Дополнительный материал про стилистическую окраску.

Языковые единицы, кроме основного значения (денотации), могут иметь дополнительные семантические или стилистические значения и окраску (стилистические коннотации), ограничивающие возможности употребления данной единицы языка определенными сферами и условиями общения. Книжные, разговорные и просторечные языковые элементы могут соотноситься с нейтральными (Н), не закрепленными за какой-либо определенной сферой общения и имеющими нулевую стилистическую окраску, которая выделяется лишь в сопоставлении со стилистически маркированными единицами языка. Так, слово обман является нейтральным при сопоставлении с книжным мистификация и разговорным надувательство; действительно при сопоставлении с книжным поистине и разговорным взаправду. Нейтральные языковые средства, вступая в синонимические отношения со стилистически окрашенными, образуют стилистическую парадигму: (одновременно синхронно разом, вместе в совокупности артельно) . Стилистическая парадигма основана на тождестве или близости основного значения ее членов и различии их функционально-стилевой и эмоционально-экспрессивной окраски. Так, глагольные формы прыгнул и прыг (Он прыгнул в канаву Он прыг в канаву) имеют общее лексическое и грамматическое значение, но различаются функционально-стилевой окраской (Н и Р), а также отсутствием экспрессии н первой форме и наличием во второй. Слова преобладать и доминировать, входящие в одну парадигму, совпадают по лексическому значению 'занимать в каком-либо отношении основное, ведущее место, положение', но различаются стилистической окраской (Н и К). Члены стилистической парадигмы (стилистические синонимы) являются главными ресурсами стилистики. Для стилистики и культуры речи, поскольку они имеют дело с функционированием языка, актуально расширенное понимание синонимии: определение синонимов по признаку взаимозаменяемости языковых единиц в контексте. Именно возможность взаимозаменяемости согласуется с одним из основных принципов стилистики и культуры речи принципом выбора наиболее удачного для той или иной ситуации языкового средства. Предоставляя возможность выбора, стилистические синонимы позволяют выразить мысль в разной стилистической тональности. Сравни: Не хочу читать Не хочется читать; Как ты узнал об этом? Как ты пронюхал об этом?; Если бы я знал раньше! Знай я об этом раньше! За пределами стилистической парадигматики находятся многие термины (Т) и общеупотребительные языковые единицы (О), не имеющие, в отличие от нейтральных, стилистических синонимов. К общеупотребительным относятся стилистически немаркированные языковые единицы, используемые без всяких ограничений в различных сферах и ситуациях общения. Например: дом, бумага, книга, белый, широкий, ходить, работать, весело, по-русски, мой, наш, весь. Термины представляют собой стилистически замкнутый разряд лексики и устойчивых сочетаний, закрепленных за определенными сферами общения (научной и официально-деловой). Основу современного русского литературного языка составляют общеупотребительные и нейтральные языковые единицы. Они объединяют все стили в единую языковую систему и выполняют роль фона, на котором выделяются стилистически маркированные средства. Последние придают контексту определенный функционально-стилевой оттенок. Однако в контексте характер стилистической окраски способен видоизменяться; например, оценка ласкательности переходит в ироническую (маменькин сынок), бранные слова могут прозвучать ласково (разбойник ты мой милый) и т.д. Функционально закрепленные языковые единицы в контексте способны приобрести эмоционально экспрессивную окраску. Так, слова восхвалять, витийствовать, громогласный, именоваться, источать, отмеченные в словарях как книжные устаревшие, в языке газеты приобретают ироническую окраску. В зависимости от значения и особенностей употребления одна и та же языковая единица может иметь несколько различных стилистических коннотаций: Охотник подстрелил зайца (Н) Зимой заяц меняет свой цвет (науч.) Он ехал в автобусе зайцем (Р, неодобр.). Многозначные слова в одном значении (обычно в прямом) стилистически нейтральны, а в другом (обычно в переносном) обладают яркой эмоционально-экспрессивной окраской: За дверью заскреблась и заскулила собака (К. Паустовский) "Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке" (А. Пушкин), На краю дороги стоял дуб (Л. Толстой) "Ты, дуб, не туда едешь" (А. Чехов). Сравни также употребление слов лиса, медведь, петух, слон, каркать, рычать, фыркать, ворковать в прямом и переносном значениях. Стилистическими средствами являются не только языковые единицы, обладающие постоянной стилистической коннотацией, т.е. способностью выражать стилистическую окраску вне контекста, но и элементы языка, приобретающие ее в конкретных актах речевой деятельности, в определенных синтагматических связях. Например, не имеющие стилистической коннотации местоимения всякий и каждый и контексте могут приобретать неодобрительную экспрессию: Каждому еще отчитываться должен. Всякий будет мне замечания делать! Почти каждая языковая единица способна выступать в роли стилистического средства, что достигается характером организации и приемами употребления ее в конкретном высказывании. Это значительно расширяет стилистические ресурсы литературного языка.

Различаются эмоционально-экспрессивные (оценочные) и функционально-стилевые разновидности стилистических коннотаций.

Эмоционально-экспрессивные коннотации связаны с выражением отношения к предмету (в широком смысле этого слова), его оценкой: зайчишка, веточка, старушонка, директорша, лиса, заяц, медведь (о человеке), грандиозный, грядущий, труженик, административно-бюрократическая система.

Языковые средства с эмоционально-экспрессивной окраской разделяются на мелиоративные, выражающие положительное отношение (оценку) к высказываемому (энтузиаст, восхитительный, несгибаемый, одухотворенный), и пейоративные, выражающие отрицательное отношение (главарь, примиренчество, белоручка, раболепный, потворствовать, кичиться).

Среди положительных окрасок выделяются возвышенная, торжественная, риторическая (нерушимый, беззаветный, держава, чаяния, водрузить), одобрительная (изумительный, великолепный, чудесный), ласкательная (доченька, голубонька, барашек) и др., среди отрицательных -пренебрежительная (брехун, аптекарша, врачиха, болтун, замухрышка, стадо баранов, уставиться как баран на новые ворота), презрительная (анонимка, буржуй, базарная баба), неодобрительная (лежебока, брюзга, тащиться), ироническая (убить бобра -обмануться в расчетах, пролить бальзам на что-либо, калиф на час), бранная (аферистка, гад, гадюка -о человеке, бюрократ, проходимец) и др.

Функционально-стилевые коннотации обусловлены преимущественным употреблением языковой единицы в какой-то определенной сфере общения. Традиционно языковые средства с функционально-стилевой окраской в русском литературном языке разделяются на книжные (К): отчизна, интеллект, уведомление, чрезмерный, крайне, весьма, читающий, ахиллесова пята, танталовы муки, ничтоже сумняшеся и разговорные (Р): читалка, дружище, ехидный, балагурить, понарассказыватъ, поставить на ноги, грамм (в родительном падеже мн. ч.), в отпуску.

Разговорные единицы употребляются преимущественно в устной речи, в непринужденном бытовом общении. Использование их в письменной речи ограничивается художественной литературой и публицистикой и имеет определенные художественно-выразительные цели - создание словесного портрета, реалистическое изображение быта той или иной социальной среды, достижение комического эффекта и т.д. В научной литературе, в официально-деловых документах они неуместны. К разговорным близки просторечные языковые средства (П), частью стоящие на грани литературного употребления, частью представляющие собой нелитературные языковые единицы: проныра, пустомеля, брехня, калякать, бахвалиться, валять дурака, словно варом обдать, звoнят, магaзин, тортa.

К книжным относятся стилистически ограниченные и закрепленные в своем употреблении языковые единицы, встречающиеся преимущественно в письменной речи, но не характерные для повседневной бытовой речи, непринужденного разговора. Они используются в научной литературе, публицистических произведениях, официально-деловых документах, а также в художественной литературе. Среди книжных языковых единиц выделяются общекнижные, функционально-стилевая окраска которых обнаруживается лишь при употреблении в сфере обиходно-бытового общения (в разговорной речи): истина, начинание, аналогия, аспект, ибо, весьма, быть в отпуске, килограммов, и единицы, имеющие окраску одного какого-либо стиля: санкция, правопорядок, ответчик, истец, возложить ответственность, податель сего, согласно постановлению (оф.-дел.), аномалия, окисление, вектор, гипотенуза, диалектология, орфоэпия (науч.), авангард, агрессия, интервью, пресловутый, захватнический, оказать поддержку, прибыть с официальным визитом (публиц.).

Ряд книжных слов имеет поэтическую окраску: ланиты, очи, муза, дубрава, скорбь, кумир, кручина, дивный, лучезарный, лелеять, изведать, воистину, сыны Отечества и др. Они употребляются чаще всего в стихотворных произведениях, художественной прозе и публицистике. Например: Все страдания, вся скорбь души человеческой слышались в них [звуках скрипки] (И. Гончаров); Вдруг ему почудилось, что в воздухе над его головою раздались какие-то дивные, торжественные звуки (И. Тургенев).

Стилистическая окраска часто бывает двуплановой, т.е. указывает не только на сферу употребления языковой единицы, но и на ее эмоционально-экспрессивный и оценочный характер. Разговорные языковые средства могут выражать фамильярность, презрение, ласку, пренебрежение и т.д., книжные - торжественность, приподнятость, поэтичность и т.п. Например: балбес (разг. и презр.), базарная работа (разг. и пренебр.), спрятаться в кусты (разг. и ирон.), педант (книжн. и неодобр.), форум (книжн. и торж.). Однако не все языковые элементы, закрепленные в функционально-стилевом отношении, обладают эмоционально-экспрессивной окраской. Так, научные термины и официально-деловая лексика не имеют эмоционально-экспрессивной окраски: анестезия, гипертония, арифмометр, вектор, молекула, аффиксация; квартиросъемщик, расследование, правопорядок, санкция и т.д. Лишены эмоционально-экспрессивной окраски и некоторые разговорные слова: прогрессивка, пятак, читалка, нынешний, мигом, по-свойски, ироде, навряд ли и т.д., разговорные и книжные или нейтральные грамматические формы: отпуски - отпускa, кусок сахара - сахару, граммов -грамм и др.

Стилистические коннотации наиболее детально описаны на лексическом уровне. Однако они характерны и для языковых единиц других уровней. Так, словообразовательная система современного русского языка располагает многочисленными суффиксами и префиксами субъективной оценки (эмоционально-экспрессивными): -ок(-ек) - сучок, пенек; -очек(-ечек) -дружочек, пенечек, -оньк-(-еньк-) -голубонька, доченька, хорошенький, маленький; -ищ- -грязища, ручища, силища; -ун - болтун, драчун; -ак- - зевака, кривляка, гуляка и др. Многие аффиксы придают словам функционально-стилевую окраску. Например, оттенок разговорности вносят суффиксы -к-: моторка, перловка, промывка; -ик, -ник: вечерник, глазник. Разговорной (или просторечной) и яркой эмоционально-экспрессивной окраской обладают имена существительные на -тье, -нье, -ота, -ня, -отня, -ша: житье, беганье, беготня, возня, кассирша. Книжную окраску имеют глаголы с суффиксами -ирова-, -изирова-: дебатировать, стимулировать, интенсифицировать, военизировать, фетишизировать, а также соответствующие существительные на -ирование, -изирование, прилагательные и причастия на -ированный, -изированный; образования с префиксами со-, низ-, из-, воз- и др.: сопричастность, содружество, возвеличить, низвергнуть, изведать, с суффиксами -ость: мощность, договоренность, ирреальность; -ация: мелиорация, акклиматизация; -ит: бронхит, гайморит, фарингит.

В области морфологии, в отличие от лексики и словообразования, значительно меньше единиц со стилистической коннотацией. Морфологические формы и категории стилистически маркированы только при наличии вариантов, например формы именительного падежа множественных числа некоторых существительных мужского рода (договоры -договорa, лекторы -лекторa, слесари — слесаря); формы родительного падежа единственного числа существительных мужского рода с вещественным значением (кусок сыра -сыру, ложка меда -меду); краткие и полные формы имен прилагательных (талантливый -талантлив, глупый -глуп, справедливый -справедлив); формы степеней сравнения прилагательных (более высокий -выше, самый интересный -интереснейший) и др.

Что касается синтаксических конструкций, то все они имеют ту или иную функционально-стилевую или эмоционально-экспрессивную окраску.

Дополнительный и более подробный материал по стилистическим средствам.

С позиций нормативной грамматики выразительные (или стилистические) средства языка понимаются очень широко: в разряд выразительных средств языка зачисляется всякое отклонение от традиционных схем письменной речи, лишенной эмоциональной характеристики; как выразительные средства рассматриваются разнообразные эллиптические обороты, инверсии, повторы, обособленные обороты и т. д. К выразительным средствам относится часто и использование разговорной лексики. Прежде всего, надо иметь в виду, что никакой резкой грани между эмоциональной речью в широком смысле этого слова и речью неэмоциональной, или, как ее часто называют,, речью логической, провести невозможно. Логическая речь может иметь эмоциональную окраску, эмоциональная речь может быть строго логически построенной. <...> Чем же отличается стилистическое средство (или, что то же самое, стилистический прием) от выразительных средств, наличествующих в литературном языке? Стилистический прием есть обобщение, типизация, сгущение объективно существующих в языке фактов, средств для выражения мысли. Это есть не простое воспроизведение этих фактов, а творческая их переработка. Это творческое использование реальных возможностей языкового выражения может принимать иногда причудливые формы, граничащие с парадоксальностью употребления, с гротеском. Любое выразительное средство языка может быть использовано как стилистический прием, если оно типизировано и обобщено для определенных целей художественного воздействия. Теория художественной речи, если можно так назвать один из разделов стилистики языка, уже отобрала ряд таких приемов, наиболее часто встречающихся в языке художественной литературы, и выявила определенные закономерности в характере их употребления. <...> Можно определить предмет и задачи стилистики следующим образом: стилистика - это наука о способах и путях использования выразительных средств языка и стилистических приемов в различных стилях литературного языка; о типах речи и речевых стилях данного литературного языка; о соотнесенности средств выражения и выражаемого содержания.

Стилистические ресурсы современного русского литературного языка имеются на всех уровнях языковой структуры и обнаруживаются в сложившихся общепринятых приемах употребления языковых стилистических единиц.

Одним из богатейших средств стилистической выразительности речи являются так называемые средства словесной образности, преимущественно лексические (метафоры, метонимии и др.), но также и синтаксические (синтаксические фигуры и другие средства).

Другой важнейший источник стилистических средств - синонимия (прежде всего лексическая, а также грамматическая). Это не случайно, так как с синонимией связана возможность выбора одною из ряда возможных языкового средства, наиболее подходящего в данном контексте. Принцип выбора, избирательность - одна из основ стилистики и один из важнейших ее принципов. Из средств языка, принадлежащих к различным языковым уровням, наиболее стилистически богаты и продуктивны синтаксические и лексические. Морфология обладает меньшими возможностями в этом отношении.

К стилистическим ресурсам лексики относятся, помимо переносных значений и синонимии, специальные стилистически окрашенные в системе языка единицы, в том числе эмоциональная и экспрессивная лексика. Кроме того, в стилистических целях обычно используются разного рода пласты словаря ограниченного употребления (в том числе нелитературные): диалектизмы, просторечные слова, арготизмы, профессионализмы, варваризмы, а также архаизмы, неологизмы и т. п. Названные группы слов различны по происхождению и сферам употребления. Они несут и неодинаковый стилистический «заряд», однако все их объединяет возможность и традиция использования в речи со специальными стилистическими целями. Эти пласты словаря отличаются от экспрессивно-эмоциональной лексики тем, что последняя имеет постоянную стилистическую окраску (если только в каком-либо контексте не подверглась специальной нейтрализации, чему она поддается с трудом). Слова же ограниченного употребления существуют в языке не как специальные стилистические средства, во всяком случае не только как стилистические средства. Они получают стилистическую окраску лишь в особом контексте, тогда как в других сферах общения выполняют лишь номинативную функцию (например, диалектизмы в диалектной речи, профессионализмы в профессиональной).

Вообще вопросы степени стилистической окрашенности разных пластов словаря, органичности этой окраски для тех или иных средств, способы ее создания еще очень мало разработаны, несмотря на довольно обширную литературу вопроса, поэтому мы их здесь лишь бегло коснемся.

Один из важнейших источников стилистических ресурсов русского языка составляет фразеология. Фразеологизм, как правило, выразительнее синонимичного ему слова или свободного словосочетания. К тому же само наличие параллели «слово - фразеологизм» предоставляет возможности выбора, на который и опирается стилистическое использование языковых средств.

Фонетика имеет меньше возможностей для создания стилистической экспрессии высказывания (тем более если иметь в виду письменную форму общения), однако и она заключает в себе определенные ресурсы в этом отношении (особенно при отнесении сюда интонационно-ритмических сторон речи).

Разнообразные средства для выражения стилистических оттенков предоставляет говорящему словообразование (ср. стилистическую роль суффиксов и префиксов, а также явления словообразовательной синонимии).

В области морфологии к стилистическим средствам относятся явления морфологической синонимии и, кроме того, более многочисленные случаи переносного употребления грамматических форм, а также форм определенной функционально-стилистической окраски.

Почти безграничны стилистические возможности языка в области синтаксиса. Синонимика словосочетаний и синтаксических конструкций, вариации порядка слов в предложении, связь тех или иных типов предложения с определенными сферами общения, т.е. некоторая ограниченность их функционирования, создающая функционально-стилевую окрашенность, синтаксико-стилистические фигуры и вообще способность языка средствами синтаксиса выражать малейшие изменения мысли и оттенков содержания - таков далеко не полный перечень стилистических средств синтаксиса. Известно, что индивидуальные особенности стиля речи прежде всего проявляются в синтаксисе.

Если сопоставлять стилистические ресурсы разных уровней языка, то следует отметить, что именно синтаксис и лексика представляют собой основную базу стилистики. Стиль речи создается средствами языка всех уровней, находящимися в отношениях взаимозависимости и в системных связях в конкретном высказывании и в исторически сложившихся традиционных сферах общения, реализуемых отдельными актами говорения.

К средствам словесной образности относят прежде всего тропы: метафору, метонимию, синекдоху, олицетворение, образное сравнение, эпитет, гиперболу и др., а также синтактико-поэтические фигуры: анафору, эпифору и др.

Тропы - явления лексико-семантические, это разные случаи употребления слова в переносном значении. Однако, как известно, не всякое переносное значение является для современного языкового сознания образным.

Например, под метафорой понимают слово или оборот речи, употребленные в переносном значении для определения предмета или явления на основе какой-либо аналогии, сходства. Однако при этом обычно различают метафоры общеязыкового характера (стертые или окаменелые), метафоры, сохраняющие «свежесть», и метафоры собственно поэтические, которые отличаются индивидуальным характером.

Общеязыковые окаменелые метафоры со стершейся образностью (рукав реки, горлышко бутылки, подножие горы и т. п.) к средствам словесной образности не относятся.

Стилистическим средством этого рода являются метафоры широкого употребления, так сказать, с заранее готовой образностью, но не утратившие свежести (их образность ясно ощущается говорящими): золотая осень, серебро седины, алмазная прозрачность, горячая пора, металл в голосе, теплота встреч, дуб (о человеке). К ним относятся и так называемые народнопоэтические постоянные метафоры и метафорические эпитеты: лебедушка, голубушка (о женщине), соколик (о человеке), гроза (нечто устрашающее).

Однако, когда речь идет о собственно образных средствах, прежде всего имеются в виду случаи новой, оригинальной метафоризации, создающей яркие индивидуализированные образы, или случаи обновления, «освежения» различными способами общеязыковых метафор. Именно свежесть, новизна метафоры является одним из главных ее признаков как образного средства, характерного прежде всего для поэтической речи. Для создания неповторимой метафоры необходимо образное восприятие мира и особый талант. Однако, стремясь к выразительности и яркости речи, не только писатели создают метафоры. Удачные метафоры, а также образные эпитеты и сравнения можно встретить и в газетном очерке, и в научной статье, и в выступлении оратора, и в живом рассказе умелого собеседника.

При этом метафора соответствует некоторым требованиям. Она не должна быть надуманной, неестественной (когда сопоставляются признаки или понятия, вообще не сочетающиеся в жизни, в природе; вспомним, что метафора представляет собой скрытое сравнение). Она должна отвечать закономерностям языка. Следует помнить и о том, что метафора (как и другие образные средства) имеет свойство быстро «стираться» от частого употребления и превращаться в штамп, стандарт. Именно такой процесс- часто наблюдается в газетной речи, когда недавняя свежая метафора становится надоедливым шаблоном, утратившим всю свою былую образность (маяки производства, высокие рубежи, зеленая улица), или «терминологизируется» (голубой экран, черное золото).

Метафора, как и другие средства словесной образности, имеет неодинаковую функциональную активность в разных сферах общения. Как известно, основная область применения образных средств - художественная литература. Другой сферой довольно активного их употребления является публицистика, поскольку она призвана воздействовать не только на ум, но и на чувства читателей, а присущая ей пропагандистско-агитационная функция реализуется наиболее эффективно в условиях экспрессивной речи. Однако увлечение образными средствами, перенасыщение ими текста - явление нежелательное. Все зависит от конкретных условий коммуникации, прежде всего от темы, идеи, направленности, общей стилевой атмосферы текста, что в целом обусловлено единством формы и содержания.

Менее, чем указанным сферам, метафора свойственна научной речи. Это естественно, так как ученый оперирует понятиями и поэтому использует прямые номинативные значения слов, стремясь к точности, терминированности, однозначности выражения. Вместе с тем неверно было бы считать образность и эмоциональность выражения вообще несвойственными научной речи. Монотонность, серость, как верно отмечает Р. А. Будагов, нежелательны и недопустимы в научной речи.

Немало метафор и в области научной и специальной терминологии (шаг маятника, клапан сердца, корона солнца, усталость металла, карусель, головка, муфта), однако вследствие терминологичности, а следовательно, однозначной номинативности эти слова утрачивают образность.

В силу общей понятийности и точности научной речи к использованию в этой сфере образных средств, в особенности метафор, следует подходить осторожно. Здесь в процессе творчества лучше подыскать наиболее точный термин, чем использовать образ. Из истории научного стиля известно, что образность здесь нередко рождается как раз тогда, когда не найдено еще точного наименования, т. е. термина. А это свидетельствует о том, что не определилось еще ясно и само понятие.

Кроме того, научной речи более свойственно сравнение, чем метафора, поскольку оно - одна из форм логического понятийного мышления и способов его выражения.

Лишь в одной из сфер письменной речи средства словесной образности почти совсем неупотребительны. Это - деловая речь, поскольку здесь официальности, точности, безэмоциональности общения и терминированности выражения оказываются как бы противопоказанными образные средства. Лишь смешанным, «пограничным» жанрам (законодательно-публицистическим: ср. первые декреты Советской власти, обращения, праздничные приказы) и некоторой части деловой терминологии (например, синекдоха: официальное лицо, договаривающаяся сторона и т. д.) известны элементы образности, правда в последнем случае стершейся, так как она касается терминологии.

Употребительность образных средств в устно-разговорной речи зависит от индивидуальности общающихся, темы разговора и ситуации общения. Для этой сферы особенно характерна эмоциональность выражения, которая сказывается на свойствах образности. Здесь широко употребительна общеязыковая образность (что не исключает окказиональных метафор). Это связано с быстрой реактивностью устно-разговорной речи, ее спонтанностью, неподготовленностью.

Эпитет - слово, образно определяющее предмет или действие, подчеркивающее характерное их свойство, также наиболее употребительно в художественной речи, где оно выполняет эстетическую функцию. Эпитет нередко бывает метафорическим: В ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня (Лермонтов); С медного открытого его лица стекал пот (Паустовский); Она улыбалась голубой детской улыбкой (Шолохов). Широко используются эпитеты и в публицистической речи, что обусловлено экспрессивной функцией публицистики: гигантское строительство, светлое будущее; гневный протест; ратные подвиги.

Иногда говорят об эпитетах в научной речи. Однако если под этим средством словесной образности понимать художественное определение с присущей ему эстетической функцией, то термин «эпитет» вряд ли применим к научной речи. Здесь лучше говорить просто об определениях, поскольку они преследуют не художественно-изобразительные цели, а логико-уточнительные, в крайнем случае - наглядность. Определения некоторых областей научной литературы на первый взгляд весьма образны, но они принципиально отличаются от художественных определений-эпитетов стремлением прежде всего точно и объективно характеризовать предмет. Основное их отличие от художественных определений в том, что они однозначны, в отличие от собственно эпитетов не допускают двуплановости. Примеры определений в научной речи: ...тонкие голубые иглы лазур-апатита (Ферсман); Ломонтит отличается розовым цветом, переходящим в кирпично-красный (он же); Флора, представляющая нам хрящеватые вилообразно ветвящиеся, желто-бурые, тесьмовидные формы (Тимирязев).

Другие средства словесной образности, например метонимия, синекдоха и др., также наиболее свойственны художественной речи.

Примеры метонимии как слова или выражения, переносное значение которых основано на внешней или внутренней связи (смежности) двух предметов или явлений: Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый (Крылов); А в двери - бушлаты, шинели, тулупы (Маяковский).

Синекдоха - это разновидность метонимии, основанная на перенесении значения с одного явления па другое по признаку количественного отношения между ними (часть вместо целого, ед. число вместо мн. числа или, наоборот, видовое название вместо родового или наоборот), например: И слышно было до рассвета, как ликовал француз (Лермонтов); Мы все глядим в Наполеоны (Пушкин).

Перифраза (парафраза) - оборот, состоящий в замене названия предмета или явления описанием его существенных признаков или указанием на его характерные черты,- широко используется, помимо художественной, в публицистической речи: корабль пустыни (верблюд); королева полей (кукуруза); царь зверей (лев).

Стилистические ресурсы словообразования

Прежде всего выделяется стилистическая синонимия словообразовательных аффиксов.

Приведем примеры стилистической синонимии словообразовательных суффиксов: вода - водица - водичка, сестра - сестрица - сестричка, игла - иглища, белый - беленький - белехонький - белешенький, тонкий - тоненький - тонюсенький - тонехонький, светлый - светленький - светлехонький - светлешенький, толстый - толстенький -толстенный и т, д. Разные суффиксы привносят в слово различные стилистические и семантические оттенки. Одни суффиксы: -ичк- (сестричка, водичка и др.), -еньк- (тоненький, светленький, толстенький и др.) -имеют значение уменьшительно-ласкательное, другие: -ищ- (иглища), -енн- (толстенный) -увеличительно-неодобрительное. Слова с этими суффиксами употребительны преимущественно в разговорной речи. Другие слова, с суффиксами -ехоньк-, -ешеньк-, -иц-, свойственны некоторым жанрам устного народного творчества (былинам, сказкам и др.) и несут па себе печать соответствующей стилевой окраски - нередко поэтической; белехонький, белешенький, сестрица, водица и др.

Примеры стилистической синонимии префиксов: избрать - выбрать; испить - выпить; восходить на - всходить на; взреветь - зареветь; влезть - взлезть; вскричать - закричать; воспретить - запретить; нисходить - сходить вниз; востребовать- потребовать; поджарить - нажарить; нарвать (цветов) - сорвать; насушить (грибов) -засушить. Вместе с изменением семантических оттенков, привнесенных префиксом, обнаруживается сопутствующее изменение стилистического (экспрессивного или функционального) оттенка слова. Так, приставки ис- (из-), вос-, нис- привносят оттенок торжественности, приподнятости стиля. Образования воспретить, востребовать характерны для официально-делового общения. Слову взлезть свойствен оттенок устарелости. В параллелях поджарить - нажарить, сорвать - нарвать вторые члены пар, кроме оттенка патетичности, отличаются от первых (более нейтральных) оттенком разговорности, т. е. стилистико-функциональным.

Однако синонимика словообразовательных элементов не так уж распространена в русском литературном языке.

Сердцевину стилистических ресурсов в словообразовании составляют суффиксы и префиксы субъективной оценки. Их иначе называют экспрессивными или эмоционально-экспрессивными. Оттенок уменьшительности обычно сопровождается экспрессией ласкательностн, реже - шутливости, ироничности; оттенок увеличительности - экспрессией грубости, пренебрежения, неодобрения, иронии, а также восхищения. Суффиксы субъективной оценки более свойственны устно-разговорной речи, чем книжно-письменной.

Примеры слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами, У существительных: -ок- (-ек) - голосок, дружок, денек; -очек (-ечек) - голосочек, дружочек, денечек; -ец - братец, морозец; -чик - апельсинчик, блинчик, костюмчик; -ик - арбузик, бутузик, домик; -к- дорожка, дочка, земелька; -ушк- (-юшк-) - дедушка, женушка, заюшка; -оньк- (-еньк-) - кисонька, лапонька, дороженька, зоренька; -ец-, -иц-, -ц- письмецо, платьице, зеркальце, деревцо. У прилагательных: -оньк- (-еньк-) - глупенький, плохонький, добренький, старенький; -ехоньк- (-охоньк-) - светлехонький, скорехонький, легохонький; -ехонек- (-охонек-), -ешенек- (-ошенек-) - близехонек, легошенек. У всех этих слов обнаруживается яркая эмоциональность и экспрессия. Суффиксальные образования со значением пренебрежительности, презрительности, иронии: -ишк- воришка, лгунишка, зайчишка, шалунишка, городишко, домишко, здоровьишко, житьишко и т. д.; -онк- (-енк-) - душонка, книжонка, бабенка, лошаденка; -шк- старикашка; -ц- -ленца. Суффиксы, придающие словам значение увеличительно-с т и, чаще всего сопровождаются эмоциональными оттенками неодобрения, презрения, но могут выражать и восхищение, удивление. Ср.: суффикс -ищ- - На улице непролазная грязища! От него винищем так и несет! Вот это басище! Ну и голосище! Суффикс –ин- Вот так домина! (Но: дурачина, идиотина). Ср., с другой стороны, выражение горделиво-ласкательное в контексте стихотворения В. Маяковского: краснокожая паспортина.

Префиксы, вносящие в слово экспрессивно-стилистические; оттенки (ср.: добрый - предобрый; веселый – развеселый); нередко употребляются в сочетании с другими средствами и способами словообразования: суффиксами и словосложением (в частности, повторением слова): добрый-предобрый; большой-пребольшой; прехорошенький. (Подобное сочетание встречается и у суффиксальных образований: зимушка-зима.)

Некоторые суффиксы придают слову те или иные эмоционально-экспрессивные оттенки, не внося значений уменьшительности и увеличительности, например неодобрение: суффикс –ун- болтун, ворчун, лгун, крикун, драчун; -ак- гуляка, зевака, ломака; -к- выскочка, белоручка, сладкоежка, недоучка, неженка; -ляв- вертлявый; -аст- зубастый, губастый, горластый; -ан- критикан, интриган, политикан, смутьян; презрение: суффикс –яй- кисляи, слюнтяй, негодяй; -л- воротила, вышибала, объедала; -ыг- забулдыга, прощелыга; -яг- скупяга и др. Оттенок шутливо-иронический и даже ласкательный имеют слова с суффиксами -яш- (-аш-), -он-: добряш, племяш, тихоня и др.

Аффиксы привносят в слова функционально-стилистические окраски. Эти окраски характеризуют слово по его отношению, во-первых, к книжно-письменной или устно-разговорной речи, во-вторых, к тому или иному функциональному стилю. Известен целый ряд суффиксов книжного происхождения и соответствующей функционально-стилевой окраски: -ств-, -ость, -изм, -ур-, -ани (е), -ени (е), -тель, -ист, -тор, -изн-; например: достоинство, авторство; всеобщность, сущность; марксизм, оптимизм, альтруизм; скульптура, корректура, аспирантура; восклицание, блуждание; влечение, мышление; ваятель, вдохновитель; гуманист, атеист, импровизатор, колонизатор; отчизна и др.

Оттенок разговорности придают словам следующие суффиксы: -як - здоровяк, добряк, свояк; -ик, -ник - вечерник, глазник, зубник; -ун- болтун, хаастун; -к- вечерка (вечерняя газета), летучка, пятидневка; -овк- в существительных женского рода, обозначающих предметы: столовка, курсовка, спецовка, путевка - и лица: плутовка, мотовка, чертовка; -яг- дворняга, сотняга, штормяга и др. С оттенком грубо-просторечным: -н(я) - брехня, грызня, долбня;-j- - бабьё, дурачьё, мужичьё, разговорно-просторечным: -ух- грязнуха, толстуха, стряпуха.

Можно отметить ряд суффиксов, характерных для научной и научно-технической, а также профессиональной речи. Так, с помощью уже названных суффиксов книжного происхождения постоянно образуются научные термины: -ость- плавкость, ковкость,, сопротивляемость; -ств- гегельянство, кантианство, толстовство; -изм - идеализм, феодализм, материализм; -аци(я) (-яци(я)- акклиматизация, вулканизация, аргументация; -фикаци(я) (-ификаци(я)-электрификация, газификация; -тор-изолятор, коммуникатор; -ит (преимущественно термины медицинские) -бронхит, гайморит, плеврит; профессионализмы: -к- вклейка, верстка, обмотка; -аж – метраж, типаж, тоннаж, литраж; -чат- коленчатый, ступенчатый; -чик(-щик - передатчик, счетчик, тральщик; -ун - шатун, колун, -льн(я)- гладильня, коптильня и др.

В публицистической речи употребительны слова с суффиксами: -ость - договоренность, сработанность; -щин- белогвардейщина, обыденщина: -ан - критикан, политикан; -истек- большевистский и др.

При префиксации наблюдаются те же стилевые окраски. Здесь экспрессией высокого стиля обладают префиксы: из- изведать; нис- нисходить, ниспослать, ниспадать; вос- - воспевать, восхотеть и др. Функционально окрашены приставки книжного происхождения, характерные для научных и научно-технических, официально-деловых терминов и публицистической лексики: востребовать, избрать, воспретить, в том числе ряд префиксов прилагательных иноязычного происхождения: а- аморальный, анормальный, асимметричный; анти- антисанитарный, антифашистский, антихудожественный: архи- архипошлый, архиглупый; интер- интернациональный, интервокальный; ультра- ультрафиолетовый, ультрареакционный, ультрарадикальный; экстра- экстраординарный.

Как можно было заметить, эмоционально-экспрессивные и функциональные стилистические окраски нередко совмещаются как у суффиксальных, так и у префиксальных образований.

В словообразовании это совмещение, пожалуй, еще более заметно, чем в лексике.

Словосложение также обладает немалыми стилистическими возможностями. Помимо уже отмеченных прилагательных типа веселый-превеселый, экспрессивной окраской обладают, например, имена существительные, образованные сочетанием глагольной формы 2-го лица единственного числа повелительного наклонения с существительным - сорвиголова, держиморда, вертихвостка, скопидом. Функционально-стилистическая окраска свойственна разного рода терминологической лексике, например существительным: краевед, языковед, лесовод, винодел, водомер, миномет, винторез, восьмигранник, многоугольник, в том числе с иноязычными элементами: этнограф, спектроскоп, славянофил, метроном, электронасос; прилагательным: льнопрядильный, светолюбивый, морозоустойчивый, клинолистный и др.

Для художественной речи характерны сложные прилагательные, обозначающие оттенки цветов или качество с дополнительным оттенком (такие прилагательные часты, например, у Горького, у Шолохова): пепельно-серый, иссиня-черный, золотисто-желтый, дымчато-серый, горько-соленый, приветно-мягкий. Этот тип словообразования чрезвычайно продуктивен и в речи ряда научных областей (например, в геологии, химии, биологии). Ср., например, определения, употребляемые при характеристике минералов, растений: темно-синий, кирпично-красный, желто-бурый, черно-зеленый, вилообразно-ветвящийся.

Сложносокращенные слова в связи с ограниченностью сферы их употребления также обладают некоторой функционально-стилистической окраской. Например, разного рода аббревиатуры в зависимости от сферы использования несут окраску либо официально-делового функционального стиля (Продамет, КЗоТ, УПК, ГПК, Лензолото, завком, продмаг, финотдел, хозрасчет, райфо), либо публицистического (политбюро, райком, НАТО, военком, ТАСС, ЦК, ВЦИК, компартия, эсер), либо научного (ЭВМ - электронно-вычислительная машина, МП - машинный перевод, ИК - инфракрасный, ПК - перфокарта, СВЧ - сверхвысокая частота, ФЭУ - фотоэлектронный умножитель), либо разговорного (МНС - младший научный сотрудник, шкраб - работник школы, БАН - библиотека Академии наук, ИВАН - Институт востоковедения Академии наук).

Стилистические ресурсы морфологии

Ресурсы стилистики в области грамматики, в частности морфологии, естественно, следует искать в синонимических явлениях. Синонимических и просто дублетных форм в морфологии не так уж мало. Они появляются в языке по ряду причин: в связи с внутренними процессами развития языка, взаимодействием устно-письменной и книжно-разговорной речи, а также различных функциональных стилей, наконец, исходя из потребности выражения смысловых и эмоционально-экспрессивных оттенков. Однако синонимические средства морфологии далеко не всегда имеют собственно стилистический характер.

Морфологические средства, в отличие от лексических и словообразовательных, дают значительно меньше эмоционально-экспрессивных окрасок и больше функциональных, связанных с традицией употребления тех или иных форм в устно-разговорной либо в письменно-книжной сфере, преимущественно в научном или деловом стиле.

Вопрос о стилистических ресурсах морфологии нельзя ограничивать только явлением стилистической синонимии, потому что средства морфологии в отличие от лексических являются в общем употребительными во всех стилях, жанрах и формах речи. Если можно говорить о функционально-стилистическом расслоении лексики, то нельзя этого сказать о грамматике, категории, формы и конструкции которой носят всеобщий характер. Однако своего рода функционально-стилистическая специализация все-таки захватывает и грамматику. Это выражается в двух моментах: во-первых, в разной степени частоты употребления тех или иных форм в разных функциональных стилях и, во-вторых, в связях значении отдельных форм с данным функциональным стилем. (Эти значения можно называть функционально-стилистическими.) Второй момент особенно важен, так как именно в семантико-грамматических особенностях языковых единиц выражается своеобразие того или иного стиля на морфологическом уровне. К стилистическим ресурсам морфологии относятся и такие функциональные возможности форм, которые позволяют одной и той же форме выступать в различных стилистических функциях. Нередко при этом происходят сдвиги в семантике. Наконец, традиционная стилистика включает в орбиту своего рассмотрения вообще все случаи смысловых оттенков, передаваемых морфологическими средствами (часто параллельными, синонимичными, но и не только ими). При широком понимании стилистики, смыкающемся с также широким пониманием культуры речи, и этот аспект оказывается правомерным.

Стилистические ресурсы синтаксиса.

Синтаксис (как и морфология) в отличие от лексики и фразеологии не обладает ни столь четкой стилевой окраской своих единиц, ни строгой функциональной их прикрепленностью к определенным речевым сферам. Действительно, тот или иной тип предложения, конструкция, оборот обычно используются в самых различных речевых сферах, являясь общеязыковыми средствами. Здесь можно говорить лишь о некоторых ограничениях в употреблении отдельных конструкций, оборотов в той или иной речевой разновидности, но не о связанности их лишь с определенным функциональным стилем. Поэтому о грамматике, в том числе в известной степени о синтаксисе, распространено мнение как о языковых уровнях не собственно стилистических, не обладающих постоянными стилевыми окрасками. И вместе с тем справедливо считается, что именно синтаксис таит в себе огромные стилистические возможности, которые заключаются преимущественно в его способности передавать тончайшие смысловые нюансы и оттенки мысли. Однако проблема границ семантики и стилистики почти совершенно не изучена: имеются ли они вообще и где «проходят», пока сказать трудно. Таким образом, вопрос остается открытым. Если ограничить стилистику областью собственно стилистических значений и окрасок и отличать ее от ортологии, то нестилистической придется признать сферу смысловых оттенков синтаксических единиц (идеографические синонимы), тем более что действительная взаимозаменяемость здесь весьма ограниченна.

Между тем многие средства синтаксиса отличаются сильной эмоциональностью и экспрессивностью и, следовательно, стилистической значимостью, например: предложения, различные по цели высказывания (побудительные, восклицательные, нередко вопросительные); многие случаи неполных и односоставных предложений; ряд явлений порядка слов; случаи использования однородных членов предложения, обособленных оборотов, видов бессоюзных предложений; приемы использования прямой речи; период; наконец, явления так называемого поэтического синтаксиса (анафора, эпифора, антитеза, градация, параллелизм и т. д.) и другие.

Также безусловными стилистическими средствами в синтаксисе являются функционально ограниченные и тем самым окрашенные синтаксические единицы. Например, причастные и деепричастные обороты, некоторые виды связок сказуемого, ряд отыменных предлогов и союзов характерны для книжной речи, и употребление их привносит в высказывание книжный колорит, а многие эллиптические конструкции, инфинитивные и безличные предложения, сказуемые, выраженные междометиями, инфинитивом, присоединительные связи, многие союзы преимущественно употребительны в разговорно-бытовой речи. Явления же так называемого поэтического синтаксиса и ряд других синтаксических средств (приемы использования порядка слов, однородных членов предложения, построение периода и др.) употребительны почти исключительно в художественной речи, типичны для нее и несут на себе «стилистическую печать» этой речевой разновидности. Некоторые из указанных средств характерны и для публицистической и - уже - ораторской речи.

Можно указать и такие синтаксические явления, которые хотя и не несут на себе определенной «стилистической печати», однако широко используются в одном-двух функциональных стилях и не типичны для других. Например, сложноподчиненные предложения или простые нераспространенные предложения обладают повышенной частотностью в одних стилях и пониженной - в других. Однако во всех этих случаях следует учитывать конкретный вид и организацию предложения, его лексическое и морфологическое наполнение. Поэтому такая функциональная характерность оказывается в достаточной степени условной. Поэтому же нельзя сказать, например, что сложноподчиненные предложения в отличие от сложносочиненных или простых обладают окраской книжной, или научной, или официально-деловой речи, так как в конечном счете этот тип предложений используется во всех видах речи, хотя и не с одинаковой частотой. Говоря о синтаксических средствах различных функциональных стилей или, иначе, об отношении синтаксических средств к функциональным стилям, следует иметь в виду частоту употребления тех или иных синтаксических единиц в разных стилях (а также, конечно, и конструкции, специально стилистически окрашенные). Кстати, можно говорить о достаточно устойчивой специализации некоторых синтаксических средств в речи научной, профессиональной, публицистической и т. д.

Итак, синтаксические конструкции и иные синтаксические средства чрезвычайно многообразны, они заключают в себе богатые стилистические возможности. Эти возможности черпаются, в частности, из довольно развитой синонимии синтаксических явлений. Правда, эта синонимия нередко имеет идеографический, смысловой характер, что ограничивает возможности выбора конструкции в каждом отдельном случае. Вместе с тем в синтаксической синонимии немало и собственно стилистических явлений, отличающихся как экспрессивно-эмоциональными оттенками, так и функционально-стилистическими, связанными с определенной сферой использования. К последним относятся книжные и разговорные окраски (связанные с ограничением сферы употребления соответствующих синтаксических единиц). Сюда же могут быть отнесены и наиболее типичные и частотные в том или ином функциональном стиле синтаксические средства.

28. Знаменательные части речи в современном русском языке. Явления переходности в системе знаменательных частей речи.

Части речи– это лексико-грамматические классы слов, обладающие тождественными обобщенно-семантическими и грамматическими признаками.

Части речи со своей семасиологической стороны, т.-е. со стороны их значения, разделяются на знаменательные и служебные. Знаменательные слова отличаются своей конкретностью, и потому звуковая форма их может при произвольном внимании вызывать живое представление того предмета, знаком которого она служит. Служебные части речи это те, в которых значение слов лишено этой способности вызова представлений. Знаменательные слова отличаются узостью значения, а служебные — широтою. Наибольшей знаменательностью, а стало быть и узостью значения отличаются те, которые являются знаками представлений, отличающихся богатством признаков. На первом месте нужно, значит, поставить конкретные имена существительные: волк, камень, водяной; на втором — абстрактные существительные, производные от глаголов и прилагательных (ширина, чтение), имена прилагательные и глаголы, и на третьем, наконец, наречия.

В современном русском языке традиционно выделяют 10 частей речи, семь из которыхзнаменательные: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение, глагол, наречие, слова категории состояния. Они выполняют номинативную функцию (исключение – местоимения) и выступают в качестве членов предложения. Некоторые лингвисты к знаменательным частям речи относят причастие и деепричастие (дискуссионный вопрос).Служебныечасти речи – предлоги, союзы, частицы – не обладают назывной функцией и не выступают в роли самостоятельных членов предложения.

Знаменательным частям речи присущи следующие особенности:

1)все знаменательные слова, кроме местоимений, выполняют номинативную функцию: называют предметы, признаки, процессы и др. явления окружающего мира;

2)местоимения выполняют дейктическую функцию: они указывают на предметы, признаки и другие явления окружающего мира;

3)знаменательные слова обозначают понятия о предметах, признаках, процессах;

4)каждое знаменательное слово имеет фонетическое ударение: логическое ударение в предложении падает на одно из знаменательных слов;

5)знаменательные слова имеют морфемную структуру;

6)знаменательным словам присущи грамматические категории;

7)они функционируют в составе предложения в качестве членов предложения;

являются конструктивными элементами для словосочетаний и предложений;

8)к знаменательным словам в предложении можно задать вопрос.

Проблемы переходности в области частей речи и контаминантов  

Объем и содержание частей речи не остаются постоянными, они меняются в процессе исторического развития. Группы слов из одной части речи переходят в другую, закрепляясь в ней, приобретая новые дифференциальные признаки.

Первые замечания, касающиеся отдельных переходных явлений, относятся к XIX в. На явление субстантивации обращали внимание Н.И. Греч, А.Х. Востоков, Ф.И. Буслаев, Г.П. Павский и др. А.М. Пешковский считает переход слов из одной части речи в другую «следствием того, что отдельные слова на почве звуковых изменений и изменений значения, происходящих в них самих и связанных с ними ассоциативно словах, медленно и постепенно переходят из одной категории в другую»

Следующий шаг был сделан в работах А.А. Шахматова, который охарактеризовал переходность как важное явление в системе частей речи и назвал конкретные процессы пополнения имён существительных, прилагательных, местоимений, наречий, союзов и т. д. путём перехода из других частей речи с помощью терминов «субстантивация», «адъ­ективация», «прономинализация», «адвербиализация», «конъюнкционализация» и т. д.

Особое внимание процессы переходности в области частей речи привлекли к себе в 50– 60-е годы нашего столетия. Появился ряд работ, посвященных конкретным явлениям диахронной трансформации. Их авторами являлись Н.А. Каламова, Л.П. Калакуцкая, Е.П. Калечиц, М.Ф. Лукин, Ю.Г. Скиба, М.И. Смольянинова, Е.Т. Черкасова и др. Наиболь­ший вклад в теорию переходности внесли В.Н. Мигирин и В.В. Бабайцева.

Они фактически являются основоположниками нового раздела лингвистики – трансформациологии (название предложено В.Н. Мигириным), хотя формально это направление пока не получило соответствующего статуса.

Термин «переходность» в современной лингвистике относится одновременно к двум разным явлениям. В первом значении переходность рассматривается как диахронная трансформация , в результате которой слово из одной части речи переходит в другую, полностью (реже – в основном) сохраняя свой звуковой облик, при этом утрачивая дифференциальные признаки исходной части речи и приобретая дифференциальные признаки новой части речи.

Во втором значении термин «переходность» синонимичен терминам «гибридность», «промежуточность», «контаминация». В этом случае ничто ни во что не переходит, а в одном слове совмещаются некоторые признаки (иногда – в трансформированном виде) двух частей речи одновременно.

Сказанное выше свидетельствует о том, что переходность логично рассматривать в первом значении, сохраняя семантику, внутреннюю форму данного слова. Переход – это конкретный факт перехода слова из одной части речи в другую. Исходная форма и трансформант вступают в отношения омонимии. Они получили название «функциональных омонимов» (термин предложен О.С. Ахмановой, но в активный лингвистический обиход введён В.В. Бабайцевой). Функциональными называются генетически родственные одинаковые (реже – близкие) по звучанию и написанию слова, образованные путём перехода слова из одной части речи в другую.

Диахронная трансформация с точки зрения направленности процесса может быть иммиграционной (пополняющей какую-либо часть речи) и эмиграционной, направленной на переход слов из данной части речи в другие (В.Н. Мигирин). Иммиграционная трансформация включает в себя ряд диахронных процессов, среди которых выделяются:

• субстантивация – переход в имена существительные,

• адъективация – переход в имена прилагательные,

• нумерализация – переход в имена числительные,

• прономинализация – переход в местоимения,

• адвербиализация – переход в наречия,

• предикативация – переход в безлично-предикативные слова,

• модаляция – переход в модальные слова,

• препозиционализация – переход в предлоги,

• конъюнкционализация – переход в союзы,

• партикуляция – переход в частицы,

• интеръективация – переход в междометия.

В соответствии с этим трансформанты, образовавшиеся в результате перехода слова из одной части речи в другую, получили название субстантиватов, адъективатов, прономинантов, предикативатов, модалянтов и т. п.

Общая направленность диахронной трансформации – от знаменательности к служебности.

Степень активности каждого процесса различна. Часто пополняются за счёт других частей речи имена существительные, безлично-предикативные слова, модальные слова, предлоги, союзы, частицы, междометия. Практически не пополняются таким путём глаголы, имена числительные.

Совокупность трансформантов, пополнивших какую-либо часть речи, составляет её иммиграционный потенциал . Иммиграционный потенциал, с точки зрения содержания исходного материала, может быть однородным, если он состоит из слов, перешедших из одной части речи, и неоднородным, если в его составе представлены трансформанты, образованные путём перехода из двух и более частей речи.

Эмиграционные процессы не получили пока специальных названий, спорным является и их количество. Можно представить, что в составе эмиграционных можно назвать следующие процессы:

• переход имён существительных в другие части речи,

• переход имён прилагательных в другие части речи,

• переход имён числительных в другие части речи,

• переход местоимений в другие части речи,

• переход глаголов в другие части речи,

• переход наречий в другие части речи.

Дискуссионным является вопрос о переходе безлично-предикативных слов, служебных слов в другие части речи.

Совокупность трансформантов, образованных путём перехода слов из данной части речи в другие, называется ее эмиграционным потенциалом .

Диахронные процессы, хотя и не в полном объёме, представлены в лингвистической литературе. Сопоставление же функциональных омонимов, их лексико-грамматических свойств практически (за исключением нескольких работ) почти не производилось. Но именно в функциональных омонимах кроется та энергия, изучение которой поможет не только глубже увидеть современное состояние языка, но и понять его историю, выработать законы переходности в области частей речи.

Функциональные омонимы могут входить в:

1. двучленные ряды (омопары), например:столовая – имя прилагательное истоловая – субстантиват;мимо – наречие имимо – предлог;

2. многочленные ряды , например:что – местоимение,что – союз,что – частица,что – междометие и т. д.

Особенностью данного раздела является то, что при отсутствии общей теории переходности активно разрабатываются частные проблемы – рассматриваются отдельные процессы: субстантивация, адъективация, адвербиализация и др.

Достижения современной лингвистики позволяют поставить вопрос о факторах, способствующих переходу (поощряющих его) или тормозящих (запрещающих) его. Это даст возможность в последующем выявить законы переходности.

В качестве рабочей гипотезы предлагаем следующую: трансформационные возможности части речи или контаминанта зависят от категориального, разрядового и конкретного лексического значения слова, частоты его употребления, длительности существования и т. д. Другими словами, это правило можно оформить следующим образом: чем короче слово, чем выше частота его употребления, длительнее история существования, «приспособленнее» к переходу семантика и грамматические особенности, тем выше его потенциальная способность выступать в качестве исходного слова при диахронной трансформации.

Участие лексико-грамматического класса слов в диахронной трансформации является одной из важных характеристик данной части речи или контаминанта.

Дополнительный материал к вопросу.

Границы между частями речи подвижны. В морфологии русского языка широко представлены явления перехода слов из одной части речи в другую. К ним относятся следующие явления.

1. Субстантивация (переход в существительные) прилагательных и причастий. Субстантивируясь в форме мужского рода, прилагательные и причастия приобретают значение «лицо — носитель признака, названного прилагательным или причастием». Ср.: ухаживать за больным ребенком (больной — прилагательное) и Больной уже встал с постели (больной — существительное); ср. также существительные взрослый, военный, раненый, дежурный, рулевой, заведующий, управляющий, учащийся, обвиняемый, уполномоченный; угнетенный (ср. угнетенные и угнетатели), эксплуатируемый (ср. эксплуататоры и эксплуатируемые) и т. п. В форме женского рода субстантивированные прилагательные обозначают, как правило, помещение, где что-нибудь находится, происходит: приемная, проходная, операционная, ванная, диспетчерская, парикмахерская, булочная, закусочная, шашлычная и т. п. В форме среднего рода субстантивированные прилагательные и причастия называют обобщенный, отвлеченный носитель признака (прошлое, будущее, новое, прекрасное, отживающее, предстоящее; ср. повторение пройденного; Удивительное рядом и т. п.), а также являются названиями кушаний, лекарств (съестное, сладкое, заливное, мороженое, снотворное), представителей различных видов и классов растительного и животного мира (млекопитающее, земноводное, пресмыкающееся, цитрусовое). Субстантивированные прилагательные в форме мн. ч. представляют собой слова pluralia tantum, обозначающие преимущественно различные виды денег и платежей (командировочные, премиальные, суточные и т. п.; ср. также позывные).

Субстантивированные прилагательные и причастия омонимичны соответствующим прилагательным и причастиям, которые со словообразовательной точки зрения являются для них мотивирующими (производящими) словами. Грамматический механизм субстантивации основан на том, что родо-падежно-числовая парадигма прилагательного или причастия сокращается: от нее остается лишь часть — система словоформ одного рода (в ед. числе) или только мн. числа. Субстантивированные прилагательные и причастия составляют подавляющее большинство существительных адъективного склонения (см. § 52).

Субстантивироваться могут и другие части речи — например, наречия (наше завтра, дорога в никуда; Сегодня рушится тысячелетнее прежде. Маяковский), междометия (Далече грянуло ура. Пушкин), личные местоимения в форме им. п. (не интересуется ничем, кроме собственного «я»; говорить на вы; Пустое вы сердечным ты Она, обмолвясь, заменила. Пушкин), а также любые другие словоформы и их сочетания при передаче произносимых кем-либо слов (работать через «не могу»; Ее взволнованное «не надо» долго останется в моей памяти. О. Шестинский). Во всех таких употреблениях субстантивированные слова и их сочетания выступают как несклоняемые существительные среднего рода. Сущность этого явления, в отличие от субстантивации прилагательных и причастий, — чисто синтаксическая; оно сводится к постановке того или иного слова, словоформы, сочетания слов в синтаксическую позицию существительного.

2. Адъективация (переход в прилагательные) причастий. Сущность этого явления — семантическая: потеря причастием глагольных признаков вследствие его семантического отрыва от соответствующе­го глагола, например: выдающийся, блестящий в сочетаниях типа выдающиеся, блестящие способности; выдающийся, блестящий уче­ный; убитый, растерянный, потерянный, потрепанный и т. п. в со­четании со словами типа вид, взгляд, лицо. Такие причастия отрыва­ются от глагольной парадигмы и становятся самостоятельным сло­вом — прилагательным при сохранении адъективного типа склонения.

3. Адвербиализация (переход в наречия). Адвербиализуются деепричастия, теряя глагольные признаки и отрываясь от глагольной парадигмы, подобно причастиям при адъективации, например: шутя (Он сделает это шутя — «очень легко, без напряжения»), играючи в том же значении, лежа (Читать лежа вредно). Адвербиализуются также формы косвенных падежей и предложно-падежные формы существительных, например формы твор. п. в наречиях типа осенью, зимой, летом, вечером, временами, шагом, рысью, формы вин. п. с предлогами в наречиях вбок, вверх, вниз, вдаль, в одиночку, наполовину, наудачу и т. п. При этом, отрываясь от парадигмы существитель­ного, такие формы становятся неизменяемыми словами, а флексии и предлоги исходных падежных и предложно-падежных форм функционально преобразуются: флексии становятся суффиксами наречий, а предлоги — префиксами.

4. Прономинализация (переход в местоимения) — явление чисто семантическое. Существительные, прилагательные и причастия, переходя в местоимения, приобретают функцию указания на предмет или признак. Таковы, например, существительные вещь (Бал — вещь хорошая, неволя-то горька. Грибоедов), дело (Отпуск — хорошее дело), человек (при указании на лицо: Он человек неплохой и т. п.), брат (в разговорной речи, также при указании на лицо, в некоторых конструкциях: пришлось или вышло по три рубля на брата); прила­гательные известный, определенный в значении «некоторый, кое-ка­кой» (в известном смысле, на определенном этапе и т. п.). Как ука­зательные местоимения употребляются прилагательные и причастия данный («этот; тот, о котором идет речь»: в данном случае, в данную минуту), последний («этот, только что упомянутый»), следующий («тот, который сейчас будет упомянут»), указанный и др. Прономинализуется также числительное один (см. § 68).

5. Широко распространен переход знаменательных слов и словоформ в служебные слова. Функционально преобразуясь, знаменательные слова, их словоформы и предложно-падежные сочетания приобретают различные служебные функции — становятся предлогами, союзами, частицами. Такие словоформы обособляются от парадигм соответствующих знаменательных слов, например:

Существительное → предлог: путем чего (Это можно решить только путем тщательного анализа); в силу чего, с помощью чего, в продолжение чего, ввиду чего и т. п.

Существительное → союз: правда (в значении «хотя»: Чьи-то шаги, правда еще далекие, заставили ребятишек насторожиться. А. Гайдар), благо (в значении «тем более что»: Собаки залезли в конуру, благо не на кого было лаять. Гончаров).

Наречие → предлог: согласно чему, внутри чего, вокруг чего, накануне чего (ср.: Он приехал накануне — наречие и Он приехал накануне решительного дня — предлог), напротив чего (ср.: Через аллею — луг, а напротив лес и Напротив дома — лес) и т. п.

Наречие → союз: едва (ср. едва живой, Она едва могла удержаться от смеха — наречие и Едва он ушел, как ему позвонили по телефону — союз), чуть, пока (ср. Я пока подожду — наречие и Пока он спал, она готовила завтрак — союз).

Наречие → частица: просто (Просто видеть его не могу), прямо (Он прямо герой), решительно (Этот человек нужен решительно всем).

Глагол (в форме деепричастия) → предлог: благодаря чему, несмотря на что, спустя что (часа два спустя), не считая чего, кончая чем.

Глагол (чаще в форме повел, наклонения) → частица: пускай, давай, дай (Дай я попробую это сделать), смотри (Смотри не упади), было (Хотел было остаться, пораздумал).

Местоимение → союз: что, чем, как и т. п.

Местоимение → частица: оно (в разговорной речи, например: Вот оно что!), себе (Ступай себе домой).

6. Различные знаменательные части речи переходят в междометия: существительные (батюшки, боже, караул, пропасть, дьявольщина), глаголы (брось, подумаешь, помилуйте), наречия (полно, прочь, вон). Широко употребляются в функции междометий устойчивые словосочетания (боже мой, черт возьми, скажите на милость и т. п.).

7. Широко распространена грамматическая омонимия служебных частей речи, например:

союз — частица: чтобы (Тороплюсь, чтобы успеть на поезд — союз; Чтобы этого больше не было! — частица), будто (Уверяет, буд­то сам видел — союз; Будто я этого не видел! — частица), именно, да;

предлог — частица: вроде [пальто вроде моего — предлог; Улыбнулся вроде Теркин... (А. Твардовский) — частица].

Иногда многозначное слово представляет собой систему нескольких взаимосвязанных значений, относящихся к разным частям речи и потому являющихся грамматическими омонимами. Таковы, например:

Только — 1) частица (многозначная: ср. Осталось только три дня; Только бы уехать; Зачем только я сказал!); 2) союз (Только скажешь, я приду; Я согласен ехать, только не сейчас); 3) наречие (Он только проснулся); раз — 1) существительное (На этот раз, два раза); 2) наречие (Раз поздно вечером); 3) союз (Раз обещал, сделай); 4) междометие (Раз! — врезалась бита белая... А. Вознесенский).

Явление грамматической омонимии шире, чем явление перехода слов из одной части речи в другую. Так, с синхронной точки зрения можно говорить только об омонимии, например, для качественных наречий и кратких форм сред, рода прилагательных (ср.: Она красиво одета и Ее платье красиво; выразить мысль понятно и Твое волнение мне понятно), в ряде случаев — для омонимичных неизменяемых слов (чтобы, да, только) и др.

28. Основные понятия стилистики: стилевая черта, речевая системность стиля.

Стилевая черта, -ы. Языковая характеристика, инвариантная для всех текстов данного функционального стиля и предопределяющая его речевую системность. Под речевой системностью функционального стиля понимается взаимосвязь в текстах этого стиля разноуровневых языковых единиц, обусловленная общим коммуникативным намерением создателей текстов. Каждое сообщение-текст имеет комплекс идиосинкратических языковых с. ч., которые и позволяют определить стилевую принадлежность текста. Тексты вне стиля или стилистически нейтральные тексты не существуют. К основным с. ч. относятся отбор языковых средств, правила их сочетаемости между собой и соотношения, пропорции (включая и частотность) межстилевых и собственно стилевых явлений.

В каждом стиле можно выделить стилистически окрашенные языковые единицы, употребляющиеся только или преимущественно в данной сфере (это касается прежде всего единиц лексического уровня): в разговорном стиле - разговорная и просторечная лексика и фразеология, в научном - научная терминология и устойчивые словосочетания терминологического характера, в публицистическом - общественно-политическая лексика. Однако стиль не следует понимать лишь как сочетание стилистически маркированных средств, как результат суммирования в процессе функционирования языка единиц одной стилистической окраски. Одни и те же языковые средства (в особенности единицы фонетического, морфологического и синтаксического уровней) могут использоваться в разных сферах деятельности, объединяя все стили в единую языковую систему. В процессе функционирования в соответствии с коммуникативной задачей происходит отбор языковых средств и их своеобразная организация, благодаря которой эти единицы оказываются взаимосвязанными по функциональному значению.В результате создается стиль с разнообразным составом языковых средств, но единый по семантико-функциональной окраске и значению, складывается функционально-стилистическая системность, свойственная данному стилю.Специфическая для той или иной сферы применения языка экстралингвистическая основа определяет общую стилевую окраску речи, которая формирует своеобразное качество речи, воспринимаемое как стиль.

В зависимости от целей и задач общения, содержания и речевой ситуации в функциональном стиле активизируются определенные языковые единицы в определенном семантическом значении.Так, например, термины могут использоваться в любом стиле, но чаще всего встречаются в научном и официально-деловом, органически входят лишь в системы этих стилей, являясь их обязательным закономерным звеном. В системы же разговорного и литературно-художественного стилей они не входят, их употребление здесь в значительной степени случайно (оно обусловлено темой разговора или задачами художественного изображения научной или деловой сферы). При таком использовании термины чаще всего теряют свою точность, они фактически детерминологизируются (сравни, например, употребление лексемытрагедия в литературоведении:Трагедия Шекспира «Гамлет» и в разговорной речи:Она пережила тяжелую трагедию). Сложноподчиненные предложения, причастные и деепричастные обороты характерны для книжных стилей, прежде всего для официально-делового и научного, являются обязательным элементом системы данных стилей. В разговорной же речи их употребление не обязательно, случайно. Глаголы страдательного залога являются стилеобразующими для научного стиля, а действительного - для публицистического.

Одна и та же языковая единица может быть использована в разных стилях, однако в конкретном акте коммуникации проявляются специфические для данного стиля семантические и функционально-стилистические значения. Например, формы глагола настоящего времени в разговорной речи обозначают конкретное действие, происходящее в момент речи: Студенты слушают лекцию; Я думаю, что день будет прекрасным. В научном стиле эта временная форма обычно выражает вневременное, абстрактное значение:Областные диалекты находятся за пределами литературного языка; Как и сам язык, норма претерпевает исторические изменения (Русская грамматика), в официально-деловом - настоящее предписания (или долженствования):Родители несут (т.е. обязаны нести)ответственность за воспитание детей; Государство создает (т.е. должно создавать)необходимые условия для свободного и эффективного участия молодежи в политическом, социальном, экономическом и культурном развитии; в художественной речи настоящее историческое:Помню раннее, свежее, тихое утро... Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег... и прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтание дроздов... (И. Бунин);Другая сторона оврага была уже нашим владением -поднимаешься по крутой тропинке из тенистого прохладного оврага, и вот уже весь освещенный солнцем, предстает перед тобой большой дом (В. Андреева). Сравни также:кислый раствор (хим. ‘содержащий кислоту') икислы й вид (разг. ‘недовольный, разочарованный, расстроенный'),точка опоры, космическая скорость, определить координаты и т.д. в научной и разговорной речи.

И каждом стиле создается собственная внутристилевая система, материалом для этого служат все единицы литературного языка, но одни обладают большей степенью продуктивности, другие - меньшей. Функциональный стиль как бы производит собственное перераспределение языковых средств: из общелитературного языка он отбирает прежде всего то, что соответствует его внутренним потребностям и задачам. Таким образом, единство стиля создается не только и даже не столько стилистически маркированными единицами, сколько соотношением общих для всех стилей языковых средств, характером их отбора и сочетания, закономерностями функционирования языковых единиц в данной сфере общения.

В конкретных текстах могут наблюдаться определенные отклонения от средней нормы, от типичных особенностей организации языкового материала в том или ином функциональном стиле. Они обычно обусловлены тем, что к основной задаче общения присоединяется какая-то дополнительная (или дополнительные), т.е. усложняется экстралингвистическая основа. Например, возникает необходимость не только информировать о научном открытии, но и рассказать об этом в популярной форме. В таком случае в тексте будут употребляться элементы, заимствованные из художественного повествования и публицистики (образные сравнения, риторические вопросы, вопросно-ответный ход и др.), разговорные интонации и синтаксические конструкции и т.д. Но все эти элементы должны подчиняться единой цели, благодаря чему достигается общая функционально-стилистическая окрашенность.

1