Тема 18. Феноменологическая социология

Феноменоло́гия (нем. Phänomenologie — учение о феноменах) — направление в философии XX века, определявшее свою задачу как беспредпосылочное описание опыта познающего сознания и выделение в нём сущностных черт.

Феноменология - одно из методологических направлений в социальной теории. Оно ставит целью описывать “жизненный мир” - акты сознания, основанные на непосредственном восприятии идеальных сущностей (феноменов), опираясь на интуицию. При этом как бы выводятся за скобки суждения о социальной структуре, и, таким образом, подобное исследование не связано с представлениями о причинно-следственных связях в социальном мире.

Феноменология - это направление философской мысли, впервые сформулированное Эдмундом Гуссерлем (1859-1938). В социологии эти идеи развивал Альфред Щюц (1899-1959), ученик Гуссерля, в 30-е годы переехавший в США. Феноменология отличается от теорий социального действия отрицанием возможности объяснения социального действия как такового. Главный акцент феноменологии делается на внутреннюю работу человеческого мозга, и на те способы, с помощью которых люди классифицируют окружающий мир и объясняют его для себя. Главная задача – изучить «чистое сознание», исходить из первоначального опыта» и «первоначального знания». Центральное, ключевое понятие феноменологии – интенциональность, что означает направленность сознания на определенный, значительный для него объект.

Интенциональность, согласно Гуссерлю, — «главная феноменологическая тема», «основной характер сознания вообще, которое благодаря этому есть не только переживание, но и переживание, обладающее смыслом».

Интенциональность переживания (акта) сознания — направленность его на объект (предмет). Эта направленность и составляет смысл переживания; без неё переживания были бы, образно говоря, лишь «картинками» в сознании — фактами сознания, не указывающими ни на что вне сознания. Свойство содержаний (переживаний) сознания быть сознанием чего-то, «„сознанием-о“ их объектов, независимо от того, реальны ли сами объекты или нет» является фундаментальным свойством сознания. «…Восприятие есть восприятие чего-то, скажем, вещи; суждение есть суждение о каком-либо положении дел; оценивание — оценивание какой-либо ценностной ситуации; желание — желательного обстоятельства и т. д. Действование направлено на такое-то действие, поведение — на поступок, любовь — на то, что любимо, радование — на радостное и т. д.».

Интенциональную природу сознания обнаруживает феноменологическая редукция: переходя от сосредоточения (в естественной установке) на объектах к сосредоточению (в рефлексии) на субъективном опыте, то есть на самих содержаниях, переживаниях сознания (психических актах), в которых эти объекты даются, мы немедленно обнаруживаем, что, хотя сами по себе они не более чем явления сознания, они при этом несут в себе указание на находящуюся вне сознания, в пространстве вещь.^[

Интенциональный предмет, на который направлено переживание, может быть как реальным, так и идеальным (как конкретной вещью или положением дел, так и сущностью). Интенциональный предмет восприятия этого конкретного дома — реальная вещь; интенциональный предмет слова «дом» — соответствующая сущность.

Феноменологическая установка реализуется с помощью метода редукции (также эпохе). На этом пути достигается понимание субъекта познания не как эмпирического, а как трансцендентального субъекта», т. е. перешагивающего, выходящего за пределы конечного эмпирического мира, способного иметь доопытное знание. Способность к непосредственному усмотрению объективно-идеальной основы языковых выражений называется Гуссерлем идеацией. Допущение возможности исследования этой способности в рамках феноменологии превращает ее в науку о способе постижения мира через анализ «чистого сознания». Так как сознание, субъективность нельзя взять в скобки, оно и выступает основанием всякой реальности. Мир, по мнению Гуссерля, конструируется сознанием.

Судя по высказываниям Э. Гуссерля, феноменологический метод призван был превратить философию в строгую науку, т. е. теорию научного познания, способную дать правильное представление о «жизненном мире» и его конструировании.

ИНТЕРСУБЪЕКТИВНОСТЬ - особая общность между познающими субъектами, условие взаимодействия и передачи знания (или - значимости опыта познания) одного для другого. Вплоть до 20 в. гарантией достоверности познания выступала универсальная структура познающего субъекта. Собственно проблема И. ставится Гуссерлем в "Пятой картезианской медитации". Поскольку Гуссерль начинает опыт феноменологической рефлексии с исключения "наивной" опоры на предшествующий сознанию мир (как тут-объективно-сущий), ему требуется новое основание для обеспечения значимости опыта рефлексии и он предпринимает попытку обоснования рефлексии через саму рефлексию. Каждый субъект, рефлексируя, выстраивает мир специфически, этот мир - опыт субъекта, зависящий только от его познания. Следовательно, решение - в проблеме взаимоотношения субъектов, в частности, Я и Другого. Гуссерль находит, что Я естественным образом выстраивает в себе Других и складывает интерсубъективную общность - общность (гипотетических) субъектов, каждый из которых имеет мир в своем опыте, и, в силу этого, мир может рассматриваться как объективно (для-всех) сущий - то есть как основание индивидуального опыта Я. В то же время в И. Я фиксирует своеобразие своего опыта в отношении других возможных опытов. На основе интерсубъективного сообщества при рефлексии над тем, как Другой выстраивает "его" Других, формируется интенциональная общность, характеризующаяся направленностью на горизонт возможностей понимания и бесконечное пространство сообщества (по сути, - преобразование идеала истинного человечества). Однако проблема выяснения корректности знания остается открытой, поскольку бесконечное самоуглубление - идеал, вещь-в-себе. Позднее Гуссерль вводит понятие Жизненного Мира - духовного образования, которое задает основные "темы" для "вариаций" - всякого действия или мысли конкретного субъекта - и посредством этого служит базисом И.

Учение Гуссерля о «жизненном мире» - целостной структуре человеческой практики, того, чем люди живут. «Снимал» объективность социологии. Жизненный мир – это культурно – исторический мир, точнее, его образ, который дан созданию индивида, соц. группы, соц. общности. Знание об этом научно.

Феноменологическая социология (А. Шюц) исходит из посылки, что социология должна заниматься изучением не скрытых от общества процессов, а теми представлениями, которые возникают в нашем сознании при непосредственном восприятии мира. При этом наше знание о социальном мире должно основываться на очевидных для нас вещах, а не на том, какими мы хотели бы их видеть. Каждый индивид располагает уникальным биографическим опытом, составляющим запас знаний, свойственных только ему одному. А поскольку каждый из нас обладает знанием, отличным от знания любого другого человека, в процессе взаимодействия мы допускаем незнание того, чем наши знания отличаются, и действуем, исходя из здравого смысла, которым, по нашему мнению, обладает каждый . В центре внимания феноменологической социологии не общество в целом (как у структурного функционализма и структурализма), а человек в его специфическом измерении. По мнению А. Шюца, социальная реальность не есть некая объективная данность, которая находится вначале вне субъекта и только посредством социализации, воспитания и образования становится его составляющей. Она "конструируется" посредством образов и понятий, выражаемых в коммуникации. Отсюда следует, что социальные события лишь кажутся объективными, в действительности они предстают как мнения индивидов об этих событиях. Поскольку именно мнения образуют реальный мир, постольку понятие "значение" оказывается в центре внимания феноменологии. Если в объективистски ориентированной социологии "значение" отражает некие определенные связи реального мира, то в феноменологии оно целиком выводится из сознания субъекта. Развитие идеи субъективного "конструирования" мира привело к возникновению в феноменологии двух самостоятельных школ: социологии знания и этнометодологии. Задача феноменологической социологии состоит в том, чтобы выяснить, обнаружить, понять, познать, как, каким образом люди структурируют (упорядочивают) воспринимаемый мир (его феномены, явления) в своем сознании и как воплощают свое знание мира в повседневных действиях, т. е. в обыденной жизни.

Шюц исходит из того, что мир, в котором живут люди, — это мир объектов с более или менее определенными качествами. Каждый из этих объектов связан с предшествующим опытом обыденного сознания людей, живущих в своем повседневном бытии среди себе подобных. Человеческий мир — это и мир природы, и мир культурных объектов и социальных институтов. Люди стремятся наладить с ним взаимоотношения и воспринимают его как не субъективный, а интерсубъективный мир. Последний и есть социальная реальность. Задача же социологии состоит в том, чтобы получить о нем упорядоченное знание, а также раскрыть значения и смыслы, которые лежат в основе этого знания.

Интерсубъективиый мир, по Шюцу, — это общий для всех людей мир, актуально данный или потенциально доступный каждому на основе интеркоммуникации и языка. Социолог называет этот мир "высшей реальностью", потому что, с какой бы иной реальностью ни имел дело человек, как бы далеко он ни удалялся от повседневной действительности, в конечном счете, он всегда в нее возвращается. В этом смысле она является первичной и высшей по отношению к другим реальностям.

Жизненный мир: Человек постоянно участвует в сфере реальности в одновременно неизбежных и шаблонных формах (кажущихся «очевидными»). Та область, в которую он может вмешиваться и которую он может модифицировать, оперируя в ней своим живым организмом, называется мир повседневной жизни.

Каждый член общества создает запас того, что Шюц называет знанием здравого смысла. Это знание разделяют и другие члены общества, что позволяет им нормально жить и общаться. Именно такое знание наиболее важно для решения практических задач повседневной жизни. Однако знание здравого смысла не является раз и навсегда данным, оно постоянно изменяется в процессе взаимодействия, интеракции. Так происходит потому, что каждый человек по-своему интерпретирует мир. В данной интерпретации есть значения, которые понятны другим, и это помогает каждому иметь необходимый запас знания здравого смысла, чтобы понимать действия других и видеть в них нечто новое, изменяющееся.

На характер знания здравого смысла накладывает отпечаток биографическая ситуация индивида. В течение жизни она постоянно изменяется. Биографическая ситуация способствует накоплению знаний о мире, поскольку она есть не что иное, как осмысленный опыт человека. Задача социолога состоит в том, чтобы его увидеть и зафиксировать.

Здесь возникает главный вопрос: как это сделать? По мнению Шюца, делать это надо не на индивидуально-личностном уровне, а в процессе взаимодействия людей в рамках их интерсубъективного мира. Причем большую роль при этом играет принадлежность человека к собственной "домашней" группе, как называет ее социолог. Это узкая социальная группа, в рамках которой формируется социокультурный мир данного человека. Поскольку человек из одной социальной группы видит мир несколько иначе, чем человек из другой, необходимо понимать, что приход в эту последнюю всегда чреват для появляющегося в ней возникновением проблемных ситуаций — с учетом наличия у членов этой группы отличающихся шкал измерения значений и социальных объектов.

Интерсубъективный характер повседневного знания ставит, как считает австрийский социолог, проблему его социализации. Шюц называет три аспекта этой проблемы: а) взаимность перспектив, или структурная социализация знания; 6) социальное происхождение знания, или его генетическая социализация; в) социальное распределение знания.

Еще одно измерение интерсубъективности обосновывается допущением об “alter ego”, описывающим некоторые аспекты восприятия одним индивидом другого в “живом настоящем”. Одновременность нашего восприятия друг друга в “живом настоящем” означает, что я в некотором смысле знаю о другом в данный момент больше, чем он знает о себе самом, поскольку другого я воспринимаю в живом настоящем, а самого себя я схватываю лишь ретрофлексивно; и точно так же другой знает обо мне больше, чем каждый из нас знает о своем собственном потоке сознания. Большинство положений Ф. с. остается непосредственно связанным с концепцией субъективного эго. Как следствие, в Ф. с. воспроизводится проблема воссоздания “другого мира”, особенно в отношении интерсубъективности. Приняв исходный пункт феноменологической редукции, Ф. с. не способна объяснить, как внешняя реальность может быть выведена феноменологически.

Взаимность перспектив рассматривается как их взаимозаменяемость, находящая отражение во взаимозаменяемости точек зрения: если я поменяюсь местами с другим человеком, то буду воспринимать ту же самую часть мира в той же перспективе, что и он. Следовательно, структурная социализация знания, т.е. его усвоение и освоение как социального опыта, осуществляется благодаря относительно одинаковому восприятию этих знаний как мной, так и другими людьми.

Используя описательный феноменологический метод и идеи М. Вебера. Дж. Г. Мида, Бергсона, У. Джемса, Ш. выдвинул собственную версию понимающей социологии, в к-рой прослеживаются процессы становления человеческих представлений о социальном мире от единичных субъективных значений, формирующихся в потоке переживаний индивидуального субъекта, до высокогенерализованных, интерсубъективно обоснованных конструкций социальных наук, содержащих эти значения в преобразованном, “вторичном” виде. Тем самым Ш. пытался решить (применительно к области социального знания) поставленную Гуссерлем задачу — восстановить связь абстрактных научных понятий с жизненным миром, миром повседневного знания и деятельности. Фактически задача состояла в необходимости понять процесс становления объективности социальных феноменов на основе субъективного опыта индивидов. Ш. показал, как неизбежная ограниченность и специфичность индивидуального опыта преодолеваются благодаря свойственным повседневному взаимодействию идеализациям (“тождества объектов” и “взаимозаменяемости точек зрения”), в силу действия к-рых складывается стандартизованная типологическая структура восприятия объектов, личностей, мотивов деятельности в повседневной жизни. Повседневные типы (“конструкты первого порядка”) явл. основой формирования объективных научных понятий (“конструктов второго порядка”). Последние связаны с первыми генетически и схожи по способу образования. Т. обр., наука связывается с повседневностью, научные понятия обретают фундамент и историю в повседневном знании и деятельности. В то же время наука утрачивает свое привилегированное положение, теряет право на исключительную объективность и истинность суждений о социальной жизни. Она всего лишь один из ин-тов, формирующихся в рамках повседневности и удовлетворяющих потребностям повседневной практической деятельности. По Ш., сфера научного знания — одна из мн. .“конечных областей значения”, один из мн. “миров опыта”, каждому из к-рых может быть приписано свойство реальности. Др. подобные “миры” — мир художественной фантазии, мир религиозной веры, мир душевной болезни и т. д. и т, п. Каждый из этих миров представляет собой совокупность данных опыта, характеризующуюся опред. “когнитивным стилем” и представляющую собой — по отношению к этому стилю — единое и непротиворечивое целое. Когнитивный стиль — сложное образование, сочетающее в себе специфическое решение проблемы существования данных в опыте объектов и явлений, специфическую форму личностной вовлеченности, своеобразие проявления человеческой активности и т. п. Ш. показывает, что наиболее полно и последовательно человеческая субъективность реализуется в мире повседневности. Повседневность — одна из сфер человеческого опыта, характеризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Как таковая, повседневность является “высшей реальностью”, она неизбежно оказывается основой, на к-рой только и могут формироваться все проч. миры опыта.

Человек, согласно Шюцу, воспринимает внешний мир — веши, события — как типы. «Типизирующим медиумом», посредством которого передастся социально обусловленное знание, служат словарь и синтаксис повседневной речи. Представителями типов являются и люди. Однако воспринимаются они с различной степенью анонимности. Поэтому наиболее важной

для понимания человеком социального мира оказывается такая категория социальных индивидов, как «сотоварищи», с которыми его связывают «мы-отношения».

В состав обыденного знания входиi также арсенал практических действий, которые Шюц называл «эффективными рецептами для использования типичных средств для достижения

типичных целей в типичных ситуациях». Однако эти «верные рецепты» не всегда оказываются годными, и индивид ищет другие. Так, по мере развертывания индивидуальной биографии

растет его опыт. Этот процесс называется у феноменологов «наслаиванием». Слой за слоем новое здание «вписывается » в уже имеющиеся типы или дает начало ядру, вокруг которого

вырастает новая типическая структура.

Обыденный, повседневный мир, по Шюцу, является «высшей реальностью», наиболее важной для человеческого познания.

Однако в «высшей реальности» существуют конечные области значения, в границах которых человек может позволить себе сомневаться и ставить под вопрос свои обыденные суждения.

К ним относятся магия, религия и наука.

Для социолога наибольший интерес представляет та «конечная область значения», в которой он специализируется, т. с. социология. Он работает в области реальности, резко контрастирующей

с повседневным миром. Его задача состоит в формулировании ясных и последовательных объяснений предмета, который по самой своей природе неясен и непоследователен.

Для этого, т. е. для своих собственных научных целей, социолог должен конструировать типы тех типов, которые исследуемые объекты конструируют для своих практических целей. Социологические понятия, следовательно, представляют собой идеальные

типы идеальных типов, или, по Шюцу, «конструкты второго порядка».

Наиболее своеобразно положения феноменологической социологии Шюца были восприняты двумя различными школами. Первую из них — школу феноменологической социологии

знания — возглавили Питер Бергер (р. 1929) и Томас Лукман (р. 1927), вторую, получившую название «этнометодология» (термин сконструирован по аналогии с этнографическим термином

«этнонаука» — зачаточные знания в примитивных обществах),

— Гарольд Гарфинкель (р. 1917).

П. Бергера и Т. Лукмана отличает от Шюца стремление обосновать необходимость «узаконения» символических универсалий общества. Теория «легитимизации», развиваемая этими американскими социологами, исходит из того, что внутренняя нестабильность человеческого организма требует «создания самим человеком устойчивой жизненной срелы». В этих целях они предлагают институциализацию значений и моделей действия

человека в «обыденном мире».

Этнометодологи (Г. Гарфинкель, Л. Сикурел, Д. Дуглас, П. Макхью и др.) полагают, что, вступая во взаимодействие, каждый индивид имеет представление о том, как будет или должно протекать

это взаимодействие, причем представления эти организуются в согласии с нормами и требованиями, отличными от норм и требований общепринятого рационального суждения. Отсюда программное положение этнометодологии: «Черты рациональности

поведения должны быть выявлены в самом поведении»1. Гарфинкель концентрирует свое внимание на исследовании единичных («уникальных») актов социального взаимодействия,

отождествляемого с речевой коммуникацией. С его точки зрения, основная задача социологии — выявление рациональности обыденной жизни, противопоставляемой рациональности научной. Он критикует методы традиционной социологии как искусственное наложение готовых схем на реальное человеческое поведение.