1. Несообщение о достоверно известном факте готовящегося или совершенного преступления -

наказывается...

ПРИМЕЧАНИЕ. Лицо не подлежит уголовной ответственности за недонесение о совершенном или готовящемся преступлении его супругом или близким родственником, а также если эти сведения стали лицу известны в связи с выполнением им своих конфессиональных обязанностей или профессиональных обязанностей в уголовном судопроизводстве.

2. Несообщение о достоверно известном факте готовящегося тяжкого или особо тяжкого преступления - наказывается...

Тут же оговоримся: нет никаких сомнений, что в каждом отдельном случае недонесения о преступлении (как и о заранее не обещанного укрывательства преступлений, о котором говорилось выше) следователю и суду следует разумно подходить к решению вопроса о необходимости и целесообразности привлечения данного недоносителя к уголовной ответственности.

Однако значительно чаще, чем рассмотренные выше, наиболее распространенным видом "соучастия после факта" - противоправного посягательства на доказательственную информацию, совершаемого непрофессиональными участниками уголовного судопроизводства и иными заинтересованными в исходе дела лицами, является тот, который опосредован в наименовании следующего подраздела настоящего параграфа.

1.3. Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению

от дачи показаний либо к неправильному переводу

Краткий исторический обзор ответственности за подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу по уголовному праву России конца XIX - начала XXI в.

- СТАТЬЯ 942 УЛОЖЕНИЯ 1885 ГОДА.

...Те, которые склонят другого к ложному заведомо свидетельскому показанию,

наказываются как подговорщики к преступлению...

- Статья 183 УК РСФСР 1960 года.

Принуждение свидетеля, потерпевшего или эксперта к даче в суде либо при производстве предварительного следствия или дознания ложных показаний или ложного заключения, совершенное путем угрозы убийством, насилием, истреблением имущества этих лиц или их близких, а равно подкуп свидетеля, потерпевшего или эксперта с целью дачи ими ложных показаний или ложного заключения -

наказывается...

- Статья 309 УК. Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу.

1. Подкуп свидетеля, потерпевшего в целях дачи ими ложных показаний либо эксперта, специалиста в целях дачи ими ложного заключения или ложных показаний, а равно переводчика с целью осуществления им неправильного перевода...

2. Принуждение свидетеля, потерпевшего к даче ложных показаний, эксперта, специалиста к даче ложного заключения или переводчика к осуществлению неправильного перевода, а равно принуждение указанных лиц к уклонению от дачи показаний, соединенное с шантажом, угрозой убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества этих лиц или их близких...

3. Деяние, предусмотренное частью второй настоящей статьи, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья указанных лиц...

4. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные организованной группой либо с применением насилия, опасного для жизни или здоровья указанных лиц...

Сразу заметим, что данный вид посягательств на доказательственную информацию генетически, так сказать, близок к ранее рассмотренным таким их видам, как принуждение к даче показаний и фальсификация доказательств, субъектами которых являются профессиональные участники уголовного судопроизводства, чаще всего сотрудники органов уголовного преследования <187>.

--------------------------------

<187> Хотя, как правило, они имеют противоположные знаки влияния на исход уголовного дела.

В то же время перечень способов посягательств на доказательственную информацию и доказательства в приведенной статье УК относительно указанных в ранее проанализированной диспозиции ст. 302 УК дополнен таким, как "подкуп", а "традиционные" способы принуждения - перечислены более дробно: угроза убийством, угроза и применение насилия различной степени тяжести и т.п.

Перечень лиц, на которых может оказываться противоправное воздействие, дополнен (по отношению к ст. 302) фигурой переводчика, на которого оно может быть направлено "с целью осуществления им неправильного перевода".

Вновь подчеркнем (это положение ранее уже неоднократно обосновывалось), что данное противоправное деяние посягает не на доказательства как таковые (оно учиняется не субъектами доказывания), а на доказательственную информацию, обращаясь к которой следователь или суд вынужден формировать недостоверные в сути своей доказательства. А потому субъектами совершения такого посягательства на доказательственную информацию выступают любые заинтересованные в исходе уголовного дела лица (подозреваемые, обвиняемые) и их отдельные представители (скажем, родственники и близкие лица, уголовно-правовая судьба которого зависит от показаний названных в этой статье субъектов, обладающих доказательственной информацией.

В то же время заметим, что (как это будет далее проиллюстрировано примером из практики) это не исключает возможности соучастия и субъектов доказывания в совершении рассматриваемого преступления.

И тут же скажем: нам непонятна логика законодателя, не включившего в число лиц, на которых может оказываться противоправное воздействие с целью принуждения к даче показаний или уклонения от этого, подозреваемого и обвиняемого.

Практика убедительно свидетельствует, что на них таковое воздействие заинтересованными лицами (их представителями) направляется не менее часто и активно, чем на свидетелей или потерпевших, а тем более экспертов, специалистов и переводчиков.

Обычная цель такого посягательства заключается в убеждении подозреваемого/обвиняемого к сокрытию участия в совершении преступления определенного лица, либо в преуменьшении его роли в преступлении, либо, наконец, в необходимости создания следователем на основе той информации, которую в результате воздействия он ему сообщит, доказательства причастности к совершению преступления некого определенного/неизвестного лица.

А потому мы, как и ряд других авторов <188>, полагаем насущно необходимым дополнить перечень лиц, на которых возможно оказание воздействия с целью и способами, указанными в диспозиции ст. 309 УК, подозреваемыми, обвиняемыми и их близкими.

--------------------------------

<188> См., напр.: Трухачев В.В. Преступное воздействие на доказательственную информацию. Воронеж, 2000. С. 32 - 34.

К сожалению, в совершение таких посягательств на доказательственную информацию, как показывает практика, все чаще вовлекаются адвокаты. И ранее такое, как говорится, имело место. В настоящее же время такое воздействие получило достаточно широкое распространение.

Заметим попутно что зачастую при этом недобросовестные адвокаты для легализации такого воздействия используют предоставленную им ст. 86 УПК возможность "на опрос лиц с их согласия"; в этой связи НАМ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ЦЕЛЕСООБРАЗНОЙ ТЩАТЕЛЬНАЯ ПРОРАБОТКА ЗАКОНОДАТЕЛЕМ КОРРЕКТНОГО ПРАВОВОГО МЕХАНИЗМА ОПРОСА АДВОКАТОМ "ЛИЦ С ИХ СОГЛАСИЯ", если не исключающего в целом, то сводящего к минимуму возможности адвокатов оказания на опрашиваемых им лиц такого воздействия.

Вряд ли при этом адвокаты прибегают к насилию как таковому. Им более свойственно иное: подкуп, шантаж, угрозы и другие "интеллектуальные" способы посягательств на доказательственную информацию.

Так, по данным, приводимым Е.И. Замылиным, неправомерная деятельность адвокатов в рассматриваемом нами отношении в 16% случаев сводилась к уговорам, в 51% - к предложению определенных выгод или покровительства, в 27% случаев - к угрозам <189>.

--------------------------------

<189> См.: Замылин Е.И. Участники уголовного процесса и иные лица как субъекты посткриминального воздействия // Общество и право. 2008. Вып. 4 (22). С. 267.

Одним из основных доказательств причастности Г. к совершению преступления (в форме организации) являлись показания о том исполнителя преступления У. Оба обвиняемых содержались под стражей, причем У. защищал адвокат по назначению.

На одном из допросов У. сообщил следователю, что несколько дней назад его вызвал некий адвокат М., представившийся его защитником, с которым, однако, ни он, ни, как ему известно, его родственники соглашения о защите не заключали.

М. стал убеждать У. отказаться от своих показаний в отношении Г., обещая взамен передать жене обвиняемого большую денежную сумму.

Проверка этих показаний У. полностью их подтвердила. Адвокат М. представил в соответствующее подразделение следственного изолятора ордер об осуществлении им защиты У. на основании соглашения (в юридической консультации его не имелось, о чем следователем была истребована соответствующая справка). Факт встречи этого адвоката с У. подтверждался изъятым следователем из изолятора талоном вызова. Жена У. показала, что адвоката М. она не знает и соглашения на защиту им ее мужа с ним не заключалось.

Мы столь подробно привели этот пример потому, что, разрешая проверочный материал по данному факту, следствие оказалось в "правовой ловушке". С одной стороны, адвокат М. не являлся лицом, участвующим в деле в качестве защитника, а потому не может быть признан субъектом ответственности по ст. 303 УК; с другой - действующий уголовный закон, как сказано, не предусматривает ответственности за подкуп обвиняемого в целях дачи им ложных показаний, в связи с чем М. не подлежит ответственности по ст. 309 УК... <190>.

--------------------------------

<190> Представление следователя, к которому были приложены копии указанных выше документов, показаний У. и объяснения его жены обусловили решение совета палаты адвокатов о привлечении М. к дисциплинарной ответственности. См.: Уголовное дело N 08808007 // Материалы СКП по Воронежской области. 2009.

Особо следует подчеркнуть - и это специально оговорено в части 4 этой статьи УК, - что данное посягательство может быть совершено и группой лиц.

Однако нам остается непонятным, почему законодатель ведет в ней речь о совершении подкупа или принуждения к даче показаний (уклонению от того) лишь организованной группой, но не опосредовал возможность совершения этого преступления группой по предварительному сговору <191>?

--------------------------------

<191> Напомним, что ст. 302 УК в настоящее время вообще не предусматривает как квалифицирующее обстоятельство групповой характер совершения предусмотренного в ней деяния.

В то же время при описании квалифицирующих признаков многих иных преступлений (например, кражи, грабежа, разбоя и т.п.) закон эти признаки разграничивает достаточно отчетливо. Но не менее часто, чем при совершении этих преступлений, предварительный сговор имеет место и в посягательствах на доказательства по уголовным делам.

Потерпевшая Панченко опознала Кубрака как лицо, совершившее вместе с другими ограбление ее квартиры, и подтвердила свои показания на очной ставке с Кубраком.

Через некоторое время заместитель начальника следственного отделения Киричек с целью фальсификации доказательств по уголовному делу для получения оснований для отмены меры пресечения - заключения под стражу и освобождения Кубрака от уголовной ответственности вступил в преступный сговор с адвокатом Шитовым, осуществлявшим защиту Кубрака.

Киричек вызвал Панченко в помещение УВД, где Шитов, действуя по единому умыслу и сговору с Киричеком, оказал психологическое давление на Панченко и заставил ее изменить свои первоначальные показания, обещая возместить ей причиненный ущерб. Киричек изготовил не соответствующий действительности протокол допроса Панченко, внеся в него заведомо ложные сведения о том, что при проведении опознания она якобы ошибочно указала на Кубрака, которого не было среди лиц, совершивших нападение на ее квартиру. Оказывая на Панченко психологическое давление, убеждая ее, что, поскольку дело ведет он, ей нечего бояться ответственности за изменение показаний, Киричек заставил ее подписать сфальсифицированный протокол допроса и приобщил его к материалам уголовного дела. В результате совершенной следователем фальсификации доказательств в отношении Кубрака (который был ранее незаконно Киричеком освобожден из-под стражи) суд вынес оправдательный приговор <192>.

--------------------------------

<192> См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 31 января 2005 г. N 69-О05-1 // http:www.terentevsky.ru/up6/10_4.html.

Нельзя не заметить, что именно принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний, совершаемое группой лиц по предварительному сговору, чаще, чем учиняемое одним лицом, приводит к наиболее тяжким последствиям, вплоть до убийства потерпевшего. Подтвердим данный тезис несколькими примерами из судебной практики.

"Работая воспитателем в приемнике-распределителе для несовершеннолетних, Маштаков познакомился с несовершеннолетним Кононовым, 1981 года рождения, в отношении которого в сентябре 1995 года он оформил опекунство, после чего они стали проживать вместе. Кононовым 1 декабря 1997 года совместно с другим несовершеннолетним было совершено преступление, и он привлекался к уголовной ответственности по ч. 4 ст. 111 УК РФ. При рассмотрении дела в суде одним из свидетелей было указано, что очевидцами преступления были Рубцов и Андриянов, в связи с чем дело было отложено для вызова их в суд в качестве свидетелей. Присутствовавший в судебном заседании в качестве законного представителя несовершеннолетнего подсудимого Маштаков решил склонить указанных лиц к даче ложных показаний до вызова их в суд в качестве свидетелей. Зная о том, что Рубцов и Андриянов являются лицами без определенного места жительства и обитают в подвале их дома, Маштаков рассказал о своих намерениях Кононову. Получив его согласие, 8 апреля 1998 года, после 18 часов, Маштаков и Кононов спустились в подвал дома N 74 по ул. Галкинской г. Вологды, где обнаружили спящими Рубцова и Андриянова. Маштаков стал уговаривать их явиться в суд и дать ложные показания о том, что потерпевших избили не подростки, а неизвестные мужчины, на что Рубцов и Андриянов ответили отказом, заявив, что его сын за преступление будет наказан. После этого Маштаков, владеющий приемами восточных единоборств, стал избивать Рубцова и Андриянова, нанося удары руками и ногами в различные части тела, сбил их с ног. Затем он попросил Кононова держать потерпевшим руки, а сам с помощью шнура и веревки связал им руки и ноги особым способом, приведя таким образом Рубцова и Андриянова в беспомощное состояние и понуждая их дать ложные показания.

Вновь получив отказ и желая скрыть совершенные преступления, Маштаков решил убить потерпевших. С этой целью он стал наносить им удары ножом, а Кононов в это время убежал" <193>.

--------------------------------

<193> Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июля 2001 г. N 534п01.

"Вечером 8 июля 1999 года к Денисову Ю.А. пришли гости - Михайлов, Суворов И.Н. и две неустановленные женщины. Они начали распивать спиртные напитки, выходить на балкон курить и шумно вести себя. Между Денисовым и проживавшим этажом ниже Столяровым на этой почве возникла ссора. Для выяснения отношений Денисов пришел в квартиру Столярова, они "сцепились", но их разняли Михайлов и Суворов. Затем Денисов прибежал к Столярову с ножом в руке, но попасть к нему в квартиру не смог. После этого Столяров с Рыковым и неустановленным лицом поднялись к Денисову, но последнего из квартиры не выпустили, а Михайлов и Суворов условились, что Денисов придет к Столярову извиняться утром. 9 июля, не дождавшись Денисова, Столяров, Рыков и Иванов поднялись к Денисову и между ним и Столяровым возникла ссора. Столяров при этом нанес ему несколько ударов кулаком по лицу. Денисов Ю.А. схватился за нож. Столярову удалось перехватить этот нож и причинить Денисову непроникающее колото-резаное ранение в области груди, повлекшее кратковременное расстройство здоровья. В этот момент Иванов открыто похитил 21 видеокассету на общую сумму 210 рублей, принадлежавшую потерпевшему.

По данному случаю Денисов обратился в милицию. Было возбуждено уголовное дело по статье о разбойном нападении. Столяров, Рыков и Иванов, зная о том, что Денисов дал изобличающие их показания, стали искать встречи с ним. 22 августа 1999 года, поздно ночью, Рыкову удалось найти потерпевшего Денисова и привести в квартиру Столярова. Там Столяров и Рыков, угощая Денисова спиртным, попытались склонить его к изменению показаний. Денисов пообещал написать заявление, "облегчающее их участь", и Рыков ушел домой. Денисов, находившийся в состоянии сильного опьянения, остался спать там же. Утром Рыков пришел, после чего продолжилась совместная пьянка. В ходе выпивки Денисов, изменив свою позицию, стал утверждать, что он все равно их (Рыкова и Столярова) посадит. Тогда Столяров и Рыков попытались склонить его к изменению показаний силой. Они нанесли ему множество ударов кулаками и ногами по разным частям тела, в том числе по голове и лицу, сознавая, что от таких ударов могут наступить последствия, опасные для жизни. Своими действиями они причинили Денисову закрытую черепно-мозговую травму в виде переломов костей основания черепа, костей лица - тяжкие телесные повреждения, после чего с целью доведения умысла на убийство потерпевшего до конца задушили его бельевой веревкой" <194>.

--------------------------------

<194> Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 18 декабря 2002 г. N 1072п2001.

А потому, будучи убеждены в том, что предварительный сговор как форма соучастия при совершении рассматриваемых преступлений достаточно широко распространен и, как правило, влечет за собой наиболее тяжкие последствия, мы предлагаем изложить ч. 4 ст. 309 УК в следующей редакции: Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные организованной группой, группой лиц по предварительному сговору либо с применением насилия, опасного для жизни или здоровья указанных лиц, -

Нам представляется в высшей степени заслуживающей внимания позиция Верховного Суда РФ по проблеме возможности наступления уголовной ответственности за принуждение к даче показаний или уклонению от того, осуществляемого до возбуждения уголовного дела.

Суть ее видна из приводимой ниже фабулы конкретного уголовного дела.

К. признан виновным в убийстве своего сына К.Р. и О., в принуждении А. к даче ложных показаний и к уклонению от дачи показаний, соединенном с угрозой убийством, а также с применением насилия, опасного для ее жизни и здоровья.

Изменяя в кассационном порядке данный приговор, Верховный Суд указал следующее:

"Как видно из показаний потерпевшей А., вечером 6 февраля 2002 года после совместного употребления спиртного с К., К.Р., О., она уснула, проснулась ночью от крика К.Р., увидела, что он держится руками за живот, а рядом стоит К. с ножом в руке, К.Р. говорил отцу, что хочет жить, подошел к кровати и упал. На кровати лежала убитая О. А. предложила К. вызвать "скорую помощь" и милицию, но он, угрожая применить нож, заявил, что если она сообщит кому-нибудь о случившемся, он ее убьет. Эту угрозу она восприняла реально. К. вытащил трупы на улицу и засыпал снегом, а ее, угрожая ножом, заставил вымыть пол и убрать следы крови. Утром 7 февраля 2002 года К. запер ее в доме, а сам ушел, держал ее в доме взаперти до дня его задержания 15 февраля 2002 года. Когда она 9 февраля 2002 года предложила ему сообщить в милицию, К. разозлился, кулаком ударил ее в лицо, разбив губу, затем взял нож, которым порезал ей челюсть, угрожал убить ее....

Действия К. в отношении потерпевшей А. необоснованно квалифицированы судом по ч. 2 ст. 309 УК РФ и по ч. 4 ст. 309 УК РФ как принуждение свидетеля к даче ложных показаний, соединенных с угрозой убийством, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшей.

ПО СМЫСЛУ ЗАКОНА, ПРИНУЖДЕНИЕ СВИДЕТЕЛЯ К ДАЧЕ ЛОЖНЫХ ПОКАЗАНИЙ ИЛИ ОТКАЗУ ОТ ДАЧИ ЛОЖНЫХ ПОКАЗАНИЙ И УКЛОНЕНИЮ ОТ ДАЧИ ПОКАЗАНИЙ МОЖЕТ ИМЕТЬ МЕСТО ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ ИЛИ ДОЗНАНИЯ.

ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА ВИДНО, ЧТО УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ПО ФАКТУ УБИЙСТВА К.Р. И О. ВОЗБУЖДЕНО 14 ФЕВРАЛЯ 2002 ГОДА, ДЕЙСТВИЯ В ОТНОШЕНИИ А. СОВЕРШЕНЫ К. 7 И 9 ФЕВРАЛЯ 2002 ГОДА.

ПРИ ТАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ДЕЙСТВИЯ К., СВЯЗАННЫЕ С УГРОЗОЙ УБИЙСТВОМ А., ДОЛЖНЫ БЫТЬ КВАЛИФИЦИРОВАНЫ ПО СТ. 119 УК РФ, А ЕГО ДЕЙСТВИЯ ПО ПРИМЕНЕНИЮ К НЕЙ НАСИЛИЯ, ПРИЧИНИВШИЕ ЛЕГКИЙ ВРЕД ЕЕ ЗДОРОВЬЮ, - ПО СТ. 115 УК РФ" (выделено нами. - О.Б.) <195>.

--------------------------------

<195> Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 20 сентября 2002 г. N 44-О02-117.

Мы предполагаем, что эта позиция Верховного Суда обусловлена интерпретацией им соотношения доказательственной информации и доказательств, которые действительно могут формироваться только по возбужденному уголовному делу.

Это еще раз подчеркивает необходимость четкого их законодательного определения и разграничения (предложения об этом были сформулированы в первой главе данной работы). А потому здесь лишь вновь повторим: опасность и противоправность посягательств на доказательственную информацию ничуть не меньше, чем на доказательства как таковые.

Мы убеждены, что уголовная ответственность за подкуп и/или принуждение лица к даче показаний или уклонению от дачи показаний должна следовать независимо от того, осуществляются такие действия по возбужденному уголовному делу либо до его возбуждения. Очевидно, что в последнем случае они направлены на то, чтобы не допустить (или как минимум затруднить) возможность возбуждения уголовного дела и/или изобличения по нему лица, совершившего преступление.

Для разрешения указанной выше выявившейся коллизии в толковании диспозиции ст. 309 УК мы (в сугубо постановочном плане) предлагаем часть первую ее изложить в следующей редакции: подкуп свидетеля, потерпевшего, а также лиц, которые в дальнейшем могут быть вовлечены в уголовное дело в качестве свидетеля, потерпевшего... (аналогичным образом должна быть сформулирована и часть вторая этой же статьи).

Кроме того, мы предполагаем, что до возбуждения уголовного дела такие же посягательства могут осуществляться и в отношении специалиста, а равно переводчика, что также обусловливает необходимость внесения соответствующих корректив в рассматриваемую статью УК. Иными словами, при таких посягательствах на потенциальную доказательственную информацию учиняющее его лицо объективно пытается достигнуть те же цели, что и при принуждении свидетеля или потерпевшего по уже возбужденному уголовному делу.

Результатом этих посягательств на доказательственную информацию выступает их "исполнительство" лицами, на которых рассмотренное выше воздействие оказано. Оно само по себе является преступным, опосредовано в основном в нижеприводимых статьях УК.

Сразу скажем, что, несмотря на формальный характер их диспозиций, вопрос об ответственности за их исполнение (что убедительно показывает следственная и судебная практика) реально возникает лишь в связи с наступившими последствиями. Ими же является либо утрата возможности получить доказательственную информацию или сформировать доказательства, либо изменение уже сформированных доказательств.