шиться к нему доступа. Впрочем, даже закрывая себе доступ к реальности, мы не перестаем быть в ней, то есть, все действи­ тельные вопросы сохраняются.

Реальное всегда происходит, правда, как бы по ту сторо­ ну нашего понимания. И мы или понимаем это, а потому мо­ жем использовать как ресурс для мышления, для следующих шагов мышления, или прячем, игнорируем, совершая новые и новые ошибки в реальности.

Уловка «уровней реальности»

26 Интересно посмотреть на то, каким образом мы научи­ лись строить модели, позволяющие нам прятать собственную гносеологическую некомпетентность.

Если «эмерджентность» — относительно новое понятие, помогающее нам обманыватьсятам, где в системе возникаетне­ кое новое качество (электробиохимические процессы в мозгу, например, «превращаются» в сознание), то понятие «уровней реальности» имеет уже солидную историю и используется для того, чтобы объяснить, почему одни законы работают в одних случаях и не работают в других.

В той же физике мы говорим, например, о том, что какие-то физические законы работают на одном уровне организации материи, а какие-то другие — на другом. На этом основании выделяют микромир (мир атомов, молекул и элементарных частиц), макромир (мир объектов, соизмеримых с размерами человека) и мегамир (мир галактик и нашей Вселенной).

Можно ли считать подобное разделение материи по уров­ ням ее организации на три самостоятельных «мира» со сво­ ими законами неким фундаментальным обстоятельством, или же это просто способ, с помощью которого мы пытаемся скрыть обнаруживающий себя парадокс?

27 Очевидно, что наш психический аппарат создавался эволюцией для решения определенного круга задач, связан­ ных с проблемой нашего физического выживания и, конечно, для выживания наших генов [Р. Докинз].

Впрочем, сама наша с вами жизнь имеет не психическое,

абиофизикохимическое измерение. Она организована

https://t.me/medicina_free

клетками и клеточными мембранами, их зарядами и бесчис­ ленными химическими реакциями. Наша жизнь — это хи­ мизм репликации ДНК, синтеза белков, нейрогуморальных и иммунных процессов.

То есть, сама наша жизнь протекает (и выживает) на том уровне организации материи, который принципиально недо­ ступен нашему «психическому» наблюдению — все это сплошь явления «микромира».

Эволюция не посчитала нужным привлекать нас (если по­ нимать это «нас» не как физическое тело, а как психическое явление) к этой работе. Здесь естественный отбор действовал без подобного нашего участия — дважды слепо, можно сказать.

Психика использовалась эволюцией лишь в той части, где мы имеем дело с объектами, соразмерными нашему телу — пища, другие представители нашего вида, хищники и т. д. Как результат: мы неплохо воспринимаем явления «макромира» (тот срез физической реальности, который мы так называем).

Причем и в «макромире» мы действуем весьма специфич­ но и даже тут наши возможности весьма ограничены. Птицы, рыбы, рептилии и пчелы — все из «нашего» мира — видят мир куда более полноцветным, нежели мы, а большинство круп­ ных млекопитающих распознают запахи и звуки лучше нас.

Кроме того, не следует забывать, что наша психика эво­ люционно приспосабливалась только к тем явлениям окружа­ ющего нас «макромира», которые были актуальны для наших предков на момент, когда они находились под давлением есте­ ственного отбора.

Так или иначе, но выделение этого «мира» в отдельную «физическую реальность», судя по всему, не является неким имманентным актом саморасчленения физической реально­ сти как таковой и самой по себе. Грубо говоря, не она делит сама себя на эти части, а просто мы способны воспринимать ее лишь на этом «срезе», причем, только потому что, в свою очередь, так сконструированы эволюцией.

Тогда чего стоит подобное деление физического мира на указанные подмиры? А чего в таком случае стоят «физи­ ческие законы», которые работают лишь на «площадках», которые произвольно отведены им самим устройством на­ шей психики?

https://t.me/medicina_free

28 Попробуем провести мысленный эксперимент: допу­ стим, что выделение «макромира» — лишь некий баг, обу­ словленный специфическим устройством нашего мозга.

Попытаемся думать так, словно бы физический мир един и определяется своими закономерностями единообразно (то есть, независимо от произвольно выделяемого нами «уров­ ня» организации физической материи), начиная, разумеется, с микроуровня.

Применим идею структуры атома в отношении собствен­ ного физического тела. Тут же, понятное дело, выясняется, что мы (в отличие от «черной дыры», например) состоим фак­ тически из одной пустоты, причем, она еще и волнится.

Мы испытываем затруднение, пытаясь представить себе как такое возможно (с другой стороны, все «законы природы», которые мы изобретаем (усматриваем), как раз-таки предста­ вимы, что начинает смущать еще больше).

При этом, нет никаких осмысленных оснований думать, что «пустота» и «волноватость» наших тел иллюзорна — на уровне микромира все, вроде бы, именно так и устроено [Н. Бор]. Кстати, еще более непредставимым кажется тот факт, что местоположение элементов нашего физического тела яв­ ляется вероятностным [М. Борн, В. Гейзенберг].

Или вот еще одно важное обстоятельство: время, если мы говорим о мире микрочастиц, — это лишь иллюзия, бессмыс­ ленная функция [А. Эйнштейн]. Если вы (как внешний наблю­ датель!) не определяете некоего паттерна отношения между частицами, за изменением которого станете затем следить, то выяснится, что этот мир сам в себе неизменен [Р. Фейнман].

Прямое следствие из этого факта состоит в том, что смер­ ти нет. Действительно, на уровне микрочастиц умереть невоз­ можно. Впрочем, это как-то не очень согласуется с нашей ин­ туицией, плюс не слишком обнадеживает и вообще кажется очень и очень странным.

Тут-то как раз и вмешивается идея «уровней организа­ ции»: мол, жизнь — это «сложный эпифеномен», «эмерджентное свойство» и т. д., который возникает как раз на более вы­ соких уровнях организации материи, следовательно нужно смотреть туда — где жизнь и возможна, и невозможна, а не туда, где о ней вовсе не может быть и речи.

https://t.me/medicina_free

Это звучит чрезвычайно логично и убедительно, но для чего эта идея «вмешивается»? — вот в чем вопрос.

А вмешивается она для того, чтобы спрятать и даже де­ завуировать обнаруженный парадокс. Последний же состоит вовсе не в том, что мы не можем представить себе макромир, спроецировав на него свои знания о микромире, а в том, что те законы, которые мы, как нам кажется, усмотрели в «микроми­ ре», усмотрены нами тем же способом, каким мы организовы­ ваем наше знание «макромира».

Иными словами, у нас с вами есть лишь один-единствен- ный способ организации своих представлений о мире и этот способ возник в рамках нашей адаптации к определенным условиям нашего биологического существования. Никакого другого способа у нас просто нет.

Таким образом, для реконструкции тех «срезов» реаль­ ности, которые нам недоступны в силу нашей эволюционной ограниченности, мы используем все тот единственный способ, которым мы обладаем, но делаем несчетное количество огово­ рок — «принцип дополнительности», «принцип неопределен­ ности», «искривление пространства» и т. д.

29 Но если дело обстоит таким образом, то как мы можем быть уверены в том, что тот способ, которым мы организуем свой «макромир», правильный?

Разве не очевидно, что если мы не имеем возможности организовать в своем представлении непротиворечиво весь физический мир, то и в частном случае (когда мы рассуждаем, например, о «макромире»), мы, в действительности, тычем пальцем в небо?

Как может оказаться истинным такой способ организа­ ции наших представлений о мире, который распространяется только на незначительную его часть, тогда как даже границы между этими частями проведены «на глазок»?

Кажется, что этому противоречат научные данные — в конце концов, законы Ньютона в нашем мире работают, да и атомные реакторы взрываются не так часто. Но дело вовсе не в том, что какие-то данные науки неверны. Ничто из того, о чем здесь идет речь, не мешает им быть эффективным инструмен­ том взаимодействия с физической реальностью.

https://t.me/medicina_free

Речь о другом: то, что мы выявили в физическом мире не­ кие работающие закономерности, не значит, что мы понима­ ем, что там — в этом самом мире — происходит на самом деле.

«Теория теплоты», возникшая в науке в XVIII веке, бу­ дучи по существу абсолютной ахинеей («теплоты», как мы теперь знаем, попросту не существует), была очень эффек­ тивной научной теорией, «работала» и дала много полезных результатов.

Иными словами, если некое наше знание «работает», это еще не значит, что мы действительно понимаем то, почему оно «работает».

Диагноз эпилепсии, инсульта или инфаркта можно поста­ вить и без знания патогенеза данных заболеваний — просто по внешним признакам. Эпилепсию веками считали божьим проклятьем, инсульт — «апоплексическим ударом», а ин­ фаркт — последствиями «грудной жабы». Никто не знал, что происходит с организмом человека на самом деле*, но это не мешало работе врачей, по крайней мере в том объеме, в кото­ ром они ее выполняли.

Мы легко обманываемся «объяснительными моделями», и последнее, в чем мы начинаем сомневаться — это в самом том способе, каким мы организуем свои представления о ре­ альности.

30 Однажды Людвиг Витгенштейн застал свою студентку врасплох следующим вопросом: «Почему люди думали, что Солнце вращается вокруг Земли?». «Это же очень просто, — ответила студентка, — ведь солнце каждое утро встает на Вос­ токе и садится на Западе». «Но ровно тот же эффект возни­ кает и в случае, если допустить вращение Земли вокруг своей оси», — парировал Витгенштейн.

Иными словами, дело не в том, что происходит с Солнцем или с Землей, дело в том, что человек считал себя стабильным и стационарным центром мира — это была часть того спосо­ ба, которым он организовывал свои представления о реаль­ ности. И конечно, у него не было никаких оснований в себе сомневаться. С какой стати?!

* Впрочем, и сейчас наши представления о заболеваниях — это только наши представления, не более того, пусть и весьма функциональные.

https://t.me/medicina_free

рука. Вот, он даже может ее предъявить! Но давайте задумаем­ ся о том, какое количество оговорок необходимо сделать, что­ бы уверенность Мура не выглядела полным сумасшествием.

Во-первых, Мур действительно не должен быть безумен. Иначе как мы можем исключить галлюцинацию? Во-вторых, после опытов Вилейанура Рамачандрана встает вопрос — что там у него, у Мура со «схемой тела»? В-третьих, что станется

сего уверенностью, если мы подадим информацию о его руке

взрительную зону коры его мозга непосредственно от элек­ тронного микроскопа, например?

То есть, вопрос не просто в «образе мира», который мы создаем, а в самом том способе, которым мы реконструируем реальность. А способ, который мы используем, настолько же оправдан, насколько и сомнителен.

Реконструируя реальность так, как мы это делаем обычно, мы вполне можем создать понятное нам (представимое нами) представление. Причем, само возникновение у нас такого — представимого — представления, и послужит нам доказатель­ ством истинности проведенных нами изысканий (созданных нами реконструкций — моделей реальности). Эта змея посто­ янно цепляет свой хвост.

Тогда как, по уму, факт «самоподтверждающихся» ре­ конструкций должен был бы указывать нам на обратное — на отсутствие действительных критериев достоверности наших реконструкций.

Думать, что мы можем создать корректное представление

одействительном, значит предполагать, что мы созданы эво­ люцией для того, чтобы это действительное познавать. Но у нас нет никаких причин рассуждать подобным образом.

Впрочем, и усомниться в «очевидности» наших представ­ лений совсем несложно: как правило, достаточно осведомить­ ся на предмет оснований, лежащих в основе наших «объяс­ нительных моделей». В конечном счете мы с неизбежностью дойдем до места, где можно будет, подобно Муру, сказать только одно: мы так это воспринимаем (видим, чувствуем, по­ ниманием, осознаем, представляем).

То есть, мы в конечном счете гарантированно упремся

вэту а-ля геделевскую неполноту — обнаружим тот пункт, ко­

https://t.me/medicina_free