Vipper_B_R_Problema_i_razvitie_natyurmorta

125. ХэнсМемлинг. Благовещение. 1482

126. Пьетро Поллайоло. Благовещение. Ок. 1470

неустанно и с такой любознательностью проявляет итальянское кватроченто, — в сецировании* трупов, в жадности анатомических изысканий, в увлечении ракурсом. Мертвое тело для итальянца не только эксперимент — его привлекает самая тайна безжизненности, пассивной предметности мертвого тела, тайна,

заставлявшая Уччелло или Пизанелло посвящать свой досуг штудированию мертвых животных. Вспомним, что северные художники на протяжении всего XV века продолжали изображать мертво-то Христа чисто готически, как некий символ, понимая смерть как временный сон. Между тем итальянец рассмат-

От лат, secare — рассекать, расчленять. — Прим. ред.

225

127. Сандро Боттичелли. Благовещение. 1489-1490

ривает мертвое тело именно как натюрморт (ил. 130). Мертвое тело для него уже не человек, но предмет, обладающий всеми свойствами осязаемой и обоняемой вещи. Здесь мы подходим к очень важному моменту в развитии натюрморта. Последние следы изоляции предмета исчезают. Предмет воспринимается не столько сознанием, сколько через осязание, через слух, через запах. Или, иначе говоря, идеальные схемы предмета начинают уступать

226

128. ФилиппиноЛиппи. Благовещение. Начало 1490-х

место непосредственным предметным ощущениям. Живопись итальянского кватроченто с неразборчивостью пылкого неофита стремится обогатить изобразительные средства новыми наблюдениями, подчеркивая отрицательные свойства предмета гораздо чаще, чем положительные. Особенно характерен в этом смысле интерес итальянских художников к запаху и именно к дурному запаху. Уже в «Триумфе смерти» пизанского Кампо Санто сделана попытка со всей последовательностью натурализма показать

отвратительное гниение мертвых тел. В XV веке Филиппино Липпи посвящает теме обоняния целую картину, стремясь проследить на самых разнообразных жестах результат бесовского смрада (ил. 133, 134). Для всей живописи кватроченто характерна эта внезапно пробудившаяся и быстро растущая чувствительность к эмоциям. Как никогда раньше, занимает художников проблема чувственных восприятий и их выражения. С жадностью изу-

227

чает художник не только волевой аппарат человека, но и сложную машину его аффектов. Радость и удивление, благоговение и ужас, надменность и любопытство — весь сложный мир человеческой души развертывается на фресках итальянского кватроченто. Но с особенной вни-

129. СтефанодаДзевио. Мадонна в райском саду. Ок. 1420

11'Л

130. Пьеро ди Козимо. Кефал и Прокрида. Ок. 1500-1505

мательностью прислушивается итальянец именно к «предметным» ощущениям. Как всегда неровный, то чересчур робкий, то слишком стремительный, кватрочентист создает в этой области иногда незабываемые по красоте и изысканности образы, как, например, в «Мадонне со св. Бернардом» Филиппино (ил. 135), построенной на неуловимых переходах настроения, и где художнику так удалось выразить это нежное касание книги хрупкой рукой Богоматери. Иногда, напротив, погоня за острой предметностью приводит кватрочентиста к отталкивающим подробностям, как в «Избиении младенцев» Маттео ди Джо-ванни (ил. 136), где палач всовывает меч прямо в рот младенцу.

Кватрочентист всегда и прежде всего — экспериментатор, круг его интересов чрезвычайно разнообразен, и он любит одновременно решать самые противоречивые задачи. Но интерес к предметным ощущениям сопровождает его всегда, и в живописи XV века мы наблюдаем появление особого рода «лишних» фигур, разработка которых посвящена именно теме «человек и натюрморт». Их бесконечно много, этих случайных

этюдов, и все они служат в той или иной степени предмету. Девушка, вносящая корзину с фруктами (ил. 137), девушка, наливающая воду (ил. 138, 139), девушка со связкой дров (ил. 140), с кувшином (ил. 141), юноша, срывающий апельсин (ил. 142), юноша, ломающий палку (ил. 143), мальчик, укладываю-

229

Проблема и развитие натюрморта

131. Пьеро ди Козимо. Венера и Марс. 1490-е

щий припасы в корзину (Мазаччо, «Голгофа», Сан Клементе), и т. д. вплоть до музицирующих ангелов, излюбленного мотива венецианской живописи, и до предприимчивых putti, занятых своими делами и проказами (ил, 144, 145). При этом темп вставных эпизодов всегда оторван от общего темпа рассказа. Достаточно взглянуть на оба «Рождества» Гирландайо в церкви Сайта Мария Новелла, чтобы в этом убедиться. В спокойный плавный ритм рассказа обе девушки врываются, словно струя крутящего ветра, словно гомон пестрой улицы. Причины такой отрывочности надо искать до некоторой степени в самом характере итальянского жанра. Выше, при рассмотрении миниатюры, мы назвали северный жанр аристократическим не только по составу заказчиков, но и по выбору сюжетов, по их обработке. В Италии жанр, а оттого и натюрморт — совсем иного порядка, городского, торгового, ремесленного. На севере натюрморт всегда говорит о прочных привычках, о домашней обстановке, в Италии он напоминает неприветливую пестроту и звонкость антикварной лавки. Северянин любовно подходит к самой обыкновенной вещи; итальянца, напротив, прельщают прежде всего предметы «особенные»: какой-нибудь необычайный, из странных гротесков составленный трон (ил. 146), или лира из оленьей головы (ил. 145), или затейливый щит-зонтик (Боттичелли, «Единоборство амура со

230

VI. Кватроченто

стыдливостью*, Лондон), или вычурная обувь (ил. 148)6, или исполинский экземпляр какого-нибудь фрукта (ил. 120)7. Фламандский художник показывает свои предметы робко, незаметно, как будто невзначай оставив их на полу, будто отзывчивый хозяин в подарок своему деликатному гостю. Фламандец дарит зрителю предмет, итальянец словно им торгует. Как ловкий антиквар, он разбрасывает предметы на витрине, перед самыми глазами, навязчиво и соблазнительно.

132. Пьеро ди Козимо. Венера и Марс. Фрагмент

231

133, 134. Филиппино Липпи. Св. Филипп, изгоняющий демона. Фрагменты фрески

И действительно, многие из итальянских художников XV века были прирожденными, талантливыми антикварами. В обширном репертуаре их натюрморта далеко не последнее место занимает старина, античный bric-a-brac*, особенно в северной Италии, в школе Скварчоне, Коссы и

Хлам (фр.).

235

Проблема и развитие натюрморта

а*

136. МатгеодиДжованни. Избиение младенцев. 1482. Фрагмент фрески

Мантеньи. На этом увлечении антикварским хламом скрещивались самые разнообразные художественные наклонности кватроченто. Здесь сказывались, конечно, и ученые запросы, но привлекала также бутафорская сторона, которую кватрочентист ценил не меньше, чем фламандец обстановку; манила в антиках и необыкновенность темы, и декоративное богатство, и новизна стилизаций. Вместе с тем процветание антикварного натюрморта, несомненно, подсказывалось также характером тогдашней живописной техники: монохромность античных фрагментов как нельзя более отвечала скульптурности итальянской живо-

234

VI. Кватроченто

писи кватроченто и нашла себе прекрасное выражение в распространенной технике chiaroscuro8. Но мы вряд ли ошибемся, если скажем, что антикварство кватроченто имело и еще одну скрытую основу: отрывочность античных остатков, прелесть фрагмента. Античное привлекало кватрочентиста именно потому, что оно было фрагментом, состояло из эпизодов, которые можно было нанизывать в любом порядке и реконструировать по любой системе. Итальянский художник не мог отделаться от очарования осколков и фрагментов, он бредил руинами,

137. Доменико Гирлзндайо. Рождество Иоанна Крестителя. 1486-1490. Фрагмент фрески

138.Доменико Гирландайо. Рождество Богородицы. 1486-1490. Фреска

139.То же, фрагмент

140.Сандро Боттичелли. Жертва прокаженного. 1481-1482. Фрагмент фрески

обломками колонн и фризов, кусками мрамора, всяких гирлянд, ваз и ожерелий, жертвенников и обвалившихся фасадов (ил. 149)- Кватрочентист не любит ничего совершившегося и законченного9. Его терпкий вкус особенно охотно ищет разбитых, сломанных, непрочных предметов, Как дикарь, он готов ломать вещи, чтобы видеть, как они сделаны. В вещах его привлекает более всего хрупкость, нетвердость, неоформленность, та же самая, которая заставляет его искать свои модели среди подростков, тонких, неразвившихся девушек, угловатых юношей, шумных мальчуганов. Кватрочентист утоляет в них свою жажду конструкции, скелета, свои жадные поиски элементов движения. Достаточно присмотреться к любой фигу-

23"?

Проблема и развитие натюрморта

ре на картине кватрочентиста, чтобы увидеть, как тщательно стремится художник выяснить костяк, главные шарниры человеческой фигуры, как заостряет он коленную чашку, отделяет грудную клетку и растопыривает суставчатые пальцы. Кватрочентист ко всему подходит научно, как естествоиспытатель: перспективу он изучает точно, математически, человеческую фигуру он понимает от анатомии. Он сецирует трупы, сдирает кожу, режет мускулы, добирается до скелета. Немудрено, что и в предмете его интересует именно конструкция, скелет, что и предметы он подбирает именно такие — с сухим остовом

141. Рафаэль. Пожар в Борго. 1514-1517. Фрагмент фрески

142. Сандро Боттичелли. Весна. Ок. 1478. Фрагмент

и жесткой кожей10. Предметный вкус итальянца великолепно отразился в мастерстве интарсиаторов. Эти великие специалисты по части предмета питают особенную склонность к книгам, музыкальным инструментам, церковной утвари, решеткам и полуоткрытым дверям. Вспоминается любопытная параллель с северной живописью. На портрете математика Луки Пачоли, приписанном Якопо

239

143. Рафаэль. Обручение Марии. 1504. Фрагмент