2011_Лабиринты памяти_Альманах

АНДРЕЙ КАЛЬНИН,

выпускник 1964 г.

Конец пятидесятых

Начало девяностых – вот те нате! Уже-ль настал конец тысячелетья?..

Но что-то мысль моя скользит невольно К концу пятидесятых кафедральных.

В подвальчике, где Ия Николавна Хозяйкой числилась, вершилось прессованье Со связкой, кажется, оксидно-белоснежной Таблеток НПС из карборунда.

Искусным обжигом (ведь важно не обжечься!) Тогда поднять старались нелинейность, До четырех уж бета доходило (В высоковольтных, правда, экземплярах).

Сродни варистору был игни-поджигатель С утиным носиком, и хвост из молибдена… Чернова Раечка испытывала их В той комнатке, где есть запáсный выход.

Когда она во ртуть их опускала, Сияньем помещенье озарялось, И радость возникала от успеха,

А Ося так спешил в командировки…

И стекла были вовсе не забыты.

У Розы Карловны порою дипломанты Таких образчиков слоёных выпекали

В раскале радужным сиявших разноцветьем!

О масле (трансформаторном, конечно, – Опять гастрономический оттенок…). Михаил Владимирыч Курлин небезызвестный Особую симпатию питал к ним.

Действительно, нетрудно убедиться, Когда была четвертая работа:

Картон, пропитанный в сравнении с обычным, Имел большy´ю электрическую прочность.

Однако нам пора на заседанье, Минута лишь осталась до начала. Внимание! Электроинтегратор…

Введет в проблему нас Аркадий Дмитрич.

Но вот известие (как странно это слышать!): Кристалл из друзы с бором засветился. Уже-ль конец вилитам и лэтинам, Возникло зараженье «светлячками»!?

Уже подвал преображен Яськовым, Его распоряженья исполняем.

Ишутка добрая – помощница в работе,

Ислово твердое – исток энтузиазма.

Бор, алюминий, индий и бериллий… А Хильмар даже скандий умудрился

Ввести в кристалл приемом жидкофазным, Четыре аш при этом получая.

О благость времени, о коем я вещаю! Каков подъем, каков размах дискуссий! И «Ванду» – единицу измеренья – Пришлось ввести как меру аргумента.

Я только «распалился» в описаньях, Хотел напомнить про… талькодунит, Но очень жаль, что эти излиянья Остановил бумаги дефицит…

ВЯЧЕСЛАВ ГОРОХОВ,

выпускник 1967 г.

Прощание

Нельзя уйти тихонько, по-английски, «Спасибо» никому не говоря.

Кто исповедует традиции российские, За хлеб и кров всегда благодарят.

Мне кафедра родная стала домом, Кормила и в несчастье помогала,

Я буду вспоминать всех добрым словом, Мы столько лет друг друга близко знали.

Срок настает, из дома мы уходим На войны, замуж или в институт. Когда-то пенсионный день приходит, Которого с печалью тихой ждут.

Что делать – надо уходить из дома, Умом, конечно, это понимаешь, Но чем заняться в собственных хоромах

Ну даже приблизительно не знаешь.

Мы столько лет таскаем свои ношеньки, И радуясь и мучаясь порой, Но в день, когда они все будут сброшены,

Не сразу обретем мы свой покой.

Мы будем по инерции, по памяти К своей работе возвращаться вновь, С годами понимаешь, вы же знаете,

Насколько все впиталось в нашу кровь.

Наверное, во снах являться будет сам Событий груз, накопленный в себе. Зачеты, лекции не сразу позабудутся И лица тех, с кем встретился в судьбе.

Согреют душу те воспоминанья, Которые останутся навеки, Примите же сердечное признанье В любви ко всем простого человека.

Я буду помнить всех и поименно На нашей лучшей кафедре из всех, И навещать стараться непременно, Чтоб созерцать заслуженный успех.

Хоть и печальны проводы на пенсию, Но это все же – не в последний путь,

И, подведя итог последней сессии, Придется мне теперь передохнуть.

Желаю кафедре своей всего хорошего, Чтобы безвременье успешно пережить. Не поминайте лихом вашего Горохова, Которому опять учиться жить.

Игорю Ивановичу Зятькову

День рожденья у Зятькова! Скажут, что же здесь такого? Дело в том, что праздник главный С датой слился православной.

Все совпало с древней Пасхой, Раньше было бы опасно Говорить застольный тост В день, когда воскрес Христос,

Яйца крашеные есть – Ведь про то могли донесть!

Раньше было бы скандально Освятить кулич пасхальный,

Но теперь пора иная, И в начале Первомая Мы смешаем эти даты,

И, как древние когда-то,

Кто с крестом, кто без креста, Мы, отметив День Христа, Тост поднимем за Зятькова, За хорошего такого!

Раисе Павловне Черновой

На ДП ты много лет,

Ик тебе претензий нет:

Ив учебе, и в науке

Ко всему приложишь руки!

И рейсфедер, и лекало – Все в руках твоих мелькало, Ты лелеяла отчеты,

Сколько было их – бессчетно!

Жизнь была довольно трудной, Невозможно описать, Так уж все смешалось круто, Что словами не сказать.

Все для сына, все одна, Чашу горькую до дна Ты испила, но тобой Восхищается любой.

Мы твоих не зрили слез, Жалоб не было всерьез, В коллективе весела, Ты, как яблонька, цвела.

Президентом в девяносто Можно быть (хотя не просто). Ну, а нам и в шестьдесят На покой уйти велят.

Ты, Раиса, не стара, И на отдых не пора.

Отдых – он не за горами, Но пока работай с нами!

ВЛАДИМИР МАЛИНОВСКИЙ ,

выпускник 1973 г.

Лифт памяти

Памяти лифт из шахты прошлого Вернулся и замер с открытой дверцей. За ней – воспоминанья: плохие, хорошие, Но все мои, дорогие сердцу.

Что ж, заходите. Ох, как вас много!

Ая уж три года как начал бриться, Все удлиняется ваша дорога:

Сегодня мне двадцать, завтра – тридцать,

Атам уж, глядишь, приближается сорок – Время для сна без мечтательных снов: Ворох забот, детишек ворох, Мир интересен, но не нов.

И как ледокол ржавеет в пруду, Пройдя сквозь полярный ад, Негодный больше к мужскому труду, Внуков стану водить в детсад.

А после жизнь выпавшей грыжей Ляжет на берег могильно-скалистый… Вот интересно: я еще буду рыжый Или уже безнадежно лысый?

Вечерний обход

(Владимиру Васильевичу Пасынкову в день 60-летия)

Не ветер бушует над бором, Не с гор побежали ручьи, Владимир Василич дозором Обходит владенья свои...

Владение первое. Воздух звенит, Пронзенный вопросом трудненьким. Дружно группа Шинкова сидит, По-деловому молчат сотрудники. Серьезный вопрос умы занимает: «Чего же Аркадий Дмитрич не знает?» Он знает ГОСТы на все чертежи, Параметры всех приборов знает, Знает, что любят в пищу ежи, Чего же он все же не знает?

На этот вопрос невозможно ответить: Доцент Шинков знает все на свете!!!

Владенье второе радует глаз: Чисто, тепло и сухо.

Янина Ивановна в сотый раз Шепчет призыв в электронное ухо: «Услышь меня, ухо, услышь!..»

Вответ – лишь звенящая тишь, Пока что ухо к призывам глухо.

Втретьем владении знаний груда Пространство между приборами заполняет. Олег Алексеевич Изумрудов Люминесценцию порошков изучает.

С доцентом Савельевым диспута нет, Он в лоб аспиранта вопросом горошит: «Будет оптрон или нет?

Какой – большой или крошечный?»

Вчетвертом владеньи – научный ребус: Толпа дипломников от пота взмокла, Сидят и с утра до ночи исследуют Халькогенидные стекла.

Чиркина нет. Он где-то там, Уединился в тихом салоне, Пишет новый детективный роман «Убийство в валентной зоне».

Впятом владеньи В. Н. Таиров,

Любовью своих аспирантов согретый, На благо вуза, Союза, мира Раскрывает секрет электретов.

Вшестом владении вдохновенно Рисуют энергетических зон картинки, Все – в скороходовских (обыкновенных), А Пихтин – в немецких ботинках. Седьмое владенье с тематикой трудной,

Вздании кафедры – главный кирпичик, Ибо каждый третий сотрудник

Вдуше и на деле – карбидчик.

Не ветер бушует над бором, Не с гор побежали ручьи, Владимир Василич дозором Обходит владенья свои...

Идет обычный будничный обход. Поют сотрудники своей работе гимн,

Инелегки под тяжестью забот Завкафедрой степенные шаги.

Ох, до чего ж хозяйство непростое! Хлопот, как говорится, полон рот:

То аспиранты, то министры беспокоят, А то пожарник вдруг по случаю зайдет. Руководить – нелегкое занятие, А на ДП – вдвойне, и это не случайно,

Здесь не найдешь простых преподавателей, Ведь каждый – хоть какой-нибудь начальник. Декан и замдекана, предпрофкома, Проректор по науке, члены профбюро, Член партбюро и замсекретаря парткома,

Исамый главный комсомольский бог, Зампредседателя комиссии приемной, А кроме них – парторг, профорг, комсорг. Работать с этой армией огромной, Наверное, не каждый бы и смог, Но Вы смогли. И вот уж много лет Сквозь дней рабочих боевые звуки Ведете кафедру по линии побед К вершинам гор Материка науки.

Сегодня в Вашей жизни юбилей.

Что пожелать Вам в этот важный день? Здоровья, счастья, творческих побед, Любви, заботы, уваженья, дружбы, Свершения надежд, а вместо «долгих лет»

Практически неограниченного срока службы!!!

Розе Карловне Манаковой

Сессия. Семидесятый год.

С незнаньем знанье сплелось в балансе. Поток ДП зачет сдает, Коленки студентки дрожат в резонансе.

Мастак в зачетах курс четвертый, Но лик фортуны хитер и опасен, Трещим, как будто в льдах затертый

«Фрам» Фритьофа Нансена. Мальчики – те поспокойней на вид,

Кнесдавшим подругам подходят с вопросом: «Уже завалила? Ну что ж – се ля ви, Не плачь, Антипов всех “выносит”».

А к знатоку толпа любознательных Льнет, задавая вопрос таков:

«Ты нам, знаток, расскажи обязательно, Как принимают Таиров, Шинков, Строг ли Сорокин, Зятьков, Виолины, Открыл ли Яськов незачетам счет, Хватит ли уровня знаний школьного Или надо учить еще?» Знаток, солидно пыхтя сигаретой,

Ее не спешит изо рта вынимать. Он явно смакует свои ответы. Вопрос один: «Кому же сдавать?» «Я так вам скажу: крути не крути,

Не то чтобы в качестве комплимента,

КРозе Карловне надо идти:

Она понимает душу студента!» И я, услыхав такой совет, Стою и себя надеждой грею.

Слегка тревожно (знаний-то нет), Но бог с ним, рискну, вся жизнь – лотерея.

Рискнул. Неудачно. С потупленным взором Длинные ноги уволочил, Стою тет-а-тет со своим позором:

Резистор от емкости не отличил! Здорово щелкнул жизни бич, Прав был (от этого некуда деться) Пасынков Владимир Василь-евич,

Когда советовал ходить на лекции…

Мораль: Роза Карловна действительно понимает душу студента, но лишь тогда, когда сам студент понимает, с каким уровнем знаний уже можно идти к ней на зачет, а с каким еще рановато...

Письмо Дмитрию Андреевичу Яськову в Гвинею

Дмитрий Андреич! Для всей страны Дорог день Девятого мая.

Вы – фронтовик, и поэтому мы Вас по-особому поздравляем. Годы идут, меняются люди – Жизни закон таков,

Теперь Вы доктор, профессором будете, Однако был и другой Яськов.

Совсем молодой, с усталым взглядом И в гимнастерке отнюдь не новой...

Сегодня вполне серьезно надо Сказать «спасибо» тому Яськову.

Ему и другим – Ивановым, Петровым, Всем, кто без громких слов В трудные годы войны суровой Воинский выполнил долг.

Тем спасибо, кто уцелел, Выстоял в огненной лаве,

А тем, кто остался в сырой земле, – Вечная память и слава!..

Теперь о наших рабочих днях. Радости есть, бывают и беды. Дорога в науку чертовски трудна,

Но чем трудней, тем приятней победы. Дорж Ханд по заслугам судьбой награжден: Парень работал до мыльной пены, Теперь защитился, уже утвержден

Иполучил диплом Ка Тэ эНа. Этот диплом, подобно фотону, Ударом воистину великолепным Его перевел в свободную зону Из аспирантской зоны валентной. Для Батова год оказался полезен

(Тоже трудяга, Дорж Ханду подстать). Уже на сегодня закончил с «железом»

Иуехал домой писать.