Глава 8

МАНИПУЛЯЦИИ В ОБЩЕНИИ ПЕДАГОГОВ И ШКОЛЬНИКОВ

8.1. Виды манипуляций

Общение педагога со своими учениками и коллегами далеко не всегда протекает открыто и гладко. Довольно часто партнеры ведут себя неискренне: говорят одно, а думают другое, внешне демонстрируют доброжелательность и правдивость, а внутренне настроены враждебно и агрессивно, всячески манипулируют сво­им собеседником. Поэтому вопрос о манипуляциях в общении важен для каждого педагога.

Манипуляциями в общении называют систему действий одно­го партнера по отношению к другому с целью получения опреде­ленной выгоды. Это довольно искусная игра, ловкие подделки и ухищрения. Манипуляция в общении — это ловкость поведения, осуществляемая с помощью слов, мимики, жестов и иных средств общения.

Можно говорить о двух принципиально важных признаках манипулятивного общения.

Первый — это наличие выигрыша, к которому стремится мани­пулятор в общении с конкретным партнером. Таким выигрышем может быть что-то материальное, например та или иная вещь, по­нравившаяся манипулятору, которую он хочет заполучить «в пода­рок». В качестве выигрыша может выступать и нечто житейское: особое отношение партнера по общению к манипулятору, поддер­жка в решении каких-то конкретных вопросов, возможность войти в контакт с нужными людьми, уход от ответственности и многое другое. Это может быть также определенная психологическая выго­да, которая позволяет манипулятору безнаказанно подшучивать над партнером по общению, ставить его в неловкое положение, наносить скрытые «уколы», иметь психологическую уверенность.

Второй признак — это специальные манипулятивные приемы-манипуляции, с помощью которых манипулятор направляет по­ведение партнера в нужное русло или пытается предстать перед партнером в выгодном для себя свете.

Наблюдения показывают, что значительное число людей ис­пользуют манипуляции в общении друг с другом. Педагоги и школьники не являются исключением. Более 60 % опрошенных нами учителей и учащихся ответили, что им нередко приходится прибегать к манипулированию своими партнерами по общению. Среди причин использования манипуляций учениками наиболее часто указывались такие: «С целью уклониться от ответа», «Для получения более высокой отметки», «Для оказания помощи сво­ему однокласснику», «Чтобы выручить класс». Педагоги обраща­лись к манипуляциям в иных целях: «Чтобы обеспечить рабочую обстановку на уроке», «Чтобы пресечь нарушения дисциплины», «Для того чтобы заинтересовать учащихся».

Несмотря на то что причины, побуждающие учителей и уча­щихся к использованию манипуляций, существенно отличаются, сам факт манипулирования со стороны взрослых и детей остается. Поэтому феномен манипулирования представляет определенный интерес для профессионально-педагогического общения. Рассмот­рим некоторые особенности различных манипуляций.

В зависимости от сложности манипулятивных приемов можно выделить простые и сложные манипуляции.

Простые манипуляции представляют собой небольшое действие или несложную систему манипулятивных приемов. Такие манипу­ляции затеваются с целью отвлечения партнера по общению от нежелательной для манипулятора проблемы, для переключения его внимания на другой объект.

Пример такой манипуляции приведен в повести «Чучело».

Все стали смотреть на Маргариту, толпа на секунду затихла, а она смущенно отмахнулась и спросила у нас:

«Так что это еще за история с бойкотом?»

«С бойкотом? — переспросила находчивая Железная Кнопка. — Ах, с бойкотом...» Она выразительно посмотрела на меня: только попробуй, мол, сознайся, несчастное чучело.

«Ой, Маргарита Ивановна, — вмешалась Шмакова, — вы платье ис­пачкали».

Маргарита заволновалась и стала искать, где она испачкала платье.

«Вот, — Шмакова показала ей пятно на груди. — Жалко. Такое кра­сивое!»

(Железников В. Чучело: Повесть. — М., 1995.-С. 112.)

Обратив внимание учительницы на значимый для нее объект — новое красивое платье, манипулятор Шмакова отключает вни­мание Маргариты Ивановны от нежелательного разговора о бой­коте в их классе. Буквально одной фразой манипулятор добива­ется нужного поведения партнера по общению и получает свой выигрыш в виде ухода от нежелательных объяснений перед учи­тельницей.

Сложные манипуляции представляют собой достаточно тонкую игpy, достаточно искусное сплетение различных манипулятивных приемов. Основная цель манипуляции тщательно скрывается, маскируется с помощью всевозможных средств. Это — интересная комбинация слов и действий, подготавливающая почву для решаю­щего шага, ради которого манипулятор предпринимает отвлекаю­щие ходы. Таким шагом может быть обращение манипулятора с просьбой, в которой после столь тонкой игры ему будет сложно отказать. Это может быть также действие, ставящее партнера в зат­руднительное положение. Некоторые примеры такого манипули­рования описаны на с. 168—169 и 170— 172.

Как простые, так и сложные манипуляции отличаются харак­тером выигрыша, получаемого в результате манипулирования, выгодой, извлекаемой манипулятором. На этой основе можно го­ворить о корыстных, бескорыстных (безобидных) и благородных манипуляциях.

Корыстные манипуляции направлены на получение манипуля­тором определенной материальной выгоды для себя. В качестве выигрыша могут выступать какие-либо предметы, значимые для манипулятора, деньги, билеты на то или иное мероприятие и что-то иное.

Вот, например, как описывает одного из таких манипуляторов писатель А. Алексин.

Задолго до праздника я составлял точный список всех наших род­ственников и знакомых, которые могли достать билеты на Елку. Дней за десять до первого января я начинал звонить:

— С Новым годом! С новым счастьем! — говорил я двадцатого декабря.

— Уж очень ты рано поздравляешь, — удивлялись взрослые.

Но я-то знал, когда надо поздравлять: ведь билеты на Елку везде распределялись заранее.

— Ну, а как ты заканчиваешь вторую четверть? — неизменно интере­совались родные и знакомые.

— Неудобно как-то говорить о самом себе... — повторял я фразу, услышанную однажды от папы.

Из этой фразы взрослые почему-то немедленно делали вывод, что я — круглый отличник, и завершали нашу беседу словами:

— Надо бы тебе достать билет на Елку! Как говорится, кончил дело — гуляй смело!

Это было как раз то, что нужно: гулять я очень любил! Но вообще-то мне хотелось немного изменить эту известную русскую поговорку — отбросить два первых слова и оставить только два последних: «Гуляй смело!».

(Алексин А. Г. Веселые повести. — М., 1971.-С. 74.)

Бескорыстные (безобидные) манипуляции — это очевидные дей­ствия, где манипулятор не очень-то пытается скрыть свои цели, свое желание получить определенный выигрыш. Здесь манипуля­тор, как правило, играет в открытую: говорит комплименты, улыбается, делает то, что нравится партнеру. При этом он отлич­но понимает, что его замысел понятен партнеру, что партнер видит истинное назначение комплиментов и улыбок, видит цель, к которой стремится манипулятор. Но манипулятор осознает и то, что партнер не будет в обиде на него, не будет против выигрыша манипулятора, особенно если хорошо сыграть. Поэтому мани­пулятор и играет почти в открытую, доставляя удовольствие и себе, и партнеру. Ну а если не удастся получить желаемый выиг­рыш, то можно спокойно разойтись без обид и злости на парт­нера. Ведь впереди еще много возможностей для новых попыток. Иногда манипулятор обнажает свои цели и раскрывает свои при­емы лишь после получения своего выигрыша. Однако данные ма­нипуляции также можно считать бескорыстными, так как мани­пулятор не хотел зла своему партнеру, а затевал свои действия ради шутки или желания преподать партнеру определенный жиз­ненный урок.

В детской литературе мы находим немало таких примеров. Вот один из них.

Потасовка кончилась тем, что в комнату решительно вошла рассер­женная Анна Герасимовна, классный руководитель, и призвала всех к порядку. А пока ребята наводили порядок в спальне и считали шишки и синяки, Илья вынул из тумбочки какую-то книжку и с ней улизнул в коридор. Не ожидая вызова, он сам направился в кабинет директора, который имел обыкновение приходить на работу за час до побудки. Ми­хаил Петрович был удивлен, увидев Саввушкина в такую рань. Он под­нял на него суровые глаза.

— Опять?

Илюха вздохнул, подошел к столу директора.

— Язык проглотил? — спросил Михаил Петрович.

— Получилось так... — Илья взъерошил волосы. — Понимаете, Миха­ил Петрович, сегодня финальная игра по баскетболу.

— Знаю, — перебил директор. — Покороче, мне надо в районо ехать.

— Понимаете, мы вчера были на острове, и ребята из нашей коман­ды здорово устали...

— Слышал, — кивнул Михаил Петрович.

— Вот я и решил подзарядить их энергией.

— Подзарядить? Чем? — вскинул брови директор.

— Как чем? Энергией! — сказал Саввушкин и открыл книжку. — Вот, слушайте. — Илья стал читать: — «Сейчас, когда появились асфальтовые покрытия, когда люди ходят в ботинках с резиновыми подошвами, че­ловек почти полностью оторвался от потенциала земли и стал испыты­вать электронное голодание...»

Взглянув на часы, директор прервал:

— Знаешь что, Саввушкин, расскажешь ты мне об этом позже, хорошо?

— Еще немного, — взмолился Илья.

Главное, ему надо было все рассказать директору, пока сведения о потасовке в спальне не дошли до него другим путем. А что они дойдут, и в невыгодном для Ильи свете, сомневаться не приходилось. Чтобы пове­рили, Саввушкин решил процитировать книгу. И он начал:

— «Для пополнения убыли электронов рекомендуется прикреплять на ночь к рукам и ногам...» — Илья посмотрел на директора и пояс­нил: — Я так и сделал. — И продолжил чтение: — «алюминиевые пла­стинки, соединенные проводом с водопроводным краном или тру­бой». — Саввушкин опять посмотрел на недоумевающего директора и закончил: — До умывальника у нас далековато, и я присоединил ре­бят к батареям отопления.

— Ну и что?

— Ничего, — пожал плечами Илья.

— Чудной ты, Имс, — усмехнулся директор. Он взял книгу и прочел вслух название: — «Мысль и движение». Подгорный.

— Профессор, — подтвердил Саввушкин. — Московский.

— Ладно, я книжку просмотрю, — сказал Михаил Петрович, — а ты ступай.

Илюха вышел в коридор, тихо закрыв за собой дверь.

Весь день он сторонился своих одноклассников. Шота сильно хромал, Игорь Данилов не мог пошевелить правой рукой. Играть они не могли. Вместо них вышли запасные и просто случайные. Наверное, поэтому, а может быть, потому, что команда шестого «Б» была вообще сильнее, «ашники» проиграли с разгромным счетом.

Утреннее происшествие оставалось для всех загадкой. Илья не решал­ся открыться, что провода — его затея.

Вечером его вызвал Михаил Петрович.

— Ну и хитер ты, Саввушкин, — сказал директор. — Вот для чего ты дал мне книжку профессора Подгорного.

— Михаил Петрович, я же хотел как лучше...

— Ребятам признался?

— Еще нет, — потупился Илья.

— Да, подложил ты им свинью, — покачал головой Михаил Петро­вич. — Кто же так поступает? Не разобравшись как следует, не посовето­вавшись...

— Но ведь в книжке... — начал оправдываться Илья.

— Книжки тоже с умом читать надо. Во-первых, речь в ней идет о городе, где действительно кругом асфальт. А у нас? Тротуары и те не везде асфальтированные. Потом, у нас на селе люди ближе к земле, и это самое электронное голодание, о котором пишет московский про­фессор, им не грозит. Не разобрался, значит?

— Не подумал, Михаил Петрович, — вздохнул Илья.

— Не подумал... Кстати, как же ты все это устроил?

— Когда они заснули, я и...

— И никто не почувствовал? — удивился директор.

— Я аккуратно. Правда, Игорь Данилов дрыгался... Остальные спали как убитые.

Михаил Петрович протянул Илье книжку:

— На, держи. И в следующий раз думай. Советуйся со старшими. Хва­тит партизанить.

— Можно идти? — грустно спросил Саввушкин.

— Иди, — кивнул директор и на прощание добавил: — А с ребятами объяснись сам.

(Безуглов А.А. Приключения Имса: Повесть. - М, 1990. - С. 57-59.)

Из ситуации понятно, что инцидент в спальне возник из-за неудачного «эксперимента», проведенного Ильей Саввушкиным, пытавшимся подзарядить своих одноклассников энергией. Подсо­единив ночью их руки и ноги к батареям отопления, Илья добил­ся того, что они получили травмы и устроили потасовку между собой.

Понимая серьезность последствий своего «эксперимента», Илья встает на путь манипулирования. Он не объясняется с ребятами в спальне, а идет к директору школы — к человеку, не подвержен­ному эмоциям произошедшего инцидента, к человеку, обладаю­щему реальной властью в школе. В разговоре с директором Илья делает акцент на благородном замысле своих действий: он ведь хотел как лучше, хотел помочь уставшим ребятам подзарядиться энергией перед финальной игрой по баскетболу.

Экспериментатор, понимая, что его аргументы недостаточно убедительны для директора, ссылается на авторитет московского профессора, чьи рекомендации и использует. Для этого он цити­рует директору выдержки из книги, специально принесенной для разговора. При этом Михаил Петрович отлично видит замысел Ильи. Да и сам Саввушкин не скрывает своих намерений.

Суть манипулирования Ильи не в том, чтобы обмануть дирек­тора школы, а в том, чтобы сделать его своим союзником. Если директор с пониманием отнесется к проделкам Ильи, если он не накажет Илью за его «эксперименты», а может быть, и замолвит словечко в его защиту, то это и будет выигрышем манипулятора Саввушкина.

Благородные манипуляции — это действия, осуществляя кото­рые манипулятор преследует благородные цели: защитить слабо­го, помочь наладить отношения, оградить от негативных поступ­ков, помочь преодолеть какой-либо личностный недостаток. Здесь цели манипуляций не обнажаются и не демонстрируются партне­ру, а манипулятивные приемы исполняются искренне и искусно. И чем искуснее игра, тем искреннее принимается выигрыш, ко­торый записывается не только в актив манипулятора, но также и в актив его «жертвы».

Блестящий пример одной из таких манипуляций описан В. Рас­путиным в повести «Уроки французского».

...Игра началась заново. Мы перебрались из комнаты в прихожую, где было свободнее, и били о ровную дощатую заборку. Били, опускались на колени, ползали по полу, задевая друг друга, растягивали пальцы, замеряя монеты, затем опять поднимались на ноги, и Лидия Михайловна объявляла счет. Играла она шумно: вскрикивала, хлопала в ладоши, под­дразнивала меня — одним словом, вела себя как обыкновенная девчон­ка, а не учительница, мне даже хотелось порой прикрикнуть. Но выиг­рывала тем не менее она, а я проигрывал. Я не успел опомниться, как на меня набежало восемьдесят копеек, с большим трудом мне удалось ско­стить этот долг до тридцати, но Лидия Михайловна издали попала своей монетой на мою, и счет сразу подскочил до пятидесяти. Я начал волно­ваться. Мы договорились расплачиваться по окончании игры, но, если дело и дальше так пойдет, моих денег уже очень скоро не хватит, их у меня чуть больше рубля. Значит, за рубль переваливать нельзя — не то позор, позор и стыд на всю жизнь.

... И тут я неожиданно заметил, что Лидия Михайловна и не старается у меня выигрывать. При замерах ее пальцы горбились, не выстилаясь во всю длину, там, где она якобы не могла дотянуться до монеты, я дотя­гивался без всякой натуги. Это меня обидело, и я поднялся.

— Нет, — заявил я, — так я не играю. Зачем вы мне подыгрываете? Это нечестно.

— Но я действительно не могу их достать, — стала отказываться она. — У меня пальцы какие-то деревянные.

— Можете.

— Хорошо, хорошо, я буду стараться.

Не знаю, как в математике, а в жизни самое лучшее доказательство — от противного. Когда на следующий день я увидел, что Лидия Михайлов­на, чтобы коснуться монеты, исподтишка подталкивает ее к пальцу, я обомлел. Взглядывая на меня и почему-то не замечая, что я прекрасно вижу ее чистой воды мошенничество, она как ни в чем не бывало про­должала двигать монету.

— Что вы делаете? — возмутился я.

— Я? А что я делаю?

— Зачем вы ее подвинули?

— Да нет же, она тут и лежала, — самым бессовестным образом, с какой-то даже радостью отперлась Лидия Михайловна ничуть не хуже Вадика или Птахи.

Вот это да! Учительница, называется! Я своими собственными гла­зами на расстоянии двадцати сантиметров видел, что она трогала мо­нету, а она уверяет меня, что не трогала, да еще и смеется надо мной. За слепого, что ли, она меня принимает? За маленького? Французс­кий язык преподает, называется. Я тут же напрочь забыл, что всего вчера Лидия Михайловна пыталась подыграть мне, и следил только за тем, чтобы она меня не обманула. Ну и ну! Лидия Михайловна, назы­вается.

В этот день мы занимались французским минут пятнадцать-двадцать, а затем и того меньше. У нас появился другой интерес. Лидия Михайлов­на заставляла меня прочесть отрывок, делала замечания, по замечаниям выслушивала еще раз, и мы не мешкая переходили к игре. После двух небольших проигрышей я стал выигрывать. Я быстро приловчился к «замеряшкам», разобрался во всех секретах, знал, как и куда бить, что делать в роли разыгрывающего, чтобы не подставить свою монету под замер.

И опять у меня появились деньги. Опять я бегал на базар и покупал молоко — теперь уже в мороженых кружках. Я осторожно срезал с круж­ка наплыв сливок, совал рассыпающиеся ледяные ломтики в рот и, ощущая во всем теле их сытую сладость, закрывал от удовольствия глаза. Затем переворачивал кружок вверх дном и долбил ножом сладковатый молочный отстой. Остаткам позволял растаять и выпивал их, заедая кус­ком черного хлеба.

Ничего, жить можно было, а в скором будущем, как залечим раны войны, для всех обещали счастливое время.

Конечно, принимая деньги от Лидии Михайловны, я чувствовал себя неловко, но всякий раз успокаивался тем, что это честный выиг­рыш. Я никогда не напрашивался на игру, Лидия Михайловна предлага­ла ее сама. Отказываться я не смел. Мне казалось, что игра доставляет ей удовольствие, она веселела, смеялась, тормошила меня. Знать бы нам, чем это все кончится...

(Распутин В. Уроки французско­го // Школьная пора. — М.: Молодая гвардия, 1989. - С. 185-187.)

Тот, кто знаком с повестью В. Распутина, помнит, почему учи­тельница французского языка Лидия Михайловна играет со сво­им учеником на деньги. Не азарт и тем более не стремление обога­титься за счет выигрыша у ученика толкают ее к подобному анти­педагогическому занятию. Учительница хочет поддержать маль­чика, живущего в суровые военные годы у своей тетки и постоян­но испытывающего чувство голода. Все ее попытки открыто подкор­мить автора повествования наталкиваются на его принципиальный отказ. Мальчик предпочитал испытывать страдания от голода, не­жели от унижения при получении помощи от посторонних людей. Он мог принять только честный заработок или честный выигрыш. Понимая это, учительница и затевает свои манипуляции с играми на деньги, поскольку только таким способом она видит возмож­ность помочь своему ученику. И, надо сказать, Лидии Михайлов­не удается реализовать свой благородный замысел. Ее ученик, хоть и испытывал определенную неловкость при получении денег от учительницы, всегда был уверен, что получает честный выигрыш.