9. Иуда захватывает францию

Прочь, туманный Альбион! Мысленно переплываем через Ла-Манш, и вот она, прекрасная Франция! Еще полвека тому назад великий француз Ж. Дрюмон назвал ее «ожидовленной Францией». Посмотрим, как далеко продвинулось иудейство за истекшие полвека.

А.С. Шмаков драматически передает перипетии «последнего и решительного боя» интернациональной нации и национальной Франции – детали в свое время прогремевшего на весь мир «дела Дрейфуса», дела о шпионаже маленького французского капитана-еврея.

«Дважды осужденный военными судами за измену капитан Дрейфус все-таки дождался специального дрейфусовского министерства, а в конечном итоге, по докладу иудея же, военного министра Галифе, был помилован адвокатом Ротшильдов и, по их же милости, президентом республики Лубе – позор!

Оскорбив генералов, запятнав армию, унизив Францию, кагал не замедлил потребовать полной реабилитации предателя. Однако вопреки усилиям евреев и соучастию властей не удалось изобрести такого нового обстоятельства, которое дало бы повод к пересмотру дела. Дабы не ошибиться в этом, суд был подтасован в своем составе, но кассировать судопроизводство не было возможности, ибо доказательство измены было налицо. Значит, ничего не оставалось, как вопреки закону и без всякого суда оправдать Дрейфуса, хотя якобы в кассационном порядке. Так именно суд и поступил. Он просто отменил без выслушивания представителей обвинения 12 июля 1906 года второй о Дрейфусе приговор, постановленный судом в Ренне 9 сентября 1899 года.

Вследствие такого преступления со стороны кассационного суда, приговоренный, сам сознавшийся, при помиловании восстановленный в майорском чине жид-предатель приобрел, как оправданный, право срамить французскую армию своим нахождением в ее рядах. Но что всего печальнее – ожидовленный парламент не замедлил санкционировать оскорбительный для Франции акт.

Этому предшествовали таинственные смерти.

В первую очередь умер отравленный, когда отверг еврейские деньги, ревностный патриот, очень способный и много знавший начальник контрразведывательного бюро полковник САНДГЕРР

За ним скоро погиб майор АТТЕЛЬ, начальник военной тюрьмы, присутствовавший в самый момент разжалования Дрейфуса и выслушавший от него лично признание вины. Это был неудобный человек, и вот 1 октября 1895 года он выехал совершенно здоровым из Триэля поездом, а меньше часа спустя на станции Зомане его нашли в купе вагона уже хрипящим и позеленевшим. Отрава била в глаза, но виновных не стали искать.

Депутат СЕРИИНЬЕ получил от капитана Лебрена Рено сведения о признании Дрейфусом своей вины и в 1898 году опубликовал их в газете «Энтран-сижан». Не прошло и нескольких недель, как 15 июня того же года близ Монса, куда он ехал, он был найден на линии железной дороги раздавленный в куски. Его несомненно выбросили из вагона, причем дверь оказалась снова закрытою, а единственный спутник поспешил скрыться.

Прекрасное общественное положение убитого, его характер и осмотрительность исключили мысль о самоубийстве или случайности. Злодеяние являлось очевидным, но его не нашли нужным разбирать и разоблачать.

Смерть полковника АНРИ... Мы не говорим, что «дрейфусары» убили его, так как вероятным представляется самоубийство, но мы утверждаем, что они довели его до лишения себя жизни, ибо в этом верх иудейского искусства, мы видим здесь нечто еще более отвратительное, нежели просто убийство.

Все заставляет думать, что фальшивый друг, один из тех вкрадывающихся «братьев», которых гетто и ложи рассылают во все слои общества, подстрекнул этого честного воина и пылкого патриота к совершению не полного даже, а популярного воспроизведения документа, пока долженствующего оставаться секретным. Будучи достойным сожаления, опасным, это злодеяние, сверх того, весьма сомнительной полезности, так как в этот момент изменник уже давно был осужден. А этот факт оказался известным «дрейфусарам» гораздо раньше, чем доложили о нем военному министру. Таким образом, Анри осталось выбрать между бесчестием и самоубийством, причем ему великодушно дали вовремя избрать эту последнюю участь.

ЛОРЕНСО, честный патриот, префект северного департамента, который указал на существование и проделки дрейфусаровского заговора, переводившего из Брюсселя огромные деньги. Вызванный в Париж министром Дюпуи, он представил неопровержимые доказательства. Но не успел он вернуться в отель «Тарминюс», как внезапно скончался у себя в номере. Он был слишком любопытен, и его надо было изъять, тем более что вдова Анри вызвала его свидетелем своего дела.

ФЕДЕС, бывший начальник бригады розыска, успел далеко проникнуть в замыслы дрейфусаровского комплота. Вдруг и он умирает 4 августа 1900 года, в один день с Лоренсо.

Будучи вполне осведомлен, где Федес и Лоренсо, и зная досконально все, но не испугавшись этих двух смертей, министр ДЮПУИ заявил в палате депутатов, что о существовании «синдиката» ничего ровно не знает. Смерть пощадила его, но зато другое ужасное событие произошло в Лаизборне не далее как 5 марта.

4 марта Дюпуи получил кагальный подарок в виде кончины обоих своих помощников – Лоренсо и Федеса, а 5 марта, в глухую ночь, 84.000 кг пороха взлетели в воздух в казенном заводе близ Тулона. Взрыв потряс весь округ и был слышен за двадцать верст. Здание, как и все, что было на этой территории, обратилось в прах, усеянный клочьями сотен человеческих тел. Несколько далее в окрестностях были расположены еще многие лаборатории бездымного пороха и мелинита, к счастью, не взорвавшегося. Иначе, т.е. если бы они взлетели одновременно, как рассчитали авторы злодеяния, Тулон, Арсенал и флот могли бы исчезнуть как от циклона.

Не удовлетворившись этими результатами, иудеи снова выслали 7 марта шестерых подкупленных ими анархистов взорвать вокзалы. Преследуемые часовыми, эти шабесгои бежали, но успели заложить на место покушения шестнадцать динамитных патронов.

Менее предусмотрительный, чем Дюпуи, но столь же осведомленный об интригах «дела» министр КРАНЦ доблестно засвидетельствовал перед палатой депутатов свое убеждение в виновности «страдальца» – на следующий же день, 22 июня, он, его жена и дети подверглись отравлению. И если их удалось вырвать из когтей смерти, то лишь путем крайних усилий и после жестоких страданий.

Агент сыскной полиции ГЕНАХ, глубоко знакомый с делом и долго следовавший за Дрейфусом по пятам во Франции и Бельгии, равно как и в других местах, был вызван для дачи показаний на суд в Ренне. Тогда позаботились помешать ему в этом, и он умер внезапно 5 июля 1899 года.

Совершенно отдельно и более детально нужно рассматривать убийство ФЕЛИКСА ФОРА (президент Франции в 1895-99гг. – Ред.) 16 февраля 1899 года и СИБЕТОНА 8-го декабря 1904 года.

Вот, без комментариев, главные доказательства:

а. Показания самого Фора, за месяц до смерти сказавшего: «Думаете ли вы, что я не знаю, как ждут моей смерти?».

б. За месяц до убийства экономка германского посольства в Париже слышала от одного из собеседников слова: «Надо устранить Фора».

в. Другие свидетельства – газеты, телеграммы – позволяют утверждать, что известное число лиц из иудо-масонских кругов было предупреждено о неминуемом убийстве Фора, так как некоторые проговорились о предстоящем событии: один – за неделю, другие – за несколько дней, а третьи – даже за несколько часов.

г. Важность этой смерти. Только патриотизм Фора являлся преградой еврейскому заговору и не давал потоку измены унести все с собой.

д. Видя себя прижимаемым, обманутым, президент приготовил суровую отповедь – «Воззвание к народу», где он указывал на пропасть, разверзшуюся перед Францией, и на еврейский заговор как на постоянную угрозу для безопасности Франции. Необходимо было во что бы то ни стало помешать изданию великого государственного акта... И помешали. А для этого воспользовались приближенными Фора. У президента был прием, продолжавшийся до шести часов, когда к нему прибыла еврейка Штейнгель. Вот при этом-то свидании с глазу на глаз и совершилось злодеяние. На крики прибежала охрана, но убийца была усажена в машину и отправлена домой в ту минуту, когда стали толпиться вокруг несчастного президента, уже находившегося в агонии.

ж. Характер мер и забот, которые были принимаемы врачами, в частности профессором Ленелогом. Врачи обращались именно к средствам против отравы. Иначе говоря, они поставили диагноз «отравлен» и действовали сообразно с ним. Этому не противоречит и выданное на другой день медицинское свидетельство о кончине Фора вследствие кровоизлияния в мозг – есть яды, производящие такое кровоизлияние

з. Но преступление устанавливается не одними действиями медиков, а еще очевиднее отсутствием вскрытия, каковое не было произведено для точнейшего определения причины смерти.

Случается нередко, что предосторожности, рассчитанные на замаскировку события, способствуют противоположному результату. Устраняя вскрытие, но предвидя, что ядом будет вызвано быстрое разложение трупа, поспешили с бальзамированием раньше всякого срока.

В восемь часов утра на другой день, т.е. спустя десять часов с момента кончины, бальзамирование уже было закончено и опять, вопреки обыкновению, без протокола. А так как эта поспешность не задержала разложения, то положили тело в гроб и похоронили немедленно... Точно из боязни, как бы он не ожил и не разоблачил злодеяния.

и. Признания самых дрейфусаров. Самым интересным из них является статья одного выдающегося дрейфусара, помещенная в одном еврейском листке на другой день по кончине Фора. Вот что находим там: «Раньше молниеносный удар смерти Анри уже хватил по их каменным головам. Теперь это более значительная и еще вразумительнее устрашающая смерть президента республики. Она ниспровергла заговор, сплетавшийся вокруг него с его помощью против истины и свободы. Когда вы двигаетесь не иначе как принудительно, под давлением необходимости, логика вещей требует, чтобы удары все возрастали, пока упорство ваше наконец не будет сокрушено. Если бы вы оказали правосудие с год тому назад, ход явлений, вероятно, изменился бы, и среди цепи иных обстоятельств та случайность, в которой погиб сам глава государства, пожалуй, не могла бы найти себе места».

Что означает этот язык, как не то, что Фор остался бы в живых, если бы годом раньше подчинился и восстановил Дрейфуса с мундиром майора во французской армии?

Едва успели похоронить Фора, как дело Дрейфуса пошло к пересмотру курьерским ходом.

Избрание на место Фора такого ставленника сынов Иуды, как Лубе (президент Франции 1899-1906гг. – Ред.); образование нарочитого дрейфусского министерства с адвокатом Ротшильдов – шабесгоем Вальдженом Руссо в качестве премьера или евреем Галифе на должности военного министра; скоропостижное производство в бригадные, а потом и в дивизионные генералы Пикара, которого, наоборот, следовало бы предать военному суду; крайние усилия Галифе подтасовывать к оправданию Дрейфуса военный суд в Ренне наряду с письменным для него предписанием того же Галифе заключить о невиновности Дрейфуса, каковое предписание было передано прокурору суда де Кормору посланцем Вальджена Руссо; торжественная прокламация президента Лубе, что «приговор в Ренне, без сомнения, откроет истину, и что, каков бы он ни был, ему все обязаны подчиниться беспрекословно»; скандальнейшее, однако, разоблачение и новый обвинительный о Дрейфусе приговор, а затем гнев, проклятия, бешенство во всем дрейфусаровском лагере и... «помилование Дрейфуса» через Лубе по докладу Галифе, равно как принятие этого помилования Дрейфусом и его отказ от поданной уже второй кассационной жалобы, т.е. двойное признание своей вины.

Прямым следствием такой обстановки является захват евреями всех правительственных функций и канцелярий военного и морского министров и систематическое гонение со стороны Кагала на патриотов-офицеров армии путем учреждения целой системы шпионства и особых «кондуитных списков», и в апофеозе – пощечина Сиветона в самом заседании Палаты депутатов. Далее отравление Сиветона, а потом, как последний заключительный аккорд, полная реабилитация парламентом государственного изменника Дрейфуса.

Процесс Сиветона за пощечину министру Андрэ был назначен к слушанию на 9 декабря 1904 года. В свою защиту и для раскрытия кагальского заговора против Франции обвиняемый вызвал свидетелей – полковника Нине и других офицеров, осведомленных о сатанинских хитростях Кагала. Таким образом, этот процесс является не столько делом самого Сиветона, сколько экзаменом Дрейфусу, Пиару, Андрэ и их подстрекателям-жидомасонам. Их мерзости должны были предстать во всей наготе перед всем миром...

Увы, Сиветон забыл, очевидно, об участи Феликса Фора...

Между прочим, все, кто знал положение вещей, говорили: каким образом Кагал рассчитывает выпутаться отсюда? Необходимо было уничтожить Сиветона, либо изъять его свидетелей, так как такое разбирательство не должно быть допущено и состояться, очевидно, не может. Оно и не состоялось.

8 декабря с.г. накануне суда депутат Сиветон был найден в своем кабинете мертвым... Дескать, задремав, он прилег и лицом как раз оказался против газового рожка, который забыл закрыть...

Но это была лишь жалкая симуляция самоубийства, так как все обещало ему триумф, и не было смысла ему себя лишать жизни, а наряду с другими смертями эта смерть и не является чем-то особенным...

А когда Сиветон скончался, тогда по еврейскому обычаю было решено осквернить его память. В расчете сбить с толку невежественную толпу, пригласили желающих заливать его помоями в виде отвратительной клеветы, изрыгаемой лакеями Кагала на голову несчастного героя.

Таков удел подвижников на пути истории...

Франция же должна помнить, что ни его смерть, ни смерть Феликса Фора еще не отмщены.

Правда, «избранному народу» такой триумф обошелся недешево. «До 200.000.000 франков собрано было Кагалом на «дело Дрейфуса» в обоих полушариях, а один только сентябрь 1899 года – второй суд в Ренне – потребовал, говорят, у Кагала около 4.000.000 франков». (А.С. Шмаков «Международное тайное правительство», Москва 1912г.)