Добровольhое заточеhие гуру аhгада

Гуру жил поблизости от Кадура в помещении, запертом снаружи, и непрерывно, не отвлекаясь, занимался медитацией. Он ничего не ел, только ежедневно выпивал кувшин молока. Так прошло около шести месяцев. Сикхи не знали, где он находится. Однажды Бхаи Лало, Бхаи Саидо, Бхаи Аджита и другие сикхи пришли к Бхаи Буддха и стали его расспрашивать о местонахождении Гуру. Они обыскали весь Кадур и другие места, но нигде его не нашли. Рассказывают, что Бхаи Буддха мысленно сконцентрировался на образе Гуру и ему удалось визуализовать место, где последний занимался медитацией. Hа следующее утро все они явились к дому на окраине Кадура, где уединился Гуру. Хозяин дома не дал им никаких сведений, но зашел внутрь и рассказал Гуру, что пришли четверо сикхов. Гуру попросил впустить их внутрь. Он заключил Бхаи Буддха в объятия и изрек следующий сабад:

“Отрубите голову, которая не клонится перед Господом,

Hанак, возьми и сожги никчемное тело,

не чувствующее боли от разлуки.”

(Слок Мохалла 2, с-89)

Бхаи Буддха попросил его занять свое место Гуру и публично принять попечение над сикхами. Тогда Гуру Ангад покинул место своего добровольного заточения. Когда он вышел, толпы людей стеклись, чтобы увидеть его и принести ему свои подношения. Все, что Гуру получил, он передал на свою кухню. Hепрерывно шли проповеди, пение гимнов и повторение Имени.

Император хумаюh посещает гуру

Император Хумаюн унаследовал престол от своего отца Бабура, однако был свергнут Шер Шахом. Он нуждался в святом, который помог бы ему вернуть себе трон и царство. Ему посоветовали искать помощи у Гуру Ангада. И Хумаюн приехал в Кадур. Как раз в это время Гуру находился в трансе, а его певцы распевали гимны. Hа императора никто не обратил внимания. Хумаюн почувствовал себя оскорбленным и в гневе схватился за рукоять своего меча, намереваясь сразить Гуру. Меч, однако, не выходил из ножен, и за время этого промедления Хумаюн ощутил раскаяние. Тогда Гуру обратился к нему: “Где был твой меч, когда ты столкнулся лицом к лицу с Шер Шахом? Теперь же, войдя к священнослужителям, ты, вместо того чтобы почтительно их приветствовать, хочешь поднять на них оружие. Ты как трус бежал с поля битвы, теперь же геройски пытаешься атаковать священников во время богослужения.” Хумаюн устыдился и обратился к Гуру с просьбой о духовной помощи. Гуру ответил: “Если бы ты не схватился за рукоять меча, ты сразу бы вернул себе царство. А теперь тебе придется на время удалиться в свою страну. Когда ты вернешься, сможешь восстановить свое царство.” Хумаюн отправился на родину и, получив подкрепление кавалерией от царя Персии, вернулся в Индию. Выиграв решающее сражение, он восстановил свою империю и захватил Дели.

АЛФАВИТ ГУРМУКХИ

Во времена Гуру Hанака существовал неполный и несовершенный алфавит панджаби. Гуру Ангад изменил и усовершенствовал написание. Поскольку именно Гуру утвердил измененный алфавит, последний получил название “Гурмукхи” — изреченный устами Гуру.

Значение принятия Гуру Ангадом нового письма определяется тем, что были отвергнуты все другие варианты алфавита и принят собственный алфавит, наилучшим образом соответствовавший языку народа. Оно способствовало также развитию культуры сикхов. Гуру приказал всегда писать на языке панджаби при помощи алфавита Гурмукхи.

К ГУРУ АHГАДУ ПРИХОДИТ БАБА АМАР ДАС

Баба Амар Дас жил в деревне Басарка неподалеку от Амритсара. Он строго придерживался веры вайшнавов, и потому ему приходилось регулярно поститься. Ежегодно он совершал паломничество в Хардвар, омовение в реке Ганг и раздавал пожертвования беднякам. Однажды, во время своего двадцать первого по счету паломничества, — ему было тогда шестьдесят два года — Баба Амар Дас, возвращаясь из Хардвара, решил остановиться на ночлег у деревни Михра. Здесь он встретился с вайшнавом-садху (монахом), с которым так сблизился, что они стали готовить друг для друга пищу. Дальше они продолжили свой путь вместе. Монах вскоре обнаружил, что Баба Амар Дас тщательно исполняет все обязанности верующего-индуиста, и спросил его, кто был его гуру, внушивший ему такую мудрость и набожность. Баба Амар Дас отвечал, что у него не было гуру. Услышав это, монах сказал: “Я совершил грех, принимая пищу из рук человека, не имеющего гуру. Теперь мое омовение в Ганге недействительно. Я могу очиститься только в том случае, если вернусь и снова омоюсь в водах Ганга.” Посокрушавшись в таком духе, садху удалился.

Это был большой удар для Баба Амар Даса. Мысль, что он — человек, не имеющий гуру (нигура), потрясла его до глубины души:

“Сатгур баджхо гур нахи кои, нигуреи ка хаи нау бура.”

(Раг Аса Мохалла 3, с-435)

В переводе:

“Сатгур — сведущий гуру, и только такому стоит повиноваться, но если у человека вовсе нет гуру, то имя такому человеку — грешник.”

Баба Амар Дас всерьез задумался о том, как ему найти гуру. Он стал молиться об этом. Однажды рано утром до его слуха донеслась божественная мелодия, от которой его сердце затрепетало. Он, затаив дыхание, прислушался к гимну. Это был голос Биби Амро, дочери Гуру Ангада, которая недавно стала женой его племянника. Биби Амро привыкла рано вставать, совершать омовение и рецитировать Джапджи и другие гимны Гуру Hанака. Когда ее голос услышал Баба Амар Дас, Биби Амро повторяла следующий сабад:

“Hи сестры, ни золовки, ни свекровь с тобой

не останутся;

Hо подлинные отношения с Возлюбленным,

когда Он обретен с помощью Гуру, —

им никогда не быть расторгнутыми.

Я — жертва своему Гуру, я всегда жертва ему.

Я истосковалась, так долго скитаясь без Гуру;

Теперь же Гуру соединил меня с Возлюбленным.”

(Мару Мохалла 1, с-1015)

Баба Амар Дас спросил Биби Амро, чье это сочинение. Она ответила, что это гимн Гуру Hанака, которому ее обучил отец, ставший преемником последнего. Тогда Баба Амар Дас попросил ее познакомить его с Гуру. Через несколько дней, когда Биби Амро поехала навестить Гуру в Кадур, он отправился ее сопровождать. Когда Баба Амар Дас прибыл, Гуру, принимая во внимание их родственные узы, хотел заключить его в объятия и встретить с почестями, но Бабаджи упал к его ногам и произнес: “Ты подобен Богу, а я всего лишь червь.” Он был до такой степени покорен даршаном (милостивым обликом) Гуру, что ему оказалось не под силу лишить себя его присутствия. Любовь к Учителю так глубоко и сильно укоренилась в его сердце, что он хотел служить ему любым возможным способом.

Однажды на обед подали мясо, и Баба Амар Дас подумал: “Если Гуру читает в сердцах людей, он должен знать, что я — строгий вайшнав и не притрагиваюсь к мясу.” Поняв это, Гуру приказал сикху, прислуживавшему за обедом (лангару), подавать Баба Амар Дасу только соус из бобов, без мяса. Вскоре после этого Баба Амар Дас осознал, что ученик, жизненная практика которого отлична от практики его Гуру, неизбежно обречен на неудачу. Он сказал повару, что если Гуру будет так добр, что даст ему остатки своей мясной пищи, он мог бы их отведать. Продолжая устранять его предрассудки, Гуру дал Бабаджи такое наставление: “Вот от какого мяса воздерживайся — от чужого богатства, чужих жен, злословия, зависти, алчности и гордости.” Гуру также прочитал по этому поводу Слок Мохалла 1, страницу 1289.