12. Из постановлений собора в Безье (1246 г.)

Что касается божественных книг, то мирянам не иметь их даже по-латыни, что же касается божественных книг на народном наречии, то не допускать их вовсе ни у клириков, ни у мирян.

Хрестоматия по истории средних веков

/ Под ред. С. Д. Сказкина и Н. П. Грацианского. М., 1950. Т. II. С. 268.

13. Эдикт Карла IV (1369 г.)

... А посему мы строжайше предписываем и повелеваем, чтобы книги на народном наречии, а также трактаты и проповеди, будь то отдельные листы, тетради или целые томы…, которые могут дать случай к лжеучению и лжепроповеди, обследовались инквизитором или его помощниками [и отбирались] как у белого и черного духовенства, так особенно у мирян, тем более что мирянам обоего пола по каноническим установлениям не подобает читать чего бы то ни было из Писания, хотя бы на народном языке, дабы чрез плохое понимание они не впадали в ересь и заблуждения,

Хрестоматия по истории средних веков

/ Под ред. С. Д. Сказкина и Н. П. Грацианского. М., 1950. Т. II. С. 268.

II. Взаимоотношения церкви и государства

1. Обращение Генриха IV к духовенству и мирянам Римской церкви с призывом сместить папу Григория VII

Помещаемое ниже письмо Генриха IV духовенству и мирянам римской церкви отражает один из острых моментов борьбы Григория VII c Генрихом IV. Последний в ответ на заступничество папы за мятежных саксонских епископов, только что приведенных к покорности Генрихом, созвал зимой 1075–1076 гг. в Вормсе синод немецких епископов, заставил их низложить Григория VII с папского престола и отправить ему сообщение об этом в Рим. Характерно, что оба противника не останавливаются ни перед какими крайними мерами в своей борьбе. Как можно видеть из помещаемого ниже документа, Генрих IV наряду с требованием, обращенным к Григорию VII, чтобы тот сам оставил папский престол, призывает к восстанию против него. Анналист Бруно включил данный документ, как и всю вообще переписку Генриха IV с Григорием VII, в свои “Анналы саксонской войны при Генрихе IV».

Генрих, король Божией милостью, изъявляет духовенству и мирянам вселенской святой римской церкви свою благосклонность и посылает свой, привет и желает всякого добра. Верность тогда только считается твердою и непоколебимою, когда она сохраняется и в присутствии и в отсутствии лица, которому ею обязаны, и не ослабляется ни отдаленностью, ни продолжительностью его отсутствия. Мы знаем, что вы всегда питали к нам именно такую верность, и благодарим вас за то: но просим также, чтобы вы и на будущее время неуклонно пребывали в ней и так же, как вы теперь поступаете, были бы все время нашим друзьям – друзьями и нашим врагам – врагами. К последним мы причисляем монаха Гильдебранда и призываем вас подняться против него, потому что мы узнали в нем хищника и гонителя церкви, коварного врага римского государства, то – есть королевства нашего, как то ясно можно усмотреть из следующего письма, отправленного нами Гильдебранду.

«Генрих, король Божией милостью, Гильдебранду. До сего времени я надеялся найти в тебе истинного отца и следовал твоим наставлениям всегда, невзирая на сильное неудовольствие верных моих приближенных, но за все это я получил от тебя взамен то, что можно ожидать лишь от ожесточенного врага нашей жизни и нашего государства. Сначала ты с безумной дерзостью похитил у меня наследственный почет, который всегда подобал мне от папского престола; а потом пошел еще дальше и низкими ухищрениями пытался отнять у меня обладание короной Италии. Но, не довольствуясь этим, ты не побоялся простереть руку на достопочтенных епископов, которые связаны с нами, как драгоценнейшие члены нашего тела; ты преследовал их, как говорят они сами, высокомернейшими притязаниями и жестосточайшими обидами, вопреки божественному и человеческому праву. И так как я переносил все это с кротостью, ты принял кротость мою за слабость и дерзнул восстать против самого главы государства; я разумею последнее твое требование¹, которое, как тебе известно, означает, что ты, говоря собственными твоими словами, решил или умереть, или лишить меня жизни и власти. Считая, что эту неслыханную дерзость следует отразить не словами, а делом, я созвал всеобщий съезд духовных князей королевства², соглашаясь на их просьбу об этом. Все, что до сих пор из страха и уважения покрывалось молчанием, было тогда выставлено на вид; сами князья своим свободным волеизъявлением, о котором ты узнаешь из их собственных писем, громогласно объявили, что ты никоим образом не можешь долее оставаться на апостольском престоле. Вполне соглашаясь с этим решением, потому что оно справедливо и достохвально перед богом и людьми, я лишаю тебя всех папских прав, которыми ты до сих пор пользовался, и повелеваю тебе оставить престол Города¹, патрицием² которого я являюсь по милости Божией и по клятвенному согласию на то римлян». Таково содержание нашего письма к монаху Гильдебранду. Мы сообщаем вам это письмо для того, чтобы наша воля встретила ваше сочувствие, а ваша любовь удовлетворила нас или лучше – бога и нас. Итак, мои вернейшие,

восстаньте против Гильдебранда, и пусть будет первым по верности тот, кто первый осудит его. Но мы не заставляем вас проливать его кровь, ибо по низложении жизнь будет для него мучительнее смерти. Мы требуем только, чтобы вы принудили Гильдебранда оставить престол, если он сам не захочет добровольно, это, сделать, и приняли вместо него другого, кого мы избрали по общему совету всех епископов вместе с вами, чтобы он своей доброй волей и усилиями залечил раны, нанесенные церкви рукою Гильдебранда.

Хрестоматия по истории средних веков

/ Под ред. С. Д. Сказкина и Н. П. Грацианского. М., 1949. Т. I. С. 279 - 280.