Дунаева Е.В. (ред.) - Иран в условиях новых геополитических реалий (Исламский и доисламский мир. История и политика) - 2019

кратии отличается от основы демократии западной. Религиозная демократия (которая является базисом наших выборов и которая возникла из установленных Богом прав и обязанностей человека) - это не просто договор. Все люди обладают правом выбора и пра­ вом решать свою судьбу. Именно это придает смысл выборам, про­ водимым в стране в рамках режима исламской республики. Это гораздо более развитая, осмысленная и глубокая форма по сравне­ нию с тем, что сегодня существует в западной либеральной демо­ кратии» (Соханрани дар харам-е мотаххар-е хазрат-е имам 1383).

В другом своем высказывании Хаменеи снова заостряет вни­ мание на упомянутой мысли: «Демократия в рамках исламского государственного строя - это демократия религиозная, то есть она опирается на вероучение ислама. Это не просто гражданский до­ говор. Обращение к мнению, воле и желанию народа, когда оно необходимо, - мировоззренческая позиция ислама, а потому по­ рождает обусловленные исламом обязательства. Это не похоже на западные страны, где имеет место гражданский договор, который могут с легкостью отменить. В государственном строе исламской республики демократия составляет религиозную обязанность. От­ ветственные лица принимают на себя религиозное обязательство по сохранению этого свойства и должны отвечать перед Богом. Та­ ков один из великих постулатов нашего выдающегося имама [Хо­ мейни]» (Там же).

По мысли аятоллы Хаменеи, демократия обладает своей под­ линной сущностью только в свете учения, официально призна­ ющего за людьми право выбора, а также волю в решении своей судьбы, поскольку в иных условиях она попросту не будет реализо­ вана. Таким образом, тип истинной демократии - демократия ре­ лигиозная, ибо она признает подлинную ценность роли, влияния и выбора народа.

Вывод

После победы Исламской революции республика создала пред­ посылки для перехода от монархического уклада к укладу, согла­ сующемуся с исламом. Конституция была составлена на основе со­ единения шиитской теории имамата и демократии. Поборникам

ислама удалось привести мировоззрение Корана и Сунны в заслу­ живающее юстификации соответствие со знаниями современной философии политики, права и политики. И действительно, то, что было артикулировано, представляло собой комбинацию призна­ ков модернизма и традиции, отличавшуюся и от классического иранско-шиитского дискурса, и от западного модернизма, и от на­ ционализма династии Пехлеви. Большинство деятелей исламско­ го движения находилось под влиянием идей имама [Хомейни], не раз обращавшего внимание на наличие в Коране и Сунне демокра­ тических элементов. Важнейшие политико-правовые ценности, включенные в Конституцию, тоже были зафиксированы и приня­ ты вместе с теоретико-юридическими гарантиями, с привержен­ ностью республиканскому принципу, а также со ссылкой на то, что имам [Хомейни] одобрял республиканский строй и требовал его установления.

В первое послереволюционное десятилетие многочисленные факторы, в частности массовое участие населения в Ирано-ирак­ ской войне, привели к задержке институционализации демократи­ ческих институтов. С появлением теоретических расколов между группой, делавшей основной акцент на божественную легитима­ цию, и противоположной ей группой, главным образом исповедо­ вавшей народную легитимацию, а также с возникновением поли­ тического, культурного, экономического и социального кризисов и в целом структурных разломов, стала ощущаться необходимость перехода от неоформленного, массового участия в политической жизни первого послереволюционного десятилетия к гражданско­ му участию во втором десятилетии, в контексте которого были

восновном интерпретированы выборы 23 мая 1997 г.

Вподобном русле, когда дискуссия об изменении парадиг­ мы участия в политической жизни переросла в глобальный спор о сферах политического влияния, новое прочтение свойств демо­ кратии в форме исламской республики породило дискурс религи­ озной демократии. Все это сопровождалось иного рода дискусси­ ями об отношении между исламом и демократией, которые были инициированы новыми религиозными мыслителями, теоретиче­ ски оспаривавшими господство традиции. Некоторые теоретики исламского движения в ответ на идеи новых религиозных мыс­ лителей совершенно не считались с демократией и отрицали ее. Выдвигая на передний план божественную легитимацию, они не

допускали и тени сомнения в своем суждении о несовместимости ислама и демократии. Идея о том, что из Корана и Сунны нельзя вывести демократию, сблизила отдельных теоретиков исламского движения с рядом новых религиозных мыслителей, рассуждения которых в конечном итоге завершались секулярными моделями демократии. Например, и Месбах, и Соруш сходились друг с дру­ гом в отрицании демократии в форме исламской республики.

Вследствие распространения мировоззрения, главным обра­ зом объявлявшего исполнение предписаний ислама опасностью для себя и для исламской республики, а также полного их отрица­ ния новыми религиозными мыслителями, родилась модель рели­ гиозной демократии. Поборники ислама, противопоставлявшие себя как новым религиозным мыслителям, рассуждения которых вытекали из политического секуляризма, так и идее, не допускав­ шей демократию, снова попытались адаптировать демократию как переменное понятие в рамках исламского дискурса и наполнить ее иным содержанием. В центре рассуждений этих поборников ис­ лама были одновременно божественная и народная легитимация, а также признание возможности бытования демократии в форме исламской республики и в контексте новых теоретико-проблем­ ных споров.

По их мнению, религиозную демократию можно охарактери­ зовать следующими элементами: правоспособность народа и ува­ жение к нему, возможности участия народа во всех этапах при­ нятия политических и социальных решений, признание и учреж­ дение выборов в качестве законного пути осуществления демо­ кратии, всеобъемлющее участие народа в политической жизни, необходимость большинства голосов в деятельности исполнитель­ ной власти, уважение к индивидуальной и коллективной свободе, всестороннее развитие, а также раскрытие творческих способно­ стей в свете разнообразия мнений и интеллектуального взаимо­ действия. Отличия модели религиозной демократии от моделей западной демократии заключаются в непризнании абсолютного характера власти народа и мнения большинства, а также в отри­ цании индивидуально-личного характера религиозного учения.

Представляется очевидным, что рассуждения о демократии являются характерными не только для периода создания Ислам­ ской Республики, эта проблема становится предметом дискуссий и во втором, третьем и четвертом десятилетиях. Все эти годы

104 Иран в условиях новых геополитических реалий

сторонники исламского течения, сталкиваясь с теоретическими проблемами, сумели теоретически обосновать и защитить связь исламского политического строя с демократией, а в практиче­ ском аспекте делают уверенные шаги по ее реализации. Теоре­ тические вызовы концепции религиозной демократии побудили исламских мыслителей к более серьезным размышлениям - бе­ зусловно, их теоретические усилия, направленные на дихотомию божественных и народных прав и легитимации, привлекли бо­ лее пристальное внимание прочих одномерных теорий к исто­ рическому, культурному и социальному потенциалу исламского Ирана.

Литература

Бехешти, Сейед Мохаммад, Кийанури и др. Азади, хардж-о мардж ва зурмадари / Бе эхтемам-е Бонйад-е нашр ва асар-е анди- шеха-йе Шахид Бехешти. Тегеран: Бок‘е, 1381 (2002/03).

Бехешти, Сейед Мохаммад. Мабани-йе назари-йе Канун-е асаси / Гофтарха-йе хосейнийе-йе эршад ва машхад-е Шахид Бехешти бе энземам-е матн-е камел-е Канун-е асаси-йе мосаввабе-йе 1358. Изд. 3-е. Тегеран: Бок‘е, 1380 (2001/02).

Джаведане-йе та ’рих (Сазман-е энтешарат-е рузнаме-йе Джомхури-йе эслами 1380). Т. 3-4. Тегеран, 1380 (2001/02).

Кази-заде, Казем. Мардомсалари-йе дини. В 4-х тт. Тегеран, 1385 (2006/07).

Мамдухи, Хасан. Хекмат-е хокумат-е факих. Кум: Дафтар-е таблигат-е эслами, 1378 (1999/2000).

Мансурнежад, Мохаммад. Мардомсалари-йе дини дар анди- ше-йе сийаси-йе доктор Махди Хаери //Кази-заде, Казем. Мардом­ салари-йе дини. Т. 1. Тегеран: ‘Орудж, 1385 (2006/07).

Махдавизадеган, Дауд. Кодам хекмат, кодам хокумат. Тегеран: Амир Кабир, 1392 (2013/14).

Месбах Йазди, Мохаммад Таги. Азади: нагофтеха ва ногтеха. Тегеран: Фарханг-е эслами, 1381 (2002/03).

Месбах Йазди, Мохаммад Таги. Мабани ва мабади-йе мардом­ салари-йе дини // Мардомсалари-йе дини (мосахебеха) / Эдаре-йе хамайешха ва нешастха-йе ‘эльми-йе Пажухешгах-е фарханг ва ма‘ареф. Тегеран: Ма‘ареф, 1382 (2003/04).

Месбах Йазди, Мохаммад Таги. Назарийе-йе сийаси-йе ислам. Т. 1-2. Кум, 1378 (1999/2000).

Месбах Йазди, Мохаммад Таги. (1384/2). Соханрани // Партоу. 7 дей 1384 (2005/06).

Ноурузи, Мохаммад Джавад. Табиййин-е назарийе-йе мардом- салари-йе дини дар гийас ба демукраси-йе гарби // Чакиде-йе магалат-ехамайеш-е мардомсалари-йе дини. Б.м., 1382 (2003/04).

Пайгах-е эттела‘расани-йе дафтар-е макам-е мо‘аззам-е рахбари: www.leader.ir.

Пурфард, Мас‘уд. Мардомсалари-йе дини. Кум, 1384/2005. Са‘иди, Махди. Мардомсалари-йе дини аз манзар-е хазрат-е

айатолла Хаменеи. Тегеран: Маркяз-е аснад-е Энкелаб-е эслами, 1392/2013.

Сайт-е хефз ва нашр-е асар-е хазрат-е айатолла Хаменеи: www. khamenei.ir.

Сурат-е машрух-е мозакерат-е Маджлес-е барраси-йе нахайийе Канун-е асаси. В 3-х тт. Тегеран, 1364 (1985/86).

Табатабаи, Садек. Хатерат-е сийаси-йе эджтема'и. Т. 2. Теге­ ран, 1387 (2008/09).

Хаери Йазди, Махди. Афак-е фальсафе / Бе кушеш-е Мас‘уд Резави. Тегеран: Форузан, 1379 (2000/01).

Хаери Йазди, Махди. Кавешха-йе ‘агл-е ‘амали. Тегеран: Хек­ мат, 1361 (1982/83).

Хаери Йазди, Махди. Хекмат ва хокумат. Лондон: Шади, 1995. Хатами, Сейед Мохаммад. Мардомсалари. Тегеран: Тарх-е

ноу, 1380 (2001/02).

Хоррамшад, Мохаммад Бакер (изд.). Мардомсалари-йе дини. Т. 1. Махийат, аб‘ад ва маса ’ел-е мардомсалари-йе дини. Тегеран: Ма'ареф, 1382 (2003/04).

Хоррамшад, Мохаммад Бакер. Мардомсалари-йе дини: дему- краси-йе салехан // Данешгах-е эслами № 21-22, 1383 (2004/05) с. 265-311.

Хосейни Бехешти, Сейед Мохаммад (1390/2). Велайат, рахбари, роуханийат. Тегеран, 1390 (2011/12).

Н.М. Мамедова

Институт востоковедения РАН

ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР В РАЗВИТИИ СОВРЕМЕННОГО ИРАНА61

Влиянием исламского фактора на социально-политическое развитие иранского общества в XX в. отмечены такие важные вехи истории Ирана, как Конституционная революция, или «Машруте», а также движение за национализацию нефтяной промышленно­ сти. Несмотря на то, что результаты этих революционных движе­ ний - принятие конституции и ликвидация концессионного со­ глашения с Англией - носили вполне светский характер, именно активное участие представителей духовенства смогло превратить эти движения в общенациональные по характеру и массовые по охвату населения.

Во второй половине XX в. роль исламского фактора в развитии Ирана наиболее ярко и отчетливо проявилась в форме свержения

в1979 г. шахского режима и создания исламской республики. Это - тот период, когда идеи исламизма как фактора политического раз­ вития стали пробивать себе дорогу в исламских странах, в кото­ рых себя фактически исчерпала идеология национализма. Годом ранее в соседнем Пакистане военная диктатура, установленная

в1977 г. Зия-уль-Хаком, хотя и не создала режим исламского прав­ ления, тем не менее стала широко использовать принципы фунда­ менталистского ислама.

Использование ислама для развития мусульманских стран, и особенно ислама в его экстремистском проявлении, обычно связы­ вают с проблемой экономического отставания. Ислам как элемент

61 Дополненный вариант статьи, опубликованной в сборнике статей «Исламский фактор в истории и современности». М.: Восточная литература, 2011. С. 270-283.

политической борьбы используется в тех мусульманских странах или анклавах с мусульманским населением, которые заметно от­ стают от общемирового уровня развития, или в странах, находя­ щихся на стадии экономического кризиса. Случай Ирана и под­ тверждает это правило, и опровергает его. Предшествовал ли ре­ волюции кризис? С одной стороны, исследователи говорят, что ре­ волюция 1979 г. в Иране явилась ответом на ускоренное развитие, с другой - что революции способствовала рецессия 1977-1978 гг.

Необходимо вспомнить, что оппозиционное движение, закон­ чившееся свержением монархии в феврале 1979 г., особенно ши­ роко развернулось после отставки премьер-министра Аббаса Ховейды, т.е. со второй половины 1977 г. Весь 1978 год наблюдается цепь антиправительственных выступлений, начиная с январской демонстрации в Куме, затем восстания в феврале в Тебризе, затем

всентябре жестокого расстрела демонстрации в Тегеране и, нако­ нец, забастовки нефтяников в декабре. Поэтому говорить о самом восстании 11 февраля как исламском ответе на ухудшение эконо­ мического положения некорректно. Правильнее для анализа при­ чин революции использовать состояние экономики накануне раз­ вертывания массового антишахского движения, т.е. 1976/1977 г. При этом необходимо отметить, что все движение разворачива­ лось исключительно под исламскими лозунгами, и даже анти­ империалистические лозунги были выдвинуты именно духовен­ ством, которое рассматривало чрезмерную зависимость шахского режима от иностранного влияния как свидетельство нелегитим­ ности этой власти в шиитской стране.

Иран в это время, как известно, был самой динамично развива­ ющейся страной в мире. За семь лет, с 1970/1971 г. по 1976/1977 г., ВВП увеличился (в текущих ценах в 5,9 раза, в ценах 1990/1991 г-

в3,1 раза, т.е. среднегодовые темпы прироста составляли соответ­ ственно 28% и 19,3%)62.63Таким образом, действительно исламское движение стало разворачиваться на фоне бурного экономическо­

го роста.

Но уже в результате ширившихся забастовок в 1977/1978 г. ВВП (в постоянных ценах 1990/1991 г.) остановил свой рост, а к марту 1979 г. ВВП (в постоянных ценах) опустился ниже 10%м.

62 Рассчитано по: Central Bank of Islamic Republic of Iran. 1338-1379 (1959/60-2000/01). Tehran, March 2003, P. 1, 38.

63 Ibid.

Но это было в значительной степени следствием политических со­ бытий, а не экономических просчетов. И то, что революция про­ изошла не в результате кризисных экономических явлений, уни­ кально и для современных движений исламского мира, и вообще для всех мировых революций новейшего времени. Впрочем, иран­ ская революция уникальна и с точки зрения ее типологии. Она но­ сила прежде всего идеологический характер, в данном случае ре­ лигиозный, поэтому в меньшей степени зависела от расстановки классовых сил, от стадиальности развития.

Почему же духовенство выступило против той модели соци­ ально-экономического развития, которая привела страну к столь беспрецедентным темпам роста национальной экономики? Про­ тиворечил ли этот рост исламским принципам?

Безусловно, темпы прироста, свидетельствовавшие о поступа­ тельной динамике экономического развития, нельзя считать про­ тиворечащими исламу. Тем не менее экономические причины революции были, их наличия отрицать нельзя, и наследие этих причин продолжает оказывать огромное влияние на экономику Исламской Республики Иран. Ведь темпы роста не отражают адек­ ватно степень экономического развития, а макроэкономическая динамика может отражать, и в случае с Ираном свидетельствовала об отсталости многих сегментов экономики. Что в экономике мог­ ло быть поставлено в вину шахскому правительству с точки зрения нарушения исламских принципов? Самое главное, что критикова­ лось духовенством, - это сильная зависимость от американского капитала, особенно в области нефтяной промышленности. Но это непосредственно не было связано с нарушением исламских прин­ ципов, согласно которым природные богатства страны должны принадлежать всей умме. Именно этот принцип стал основным мотивом участия духовенства в общенациональном движении за национализацию нефтяной промышленности в период М. Мосаддека. Именно ряд аятолл в начале 1951 г. издали фетвы, призы­ вавшие к борьбе за национализацию нефти, а выступивший про­ тив национализации премьер-министр генерал X. Размара 5 мар­ та 1951 г. был убит членом исламской партии «Федаяне ислам»64, и уже 15 марта меджлис принял решение о национализации неф-

64 Символично, что после того как «Закон о партиях», принятый в 1981 г., официально вступил в силу в июле 1989 г., одной из первых трех партий, по­ лучивших лицензию, была «Федаяне ислам».

гяной промышленности. Однако добывающие нефтяные компа­ нии были иностранными, и именно от их деятельности зависело поступление в страну иностранной валюты. После принятия зако­ на 1954 г. «О поощрении иностранных инвестиций» и отчетливой ориентации на его использование в рамках проведения индустри­ альной политики в период реформ 1960-70-х годов иностранный капитал стал заметно теснить отечественный. Оппозиционное духовенство такое положение рассматривало как нарушение ис­ ламской справедливости и ущемление прав мусульман. Ситуация усугублялась тем, что почти все крупные национальные компании находились в собственности семей бахаитов65.

К числу негативных сторон шахской экономической системы сторонники исламского правления относили также сильную зави­ симость страны от продажи сырой нефти, низкую производитель­ ность труда в реальном секторе, особенно в сельском хозяйстве и традиционных отраслях промышленности, неразвитость эконо­ мической и социальной инфраструктуры, крайне неравномерный уровень развития регионов. Американский капитал господствовал во всех технологически новых отраслях экономики. Внутренний рынок страны в значительной степени формировался за счет им­ порта, несмотря на бурный рост промышленности и проведенную аграрную реформу. А отечественные товары и потребительского, и производственного спроса поставлялись главным образом за счет крупных монопольных объединений, представлявших собой смешанные с иностранным капиталом как частные, так и государ­ ственные компании.

В последнее десятилетие шахского правления в условиях ко­ роткого временного периода высоких темпов экономического роста, да и еще за счет нефти, резко усилилась неравномерность в распределении национального дохода, что и стало пусковым эле­ ментом в социальном движении. Именно это углубление разры­ ва в доходах населения было активно использовано духовенством как нарушение одного из главных исламских принципов - прин­ ципа социальной справедливости (эдалят).

Как нарушение этого же принципа рассматривался жесткий контроль за выборами, использование шахом права на роспуск

65Бахаитское движение как секта было разгромлено в Иране в середине XIX в. В шахский период бахаиты поддерживали реформы и ориентацию власти на активное использование международных экономических связей.

мы, ограничение гражданских свобод в виде запрета партийной и общественной деятельности. Действительно, со второй половины 1960-х годов созданная в Иране политическая модель представ­ ляла собой шахскую диктатуру, несмотря на предоставление из­ бирательных прав женщинам и на попытки создать политические партии по образцу американской двухпартийной системы.

Объектом критики со стороны духовенства являлась также внешняя политика шахского режима. Внешнеполитические пози­ ции Ирана в 70-е годы значительно упрочились, он к этому време­ ни, во многом благодаря поддержке США, занял лидирующие по­ зиции в регионе. В чем могли обвинить лидеры оппозиционного духовенства шахский режим с точки зрения нарушения исламских принципов? Пожалуй, только в сильной зависимости от поддерж­ ки США, но это не ущемляло интересов исламской уммы, а наобо­ рот, усиливало позиции Ирана как шиитского государства. С точ­ ки зрения ислама самым уязвимым моментом во внешнеполити­ ческом курсе шаха была его политика по отношению к Израилю, и хотя реализация этого курса в определенной мере отвечала эконо­ мическим интересам Ирана как государства, духовенство исполь­ зовало установление ирано-израильских отношений как акт пре­ дательства по отношению к мусульманскому народу Палестины.

Конечно, значительные претензии с точки зрения исламских принципов были к шахскому режиму по вопросам образования и культуры. Но и здесь необходимо отметить, что режим не толь­ ко не ставил препятствий для отправления мусульманских об­ рядов, но и расширял сеть мечетей, медресе. В стране строились хоссейние, где не только проводились обряды Ашуры, но и чита­ лись лекции видными религиозными теоретиками. Достаточно напомнить, что в Тегеране в 1960-70-е годы в новом хоссейние читали лекции Али Шариати, аятолла Мортаза Мотаххари, Хосейн Наср и Абулькасем Соруш, ставшие идеологами исламского прав­ ления.

После Исламской революции, как неоднократно и единодушно отмечалось всеми исследователями, исламский режим заявил об отказе от прежней политики и начал реализацию новых моделей политического, экономического, внешнеполитического и куль­ турного развития на основе исламских принципов. Приход к поли­ тической власти такого традиционного сословия, как духовенство,