5.3. Стандартизированный уровень

Стандартизированный уровень общения иначе называют кон­тактом масок. При общении на этом уровне хотя бы один из парт­неров стремится скрыть свое истинное состояние, как бы спря­тать свое лицо за воображаемую маску. Почему он это делает?

Дело в том, что бывают случаи, когда общение носит вынуж­денный характер для человека. Он бы рад не общаться с тем или иным партнером, но обстоятельства заставляют его вступать в контакт. Например, ученик, оставленный после уроков, чтобы исправить неудовлетворительную отметку, вынужден общаться со своим учителем, выполнять все его задания и требования. Иначе он не добьется нужного результата. Школьник-правона­рушитель вынужден вступать в общение с инспектором милиции и давать ему объяснения по поводу своего поведения. Хотя, будь его воля, он не стал бы разговаривать с милиционером на по­добную тему.

Взрослые тоже довольно часто вступают в вынужденное обще­ние. В городском транспорте приходится отвечать попутчикам на самые различные вопросы: «Какая сейчас остановка?», «Как про­ехать до того или иного места?», «Сколько стоит билет?» Так уж устроена наша жизнь, что без обращений друг к другу мы не мо­жем обойтись.

Но в то же время порой невозможно общаться с каждым, кто пожелает вступить в контакт. Ведь человек бывает не расположен к общению в силу различных причин: из-за усталости, плохого настроения, болезненного состояния, погруженности в какие-то свои проблемы или заботы. Либо могут быть весомые причины для ухода от общения с конкретным человеком: старые обиды на него, недоверие к партнеру, склонному к различным хитростям, к обману, к нечистоплотным поступкам.

Стараясь как-то защитить себя от нежелательных контактов или, по крайней мере, ограничить их, человек и пытается «надеть маску», т.е. спрятать свое истинное состояние за неким извест­ным стандартом.

Так, ученик, оставленный учителем после уроков, может при­кинуться больным, или, говоря иначе, надеть «маску больного». И все попытки учителя привлечь его к учебной работе будут постоянно натыкаться на «головную боль», «сильное недомога­ние», «головокружение» и прочие «страдания» учащегося (В главе 8 будут рассмотрены некоторые типы манипуляторов и особенности используемых ими приемов манипулирования).

А по­скольку гуманное назначение педагогической профессии не по­зволит учителю заставлять работать «больного» ученика, то педагог будет вынужден прервать дополнительное занятие и направить учащегося к врачу или домой. Но именно этого и добивался уче­ник, которому не хотелось общаться с учителем после уроков, именно поэтому он использовал «маску больного».

Другой маской, позволяющей ограничить общение с нежела­тельным партнером, может служить «маска шута». Спрятавшись за такую маску, ученик станет реагировать на предложения учителя включиться в учебную работу несерьезными репликами, шутка­ми, усмешками и прочими атрибутами шутовства. Поэтому педа­гог будет испытывать серьезные затруднения в общении с учени­ком в такой маске.

Возможно также использование и других масок: «маска тигра» позволяет демонстрировать агрессивность и держать партнера на расстоянии; за «маской зайца» можно спрятаться, чтобы не на­влечь на себя гнева или насмешек со стороны более сильного партнера. Этой же цели могут служить «маска робости», «маска послушания», «маска угодливости».

Вот учитель обратился к своему ученику-старшекласснику с просьбой сходить за тряпкой и стереть с доски. А в ответ школьник не просто отказывается выполнить эту просьбу, а обрушивает на педагога бурю гнева и раздражения. В резких тонах, с дикой грима­сой на лице он бесцеремонно заявляет на весь класс: «А почему я должен стирать с доски? Я на ней не писал! Я Вам не мальчик на побегушках, чтобы бегать за тряпками! Пошлите дежурного, это его обязанность!» В данном случае ученик всем своим видом де­монстрирует учителю «маску тигра», предлагая ему общаться на стандартизированном уровне. Следует отметить, что, спрятавшись за подобную маску, ученик вполне может добиться желаемого — сделать так, чтобы учитель, во-первых, не заставлял его в данный момент отрываться от своих занятий; во-вторых, впредь опасался бы подходить к нему с подобными просьбами и поручениями.

Общение с человеком в маске довольно затруднительно, ведь маска для того и надевается, чтобы спрятать за ней что-то свое, личное. Даже если этим личным является элементарная лень. Кон­такт масок означает ограничение, накладываемое на участие собственной личности в диалоге, поскольку вместо себя человек предлагает партнеру общаться с той или иной маской. Подлинно­го общения с партнером в маске не получится. Поэтому если мы хотим общаться с человеком, а не с маской, то надо добиться снятия маски.

Как это сделать? Каких-то универсальных рецептов на этот счет нет и быть не может.

НО

Одним из эффективных средств является шутка, шутливый тон, своеобразная игра. Вот как описывает это А. С. Макаренко.

...Труднее было с такими симулянтами, как Ховрах. Уже на третий день у него начались солнечные удары, он со стонами залезал под кусты и укладывался отдыхать. С такими умел гениально расправляться Таранец. Он выпрашивал у Антона линейку и Молодца и с целой группой санитаров, украшенный флагами и крестами, выезжал на поле. Наибо­лее сильным средством у Таранца был Кузьма Леший, вооруженный настоящим кузнечным мехом. Не успеет Ховрах разнежиться в роще, как на него налетает «скорая помощь» для несчастных случаев. Леший мгно­венно устанавливает против больного свой мех, и несколько человек работают мехом с искренним увлечением. Они обдувают Ховраха во всех местах, где предполагается притаившийся солнечный удар, а потом вле­кут к карете. Но Ховрах уже здоров, и карета спокойно уезжает в коло­нию. Как ни тяжело было для Ховраха подвергнуться описанной меди­цинской процедуре, еще тяжелее ему возвратиться в свободный и в молча­нии принимать дозы новых лекарств в виде самых простых вопросов:

— Что, Ховрах, помогло? Хорошее средство, правда?...

(Макаренко А. С. Пед. соч.: В 8 т. — М., 1984. -Т. 3. - С. 395.)

Иногда и педагоги используют своеобразные маски в общении со школьниками. Обратимся еще к одному примеру.

Бывало, только входит наш Харлампий Диогенович в класс, сразу все затихают, и так до самого конца урока. Правда, иногда он нас зас­тавлял смеяться, но это был не стихийный смех, а веселье, организо­ванное сверху самим же учителем. Оно не нарушало дисциплины, а слу­жило ей, как в геометрии доказательство от обратного.

Происходило это примерно так. Скажем, иной ученик чуть припозда­ет на урок, ну примерно на полсекунды после звонка, а Харлампий Диогенович уже входит в дверь. Бедный ученик готов провалиться сквозь пол. Может, и провалился бы, если б прямо под нашим классом не нахо­дилась учительская.

Иной учитель на такой пустяк не обратит внимания, другой сгоряча выругается, но только не Харлампий Диогенович. В таких случаях он оста­навливался в дверях, перекладывал журнал из руки в руку и жестом, исполненным уважения к личности ученика, указывал на проход.

Ученик мнется, его растерянная физиономия выражает желание как-нибудь понезаметнее проскользнуть в дверь после учителя. Зато (Яйцо Харлампия Диогеновича выражает радостное гостеприимство, сдержанное приличием и пониманием необычности этой минуты. Он Дает знать, что само появление такого ученика — редчайший праздник |Для нашего класса и лично для него, Харлампия Диогеновича, что его Никто не ожидал, и раз уж он пришел, никто не посмеет его упрекнуть в этом маленьком опозданьице, тем более он, скромный учитель, кото­рый, конечно же, пройдет в класс после такого замечательного ученика сам закроет за ним дверь в знак того, что дорогого гостя не скоро отпустят.

Все это длится несколько секунд, и, в конце концов, ученик, не­ловко протиснувшись в дверь, спотыкающейся походкой идет на свое место.

Харлампий Диогенович смотрит ему вслед и говорит что-нибудь ве­ликолепное. Например:

— Принц Уэльский.

Класс хохочет. И хотя мы не знаем, кто такой принц Уэльский, мы понимаем, что в нашем классе он никак не может появиться.

(Искандер Ф. Тринадцатый под­виг Геракла // Школьная пора. — М.: Молодая гвардия, 1989. — С. 233 — 236.)