Между реальностью и представлением

6 Реальность — это, конечно, действие каких-то сил, обе­ спечивающих то, что происходит. Но сами эти силы скрыты от нас, мы, теоретически, можем видеть лишь отношения этих сил друг с другом (на практике же мы и эти отноше­ ния, как правило, «убиваем» обозначением, превращаем их в представление).

Впрочем, ошибкой было бы думать, что эти «силы» — это некая сокрытая от нас «подлинная реальность». Всякие «силы», сами по себе, это тоже всегда отношения.

Поэтому если мы в данном конкретном случае видим от­ ношение между чем-то и чем-то, но не понимаем, чем оно — это отношение — обусловлено, это не значит, что то, что об­ условливает эти отношения, не было, в свою очередь, тоже обусловлено какими-то отношениями. Таким образом, мы, согласно анекдоту и «онтологии ничто», должны утверждать, что «там черепахи до самого низу»*.

То, что это кажется парадоксом, не должно нас смущать — наш мозг не был создан эволюцией для постижения основ бы­ тия, и было бы, как минимум, странно, если бы устройство ре­ альности казалось нам «логичным».

Проблемы возникают тогда, когда мы, сталкиваясь с па­ радоксом, прибегаем к рационализации.

Даже если мы не видим всей «глубины» отношений, соз­ дающих ткань реальности (не видим их, так сказать, «до само­ го низу»), это не значит, что мы не видим каких-то отношений (какое-то действие сил).

Какие-то отношения мы точно должны усматривать, при­ чем со всей определенностью, ведь они и есть реальность, а мы вряд ли были бы успешны в мире — хоть в каком-то своем качестве, — если бы реальность была скрыта от нас абсолютно и за семью печатями.

Впрочем, это «должны усматривать» как раз и является проблемой — мы с этим плохо справляемся.

* Существует множество версий этого анекдота, но суть всегда одна и та же: некто утверждает, что земля держится на гигантской черепахе, а на вопрос — на чем же дер­ жится черепаха, следует этот ответ: «Вы меня не запутаете! Там черепахи до самого низу!».

https://t.me/medicina_free

Во-первых, потому что, как мы уже говорили, сам наш мозг стремится к универсализации своих представлений, созда­ вая их не из абстрактных гносеологических озабоченностей, а строго под возможности собственного реагирования.

Во-вторых, потому что (о чем у нас тоже уже шла речь) нам нет нужды осознавать то, что превратилось в автоматизм, или даже уже было предзаданным эволюцией автоматизмом (как в случае с цветом человеческой кожи). Нас потому совер­ шенно не смущает тот факт, что наши представления о реаль­ ности и реальность постоянно друг с другом конфликтуют.

И наконец, в-третьих, потому что так устроен наш язык — его знаки должны иметь денотат, на который можно указать. Очевидно, что с этого язык начался, а то, что он потом оторвался от предметности и вообще всякой конкретики, не изменило его логики — создавать значения слова не из отношения отноше­ ний в реальности, а исходя из неких гипотетических сущностей («чашности», «стольности», «лошадности» и т. д. [Платон]).

То есть, мы бы и должны были бы видеть отношения от­ ношений, а не некие свои представления о них, но само наше устройство таково, что представления все время перекрывают собой реальность, скрывая от нас то, что должно быть для нас вполне очевидным.

7 Итак, реальность лежит перед нами без всякой потаенности, но — при всей своей этой явленности — она не замечает­ ся нами. Мы словно нарочно превращаем ее в представление о реальности, а дальше действуя уже в самой реальности (дей­ ствовать в представлении о ней, понятное дело, невозможно), допускаем ошибки.

Допустим, я ухватываю некие отношения в реальности, но по указанным причинам не осознаю их (то есть, моя психика ведет меня сама — на некоем автомате, неосознанно). Если это работает само по себе и результат достигается, то я и не вижу этих отношений на уровне своего сознания (в каком-то смысле в этом нет необходимости).

Если же нечто не работает само по себе и при этом у меня нет ощущения «очевидности», мне придется воспользоваться какими-то абстрактными терминами, наподобие «красного» или «справедливости».

https://t.me/medicina_free

Выбирая клубнику из чаши с клубникой, я не думаю, что мне нужна «красная клубника», я ориентируюсь на другие фак­ торы — цвет должен казаться мне «спелым», «сладким», «вкус­ ным», но главное — это отсутствие пятен, контрастных зон, сви­ детельствующих о том, что ягоды поддались процессам гниения.

Словосочетание «красная клубника» понадобится мне лишь для коммуникации с другими людьми. Например, меня попросят ответить на вопрос, какие красные ягоды я знаю? Или спросят — достаточно ли клубника на грядке покраснела? Или — как выглядела клубника в магазине? И я буду думать про «красную клубнику».

Но в другой ситуации, мне самому это словосочетание со­ вершенно не нужно. Иными словами, идея «красной клубни­ ки» имеет смысл для общения с другими людьми, а не для того, чтобы я что-то с ней — с этой идеей — делал в реальном мире.

Точно так же и «справедливость»: я не пользуюсь этим словом «для себя». Хорошо (справедливо) или плохо (неспра­ ведливо) поступил человек, я решаю не благодаря знанию слова «справедливость».

Ямогу чувствовать себя обиженным или разозленным —

иэто факт, который я, при необходимости, легко облеку в слова о «справедливости». Но я буду испытывать эти чувства под дей­ ствием соответствующих сил и без дополнительных их обозна­ чений.

Нечто действительное случается вне зависимости от того, что мы об этом думаем и какими словами пользуемся. Будучи реальными, мы просто со-участвуем в бытии реального, нам для этого нет нужды ни в каких специальных «подручных сред­ ствах»*.

Так, например, я могу испытывать какое-то сильное чув­ ство к другому человеку, и это то, что происходит (мое чувство происходит). Нужно ли мне самому слово «любовь», чтобы понять, что я чувствую? Нет.

Добавив же к этому своему — уже существующему, уже происходящему — чувству слово «любовь», я не пойму свое чувство лучше, я лишь прибавлю к нему то, что я уже знаю

* Здесь мы не будем останавливаться на фундаментальном значении, которое имеет усвоение языка в онтогенезе для формирования пространства нашего мышления (данный вопрос был рассмотрен в книге «Что такое мышление? Наброски»),

https://t.me/medicina_free

про любовь (знаю, благодаря обучению в определенной куль­ турной традиции, благодаря предшествовавшей проблематизации и т. д.).

В результате, вместо реальности, в которой я находил­ ся (да и нахожусь, надо сказать, на самом-то деле), я получу некое представление о реальности. Это представление будет чем-то дополнительным к моему чувству и почти с неизбеж­ ностью повлияет на него.

Вполне возможно, кстати сказать, что никакой любви я, на самом-то деле, и не чувствую, а чувствую что-то другое (сексуальное влечение, уважение и т. д.). Но решив, что «это любовь», я создам искажение — это будет чем-то наведенным, не имеющим действительного отношения к тому, что проис­ ходит на самом деле между мой и объектом моей страсти.

Впрочем, когда соответствующее искажение случится, не­ что в моих отношениях с предметом моих чувств неизбежно произойдет, потому что представления сами по себе тоже ре­ альны, как и все, что происходит, а они происходят в данном случае как эта самая «наведенность».

8 Казалось бы, превращение отношений (того, что про­ исходит) в представления, с одной стороны, путает дело, но с другой, и это немаловажно, позволяет нам стабилизировать ситуацию, добиться большей определенности и, возможно, какой-то своей дополнительной функциональности.

Если мы означиваем некое положение вещей (то, что про­ исходит), мы можем воспользоваться инструкциями, которые освоили в процессе своего врастания в культуру, и, возможно, лучше решим какую-то задачу — например, выберем хорошую клубнику (если, конечно, в нашей культуре такой опыт нако­ плен, а мы его правильно восприняли).

Впрочем, с равным успехом мы можем попасть и впросак, например, неверно означив некое отношение как «любовь» или как «несправедливое» действие (когда денотат эфемерен, мы неизбежно подвергаемся риску оказаться в заложниках у подобных языковых игр). А и «любовь», и «справедливость» потребуют от нас каких-то действий.

Но только ли в денотате дело? Зная, что мы предпочитаем «красную клубнику», ее производители могут поработать над

https://t.me/medicina_free

цветом своей продукции, ухудшив ее вкусовые свойства. Так что, выбрав, согласно своим представлениям, ярко-красную клубнику, мы вовсе не обязательно окажемся правы. Менее красная может оказаться и вкуснее, чем та, что имеет искус­ ственно усиленный «товарный вид».

То есть, «инструкции», заключенные в представлениях, полученных нами из культуры, вовсе не обязательно хороши, а в ряде случаев — как с теми же «любовью» и «справедливо­ стью», — и вовсе могут оказаться сущей катастрофой («за это можно все отдать» — явный поэтический перебор по поводу «любви», да и кровная месть по случаю какой-то «несправед­ ливости», тоже, наверное, не идеальное решение).

Вся проблема в том, что, из-за особенностей устройства нашего психического аппарата, мы думаем, что денотаты в принципе существуют.

Если бы денотатами наших представлений могли быть отношения как таковые — то есть, мы имели бы воз­ можность воспринимать саму суперпозицию отношений (видеть их одновременно, как бы глазами всех «сторон отношений»), то подобный денотат был бы предельно функционален. Он сохранял бы свою вероятностную при­ роду — то есть, был бы подвержен изменению в отношени­ ях, то есть происходил бы.

Однако, таких денотатов у наших представлений не может быть — обращаясь к отношениям, мы неизбежно оказываем­ ся на какой-то их «стороне». Они, как уже говорилось, как бы коллапсируют до состояния, которое может быть нами пред­ ставлено.

Таким образом, все, чем мы в действительности распола­ гаем, — это возможность теоретически предполагать наличие подобной суперпозиции отношений (как бы держать в голове наличествующую вариативность ситуации). И это именно то, что мы должны делать, если действительно реконструируем реальность, а не просто сворачиваем ее до какого-то «ясного» нам представления.

9 Итак, мы сами находимся в реальности, то есть: мы сами — реальны (мы — то, что происходит, и мы находимся в отношении с тем, что происходит).

https://t.me/medicina_free

Но на уровне сознания и психических автоматизмов, ре­ альность, несмотря на это наше действительное присутствие в ней, оказывается сокрытой от нас.

Впрочем, даже будучи в этой своей собственной замкну­ тости, само-отверженности от реальности, мы, прибегая к ее реконструкции, можем думать о ней, как о некоем отношении сил, отношении отношений.

То есть, мы на одном уровне себя, если так можно выра­ зиться,находимся в реальности, а на другом своем уровне — в своих представлениях о реальности.

Однако, на этом — втором — уровне мы можем принудить себя предполагать (допускать, думать так), что всякие пред­ ставленные нам (нами) объекты и наши оценки их поведения иллюзорны.

Не будучи в силах заглянуть за собственные представле­ ния, мы должны научиться аннигилировать их. Отношения сил в реальности для нас, с одной стороны, как бы скрыты от нас, с другой — как бы прозрачны, но могут нами предпола­ гаться как существующие.

Мы можем создать некую мыслительную модель, соглас­ но которой положительно и отрицательно заряженные части­ цы притягиваются друг к другу. При этом, натерев эбонитовую палочку войлоком, я не вижу сил этого притяжения, я увижу лишь, как поднимаются волосы, если к ним поднести заря­ женную таким образом палочку.

Отношение сил от меня скрыты, но по каким-то другим проявлениям, я обнаруживаю их присутствие и могу рекон­ струировать ситуацию — то, что, пусть и модельно, происходит на самом деле. Именно это скрытое от меня отношение сил и важно, именно оно имеет значение, потому что это именно то, что происходит.

Грубо говоря, это не волосы поднимаются под действи­ ем заряженной эбонитовой палочки, а это есть отношение зарядов (что, конечно, тоже в некотором смысле абстрак­ ция), которое в моем восприятии может проявиться только на этом макроуровне — то есть, будет видимо мной как «фокус с волосами».

Короче говоря, нечто происходит и это некое отношение сил, но я не могу видеть ни эти силы, ни эти отношения. Я вижу

https://t.me/medicina_free