что "нужно быть очень осторожными в отношениях с людьми, и лишь 23 % готовы "доверять большинству людей").

Противоречивое сочетание модернистских и традионалистских элементов в ценностной структуре массового сознания, безусловно, оказывает влияние и на адаптационные механизмы, вырабатываемые в российском обществе (адаптацию мы понимаем как макросоциальный механизм, обеспечивающий оценку населением возможностей и условий решения его насущных проблем, которые ему представляет наличная институциональная среда). Выстраивание диспозиций слоев и групп населения по отношению к характеру трансформационного процесса образует некий итог адаптационных процессов. В связи с этим, отношение к изменениям в социально-экономической и политической сферах отражает специфику протекания адаптации.

Неустойчивость и непредсказуемость социального пространства, распад привычных и принудительных регулятивных механизмов, нарушение социальных связей, низкий индекс доверия и ограниченное членство в общественных объединениях затрудняют адаптацию к новым жизненным условиям. Ситуация всеобщего и преимущественно вынужденного приспособления к изменившейся среде существования создала условия для формирования множественных уровней и типов социальной адаптации в современной России. При этом разная интенсивность переходных процессов в регионах, различия индивидуальных жизненных ресурсов в социально-демографических группах (возраст, уровень образования, доход, место жительства) придают адаптации неравномерный, если не поляризованный характер.

Индикаторами измерения отношения общества и его отдельных групп и слоев к изменениям в социально-экономической сфере являются: оценка общей жизненной ситуации и собственного жизненного уровня; варианты поведения в переходное время; удовлетворенность жизнью и оценка возможностей оказывать влияние на нее.

Согласно данным социологических опросов ВЦИОМ, более 80 % россиян определяют свое нынешнее положение формулами "жить трудно, но можно терпеть" и "терпеть наше бедственное положение уже невозможно", что, с одной стороны, может означать превалирование среди реакции на постсоветскую ситуацию пассивной адаптации.

У жителей Тульского региона потенциал «терпения» заметно выше, чем по России (этот показатель на протяжении исследуемого периода никогда не обладал отрицательным значением, и был на порядок выше, чем в целом по стране). Результаты вычисления «индекса терпения» демонстрируют сохранение данной тенденции в 1999, 2000, 2001 годах (табл. 3.).

Таблица 3.