24. Концепция массы и массового человека х. Ортеги-и-Гассета

В книге "Восстание масс" Ортега поддерживает идею о том, что нормальное состояние общества предполагает деление на "избранное меньшинство" и "массу". Это деление не на классы, а типы людей, поскольку представители "массы" встречаются как среди интеллигенции, так и среди аристократии, типичного носителя массового сознания он видит в предприятиях "лабораторной науки". Масса - это средний человек. Таким образом, чисто количественное определение - "многие" - переходит в качественное. К "избранному меньшинству" Ортега причисляет тех, кто "чувствует внутреннюю потребность приспосабливать свою жизнь к более высоким этическим ценностям".

Ортега хорошо понимал, что, "если "масса" будет хозяйничать в мире и право решать останется за ней, то наши правовые и технические достижения исчезнут. Легко понять, что стихийный рост "массы" предполагает совпадение целей, мыслей, образа жизни. Но почему тогда происходит этот процесс? Для ответа на него необходимо обратиться к истории.

Славу и ответственность за выход широких масс несёт XIX век. В условиях либеральной демократии и технического прогресса утроились людские ресурсы. Таким образом, мы должны считать, что массовый человек - это творец свободы и материального мира. Но мы видим, что человек, который намерен сегодня возглавить европейскую жизнь, мало похож на тех, кто двигал XIX век. Тот мир, что окружает нового человека с колыбели, не только не понуждает его к самообузданию, не только не ставит перед ним никаких запретов и ограничений, но, напротив, непрестанно бередит его аппетит.

Два штриха сегодняшнего массового человека: беспрепятственный рост жизненных запросов и, следовательно, безудержная экспансия собственной натуры и, второе, врожденная неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь. Обе черты рисуют весьма знакомый душевный склад - избалованного ребенка. И в общем можно уверенно прилагать их к массовой душе как оси координат. Для новой массы все возможно и гарантировано без каких-либо предварительных усилий. Искусность, с какой XIX век обустроил определенные сферы жизни, побуждает облагодетельствованную массу считать их устройство не искусным, а естественным. Этим объясняется и определяется то абсурдное состояние духа, в котором пребывает масса: больше всего её заботит собственное благополучие и меньше всего - истоки этого благополучия.

Ортега говорит, что "когда для заурядного человека мир и жизнь распахнулись настежь, душа его для них закрылась наглухо, и я утверждаю, что эта закупорка заурядных душ и породила то возмущение масс, которое становится для человечества серьезной проблемой". Сегодняшний массовый человек ощущает себя совершенным. Ортега воспринимает этого человека как "нового варвара", поскольку, потеряв интерес к принципам прошлой культуры, он не нуждается ни в каких иных. Появление "нового варвара" Ортега связывает также и с тем, что, приобретая уверенность, жизнь европейца теряет драматизм, "проблематичность", и значит - подлинность. Итак, новая социальная реальность такова: европейская история впервые оказалась отданной на откуп заурядности. В социальном плане психологический строй этого новичка определяется следующим: во-первых, подспудным и врожденным ощущением легкости и обильности жизни, лишенной тяжких ограничений, и, во-вторых, вследствие этого - чувством собственного превосходства и всесилия.

Но в хорошо организованном обществе масса не действует сама по себе. Такова ее роль. Она существует для того, чтобы ее вели, наставляли и представительствовали за не. Но сама по себе она осуществлять это не способна. Ей необходимо следовать чему-то высшему, исходящему от избранных меньшинств. Как говорит Ортега: "Я давно уже отмечал, что насилие стало бытом". дения. Власть - это техника, механизм общественного устройства и управления. В наши дни государство стало чудовищной машиной немыслимых возможностей, которая действует точно и оперативно. Это средоточие общества. Современное государство - самый явный и наглядный продукт цивилизации. И отношение к нему массового человека проливает свет на многое. Он гордится государством и знает, что именно оно гарантирует ему жизнь, но не сознает, что это творение человеческих рук, что оно создано определенными людьми и держится на определенных человеческих ценностях, которые сегодня есть, а завтра могут улетучиться. С другой стороны, массовый человек видит в государстве безликую силу, а поскольку и себя ощущает безликим, то считает его своим. Здесь-то и подстерегает цивилизацию главная опасность - полностью огосударствленная жизнь. Масса говорит: "Государство - это я" - и жестоко ошибается. Кончится это плачевно. Государство удушит окончательно всякую социальную самодеятельность, и никакие новые семена уже не взойдут. Общество вынудят жить для государства, человека - для государственной машины. Общество порабощается, и все силы его уходят на служение государству. А в итоге? Бюрократизация всей жизни ведет к ее полному упадку. Жизненный уровень быстро снижается, рождаемость и подавно. А государство, озабоченное только собственными нуждами, удваивает бюрократический нажим. Этой второй ступенью бюрократизации становится милитаризация общества. Все внимание обращено теперь на армию. Власть - это, прежде всего, гарант безопасности.

Европейские народы стоят на пороге тяжких внутренних испытаний и самых жгучих общественных проблем - экономических, правовых и социальных.

Бегство от обязанностей - вот удел нашего времени. Сейчас не найдется ни одной группы людей, которая бы не воспользовалась бы случаем увеличить в чём-то свои права, приуменьшая при этом свои обязанности.

Ортега писал эту работу в начале XX века, когда "масса" уже заполонила всю Европу. Он хорошо понимал грядущие перемены в общественной жизни и пытался противостоять им. Но время шло быстро. В итоге упадок культуры, развал семьи, происходящие потому, что заурядные люди почувствовали себя "избранными", кто полностью освобождён от обязанностей.