Глава 10. Монархическая и буржуазная эмиграция из России после Гражданской войны

Антисоветская эмиграция не идет ни в какое сравне­ние со всеми предшествующими эмиграциями. Более мас­совая, располагавшая своей организацией, прессой, посто­янной поддержкой империалистических кругов, она пред­ставляла собой беспрецедентное историческое явление. Источники и существующая литература о российской эмиг­рации отмечают неоднородность ее состава. Различные слои эмигрантской массы отличались разной степенью антиболь­шевистской активности, большей или меньшей осознаннос­тью причин своей враждебности Советской власти, прочно­стью связи с иностранной интервенцией и далее своими пу­тями "исхода" за границу.

В целом антисоветская эмиграция представляла собой конгломерат лиц — капиталистов и помещиков, генерали­тета и офицерства, остатков белогвардейских контррево­люционных военных формирований, верхов казачества, царских чиновников, деятелей буржуазно-помещичьих, мо­нархических и националистических партий, части интел­лигенции, — бежавших за границу с территории Советской России во время Гражданской войны. Эмиграция начала скла­дываться после Февральской революции 1917 г., когда Рос­сию покинула (в основном через финскую границу) верхуш­ка аристократии и представителей господствующих классов страны. Часть из них надеялась переждать за границей "смут­ное время", другие не рассчитывали уже на возможность реставрации самодержавия. Эту первую волну эмигрантов дополнили находившиеся за границей монархисты — цар­ские дипломаты и др.

С победой Октябрьской революции 1917 г. поток эмиг­рантов возрос. Они стали сосредоточиваться в Финляндии, Германии, Румынии, Китае, Франции, Иране. Ряды эмиг­рации пополнились сотрудниками дипломатического корпу­са бывшего Временного правительства, бежавшими из Рос­сии деятелями различных политических партий и движе­ний, торгово-промышленной и финансовой буржуазией. Эмиг­рация приступила к созданию антисоветских организаций. Среди них: "Карельское просветительное общество",

выступавшее за государственную и культурную автономию Ка­релии в составе Российской империи; образованный в Хар­бине в феврале 1918 г. "Дальневосточный комитет активной :защиты родины и Учредительного собрания", поддерживав­ший генерала Д. Л. Хорвата; "Русский комитет", созданный 15 ноябре 1918 г. в Хельсинки монархистами и стремившийся заключить союз с Германией для интервенции в Россию; "Русское политическое совещание", организованное в Па­риже в 1918 г. и претендовавшее на роль руководящего цен­тра "белого дела" и ставящего своей целью "отстаивание единства, целостности и суверенитета России", спасение "русской демократии и революции" с помощью держав Ан­танты; организованная в США в 1918 г. "Лига возрождения свободной России"; "Политическое совещание" (по сути — "правительство"), созданное в Хельсинки в мае 1919 г. и поддерживаемое державами Антанты, особенно Велико­британией.

Деятельность указанных организаций, в основе кото­рой лежали модифицировавшиеся в ходе Гражданской вой­ны программы лидеров "белого дела", поддерживалась за­граничными отделениями национализированного в Советской России еще в декабре 1917 г. "Русско-Азиатского банка". Меньшая часть эмиграции ориентировалась на Германию и се союзников, большинство — на державы Антанты (что и предопределяло распределение эмигрантов по странам). Основным политическим центром эмиграции являлся Бер­лин. После поражения государств Тройственного союза в Первой мировой войне и краха германской интервенции в Советской России главным "гарантом" в дипломатической, военной, политической и материально-технической облас­тях при осуществлении антисоветских планов эмиграции стала Антанта. Однако несмотря на объединяющее эмигра­цию принципиальное единство цели — свержение Советс­кой власти, в ее рядах отсутствовала политическая консо­лидация. Эмиграции были свойственны ожесточенные рас­при, вражда между органами, партиями и группами за прио­ритет в руководстве антисоветским движением, по такти­ческим вопросам (о способах борьбы с большевиками), выд­вигались обвинения об "ответственности" за свершение ре­волюции в России и т. д.

Главным источником пополнения эмиграции были остат­ки контрреволюционных формирований, разгромленных

Красной Армией во время Гражданской войны: амурских казаков атамана И. М. Гамова (март 1918 г., в Китай); бело­гвардейского офицерства гетмана П. П. Скоропадского (де­кабрь 1918 г., в Германию); частей "Крымского красного пра­вительства" и гражданского населения Одессы и Севастополя (апрель 1919 г., в Константинополь); "Западной армии" гене­рала П. М. Бермондт-Авалова (декабрь 1919 г., в Германию); "Северо-западной армии" генерала Н. Н. Юденича (декабрь 1919 — январь 1920 г., в Финляндию); уссурийских казаков атамана И. М. Калмыкова (февраль 1920 г., в Китай); "Север­ной армии" генерала Е. К. Миллера из Архангельска и Мур­манска (февраль—март 1920 г., в Финляндию); деникинских вооруженных сил юга России и гражданского населения Ново­российска и Одессы (март—апрель 1920 г., в Константинополь); формирований хивинского хана (апрель 1920 г., в Иран); "Семиреченской армии" атамана Б. В. Анненкова (май 1920 г., в Китай); бухарского эмира (сентябрь 1920 г., в Афганистан и Иран); врангелевской "Русской армии" и гражданского насе­ления из Севастополя и Феодосии (ноябрь 1920 г., в Констан­тинополь); С. В. Петлюры (ноябрь 1920 г., в Румынию и Польшу); атамана Г. М. Семенова (ноябрь 1920 г., в Китай); азербайд­жанских мусаватистов (апрель 1920 г., в Турцию), армянских дашнаков и грузинских меньшевиков (март, 1921 г., в Герма­нию и Францию); анархистов Н. И. Махно (август 1921 г., в Румынию); "земской рати" генерала М. К. Дитерихса (октябрь 1922 г., в Японию, Китай и Корею).

Лишившись в ходе социалистических преобразований в России своей социальной базы, в лагерь антисоветской эмиг­рации перешла и большая часть деятелей партий кадетов, эсеров, меньшевиков и политических организаций национа­листической направленности. Они выступили инициаторами создания новых эмигрантских политических организаций. Среди них: "Новый союз защиты родины и свободы", со­зданный Б. В. Савинковым весной 1921 г. на основе "Союза защиты родины и свободы" и действовавшего в Варшаве с 1920 г. "Русского политического комитета", реорганизован­ного в январе 1921 г. в "Русский эвакуационный комитет". "Союз" ставил своей целью свержение Советской власти. Члены "Союза" занимались подготовкой антисоветских вос­станий, совершали вооруженные налеты на советские на­селенные пункты, убийства советских и партийных работ­ников. После разгрома органами ВЧК на территории СССР

основных сил "Союза" в начале 1924 г. он прекратил свое существование. Другая организация — "Внепартийное де­мократическое объединение" — была создана в Париже в июле 1920 г. Одним из ее организаторов был бывший пре­мьер-министр Временного правительства А. Ф. Керенский. Главное внимание организация уделяла военно-повстанчес­кой работе. Были разработаны планы создания конспира­тивной "повстанческой армии" в Советской России, воору­женных отрядов белоэмигрантов в соседних с ней странах. Предполагалось, в частности, что в случае восстания эти отряды вторгнутся в пределы Советской России и составят ядро "повстанческой армии". При этом особые надежды возлагались на организацию восстания на Северном Кавка­зе и в Черноморье, где во время Гражданской войны су­ществовало широкое движение "зеленых". ("Зеленые" — лица, которые во время Гражданской войны, не желая служить в армии, укрывались в лесах (отсюда и название.) Члены организации вели шпионая^, налаживали транспор­тировку антисоветской литературы, формировали тайные штабы в пограничных с Советской Россией странах (Фин­ляндии, Эстонии, Латвии, Польше), в Праге и Константи­нополе. Финансировалась она правительствами Франции, Чехословакии, Великобритании, русской буржуазной эмиг­рацией.

Общая численность антисоветской эмиграции к концу Гражданской войны составила 2 млн человек, основные места ее сосредоточения — Балканские страны, Чехословакия, Ки­тай, Германия, Польша, Франция, Финляндия; политические центры — Константинополь, Варна, София, Белград, Прага, Берлин, Париж.

Военные поражения белогвардейцев, дискредитация "идей" лидеров "белого дела", а также первые успехи со­циалистического строя в Советской России предопределили стремление части эмиграции вернуться на родину. В разных странах возникли "Союзы возвращения на родину". Декре­тами ВЦИК и СНК от 3 ноября 1921 г. и от 9 июня 1924 г. была объявлена амнистия значительной части лиц, участво­вавших в качестве рядовых солдат в белогвардейских воен­ных организациях. Эти меры Советского правительства спо­собствовали тому, что тысячи солдат и казаков открыто порвали с белым движением. Только в 1921 г. из эмиграции возвратилось 121 843 человека. Источники белоэмигрантского

происхождения также сходятся на указанных цифрах эмигрантов.

Эмиграция подразделяется на монархическую, буржу­азную и мелкобуржуазную.

Монархическая эмиграция раньше других слоев рос­сийского общества оказалась за границей. Имея средства в зарубежных банках и связи с верхами империалистических государств, они не спешили с открытыми заявлениями о своих планах и путях восстановления в России легитимной монархии. Этому мешали, во-первых, растерянность реак­ционных буржуазно-помещичьих кругов, вызванная рево­люцией, потерей законного монарха, его наследника и от­сутствием более или менее бесспорных претендентов на престол, во-вторых, тактические соображения.

Не форсировала монархическая эмиграция и оформле­ние в самостоятельную организацию. В 1921 г. в ее кругах появилась идея созыва съезда всех монархических организа­ций за рубежом. Весьма деятельной фигурой в этом лагере в Германии стал Н. Е. Марков 2-й, олицетворявший вместе с В. М. Пуришкевичем наиболее реакционные черносотенные круги дореволюционной России. Ему-то и принадлежала глав­ная роль в созыве в 1921 г. в германском городке Рейхенгалле первого эмигрантского монархического съезда.

По утверждению самого Маркова 2-го, "объединение и согласие в монархической среде" длились всего два года, до тех пор пока воздерживались от выдвижения на "трон" конкретной фигуры. Некоторое равновесие между претен­дентами на российский престол было нарушено великим князем Кириллом Владимировичем.

Провозгласив себя фактическим императором, Кирилл вызвал бурный протест большей части монархической эмигра­ции, прежде всего Высшего монархического совета. В ежене­дельнике совета № 52 от 30 августа 1922 г. было опубликова­но постановление, в котором говорилось, что Рейхенгалльский съезд, "не признав возможности в настоящее время за рубежом России разрешить вопрос о престолонаследни­ке, поручил Высшему монархическому совету обратиться к Ее Императорскому Величеству государыне императрице Марии Федоровне (матери Николая II) с всеподданнейшей просьбой об указании лица, имеющего стать впредь до во­царения законного государя блюстителем престола". На на­следование блюстителя престола съезд рекомендовал вели­кого князя Николая Николаевича.

Весной 1924 г. Николай Николаевич провел беседу с пред­ставителями американской печати, в которой впервые выс­казался как законный блюститель престола. А через несколь­ко месяцев, в ноябре 1924 г., английские газеты опублико­вали заявление великого князя, в котором Николай Никола­евич заявил о своей готовности возглавить движение, цель которого "дать России разумное правительство". "Число своих сторонников, — отмечали газеты, — Николай Николаевич определяет в три миллиона. В это число входят двести тысяч солдат армии Врангеля и Деникина, а также многочислен­ные отряды императорской армии" (Непролетарские партии России. Урок истории. М., 1984. С. 537).

Состоявшийся в 1926 г. в Париже "зарубежный съезд" возложил на князя миссию "вождя священной борьбы про­тив большевизма".

Последовавшая в январе 1929 г. смерть Николая Нико­лаевича вызвала изменения в расстановке политических сил монархического лагеря. Так, на очередном монархическом съезде большинство монархистов объединилось вокруг гла­вы императорского дома. Однако начавшийся распад монар­хического лагеря продолжался. Любые попытки вдохнуть жизнь в монархическое течение оказались тщетными. Не­смотря на тщательную маскировку своих истинных целей, оно оставалось крайне реакционным течением. И это обре­кало его на политическую изоляцию не только в России, но и за рубежом.

Основное ядро армии Врангеля было эвакуировано в Турцию и размещено на Галлипольском полуострове близ Константинополя. После перевода войск в соседние с Тур­цией государства в марте 1922 г. генерал Врангель заявил представителям печати о том, что "все части бывшей рус­ской армии, рассеянные по различным странам, сохранили свою военную организацию и с нетерпением ожидают того дня, когда они могут вновь посвятить свои силы освобожде­нию России". Эвакуированная из Крыма армия, по словам Врангеля, насчитывала 50 тыс. человек. Однако весной и летом 1922 г. врангелевские войска были повсюду разоруже­ны. Генералу Врангелю и его штабу было сообщено, что с 1 октября 1922 г. прекращается содержание русской эмигра­ционной армии, остатки ее в составе около 12 тыс. человек (ядром ее был 1-й армейский корпус генерала А. П. Кутепова) должны были превратиться в обыкновенных беженцев.

Тогда-то и появилась у верхушки эмигрантской воен­щины идея сохранить белую армию под видом какой-то дру­гой военной организации. Эта идея была осуществлена пу­тем создания Российского общевоинского союза (РОВС), во главе которого встал все тот же генерал Врангель, пере­бравшийся в начале марта 1922 г. со своим штабом из Кон­стантинополя в Белград. В организационном смысле РОВС являлся "добровольным" объединением разнообразных во­инских организаций. Формально в союз могли войти все ка­тегории военнослужащих. Но фактически РОВС был орга­низацией контрреволюционного, монархически настроенно­го офицерства. Именно поэтому он стал опорой "николаев­ского" течения зарубежного монархизма.

Пока был жив генерал Врангель, "последний преемствен­ный носитель российской государственной власти", монар­хический лагерь пытался скрыть подчинение РОВС канце­лярии великого князя Николая Николаевича. Со смертью генерала Врангеля в апреле 1928 г. руководство РОВС было возложено на генерала А. П. Кутепова. РОВС стал непосред­ственно подчиняться великому князю. По инициативе Ку­тепова была организована в широких масштабах диверсионно-шпионская деятельность белогвардейского монархичес­кого офицерства против Советского Союза. Деятельность РОВС как главной монархической силы была неэффектив­ной и продолжалась вплоть до нападения фашистской Гер­мании на Советский Союз. Белогвардейское монархическое офицерство поступало на службу в гестапо, вошло в эсэ­совские карательные отряды. Их зверства запомнились на­всегда советским людям и мирному населению других евро­пейских стран, особенно Югославии. Немало бывших мо­нархически настроенных офицеров оказалось в антисовет­ских организациях послевоенного периода.

Политическая структура монархического лагеря, раз­рушенная Февральской революцией и Октябрьским воору­женным восстанием 1917 г., не была восстановлена в среде эмигрантов-монархистов. Действовали лишь мелкие органи­зации, группы, союзы, объединения и общества, которые быстро возникали в большом количестве и так же быстро и бесследно исчезали. Монархисты-эмигранты, неспособные понять ход истории, мелкими склоками и интригами созда­вали лишь видимость политической борьбы.

Буржуазная эмиграция составляла значительную про­слойку российской эмиграции и претендовала на ведущую роль в ее политической игре. Постоянно получала матери­альную помощь и моральную поддержку широких капита­листических кругов в различных районах земного шара. При этом следует отметить, что политическая консолидация бур­жуазной эмиграции проходила под знаменем кадетов. И в эмиграции осколки партии "народной свободы" пытались сохранить свою роль политического штаба контрреволюции и воссоздать свою былую организацию, но их усилия оказа­лись безуспешными.

В Швейцарии осела группа "именитых" кадетов во гла­ве с основателем и первым председателем партии И. И. Петрункевичем. В Лозанне провел остаток своих дней ортодок­сальный кадет "златоуст" Ф. И. Родичев. Небольшая группа кадетов сплотилась вокруг трех видных в прошлом лидеров — Н. И. Астрова, П. П. Юренева и князя В. А. Оболенского. Эта группа вела бесплодные споры о тактике и постепенно при­ближалась к своему естественному концу.

Более оформленный вид имела берлинская группа ка­детов во главе с относительно молодым лидером партии "народной свободы" В. Д. Набоковым. Эта группа сложилась вокруг газеты "Руль", которая так стала называться с сере­дины ноября 1920 г. К берлинской группе тяготела почти вся старая элита российского кадетства независимо от ее рас­селения, за исключением группы П. Н. Милюкова. Это дава­ло основание берлинской группе считать себя "партией на­родной свободы", а группу Милюкова — отколовшейся от партии фракцией.

Набоков и его единомышленники И. В. Гессен, А. И. Каминка и другие считали важнейшей своей задачей возрождение за рубежом единой кадетской партии.

В борьбе против Советской России берлинская группа пыталась использовать такую силу, как армия генерала Вран­геля, претендуя на руководящую роль в процессе создания политического единства контрреволюционного лагеря. Но это ей сделать не удалось. Из всей массы кадетов за рубежом наиболее организованной и сильной оказалась "демократи­ческая группа" Милюкова. Она имела регулярно выходив­ший печатный орган "Последние новости" и незаурядного руководителя. Весной 1920 г. Милюков переехал из Англии во Францию и занял пост редактора газеты "Последние

новости", на котором оставался до июля 1940 г., до взятия Парижа гитлеровскими войсками. 20 лет редакция газеты пыталась создавать видимость сугубо объективного осве­щения фактов и событий, хотя этот орган с первой до пос­ледней строки оставался партийно-кадетским.

В апреле 1920 г. в Париже П. Н. Милюков созвал сове­щание зарубежных членов партии кадетов. Центральное место в работе совещания занял его доклад "О задачах ка­детской партии в связи с переживаемым политическим мо­ментом". Он призывал организовать единую кадетскую партию за рубежом для политической борьбы с Советским государством, но при этом понимал, что достигнуть един­ства на старых принципах кадетской партии невозможно. Поэтому он предложил изменить методы и формы полити­ческой борьбы против большевизма и с этой целью перенес­ти политическую борьбу на территорию Советского госу­дарства, где, признавая некоторые революционные завое­вания и достижения, добиваться привлечения масс, прави­тельства, рабочих и интеллигенции к политической борьбе против основ государственного строя.

Новая тактика Милюкова стала основой политической платформы организованной в 1921 г. "демократической груп­пы". Эта программа была крайне контрреволюционной и ис­ходила из того положения, что в скором времени падет дик­татура пролетариата в России. При этом исходным постула­том "демократической группы" стало то, что после паде­ния Советской власти в возрождающейся России не будет места прежним политическим партиям. Интересам страны будет соответствовать лишь политическая линия "демокра­тической группы". Вместе с тем политические руководите­ли "демократической группы" считали, что наиболее под­ходящей формой государственной власти, видимо, все же должны стать Советы депутатов, с которыми у масс уже связаны известные представления, как о носителях народ­ной власти.

Однако платформа "демократической группы" не встре­тила сколько-нибудь широкой поддержки ни за рубежом, ни тем более в Советской России. Тем не менее Милюков и его сторонники внимательно наблюдали за процессами со­циалистического строительства в России, в частности, за тем, что происходило в советской деревне. Поворот серед­няка в сторону колхозов, массовая коллективизация подвели

своеобразную черту под надеждами "демократической группы" расширить свою социальную базу за счет кресть­янства.

Милюков весьма серьезно отнесся к колхозному движе­нию. "Вы знаете, это не так просто, — заявил он однажды. — Я совсем не уверен в абсолютном неуспехе колхозов. В этой системе есть здоровые начала, особенно для России. Да и в прошлом в нашей стране, как вы знаете, были явления, весьма способствующие утверждению колхозов, во всяком случае в Великороссии" (цит. по: Мейснер Д. Миражи и дей­ствительность. М., 1966). Это заявление вовсе не означает, что Милюков принял идею коллективизации и изменил отно­шение к Советской стране. В нем заключалось косвенное при­знание того факта, что надежда на поддержку "демократи­ческой группы" крестьянскими массами иллюзорна.

В эмиграции Милюков приложил немало усилий, что­бы склонить на свою сторону эсеров. На основе новой такти­ки ему удалось установить союз с правым крылом эсеров, с группой Авксентьева и Керенского. Контрреволюционная антисоветская платформа кадетско-эсеровского блока вы­является во время совместного выезда Милюкова и Авксен­тьева в ноябре 1921 г. в Соединенные Штаты Америки. В те­чение трех месяцев представители левого крыла кадетов и правого крыла эсеров выступали с лекциями о событиях в России, о целях и задачах "российских кругов в борьбе про­тив большевизма".

Опасность постоянного стремления кадетов взять на себя руководство развитием сил русской демократии еще в до­революционный период не исчезла у кадетов и в эмиграции. Поэтому в мае 1921 г. Ленин указывал, что опыт революции и Гражданской войны не прошел для буржуазии даром. Она многому научилась и прежде всего поняла роль эсеров и меньшевиков в осуществлении планов реставрации капита­лизма. "...Поскольку эти "социалистические" партии, эсеры и меньшевики, желают взять на себя труд борьбы с больше­виками, постольку им — эсерам и меньшевикам — "честь и место". Это буквальное выражение Милюкова, показываю­щее, что он умнее Мартова и Чернова, по одному тому, что он представитель крупной буржуазии (хотя лично он не был так умен, как Чернов и Мартов). И Милюков прав. Он учитывает ступени политического развития совершенно трезво и говорит, что для перехода назад к капитализму

необходима ступенька — эсеровщина и меньшевизм. Бур­жуазии такая ступенька не нужна, а кто этого не понима­ет, тот глупец" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 318).

Разъясняя суть новой тактики и ее подлинные цели, Ленин указывал: "Милюков прав против Черновых и Мар­товых, ибо выдает действительную тактику действитель­ной белогвардейской силы, силы капиталистов и помещи­ков: давайте поддерживать кого угодно... какую угодно Со­ветскую власть, лишь бы свергнуть большевиков, лишь бы осуществить передвижку власти! Все равно, вправо или влево, к меньшевикам или анархистам, лишь бы передвиж­ку власти от большевиков; а остальное, — а остальное "мы", Милюковы, "мы", капиталисты и помещики "сами" сдела­ем, анархистиков, Черновых, Мартовых мы шлепками про­гоним..." (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 239).

Республиканско-демократическое объединение кадетов — сторонников Милюкова и правых эсеров просуществовало до оккупации Франции немецко-фашистскими войсками. Это было что-то вроде просветительской эмигрантской организа­ции, время от времени собиравшей своих членов на различ­ные лекции антибольшевистского характера. Объединение издавало листки и пропагандистские материалы, в которых тенденциозно изображалась советская действительность, освещались "новые явления в заграничной политической и социалистической жизни и вопросы республиканско-демократической идеологии". В 1942 г. Милюков умер, а вместе с ним сошла со сцены и партия "народной свободы".

Милюков всегда говорил, что в случае войны между фашистской Германией и Советским Союзом "эмиграция должна безоговорочно быть на стороне своей родины"; вся его деятельность и в предвоенные и в военные годы соот­ветствовала этим заявлениям. Однако он всегда видел свою родину буржуазно-демократической республикой и защищал именно ее.

Мелкобуржуазная эмиграция за рубежом была пред­ставлена Трудовой народно-социалистической партией (энесы), Партией социалистов-революционеров (эсеры), Россий­ской социал-демократической рабочей партией (меньшеви­ки), мелкобуржуазными националистическими партиями.

Эсеры уже не пользовались сколько-нибудь большим влиянием в массах еще в период между Февралем и Октябрем

1917 г. Поэтому не случайно, что за рубежом оказались в основном их политические руководители. Они раньше дру­гих лидеров политических партий попытались воссоздать за рубежом свою политическую организацию. Уже в мае 1920 г. был создан Заграничный комитет Трудовой народно-социа­листической партии. Председателем комитета стал Н. В. Чай­ковский, а членами исполнительного бюро — Л. М. Брамсон, М. А. Алданов (Ландау) и А. А. Титов. Ярый антиболь­шевизм был характерен для парижской, пражской и других зарубежных групп энесов, которые сложились в 1922 г.

Несколько десятков партийных функционеров правых эсеров создали за рубежом ряд партийных групп. Каждая из групп имела свой печатный орган и претендовала на руково­дящую роль выразительницы эсеровской идеологии. Как ука­зано в монографии "Непролетарские партии России. Урок истории", наиболее крупными из них были группы, сло­жившиеся вокруг журналов "Современные записки" (Н. Д. Авксентьев, И. И. Бунаков, М. В. Вишняк, В. В. Руднев и др.), "Воля России" (В. И. Лебедев, В. В. Сухомлин и др.) и газеты "Дни" (А. Ф. Керенский, В. М. Зензинов и др.)- Вокруг журнала "Революционная Россия" оформилась группа В. М. Чернова, Г. И. Шрейдера, Н. С. Русанова и др. (см.: Непролетарские партии России. Урок истории. М., 1984. С. 547). Наиболее представительной была эсеровская груп­па, сложившаяся вокруг журнала "Воля России", высту­павшая от имени "всей партии и ее руководящих органов".

Суть эсеровской программы заключалась в использова­нии "как всех положительных сторон хозяйственного раз­вития, совершающегося в капиталистических формах, так и способности к самостоятельному хозяйственному творче­ству рабочих масс, как пролетаризированных, так и непролетаризированных". Из этой экономической установки вы­текала идея пресловутой "трудовой демократии".

В конце 1921 г. в Праге на эсеровской основе образова­лась новая организация — "Крестьянская Россия", объя­вившая себя в конце 1927 г. крестьянской партией.

В 1928 г. старейший член партии социалистов-революци­онеров Чернов в № 65 газеты "Революционная Россия" зая­вил о том, что он, а также Шрейдер, Гуревич, Русанов выходят из Заграничной организации социалистов-револю­ционеров и основывают Заграничный союз партии социалис­тов-революционеров. Истинная причина этого факта состояла

в том, что эсеровщина и в России в годы революции и Гражданской войны, и в первые годы эмиграции настолько скомпрометировала себя антинародной деятельностью, что основатель и идеолог партии Чернов счел необходимым осво­бодиться от тяжелого наследия и предстать перед миром в обновленном виде. Все попытки возродить за рубежом эсе­ровскую партию оказались безуспешными. Четыре эсеров­ские группы в эмиграции претендовали на ведущую роль в партии, которой в действительности не существовало. Осоз­нание своего идейного и организационного распада привело эсеров к пониманию необходимости союза с меньшевиками.

Правый фланг меньшевизма занимала организационно отмежевавшаяся от него группа, которая сложилась вокруг издававшегося в Берлине журнала "Заря". В нее входили бывшие члены Плехановской группы "Единство" и сотруд­ники правоменьшевистской газеты "День", а возглавляли ее Ст. Иванович, С. О. Загорский, А. В. Байкалов и др. Активная помощь белым генералам, прямая поддержка интервентов, постоянные выступления в милюковских органах печати вызывали неприязнь официальных меньшевистских органов к "заристам". По предложению меньшевистской организации Ст. Иванович не был даже допущен к участию в Гамбургском конгрессе I Интернационала. Но такая щепетильность не но­сила принципиального характера. По всем основным вопро­сам (признание неизбежности гибели Советской власти, про­тивопоставленное "диктатуре большевиков" "политическое равноправие") группа "Заря" выступала на платформе мень­шевизма А. Н. Потресова, получившего приют в газете А. Ф. Керенского "Дни". Правые меньшевики Г. Я. Аросон, В. Косовский (М. Я. Левинсон) и другие официально не вхо­дили в заграничную организацию РСДРП и по существу смы­кались с левым флангом буржуазной эмиграции.

Меньшевистское большинство группировалось вокруг "Социалистического вестника", выходившего в Берлине. Это издание стало именоваться Центральным органом социал-демократической партии меньшевиков. Его основателем и главным редактором был Л. Мартов. Он официально выехал из Советской России в 1921 г. по заграничному паспорту, выданному Советским правительством для участия в Гальском социал-демократическом съезде. На съезде выступил с антисоветской речью и остался за рубежом в качестве эмиг­ранта. В апреле 1923 г. Мартов умер, а лидерство в левой

меньшевистской социал-демократической зарубежной орга­низации перешло к Ф. И. Дану и Р. А. Абрамовичу.

В отличие от А. Н. Потресова и даже П. Б. Аксельрода, которые признавали за меньшевиками право использовать в борьбе против Советской власти военные средства, Мар­тов отрицал целесообразность восстания. Он говорил, что в таком случае вряд ли удастся отстоять "завоевания рево­люции от контрреволюции". За этим явлением, однако, скры­валось не столько опасение разгула черносотенцев, сколь­ко понимание, что курс на вооруженное восстание лишит меньшевиков поддержки со стороны тех рабочих, которые еще не окончательно разуверились в социал-демократизме. Поэтому, соглашаясь с Аксельродом в принципе, в призна­нии необходимости борьбы с большевизмом, Мартов пред­лагал путь "давления организованных масс", иначе говоря, использования "демократии" для развала РКП(б), оформле­ния оппозиционных элементов в большевистской партии и реставрации капитализма. "Ленивая" борьба с большевиз­мом, к которой призывал Мартов, была не менее опасна, чем активная борьба Потресова. Она получила полную под­держку международного оппортунизма.

С приходом к власти в Германии фашистов небольшая интеллигентски инертная и беспомощная группа "Социалис­тического вестника" перебазировалась в Париж, а после оккупации в 1940 г. оказалась в Нью-Йорке. Здесь произош­ло идейное сближение осколков правого и левого меньше­визма. Одряхлевшие столпы меньшевизма пытались как-то продолжить свою деятельность. Но для этого у них не было ни физических сил, ни понимания исторической реальности и политической перспективы.

Специфическим симптомом краха буржуазных и мелко­буржуазных партий стало так называемое "сменовеховское движение", зародившееся непосредственно после пораже­ния контрреволюционных сил в Гражданской войне. В 1921 г. в Праге вышел сборник статей "Смена вех". Основные идеи, изложенные его авторами, нашли горячий отклик как сре­ди зарубежной русской эмиграции, так и среди представи­телей тех буржуазных слоев внутри страны, которые пи­тали определенные надежды на перерождение Советской власти.

Сменовеховство совпало с началом нэпа и в известной степени выражало взгляд и стремления "новой буржуазии",

т. е. определенных слоев, состоявших из буржуазных ин­теллигентов, "спецов", частных предпринимателей, кула­ков. Ленин, давая оценку этой идеологии, замечал: "Смено­веховцы выражают настроение тысяч и десятков тысяч... бур­жуев или советских служащих, участников нашей новой эко­номической политики" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 94).

Российское "сменовеховство" имело определенные иде­ологические и организационные контакты с эмиграцией, внутри которой в 20-х годах начали происходить значитель­ные изменения. Появились многочисленные "пореволюци­онные" партии и течения, которые считали себя никак не связанными со старыми политическими партиями кадетов, эсеров, меньшевиков и др. Состав вновь возникавших эмиг­рантских организаций в значительной мере формировался из молодых людей: младших офицеров, студентов, интел­лигенции. Их главной идеологической установкой было при­знание необходимости событий, фатальное принятие факта революции и социально-политических изменений, которые она принесла с собой. В связи с этим в эмиграции усилива­лись и крепли идеи "возвращенчества" и "примиренчества".

Начало Второй мировой войны, нападение фашистской Германии на СССР заставили эмигрантов определить свою позицию в новых условиях. Некоторые уехали за океан или выжидали окончания войны, часть пошла на службу к не­мецкому фашизму, надеясь на возвращение в Россию вмес­те с гитлеровскими полчищами. Была серьезная группа и патриотически настроенных эмигрантов, которые приняли активное участие в антифашистской борьбе в оккупирован­ных фашистами европейских странах.

В целом факты свидетельствуют, что политических партий как таковых в эмиграции практически не было. Ко времени Великой Отечественной войны большей части не­примиримых противников советского строя — писателей, генералов, политических деятелей всевозможных направ­лений — от монархистов до анархистов — не осталось в живых. Их лозунги и программы умерли раньше.

Документы, мемуары и другие материалы, свидетель­ствующие о некоторых аспектах жизни и деятельности раз­личных слоев эмиграции, приведены в приложении "Доку­менты по истории России".