5 курс / Психиатрия и наркология для детей и взрослых (доп.) / galankin_narkologicheskaia_profilaktika

Важнейшими частями данных норм выступают представления о социальной ответственности агрессора и нормах возмездия за акты агрессии. Большую роль здесь играет также ряд ситуативных переменных (подозрительность, приписывание намерений окружающим, получение искаженной обратной связи, провоцирующее влияние оружия и пр.). Таким образом, в конфликте между сторонниками трезвости и сторонниками пьянства имелись следующие источники агрессии:

А) Пьянство в ряде случаев воспринималось и воспринимается как причина многочисленных видов ущерба, вреда. Если распространение пьянства с помощью агрессивной рекламы, навязчивого размещения спиртных напитков в местах отдыха, работы, нахождения детей и подростков, навязывания пьяного стиля поведения, уничижительных отзывах о трезвости и трезвенниках, ерничанье и глумление над трезвыми традициями и культурой наносит психологический ущерб трезвенникам, то все это же приносит материальную выгоду распространителям алкоголя. Финансовые успехи винных откупщиков в России были настолько очевидными, что невозможно было отрицать наличие связи между выгодой, извлекаемой данными людьми и ущербом (психологическим, часто материальным), наносимым при этом другим людям. Известно, что пьянство и алкоголизм приносит вред не только самим потребителям. Потребитель вольно или невольно вызывает страдания тех, кто его окружает (родных, знакомых, напарника по работе и т. д.). Надо отметить, что в своем мнении о наносимом ущербе последовательные трезвенники чаще всего не одиноки, так как к ним присоединяется часть людей пьющих и даже больных алкоголизмом, которые тоже нередко считают или с каких-то пор начинают считать нормой жизни трезвость. Перейдя в иной идейный лагерь, пьющие люди становятся как бы наглядным примером страдальцев, просящих помощи и защиты. Получить такую поддержку они могут от трезвенников или людей, ставших трезвенниками. В настоящее время нередко бывшие алкоголики берут на себя добровольный труд помощи пьющим, создают общества психологической взаимопомощи, на чем сейчас во многом строится движение анонимных алкоголиков.

Б) Трезвенники должны были бороться не только с психологическим ущербом, наносимым им пьяницами, не только помогать страдающим от пьянства и алкоголизма, не только защищать идею трезвости в обществе, но частично или полностью покрывать тот материальный ущерб, который приносило пьянство семьям и родным этих пьяниц, а также общине и обществу.

В) Пьяные люди способны настолько досаждать трезвым, приносить им вред, что это невозможно прикрыть абстрактными рассуждениями о

39

свободе выбора человеком трезвого или пьяного поведения, либо заявлением, что он пьет на собственные деньги и пр. Часто пьяные люди становятся назойливыми, грубыми, хулиганят, устраивают драки, продают за бесценок или портят имущество. Такое поведение легко уязвимо для критики. Более того, протрезвев, пьяницы каются в своей вине, заявляя, что трезвыми они таких проступков никогда бы не совершили. Ничего удивительного нет в том, что пьющий человек часто воспринимается как источник потенциальной агрессии.

Г) Иным образом характеризуется агрессивная психология производителей и распространителей спиртных напитков (в данном случае винных откупщиков). Целью своих действий они, как правило, считают экономическую выгоду. Они не ставят своей задачей нанесение непосредственного вреда человеку. Это могло создать впечатление, что цель откупщиков нейтральна по отношению к пьянству и алкоголизму. Но невозможно было замолчать тот факт, что винные откупщики значительно повысили эффективность продажи спиртных напитков. Их активность по интенсификации производства и распространению алкоголя представляла собой так называемую инструментальную агрессию. Агрессию, в которой собственная конечная цель действия субъекта нейтральна к окружающим, а используемые инструменты (методы по интенсификации производства и распространения спиртных напитков, психологического провоцирования к увеличению потребления алкоголя) по существу дела используются как одно из средств для достижения обогащения. То есть откупщики осуществляли не целенаправленно-осознанную агрессию с прямым намерением нанесения вреда, а инструментальную агрессию, где декларируемая цель действия винных откупщиков была нейтральной (обогащение), а на деле использовалось давление на общество для увеличения потребления спиртных напитков и увеличения наживы. В этом плане откупщики не считались с наносимым психологическим и материальным ущербом для окружающих.

Конечно, откупщики могли проявить сентиментальные качества или ввести самоконтроль за агрессивной стороной своего дела. Но для формирования самоконтроля большую роль играет наличие у человека следующих психологических качеств: эмпатии (способности к эмоциональному сопереживанию и сочувствию), идентификации (способности отождествления себя с другим субъектом), децентрации (способности к преодолению эгоцентризма и согласия к принятию позиций другого человека). Эти психологические качества лежат в основе понимания другого человека и сопереживания ему, способствуют формированию представления о другом человеке как об уникальной ценности, которой следует

40

дорожить. Вероятно, у откупщиков данных психологических качеств не было по самой природе этих людей.

Д) Пока существует объект спора, нерешенный вопрос магически не исчезает, но видоизменяет свои формы. Важную роль в видоизменении претензий по спорному вопросу может играть подозрительность, приписывание намерений окружающим, например обвинение в дополнительном злом умысле противной стороны. Трудно сейчас сказать, были ли у винных откупщиков цели споить христианский народ, как утверждали некоторые трезвенники; хотели ли поборники трезвости устроить еврейские погромы, как утверждали некоторые откупщики. Но подозрительность и той, и другой стороны, вероятно, позволяла приписывать завышенную агрессивность своему противнику.

Таким образом, противоположность целей трезвенников и винных откупщиков, вред от действий пьяниц и алкоголиков, являлись реальным источником агрессивных настроений и действий конфликтующих сторон. Причем разнородные, внутренне не связанные интересы данных сторон, часто не имели логически непротиворечивого способа своего разрешения. Так, противоречия могли решиться на основании обычаев, но время требовало уже иного, научного уровня. Наука не молчала, она, доказывая на отдельных участках свою правоту, врывалась во многие сферы человеческой жизни, настойчиво требовала участия в решении всех вопросов, в том числе и вопроса «пить или не пить». Но надо было понимать пределы возможностей науки, не понаслышке знать, где начинаются, а где оканчиваются истинные научные знания, чтобы заменяя в фундаменте жизни старую кладку на свежеизготовленные, сырые кирпичи, сделанные слабыми и неумелыми руками, зачаточной науки, не разрушить веками строящееся общественное здание. Не случайно Готенбургская система, являющаяся примером эклектизма, соглашалась с одной стороны с тем, что алкогольные напитки у многих жителей не вызывают явных расстройств здоровья, но с другой стороны соглашалась с тем, что в ряде случаев потребление спиртных напитков наносит несомненный ущерб. Большего наука в то время доказать и не могла. Еще в донаучное время было ясно о потенциальной опасности, которую с собой несет производство и распространение алкоголя как обычного, безвредного товара. Вероятно, в России, как и в европейских странах, следовало согласиться с мнением, что производители и распространители спиртных напитков должны разделять ответственность за приносимый вред и каким-то образом компенсировать ущерб людям, пострадавшим от их особой продукции. Поэтому, по Готенбургской системе, часть выручки от алкогольного оборота изымалась и в виде благотворительной помощи передавалась на помощь тем, кого признавали пострадавшими от потребления спиртных напитков.18

41

Е) В России винные откупщики отмежевались от решения экономических и нравственных проблем, создаваемых ими для трезвенников. Трезвенникам нередко приходится компенсировать за свой счет психологические страдания и материальный вред, приносимый потребителями спиртного. Трезвенники также не могли не замечать противоречия между барышами откупщиков и их социальной безответственностью за инструментальную агрессию по интенсификации производства и распространению пьянства и алкоголизма. Все это, согласно основному постулату социологии, требовало применения санкций, возмездия к виновникам вреда. Продуктивные контакты через традиционные социальные институты XIX века, например через церковь, оказались невозможны. Государственные институты России показали врожденную привычку к самоизоляции от народных масс.

Все это подготовило почву для быстрого развития событий и для кровавой победы пьянства над трезвенничеством в России XIX века.

Как уже говорилось, трезвенническое движение в России все активнее требовало отмены откупной системы, указывая на бесхозяйственность и бесчеловечность этой, вновь введенной системы. Откупщики игнорировали общественные постановления сходов, настаивая на свободе предпринимательской деятельности. Власти не собирались идентифицировать себя с обычным населением и тем более уступить даже часть завоеванных насилием привилегий. Их не устраивали эксперты даже от имени слабой, нелогичной, эклектической науки. Конечно, мнение экспертов во многом было бы неопределенно и противоречиво. Но, по требованиям римского права, рано или поздно даже самый слабый голос эксперта оказался бы на стороне обвиняемого. Правящая элита России рассчитывала на прямое насилие. Но сила силу гнет.

В мае 1859 года крестьяне перешли к массовому разгрому питейных заведений тех хозяев, которые не выполнили постановления общества. Ум образованных, просвещенных людей России оказался парализованным. Они так ждали наступление эры окультуривания, чудесной европеизации народа, и не желали замечать, что европейский путь решения проблем представляет собой не волшебство, а кропотливый учет разнородных интересов, через диалог с помощью ненасильственных аргументов.19

Очередной отказ элиты России от цивилизованных методов реагирования на общественные инициативы породил очередное волнение, которое охватило 15 губерний. После этого трезвенническое движение подобно бунту было усмирено войсками. За участие в трезвенническом движении 780 «зачинщиков» были преданы военному суду, наказаны шпицрутенами и сосланы в Сибирь. Нормативный конфликт был превращен в кровавую драму.

42

Сейчас видно, что пути удовлетворительного решения конфликта были, но главной причиной трагедии стала субъективная роль элиты страны. Не потому, что они были ретроградами, скорее всего многие были культуртрегерами. Мешала узость научного представления о профилактике, а главное психологические недостатки, выражающиеся в неспособности к эмоциональному сопереживанию и сочувствию народу (эмпатии), в неспособности к отождествлению себя с русским народом (идентификации с другим субъектом), в идентификации себя с иной культурой (например, с французской), неспособности принятия позиций другого человека (децентрации). Насилие на Западе расценили как русское варварство, а элита в России как борьбу за скорейшее просвещение против невежества и предрассудков. Вместо эффективного использования практических и теоретических методов социальных конфликтов, ум образованной элиты оказался скованным фантасмагорическими представлениями о грядущих революционных успехах науки и культуры, которые решат все проблемы как по мановению волшебной палочки.

Трудно сказать, как расправа над движением трезвенничества отозвалась на совести всех людей России, но можно понять, почему Н.Е. Введенский с возмущением говорит о позиции сторонников ожидания подъема культурного уровня и противников использования донаучных и эклектических методов профилактики: «Нам говорят, что это сложный вопрос. Господа, когда надо бороться, то надо бороться, так сказать, сразу. Например, я бы тем сторонникам, которые говорили, что надо ждать культурного поднятия народа, сказал: “Вот надвигается холера: нужно с ней бороться или нет?” Вы тоже будете говорить, что с холерой нечего бороться, надо поднять культурное развитие народа? Меня всегда глубоко возмущают речи подобного рода. Бороться, так бороться. Надо начинать при тех условиях, которые есть, но, во всяком случае, надо начинать, а вы говорите, что надо ждать десятки, сотни лет, когда поднимется культурное развитие».20

К сожалению, приходится говорить о том, что большая часть интеллигенции России плохо выполняла свое основное социальное предназначение, которое, согласно формулировке К. Маннгейма21, заключается «в

обеспечении интерпретации мира для общества». Т. е. предназначение интеллигенции заключается в том, чтобы объективно, истинно объяснять своему народу мир таким, каков он есть в реальности. Когда истина установлена, то её довести до других может любой образованный человек, но на эклектическом этапе науки, полной противоречий, соединяющих разнородные, внутренне не связанные и, возможно несовместимые взгляды, стили и цели, как нигде важна роль интеллигенции, чтобы не допустить, по меньшей мере, смешения реального и фантастического.

43

Наука тем и отличается от магии, что остается исключительно в рамках своих же доказанных законов. Вместо этого интеллектуальный социальный слой, самоназвавший себя русской интеллигенцией, предлагал народу верить во всесилие науки вместо призыва доверять только доказанному научному знанию и опыту.

Краткие результаты научного периода профилактики пьянства

иалкоголизма в России

Оцифрах потребления алкоголя можно примерно судить по приводимой ниже таблице 1.

Таблица 1

Потребление абсолютного алкоголя на душу населения (по Большой медицинской знциклопедии, т. 1, изд. 2, М.: Мед., 1956)

Потребление абсолютного спирта на душу населения в СССР составляло: в 1940 г. – 1,9 л; 1970 г. – 8,3 л; 1976 г. – 12 л;22 в 1984 г. – 10,7 л, 1987 год – 5,9 л.23

Особо надо обратить внимание на дискуссию, которая велась и ведется вокруг концепции о вытеснении крепких спиртных напитков слабыми алкогольными напитками. «Концепция изменения структуры потребления спиртных напитков, как известно, не выдержала испытания временем. На это указывал еще в 1922 г. первый Нарком здравоохранения Семашко Н.А.: “... никогда и нигде в мире слабые вина не вытесняли крепких...”»24. В 1978–79 гг. проводились общегосударственные мероприятия по усилению борьбы с пьянством, что «…проявилось в сокращении после 1980 года производства водки и ликеро-водочных изделий, плодовоягодных вин. Однако ложная концепция, допускающая вытеснение последних потреблением пива и вина, привела лишь к некоторому перераспределению структуры производства с ростом выпуска коньяка, пива и виноградного вина (до 1983 года), шампанского (до 1984 года)».25

Следующим острым дискуссионным вопросом являлся конфликт между сторонниками трезвости с одной стороны и сторонниками производства и потребления алкоголя, с другой стороны. Этот конфликт, обострившийся

44

Грибы-поганки, содержащие галлюцинногенный наркотик псилоцибин

Одинаковые объемы абсолютного алкоголя в напитках разной концентрации. На Западе принято 8–10 г абсолютного спирта считать 1 дозой, или «айн дринк»

45

во времена винных откупщиков XIX века, оставался и во время социализма. «Продажа винно-водочных изделий позволяла перевыполнить планы продовольственным магазинам (в селе, например, водка давала свыше половины объема торговли) и ресторанам, создавала видимость благополучия. Складывалась определенная бюрократическая структура, объективно заинтересованная в расширении алкоголизации населения. Эту заинтересованность разделяла и прослойка торговых работников, делавших свое “дело” на водке и “бормотухе”. Таким образом, мы сталкиваемся с определенным противоречием: хотя алкоголизация подрывает экономические, социальные, нравственные основы общества <…> в обществе возникают группы, объективно заинтересованные в развитии алкогольных потребностей [Ольшанский В.Б., 1987]».26 Как и у винных откупщиков у указанных групп людей, уже в другое время не было прямого намерения к нанесению вреда. Их целью являлись финансовые интересы в расширении объемов потребления спиртного населением.

Даже после резкого перелома в алкогольной коммерческой политике, произошедшего в 1985 году после реализации Постановления ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма»,27 очень быстро государство почувствовало активизацию частных лиц: «Некоторый рост продажи спиртных напитков в 1988 году произошел в силу давления негативных следствий самогоноварения и исчерпания возможностей односторонних запретительных ограничительных мер».28 То есть после того как государство уменьшило производство и распространение алкоголя, освободившееся место в инструментальной агрессии против трезвенничества стали быстро занимать частные лица, заинтересованные в производстве и распространении спиртного.

Итак, с позиций сегодняшнего дня кажутся сказочными и недостижимыми рубежи, с которых начался этап научного похода борьбы с алкоголизмом. По различным источникам потребление алкоголя в России сейчас составляет 15–25 литров абсолютного спирта на человека.

Краткие результаты столетнего опыта научных методов профилактики пьянства и алкоголизма в США29

В XIX в. в Америке среднее потребление алкоголя на душу населения в 2–3 раза превышало сегодняшнее. Непосредственно перед Гражданской войной (1861–65 годы) оно резко снизилось и с тех пор оставалось постоянным, если не считать значительного падения во времена сухого закона (1919–33 годы). Большинство пьющих всегда потребляло относительно небольшое количество спиртных напитков. Чрезмерно пьющих считали безответственными, аморальными и бесхарактерными людьми, а их наказание

46

– мерой, необходимой для защиты общества. Эксплозивное (взрывное) пьянство и периодическое злостное пьянство обычно оценивались как главные разновидности злостного и поэтому порицаемого пьянства.30

В настоящее время примерно две трети взрослого населения США время от времени потребляют спиртные напитки. Бытовое пьянство и алкоголизм затрагивают все слои общества – мужчин и женщин, процветающих бизнесменов, квалифицированных механиков, рабочих, домохозяек, членов различных религиозных общин, бездомных бродяг. Алкогольная зависимость развивается примерно у 11% пьющих.

Нередко встречающееся утверждение, что среди жителей США принято ежедневное потребление алкоголя, которое не осуждается членами общества, входит в противоречие со следующими наблюдениями: «Национальные данные США говорят о наличии выраженных региональных различий в отношении распространения трезвенности и злостного пьянства среди населения. Страна, судя по этим данным, может быть разбита на два больших региона – область с большей доступностью алкоголя; в первой из них примерно на 50% меньше трезвенников и вдвое больше злостных пьяниц, чем во второй. Район с меньшей доступностью алкоголя был цитаделью классической трезвенности. Здесь испокон веков злостное пьянство отождествляли с социально неприемлемым поведением? и нельзя сбросить со счетов то, что именно «одноэтажная Америка» выступила в роли ярой поборницы сухого закона».31

Алкоголизм в настоящее время – дорогостоящая проблема здравоохранения. Только в США на оказание медицинской помощи алкоголикам тратится более 100 млрд долларов в год.

Отпечаток пьянства на поведении человека

Поведение представляет собой совокупность действий, а действие следует понимать, как перемещение одного по отношению к другому. В поведении человека можно выделить действия внешние: 1) физические, 2) жестикуляцию, 3) вербальные (словесные) и внутренние, то есть 4) мыслительные. Между трезвенниками и пьяницами различие поведения начинается с несовпадения представлений об отношении к выпивке, то есть с мыслительных действий. В итоге пьяницы создают своё представление о норме трезвости, которое отличается от образа жизни трезвенников. Внешне это может затушевываться или скрываться, но различие поведения пьяницы и трезвенника становится наглядным, как только внутренние действия переходят во внешние поступки.

Так, часть пьяниц нормой поведения считает употребление спиртных напитков во время отдыха, другая часть считает нормой употребление

47

спиртных напитков в любых условиях, «здесь и сейчас», например, во время работы, во время управления автомобилем или во всех случаях, как только возникнет желание выпить.

Известно, что каждый человек в общении с другими людьми бессознательно соблюдает определенную дистанцию (в прямом смысле слова) от собеседника.32 Существуют ритуалы, которые позволяют проникать в инстинктивно охраняемую зону безопасности другого человека. Эти ритуалы в форме этикета, знаков вежливости можно уподобить паролю, который позволяет на время становиться доступнее, ближе друг для друга. Опьяневший человек меньше защищает зону своей безопасности,33 становится более доступным для непосредственного контакта. В результате этикет пьянства, как правило, максимально демократичен.

Процесс употребления спиртных напитков у большинства пьющих очень сходен, что делает поведение различных по характеру людей во многом схожим, позволяя легко создавать коллектив. Опьянение растормаживает многие инстинкты и потребности (сексуальный инстинкт, потребность к общению, признанию, уважению, выражению чувств и пр.), что для многих представляет самоценность. У опьяневших снижается критичность, то есть способность оценивать ситуацию максимально близко к реальности. Это создает ощущение «понимания» друг друга, нахождения общего языка, сходства мыслей и настроений. Трезвенник в кругу пьющих нередко воспринимается как зануда, сухарь, не свой парень. Коллективы пьющих помогают друг другу в добывании спиртного, в создании комфортной для пьянства обстановки, способствуют продвижению по карьерной лестнице собутыльнику, а не «зануде-трезвеннику». Используя свой порок, они нередко вытесняют трезвенников из тех коллективов, где нет методов объективной оценки эффективности труда, а важна взаимная поддержка и попустительство. Трезвого человека, оказавшегося в пьющей компании, как правило, понуждают к общему пьянству, чтобы достичь состояния своеобразного сопереживания, в том числе пьяной радости или печали. Порой даже скупые по характеру, но захмелевшие люди могут за свой счет напоить других. Человек, выпадающий из круга пьющих, часто вызывает их недовольство, осуждается. У пьющих людей вызывает чувство досады строгая система законодательного и организационного контроля над доступностью алкоголя, поддерживаемая частью населения с низким потреблением алкоголя.34 Конечно, снижение в пьяном коллективе критичности, порой, является причиной бессодержательных споров, ссор и драк. Особенности поведения легко возобновляются при очередном алкогольном эксцессе.

Частое непотребство, к которому приводит пьянство, вызывает закономерный протест даже среди самих пьяниц. Но исходя из безусловной уве-

48